Hesitant Love

Свадьба должна быть праздником. Соединение двух людей в любви, чтобы жить долго и счастливо, как одна семья. В окружении людей, которых ты любишь больше всего на свете. Танцевать, пить и наслаждаться вместе этим праздником. Самый счастливый день в твоей жизни. Предположительно. Твоя свадьба была не чем иным, как полным отражением всех неудач в твоей жизни. Это была не любовь, а деловая сделка, расплата. Когда ты шла по проходу, отец крепко держит тебя за руку, словно боялся, что ты убежишь, если он отпустит тебя. Ты была благодарна за вуаль, которая успешно скрывает гримасу, нарисованную на твоем лице. Это не свадьба. Это не та свадьба о которой ты мечтала. Но твой отец не дал выбора. Это было чуть больше года назад, когда ты, наконец, покинула дом и поступила в колледж. Дом никогда не казался тебе домом, твоя мать ушла, когда тебе было десять лет, и остались только ты и отец. Ты никогда не чувствовала себя «ребенком» дома, постоянно вынужденная терпеть его «гениальные» идеи, который так и не воплощались в жизнь и так до самой следующей «гениальной» идеи, которая у него была, и цикл повторялся. Счета были оплачены только потому, что ты работала на двух работах после школы. Честно говоря, это было просто чудо, что тебе вообще удалось поступить в колледж. Незаметно для тебя, в ту самую секунду, когда ты съехала и деньги больше не поступали, твой отец сделал то, что делали все бедняги в моем городе, когда им нужны были деньги и они были в отчаянии, — он побежал за кредитом к единственной семье, которой ты никогда не хотела быть должна. Паки. Когда несколько недель назад твой отец появился у твоей двери, умоляя на четвереньках о помощи в погашении долгов, у тебя не было выбора. Они убьют его, если он не заплатит. Паки были самой безжалостной мафиозной семьей в городе, они убивали, воровали и развращали. И несмотря на годы обиды и горечи, которые ты накопила против своего отца, ты не хотела, чтобы он страдал. И вот теперь ты здесь, стоишь в церкви, полной самых опасных мужчин и женщин города, все смотрят на тебя, когда отец продаёт тебя следующему главе банды — Пак Чанёлю. Твой отец оказался бы прав. Если бы он сейчас отпустил твою руку, ты бы наверняка бросились из церкви. К тому времени, как он ослабил хватку, ты уже стояла лицом к лицу со своим женихом у алтаря. Сквозь белую вуаль было видно, как его руки двигаются, чтобы поднять её, и тебе потребовались все силы, чтобы растянуть губы в улыбке. Чанёль видел, что твое лицо напряглось в ту же секунду, как исчезла ткань. В то время как тебе удалось сохранять милую улыбку на протяжении большей части церемонии, твои глаза оставались отстраненными и печальными. Не то чтобы его это сильно волновало. Чанёль не хотел жениться, но для того, чтобы он стал главой семьи, ему нужно было стать «более сильным» и более «собранным» лидером, как выразился его отец. Поэтому он просто проигнорировал тебя ночью, сосредоточившись на своих делах. Однако ты проводишь ночь, осознавая каждый момент сегодняшнего дня. Позволив своему разуму блуждать по вещам, от которых ты отказалась ради погашения долгов отца. Когда читали клятвы, ты думала обо всех своих друзьях, которых оставила в колледже, о том, что тебе придется покинуть их, так как твое новое «положение» поставит тебя и их в невообразимую опасность. Когда вы целовались и гости разразились радостными возгласами, ты думала о своем парне Минсоке, с которым тебе пришлось расстаться всего за несколько дней до этого, о том, как он обещал жениться на тебе сразу после окончания колледжа. На ужине после