Ты мой первый

Sometimes when you're asleep And I'm just starin' at the ceiling, I wanna reach out and touch you, But you just go on dreamin' If I could take you to heaven, That would make my day complete. Брага была просто ужасной. Била в голову, как обух секиры, смердела болотным мхом, да ещё противный кислый привкус. Уже не надеясь заснуть, Арагорн размышляет о том, до чего занятно устроен человеческий разум и как непостижимо сознание, порой живущее своей жизнью. Одержать победу, пережить и выжить, уберечь любимых, посчитать потери, ужаснуться им и снова перечесть, чтоб ужаснуться снова. От усталости не чувствовать даже ран. И при этом думать лишь о том, каким отвратным было пойло, незнамо сколько кисшее в подвалах Хорнбурга. По небу блуждают звёзды – а может, просто троится в глазах. Наконец за много дней есть возможность спокойно выспаться под крышей, но сегодня как никогда хочется звёзд. Смерть ушла вслед за грозовыми тучами, оставив за собой лишь груды мёртвых тел и сияние чистого неба. - Бывает и хуже, - раздается откуда-то сверху звонкий шепот. - Ты читаешь мысли? В отверстии – то ли разваленного окна, то ли проломленной в стене дыры - видно лишь размытое светлое пятно, но Арагорн слишком хорошо знает это лицо, чтобы чётко видеть его даже в полутьме. - Просто ты думаешь вслух. Знаешь, я за свою жизнь чего только не пробовал и поверь – не так уж дурна эта брага. В закромах моего отца есть пара бочонков пойла, которое свалит даже пещерного тролля. - Но не его? - Ну уж нет, – усмехается Леголас весело и свешивается ниже. – Можно к тебе? - Если хочешь. - Хочу, раз прошусь. - Тогда чего ждёшь? Я нашел бы место для друга даже на обломке среди кипящей лавы. - Рад это слышать. Он прыгает, повиснув на руках – мягкий, едва слышный звук. Арагорн лучше других знает, до чего бесшумны бывают эльфы, он вырос среди них и скоро даже Элронд уже не мог застать его врасплох. Но Леголас тише прочих, словно и весит не больше птичьего пера, и странное это чувство. Будто луч по лицу. Славно, что не враг – не подойдет неслышно, не ударит в спину. Никогда. Раскатав свою подстилку, тот с наслаждением растягивается на ней и только потом добавляет: - Гимли сказал проще. Но он так храпит, что глядишь, перебудит и мёртвых орков! Кажется, в самом Мордоре слышно. - Так вот что это за звук… - говорит Арагорн задумчиво. - А я думал, где-то горный обвал… Что ж, пусть трепещет Тёмный без покоя и сна, а там где-то да ошибётся. Леголас хмыкает и какое-то время молчит, лишь боковое зрение выхватывает чуть колеблющуюся тень. - Ему-то да, не до сна поди. Изенгард пал, и Саруману не зализать своих ран. А тебя что тревожит? Не боевой же храп нашего друга? - Не это, - соглашается Арагорн, чуть повернув голову. Леголас опирается на локоть, и вид у него умиротворяюще спокойный. Будто и не пил, и не сражался. – Я просто думаю о битве. О том, кто так любил лориэнский лес... о тех, кто никогда не вернется домой… В Лориэн. В Эдорас. Еще куда-то… - В Шир?.. На самом деле это не вопрос – утверждение. В этот раз Арагорн оставляет мысль о ясновидении при себе. - Мне… страшно за них, - признается он наконец. - Не передать, как страшно – думаю, я меньше боялся бы за собственных детей. Жестоко то время, когда маленькие люди должны творить большие дела. - И ты бы отпустил своих детей? - Твой отец тебя отпустил. - Ну, мой… - Леголас улыбается, склонив голову к плечу. – Ты же его знаешь. Мой отец… видел много горестей, и оттого когда безудержно весел, а когда безутешно печален. Если я не вернусь, это разобьёт ему сердце - но он знает цену миру. Она высока… К тому же не такие они и маленькие – по крайней мере, не почтенный Сэмуайз. Арагорн коротко смеется. Он рад говорить сейчас, ибо беседа приятна, а какой придёт сон – то неведомо. Брага ещё шумит в голове, но, по крайней мере, уходит тяжесть, и виной тому эта светлая ночь, не иначе. - Что так смотришь? - Ничего. - Серьёзно, что? - Вы, синдар, все рождаетесь со звёздами в глазах? Или это чтобы в лесу не потеряться? - Ты мне и скажи, - легко пожимает плечами Леголас. - Я не первый синдар, что ты видел, и даже не первый лихолесский. - Но ты первый, кто поселил во мне эту мысль. - И что ты видишь? Арагорн молчит очень долго, словно заснул с открытыми глазами. Но когда уже кажется, что он вот-вот покачнётся, наконец говорит: - У тебя репейник в волосах. - Что? - Ре-пей-ник, - повторяет он размеренно. – Знаешь, что это? - Нет! - Для того, кто вырос в лесу, ты странно неосведомлен. - Я знаю, что такое репейник, – сузив глаза, Леголас наблюдает за ним, стараясь поймать хоть тень улыбки. – Просто я тебе не верю. - Так подними руку и проверь. - Ты сказал Гимли, что мышь забралась ему в сапог. Он ненавидит мышей и, к несчастью, поделился этим с тобой. - Мне так показалось! А сейчас, боюсь, не кажется. - И ты вот просто разглядел? - Я заметил давно, – объясняет Арагорн, потягиваясь и хрустя пальцами. – Просто не хотел портить тебе настроение. Ты же так веселился… Наконец Леголас сдается и запускает пальцы в волосы. - Не может быть! - Мне очень жаль. Помощь нужна? Леголас медлит, но в конце концов медленно отводит его руку – лишь светлая прядь щекочет шёлком по ладони. Вместе с тем выражение досады на его лице так же медленно сменяется полным спокойствием и даже насмешкой. - Не стоит, друг мой. Просто смотри. Не спеша он распускает косичку – пальцы мелькают язычками белого пламени. С расплетенными волосами его лицо становится каким-то беззащитным и ещё более юным. Потом берётся за комок репейника – и одним движением легко вынимает из волос, будто цветок или соломинку. Арагорн высоко поднимает брови – честно говоря, он счастлив еще удивляться простым чудесам. - Как ты это сделал?! Невозмутимо Леголас сплетает косу снова точеными и точными движениями. - Я вырос в лесу, ты сам сказал. - Научишь меня? - Не думаю, что… За полслова до конца фразы Арагорн вдруг подбирает отброшенную колючку и лихо впутывает в свои и без того безнадежно запутанные волосы. - Что... что ты натворил?! – Глаза Леголаса распахиваются, в этот раз серьёзно. – Это… на тебе не сработает, ты же не… О, Арагорн! - Да ладно, - говорит тот беспечно и тянется к поясу. – Я просто вырежу его и все. - Не смей. Леголас садится ближе, и по безнадежному вздоху ясно, что парой секунд тут не обойдёшься. От мерного и, несмотря на трудность задачи, даже ласкового движения пальцев в волосах Арагорн наконец-то медленно отплывает в сон. Завеса легче шёлка пропускает лишь последние удаляющиеся слова. - Я думал, ты умер... - Правда? - Нет. Конечно, нет. Не открывая глаз, Арагорн улыбается, и тьме не скрыть хороводы блуждающих звёзд. А громовой храп Гимли всё ещё сотрясает уцелевшие стены крепости. Будто мало она натерпелась. 2013 г.