Доктор, а вы умеете танцевать?

В полной тишине тикали огромные часы с маятником, из темного дерева. В его стеклянной дверце отражался зеленоватый свет газовой лампы, освещающей просторный кабинет. Он был единственным источником света, ведь огромное окно было завешено плотными черными шторами, которое, как помнил доктор, открывалось только в полнолуние. В это время, когда серебристый лунный свет проникает в комнату, на ее стене расползаются устрашающие тени. Черти и другие твари метались по стенам и потолку, душили друг друга, а из невидимых ран вырывались тени кровавых брызг. Пространство вокруг искривлялось и подстраивалось под одну единственную, неизменную, переменную — хозяина поместья. Но сейчас все было относительно спокойно, и никто не тянул к притихшему Флагу, как к единственному здесь существу из плоти и крови, свои искореженные теневые конечности. Кроме дубового стола, на котором отчетливо виднелись длинные царапины неизвестного происхождения, в комнате были еще два стула и стеллаж. Все это было сделано из того же черного дерева что и стол, правда на стульях еще была обивка из красной, похожей на бархат, ткани. Конечно, стулья были не одинаковыми, ведь каждый знает, что кресло или стул символизирует статус человека, сидящего на нем. Стул для гостей был самым обычным: прямая, не очень высокая спинка, сиденье с тонкой обивкой и четыре ножки. Гораздо занятнее было хозяйское кресло: высокая спинка возвышалась над черной шляпой ровно на шестьдесят шесть миллиметров, в которые умещалось отверстие в форме еще одной шляпы. Красная обивка покрывала всю внутреннюю поверхность кресла и подлокотники, правда, чем она была набита, вам лучше не знать, ибо запах, исходящий от кресла, был удушающий. Само кресло было на колесиках, для того чтобы Блэк Хэт мог в любое время поворачиваться к окну и наблюдать за низшими, по его мнению, существами — людишками. Демон считал это занятие подобным наблюдению за муравьями на муравьиной ферме. Различие было лишь в том что люди были побольше и постоянно шумели. Наверное, если бы его спросили, что ему хочется иметь: ферму людей или муравьиную ферму — он без раздумий выбрал бы второе. Позади него сидел ученый, ожидая оценки его новых разработок, которые почти сразу же потеряли внимание лорда. Скука — вот что сейчас ощущал демон. Отвратительное ощущение, которое поглощает тебя целиком, и из которого не так просто выбраться. Даже покорение новой вселенной или убийство очередного героя не могло ее развеять, что очень бесило Блэк Хэта. В последнее время хозяина поместья много что бесило: от лишней пылинки на его гремуарах, до постоянно падающего ученого, которому в детстве, похоже, ноги в узел связали. Хмм… В памяти всплыло мимолетное воспоминание. Настолько мимолетное что, казалось бы, не должно вообще существовать, но невероятно взбодрившее хозяина поместья. Он отбросил чертежи и рывком повернулся лицом к вздрогнувшему помощнику, спросил, не пытаясь скрыть хищный оскал: — Доктор, а Вы умеете танцевать? Флаг застыл в ступоре: такого вопроса от синонима слова «Зло» он никогда бы не ожидал услышать. — Эм, простите? Мужчина раздраженно вздохнул, не понимая, как людям удается быть настолько тупыми и не вымереть еще миллионы лет назад. — Доктор, я спрашиваю у Вас: умеете ли Вы танцевать. Насколько я знаю, танцевать — это значит переставлять конечности в такт музыке и, смею полагать, что даже такое никчемное существо, как Вы, справитесь с подобным — Блэк Хэт встал со своего места и направился к граммофону, стоящему на одной из полок, рядом с целой коллекцией виниловых пластинок. Все они были покрыты сантиметровым слоем пыли, поэтому вряд ли демон был любителем послушать вечерком классическую музыку, попивая красное вино. Скорее всего это был один из многочисленных показателей его статуса и состоятельности. Еще одним доказательством этой версии было раздраженное лицо и взгляд с долей непонимания. — Простите, господин, но… — Замолчите, Доктор! — заткнул парня Блэк Хэт. Он не знал разницы между двумя совершенно одинаковыми пластинками, вытащенными из кучи других наугад, поэтому развернулся и вручил обе Флагу. — Это не предложение, а приказ. Вы станцуете со мной. Но я милостиво позволю вам выбрать одно из этих произведений. Флаг прочитал надписи на пластинках. На одной, что была более потертой, со странными бордовыми пятнами на обложке, было выведено витиеватым почерком: «Vocalise, Op. 34» Скорее всего, это была какая-то классика, историю попадания которой к Блэк Хэту ученому знать почему-то не хотелось. И на другой, уже менее потертой: « Elvis Presley. Never again » Кардинальные различия в жанрах музыки на пластинках удивили ученого, но, помедлив пару секунд, он протянул мужчине в шляпе выбранную пластинку. Тот быстро мазнул по ней взглядом, но не спешил хвалить парня. Сначала нужно услышать то, что он выбрал. И, отобрав лишнюю пластину из рук Флага и положив ее на место, Блэк Хэт поместил выбранную в граммофон, перед этим убрав иглу с диска. Сначала ничего не происходило, но потом из трубы раздался тихий шипящий треск, какой бывает в начале очень старых фильмов, а еще через мгновение по комнате разлились звуки скрипки или виолончели. Доктор не очень разбирался