обручения, когда ты сидишь и слушаешь, как незнакомые люди произносят речи с историями, в которых ты не была одинока, ты думаешь о свадьбе, о которой всегда мечтала. И твои друзья будут рассказывать истории о том, как мы оба встретились в кафетерии на ориентации, или о том, как мы все ночевали в библиотеке перед экзаменами, или о том, как Минсок впервые сказал тебе, что любит, во время групповой поездки на пляж прошлым летом. Это должно было быть волшебным, особенным, это должны были быть ты и любовь всей твоей жизни, связывающие друг с другом все наши друзья и воспоминания, а не сидеть в тишине рядом с незнакомым мужем, который даже не взглянет на тебя после того, как мы покинем церемонию. Ты чувствовала себя совершенно одинокой на собственной свадьбе и ненавидела ее. Ты ненавидела его. Ты ненавидела своего отца за то, что он втянул тебя в это. Ты ненавидела всю эту ситуацию, но было уже слишком поздно. Поездка до нашего нового «дома» тоже прошла в молчании. Ты не желала вступать в контакт с Чанёлем, и, к счастью, у него тоже не было желания разговаривать, не удостоив тебя ни взглядом, ни словами утешения. Но чего еще можно было ожидать от такого человека, как он? Только когда машина остановилась, ты оторвала взгляд от своих рук. Дом, если его вообще можно было так назвать, был до смешного огромен, слишком велик для вас двоих, но, возможно, это даже на руку. Это был современный особняк, и ты чувствовала себя совершенно потрясенной. Краем глаза ты увидела, что Чанёль смотрел, как ты выглядывала в окно на свой новый дом, он видел, как твои глаза расширились, а рот опустился, прежде чем отвернуться. Не говоря ни слова, он вышел и направился внутрь, а ты последовала за ним. Внутри дом был так же великолепен, как и снаружи. Мраморные полы и стены, лестница, вьющаяся по стене вестибюля, бриллиантовые люстры, свисающие с потолка. И снова тебя охватывает благоговейный трепет. Усталость от сегодняшнего дня, наконец, настигает тебя и ты решаешь найти где-нибудь кровать. Игнорируя нескольких сотрудников, которые изо всех сил старались не встречаться с тобой взглядом. Найти свою комнату оказалось удивительно легко, учитывая их огромное количество, твои сумки, оставленные снаружи в коридоре, ты просто благодарна, что не придётся делить комнату с Чанёлем. Все, чего ты хотела, — это сбросить с себя душащее свадебное платье, принять горячий душ и забраться в постель, не обращая внимания на окружающий мир и забыть о прошедшем дне. Убедившись, что дверь заперта, ты сделала именно это. Позволяя звукам своих собственных приглушенных рыданий унести тебя в царство Морфея.

***

Если это не было достаточно очевидно из твоего поведения в первую брачную ночь, то следующая неделя или около того, которую ты провела взаперти в своей комнате, были достаточно ясными. Чанёль знал, что ты его ненавидишь. Он знал, что это последнее, чего ты хотела, и знал, что отчасти это его вина. Но ему было все равно. Если ты захотела запереться, тогда он оставлял тебя в покое. Теперь, когда отец готовился передать ему семейное наследство, у него были более важные заботы, чем твоя «вспышка гнева», как он ласково называл ее. — Ты действительно собираешься игнорировать ее вечно? — Чонин, лучший друг Чанёля, однажды спросил его об этом. Они сидели на кухне, обсуждая дела, когда Чонин мельком увидел как ты заходишь на кухню через окно. Разочарованно вздохнув при упоминании о тебе, Чанёль повернулся и посмотрел в ту же сторону. — Да. — Ответил он честно. Наблюдая, как ты достаёшь напиток из холодильника и возвращаешься в свою комнату. Чонин, находя всю эту ситуацию действительно забавной, подталкивает его локтем и бросает дразнящий взгляд. — Да ладно, она твоя «жена», ты должен приложить некоторые усилия. — Но зачем? Она ненавидит все это. Она держится подальше от меня, а я — от нее. Вот как это бывает. — Как бы ни старался Чанёль игнорировать эту ситуацию, ему это начинало действовать на нервы. Ты редко выходила из своей комнаты, а если и выходила, то избегала его, покидала комнату, если он был там, отказывались есть что-либо, кроме тех маленьких пакетиков с тропической смесью, которые всегда были в шкафу. Ему видимо не нравилось что приходилось ходить на цыпочках вокруг меня, но не дай бог, если он расколется первым. — Да потому что это нормально в браке, — смеется Чонин, наблюдая, как глаза Чанёля задержались на том месте, где ты стояла на кухне несколько минут назад, — Хён, просто сделай усилие, она может оказаться хорошей. — Давай просто вернемся к работе, — пробормотал Чанёль, закатывая глаза при одной только мысли о том, чтобы приложить больше усилий, чем он уже сделал. Слова Чонина засели в голове Чанёля. Должен ли он стараться больше? По правде говоря, он никогда не интересовался ни нашим браком, ни тобой, но теперь вы были вместе, и неловкое напряжение, наполнявшее дом, становилось невыносимым. Он поймал себя на том, что думает о тебе гораздо больше, чем ему хотелось бы признать. Какая твоя любимая еда была, было ли тебе достаточно тепло ночью и сколькими одеялами ты накрывалась. Когда однажды утром ты вошла в кухню, а он сидел там, ты сразу же отвела глаза и отвернулась, Чанёль решил, что с него хватит. — Мы идем в магазин. — Холодно сказал он, глядя на тебя своими решительными глазами, показывая, что спорить не о чем. Ты уставилась на него в шоке от того, что он на самом деле сказал тебе. — Одевайся, я подожду у двери. — Потом он встал и ушел, оставив тебя растерянной. Ты неохотно оделась и спустилась к мужу. Ты обдумывала, не запереться ли тебе снова в своей комнате и не встречаться ли с ним, но очень сильно хотелось выйти на свежий воздух. Чанёль понятия не имел, что он делает, но подумал, что если он сможет заставить тебя провести с ним больше нескольких секунд, это будет прогрессом. Когда ты встретила его в дверях, он позволил себе задержать на тебе взгляд, он знал, что ты красивая, он просто не видел тебя со свадьбы. Чанёль поймал себя на том, что мысленно отмечает твои черты, прежде чем заставить себя отвести взгляд. Ты, конечно, заметила, но не могла найти слов, чтобы что-то сказать. — Ты очень хорошо выглядишь. — Пробормотал Чанёль, не глядя на тебя и направился к двери. — Пошли. Дорога до магазина оказалось тихой, только радио пело какую-то старую песню Элвиса. Это песня, которую пела твоя мать, и ты ловишь себя на том, что постукиваешь в такт песни по своей ноге. Чанёль замечает это и осторожно прибавляет громкость. — Тебе нравится Элвис? — Спрашивает он, не отрывая глаз от дороги. Ты не хочешь говорить с ним об Элвисе, потому что это может привести к разговору о твоей матери, об отце, поэтому ты просто тихо напеваешь и держишь взгляд на коленях. — Мне тоже нравится Элвис. — Говорит он, и всю оставшуюся короткую дорогу Чанёль тихо подпевает. Ты даже подумала, что у него красивый голос. В магазине Чанёль все время пытается завязать с тобой разговор. Странно, думаешь ты, он никогда раньше не пытался с тобой заговорить, а теперь вдруг всем заинтересовался. Твой любимый сок, твоё любимое мясо, твои любимые фрукты. Как бы ты ни старалась всё равно не смогла скрыть легкую улыбку, которая появлялась на