в инструментах, хоть когда-то и играл на флейте, поэтому источник нежной мелодии остался для него загадкой. Да и думать об этом у него не было возможности: его, за руку, рывком подняли с сидения и вытащили на середину кабинета. Тут доктор почувствовал как на его лопатку легла ледяная рука хозяина поместья — по всему телу пробежал табун мурашек. С опаской парень посмотрел в глаза, сияющие недобрым интересом. Блэк Хэту явно нравился страх, исходящий от ученого, и его беспрекословное повиновение. Но музыка продолжала играть, и мужчина в черном сделал первый шаг, уводя за собой доктора. Первое время Блэк Хэт пытался вести парня по комнате, вышагивая квадратами, но тот постоянно спотыкался о собственные ноги и наступал на ноги серокожего демона. Тот шипел и злобно скалился, от чего Флаг съеживался от страха и начинал еще сильнее цепляться своими длинными ногами за все что можно. Тем более, их движения совершенно не подходили под мелодию и казались какими-то механическими. Хотя нет, механическими они были только у Блэк Хэта, шаги же ученого больше напоминали тряпичную куклу, которую волочат туда-сюда за руки. Но, спустя пару секунд, их движения стали более медленными и округлыми. В их танце появилось больше мягкости, что немного успокоило доктора, и его нога, впервые, не зацепилась за край так некстати заканчивающегося алого ковра. Но, как известно, после затишья обязательно следует буря, и Флага закрутили вокруг своей оси. В итоге, парень начал терять равновесие и вскоре понял, что падает. Вот земля уже совсем близко с головой ученого, но сколько не ждал зажмуривший глаза ученый, удара о землю он не почувствовал: его ловко подхватил за поясницу мужчина в черном. А когда ученый уже твёрдо стоял на ногах, они продолжили танец, только рука Блэк Хэта сползла с лопаток и уютно примостилась на пояснице парня. Но сначала это небольшое изменение осталось не замечено ученым, так как его голова была забита вопросами. Почему его босс решил заняться таким не злодейским делом, как танец? Почему он захотел танцевать именно с ним? Деменция гораздо лучше подходит в этом плане, да и она, в отличии от него, с величайшим удовольствием согласилась бы на это. И… почему он не дал ему тогда упасть? Все это занимало голову Флага гораздо больше танца, что не укрылось от демона. Поэтому он посильнее обхватил талию доктора, который только сейчас заметил сползшую вниз серую руку, и без труда закружил бедного парня. Три круга его ноги не касались земли. Три медленных, будто вечных и одновременно мгновенных, круга его талию обвивали ледяные руки Блэк Хэта. На три круга все мысли покинули его, вечно забитую, голову. И только на четвертый круг носок его обуви наконец коснулся земли. Удивленные глаза, сквозь черные линзы, с недоверием смотрели на ухмыляющееся лицо мужчины. Он не мог поверить, что все действительно происходит наяву, а не во сне. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. И он оказался прав — это не сон, а слишком изощренно-жестокая реальность. Парень понял это в тот момент, когда, делая очередной полукруг, ему поставили подножку и лишили поддержки, резко, с легкостью опытного фокусника, отпустив его руки. На этот раз никто не поймал Флага, не подхватил у самой земли и не спас от падения. — Должен сообщить вам, доктор, — уже более бодрым голосом сказал Блэк Хэт, направляясь к своему письменному столу, — вы отвратительно танцуете. Ученый чуть приподнялся на руках, его бок болел от падения, но кое-что болело гораздо сильней. — П-простите, … сэр Мужчина сел в кресло и, щелкнув серыми пальцами, собрал ранее выброшенные бумаги себе в руку. В кабинете воцарилась неловкая, для ученого, тишина. — Ступайте, доктор. — Д-да, сир, — Флаг быстро поклонился и выбежал из помещения. Он не остановился, когда тяжелые двери из темного дерева захлопнулись за ним. Он бежал через все поместье, игнорируя как Деменцию, снова устраивающую незапланированный рок-концерт, так и 5.0.5., начиркавшего что-то очень милое на чуть пожелтевшей бумаге. Он направлялся в сторону когда-то врезавшегося в этот дом самолета, где находилась его комната и лаборатория. Подальше от того ужасного кабинета и монстра, восседающего там на своем троне из трупов. И вот он забрался внутрь самолета, где забился в самый дальний угол. Там у ученого просто сдали нервы: он начал раскидывать все, что попадалось под руку: модели самолетов, стулья, книги и, несомненно важные, чертежи. Но продлился этот мини-шторм недолго, потому что силы покинули ученого, и он сполз по стенке на пол. От злости ученый даже сдернул с себя свой излюбленный пакет, сильно его надрывая, и закрыл лицо руками. Не от того, что боялся, что его кто-то увидит, а от безысходности. Он вспомнил их с демоном танец, и по бледным щекам покатились горькие слезы. Этот дом — часть самого Блэк Хэта. Он видит и слышит все, что происходит внутри дома, поэтому только здесь ученый мог себе позволить такую роскошь, как слезы. Потому что хозяин поместья не должен ни о чем узнать. Тихо полушепотом, как шелест листьев, сквозь рыдание и всхлипы, донеслось тихое: — Как же я Вас ненавижу… И тонкая рука в перчатке сжала футболку в районе крохотного, бешено бьющегося и саднящего, живого комочка.