твоих губах, когда он схватил тропическую смесь, на которой ты до сих пор жила, и без единого слова кладет их в тележку. Видя, как ты улыбаешься, и видя, что ты начала открываться ему немного, Чанёль чувствует, что его уверенность растет, и решил, что сделать правильное решение, принять чуть больше усилий. — Мороженое. — Говорит он, выжидающе глядя на тебя сверху вниз. Он оглядывается вокруг, нахмурив брови, прежде чем схватить тебя за руку и потащить по проходам. Он чувствует, как ты напрягаешься от его прикосновения, но не отстраняешься, поэтому он продолжает: — У нас будет вечер кино. Ты немного отстраняешься, почему он хочет проводить с тобой больше времени? И его рука так хорошо подошла к твоей, так будет ли это так плохо? — Выбери что-нибудь, что тебе нравится, — Чанёль останавливает тебя перед огромным морозильником, заполненным банками мороженого, и ты даже не задумываешься, прежде чем потянуться за своим любимым вкусом, клубничным. Это заставляет его улыбнуться, видя, как твои глаза загораются от чего-то такого простого, как клубничное мороженое. Он кладет в тележку еще пару коробок с ним. На обратном пути Чанёль задает тебе еще миллион вопросов, и по какой-то причине ты обнаруживаешь, что отвечаешь на все. — Какой фильм ты хочешь посмотреть? — Спрашивает Чанёль, подъезжая к дому. — Нету разницы, мне действительно все нравится. Он ухмыляется и передает тебе один из пакетов с покупками. — Как насчет того, чтобы посмотреть мой любимый фильм, а? Ты ожидала, что любимым фильмом Чанёля будет что-то похожее на «Бойцовский клуб», поэтому, когда он включает «Лило и Стич», ты не можешь скрыть шок, который проявляется на твоем лице. Он хихикает над твоим выражением лица, и ты думаешь, что это, возможно, самый красивый звук, который ты когда-либо слышала, на мгновение выбивая тебя из замороженного состояния. Протягивая тебе ложку и коробку мороженого, он садится рядом с тобой на диван — Это классика. Пока идет фильм, ты понимаешь, что не возражаешь против того, что Чанёль сидит близко к тебе, и обнаруживаешь, что тебе нравится его компания, то, как он хихикает над фильмом и как его брови хмурятся в определенных сценах. Впервые со дня свадьбы ты хочешь ослабить свою бдительность. Может быть, все будет не так уж плохо? Кроме того, тебе надоело сидеть в комнате одной. После этого ваши вечера кино стали обычным делом. Вы слишком быстро посмотрели все диснеевские фильмы, быстро перейдя к его коллекции студии «Гибли», твоей любимой. С течением времени тебе становилось комфортнее находиться рядом с Чанёлем.Ты часто сама становилась инициатором разговоров с ним, и перестала убегать из комнат, когда он был там. Чанёль тоже заметил в тебе перемену. Ему нравилось, что он начал замечать все твои маленькие причуды и привычки, он думал, что это было восхитительно. Между вами все еще было некоторое неловкость, но она уже не казалась такой напряженной. Ему это нравилось. Ты ему нравилась. Когда однажды вечером он почувствовал, что твоя голова прислонилась к его плечу, он просто обнял тебя за плечи, чтобы прижать ближе. — Так мило, — прошептал он тебе в волосы, поцеловал в висок и вернулся к фильму. Но это сбивало тебя с толку, твои чувства путались, и грань между любовью и ненавистью размывалась. Каждый вечер ты позволяла себе подходить все ближе и ближе к своему мужу, медленно раскрываясь — только чтобы провести следующую ночь, наблюдая, как он выходит из дома с оружием в руках и как он возвращался весь в крови. Возвращая тебя к твоим чувствам и восстанавливая те стены, которые ты держал вокруг себя. Через некоторое время Чанёлю пришлось больше выходить по делам, а это означало, что ваши вечера в кино становились все реже и реже, а твоя тревога зашкаливала. Ты заботилась о нем, это ты знала, но его мир пугал тебя, и ты ненавидела мысль о том, чтобы быть одной так же больно и ненавидела видеть, как он уходит каждую ночь. — Ты опять уезжаешь? — Ты стоишь на лестнице и смотришь, как Чанёль и Чонин заряжают оружие у двери. — Да, — он смотрел, как ты жуешь нижнюю губу и избегаешь его взгляда, и чувствовал, как его сердце немного тает. Чанёль протянул руку, чтобы обхватить твои щеки и прижать твой лоб к своему. — Мы вернемся сегодня вечером. Не волнуйся, Джэхён здесь. — И затем он повернулся к Чонину. Джэхён — это телохранитель, которого нанял Чанёль, чтобы он оставался с тобой всякий раз, когда уходил на работу. Ты невероятно сблизилась за последний месяц с Чанёлем, и Джэхён была единственным человеком, к которому ты привязалась помимо своего мужа. — Итак, что ты хочешь сделать сегодня? — Внезапно появившись рядом с тобой, Джэхён всегда старался отвлечь тебя. — Хм, Мы могли бы заглянуть в то новое кафе в центре города, о котором ты упоминала? Или, может быть, мы могли бы пойти в тот книжный магазин, который тебе нравится? — Джэхён был экспертом в отвлечении твоего внимания от всех дел Чанёля, именно поэтому ты так быстро открылась ему. При звуке кофе и книг ты наконец-то отвернулась от того, чтобы смотреть, как твой муж поднимает руку, вместо этого с энтузиазмом кивнув Джэхёну: — Дай мне только собраться! — Ты улыбнулась ему, прежде чем взбежать по лестнице. Чанёль с любопытством наблюдал за этим обменом репликами, твое настроение менялось так быстро, что кажется Джэхён всегда знал, как его поднять. В конце концов, это не должно его беспокоить, ведь он нанял его для того, чтобы ты была в безопасности и счастлива, когда его не будет рядом. Так почему же, увидев тебя такой взволнованной, чтобы провести день с Джэхёном, его кровь закипела? — Чон. — Крикнул Чанёль, привлекая его внимание, — я хочу, чтобы ты регулярно информировал меня сегодня. Я хочу знать, как у нее дела, если что-то случится, если ей что-то понадобится. Понятно? Выражение лица Чанёля было пугающим. Его глаза были холодными и пугающими, когда он отдавал приказы. — Да, сэр, — это было все, что нужно было сказать, когда Джэхён почтительно поклонился и оставил двух мужчин ждать тебя в другой комнате. Чанёль начал прожигать взглядом дыру в затылке Джэхёна. И только когда Чонин захихикал рядом с ним, он пришел в себя. — Не мог бы ты быть ещё более очевидным, Хён? Не понимая, что тут смешного, Чанёль громко застонал и оттолкнул младшего. — О чем ты говоришь? — Его отрицание только еще больше рассмешило Чонина. — Серьезно? Осторожнее, Йоль, ты позеленеешь от ревности. — Я вовсе не ревную! — Он усмехнулся в ответ. «Ревнивый». Да и к чему ему было ревновать? Он был твоим мужем, и ему не о чем было беспокоиться. Но потом ты взволнованно сбежала вниз по лестнице, даже не взглянув на двух мужчин, прежде чем позвать телохранителя. — Где Джэхён? — Чонин начал опять смеяться над выражением лица Чанёля. Его взгляд стал ледяным, когда он попытался сдержаться, чтобы не стиснуть зубы слишком сильно. — Он в другой комнате, — он смотрел на твое лицо, когда ты практически пробежала мимо него, даже не попрощавшись. — Да, определенно не ревнуешь Хён, — поддразнил Чонин.Чанёлю не нравилось, как близки ты и Джэхён, он не понимал, как ты так быстро открылась ему, когда только начала позволять ему прикасаться к себе. Но он не ревновал. Нисколько. По крайней мере, так он говорил себе, наблюдая, как ты весело смеешься вместе с телохранителем или как ты радуешься, когда вы вдвоем выходите на улицу. Это начинало невероятно расстраивать его. Однако для тебя Джэхён был безопасным местом. Будучи в противоречии со своими чувствами к Чанёлю, ты испытывала трудности и смущение всякий раз, когда он оставлял тебя в покое и ты начинала беспокоиться. По правде говоря, ты не знала, что именно делал Чанёль, когда уходил, но он всегда брал с собой много оружия и всегда возвращался с новыми ранами. Он начал пропускать вечера кино и возвращаться рано утром. Это тебя напугало. Каким-то образом ты впустила Чанёля в свое сердце, и мысль о том, что ты его потеряешь, причиняла тебе боль. Джэхён понимал это. Он понимал, насколько запутанной была для тебя вся эта ситуация: всего несколько месяцев назад ты была влюблена в другого мужчину, каждый день ходила в колледж, окруженная друзьями, а теперь ты почти не выходила из дома, никогда не разговаривала со старыми друзьями, и теперь твое сердце тянулось к какому-то непредсказуемому будущему боссу мафии, которого ты раньше ненавидела. Джэхён был как часть дома, он заставлял тебя чувствовать себя менее одиноким. — Джэ? Джэхён! — Кричала ты, пробираясь через дом, — Чанёль, ты видел Джэхёна? — Спросила ты, увидев, что Чанёль сидит на кухне и ест хлопья. — Я его уволил. — Чанёль не поднимает глаз, чтобы не видеть твою реакцию, но он практически чувствует исходящий от тебя гнев. — Ч-что… почему? Это приводило в бешенство. Почему ты так заботилась о нем? — Потому что он больше не нужен. — Тебя раздражало отношение Чанёля, как он мог быть таким холодным? — Он нужен мне! — Кричишь ты, удивляя и Чнёля, и себя своей вспышкой, но ты была расстроена, и он должен был это знать. — Ты… нуждаешься в нем? — Зашипел Чанёль на тебя. Любой мог видеть, что эта перепалка не может закончиться хорошо. Он завидовал тому, как ты расстроилась из-за Джэхёна, и тебе не нравилось, что он забрал единственного человека, с которым ты чувствовала себя нормально. Поднявшись со стула, Чанёль повернулся к тебе с таким выражением лица, которое пару месяцев назад заставило бы тебя бежать. Его гнев брал верх, уши становились красными, а глаза стреляли в тебя, как кинжалы. — Да, он был мне нужен! — Ты достигла своей критической точки. — Ты отнял у меня все! Все! Мой колледж, мои друзья, вся моя гребаная жизнь! Джэхён заставил меня чувствовать себя нормальной! Он был единственной вещью во всей этой чертовой неразберихе, которая не заставляла меня чувствовать себя такой дерьмовой, а теперь ты забрал и его тоже! Я бросила любовь всей своей жизни, человека, за которого собиралась выйти замуж, человека, который должен был стать для меня всем. Я бросила его, чтобы быть здесь с тобой, а ты забрал моего единственного друга! Ну почему же?! Зачем тебе это Чанёль?!» Чанёль молчал. Он никогда раньше не видел тебя такой взбешенной, он и понятия не имел, что ты так себя чувствуешь. На долю секунды он позволил своим собственным чувствам взять верх и перешел в режим мафии; глядя на вас сверху вниз самым смертоносным взглядом, углубляя и повышая голос, чтобы попытаться вернуть себе некоторый контроль над ситуацией. — Ты забываешь ту часть, где я спас тебя и твое жалкое подобие отца от смерти! Та часть, где моя семья заплатила за его бизнес и начала его с нуля! Ты мне все ещё должна! — К этому моменту тебя уже трясло от ярости, как он посмел вести себя как какой-то мученик, когда разорвал твой мир на части, — я твой муж! Я! Так что забудь о своей старой любви, забудь о Джэхёне и привыкай к этому, милая. — Я тебе не принадлежу, мать твою! — Ты зарычала на него в ответ, продолжая стоять на своем и свирепо смотреть в ответ. Он не увидит, как ты плачешь, ты не доставишь ему такого удовольствия. Отбросив остатки хлопьев, Чанёль обошел вокруг твоей дрожащей фигуры и прошептал тебе на ухо: — Неправда, любимая, теперь мы оба знаем, что это неправда. Впервые за несколько месяцев ты оказываешься запертой в своей комнате. Так много вопросов пронеслось в твоей голове: Зачем ему это делать? Была ли это ревность или просто проявилась его мафиозная сторона? После того, как ты смотрела на узоры потолка в течение, казалось, нескольких часов, пытаясь понять свои чувства и ситуацию, ты решаешь, что он забрал достаточно твоей жизни, и теперь ты собираешься вернут ее обратно. Начиная с твоих друзей. Взяв телефон, который ты прятала под матрасом со дня свадьбы, ты нажимаешь кнопку вызова и ждешь. — Джой? О боже, Джой! — Ты кричишь в трубку. Джой была твоей лучшей подругой с тех пор, как вы были детьми, то что ты оставила её разбивало тебе сердце, но в конце концов, ее безопасность была важнее. — Т/И? Это действительно ты? О мой гребаный Бог, я так чертовски скучала по тебе! — Услышав ее голос в первый раз за несколько месяцев, на глаза наворачивались слезы, и ты не понимала, как много пропустила, пока не услышала знакомый визг, который она всегда издавала, когда волновалась. — Да, это я, мне так жаль, что я не позвонила и не написала, хотя я безумно скучала по тебе. Как там все? Как поживают девочки и Минсок? Все ли в порядке? — Вы вдвоем болтали несколько минут, наверстывая упущенное за время твоего отсутствия. — Исин устраивает сегодня вечеринку, ты придешь? Мин будет там, — спросила Джой, даже не пытаясь скрыть умоляющий тон своего голоса. Было бы ложью сказать, что ты не хочешь идти, но сможешь ли ты? Не будет ли Чанёль возражать? — Ну конечно! Я сейчас соберусь, встретимся там через 15 минут? — Ты решила, что тебя не волнует, что скажет Чанёль. Если бы еще хоть на одну ночь ты смогла бы побыть со своими друзьями, с Минсоком, тогда ты смогла бы снова встретиться лицом к лицу с его гневом. Натянув простое черное платье и туфли на каблуках, ты быстро наложила макияж и вызвала такси. Улизнуть еще проще. Чанёль, должно быть, тоже ушел дуться в свою комнату…не то чтобы тебя это волновало. Атмосфера была невероятной. Приглушенное освещение и комнаты, заполненные людьми, все двигались и танцевали под какой-то R&B альбом начала 2000-х, играющий через динамики, полупустые красные чашки, разбросанные повсюду, и запах спиртного и травки, заставляющий твои глаза слезиться. Это было прекрасно. Джой оставила тебя на танцполе с Вэнди, а сама пошла за другой выпивкой, когда ты почувствовала, как знакомые руки обхватили тебя сзади за талию. — Ты вернулась, — пробормотал он хриплым голосом, уткнувшись тебе в шею. — я скучал по тебе, детка, не уходи больше. — Откинувшись назад в его теплые объятия, ты почувствовала, как его губы оставили след поцелуев на твоей шее, и растаяла. — Минсоки, — ты поворачиваешься в его объятиях так, чтобы видеть его, — я скучала по тебе еще больше, — когда ты наклоняешься, чтобы поцеловать его в губы, тебя поражает такой сильный запах алкоголя, что ты почти отстраняешься. Минсок никогда не был пьяницей, когда вы были вместе, возможно, это было тяжелее для него, чем ты думала. — Пойдем со мной наверх? — Просит он, хотя на самом деле это не звучит как вопрос. Как только Минсок затаскивает тебя в пустую спальню, все его поведение меняется. Выражение лица холодное, а язык тела противоречивый, ты просто списываешь все это на смесь алкоголя и тоски по тебе. — Что случилось, Минни? — Спрашиваешь ты робко. За все время, что ты его знаешь, ты никогда не видела его таким взбешенным, и это начинало пугать тебя. Даже Чанёль не выглядел таким агрессивным, когда был зол. — Ты. — Он приближался на дюйм к твоему трясущемуся телу, заставляя тебя отступать на шаг с каждым его продвижением, — ты поступила не очень хорошо Т/И. — Послушай, Минни, если речь идет о моем отъезде, ты должен знать, что у меня не было выбора, я никогда не хотела уезжать.… — Дело не в этом! — Он кричит, прерывая твою попытку объясниться, — это о том, ради кого ты меня бросила. Пак Чанёль. Действительно Т/И? — Он смотрел на тебя с такой ненавистью, с таким отвращением, что ты вдруг пожалела, что не осталась дома с Чанёлем. — Ты хоть знаешь, кто он такой? — Прежде чем ты успела ответить, он снова перебил тебя: — Он мафиози, и к тому же Пак. Ты бросила меня ради какого-то подлого бандита. Ты знаешь, как это было неловко для моей семьи? Женщина, о которой я так много говорил больше года, женщина, на которой я собирался жениться, бросила меня ради наших главных противников Как только слова Минсока обрели вес, шок и замешательство, должно быть, отразились на твоем лице, потому что в следующую секунду он схватил тебя за плечи, чтобы удержать на месте, и сухо рассмеялся. — Да, детка. Семья Ким — одна из самых криминальных в стране, а ты, — он смахнул рукой слезинку с твоей щеки, — ты, любовь моя, предала нас. Следующие несколько мгновений произошли слишком быстро, чтобы ты успела среагировать. Ты была потрясена. Может быть, это был шок от признания Минсока, может быть, это было замешательство от его внезапного изменения личности, или, может быть, это был просто удар хлыстом от того, как он схватил тебя за волосы и бросил на кровать. Его руки блуждали по твоему телу, прижимая тебя к матрасу, в то время как он продолжал нашептывать непристойные вещи тебе на ухо. Ты чувствуешь, как материал твоего платья начинает рваться, и в следующую секунду Минсок сумел полностью сорвать его с твоего тела. — Это должны были быть мы с тобой, ты должна была стать моей, «первой во всем», ты сказала. Помнишь? Скажи мне, я все еще твой первый во всем? — Ты отчаянно цеплялась за его руки, пытаясь оттолкнуть от себя, но это было бесполезно. Он резко укусил тебя за ухо, заставив закричать от боли. — Ты не позволяла ему прикасаться к тебе? Ты ведь все еще моя, правда, детка? — Голос, который когда-то заставлял тебя чувствовать себя такой защищенной и любимой, теперь заставляет тебя хотеть убежать и спрятаться. Ты чувствовала, как руки Минсока расстегивают собственную одежду, и ты подавила еще один всхлип пытаясь его оттолкнуть, но это было бесполезно. Как раз в тот момент, когда ты собиралась полностью сдаться, тело все еще застыло от страха, а зрение затуманилось от слез, ты услышала, как кто-то ломится в дверь. Одной мысли о том, что ты будешь с кем-то еще, достаточно, чтобы Чанёль стал убийцей, но когда он услышал твои крики из-за двери, он сорвался. Сломав ногой дверь, он схватил Минсока за шею и швырнул на землю, выбивая из него дерьмо. Чанёля было не остановить. В слепой ярости он бил снова и снова, пока его кулаки не покрылись кровью, а Минсок не потерял сознание. — Чанёль! Достаточно Чанёль! Этого достаточно! — Кричишь ты позади него, умоляя его остановиться, но он не слышит тебя, слишком погруженный Минсоком. Только когда он чувствует, как твои дрожащие пальцы тянут его сзади за футболку, он смягчается. — Чанёль, давай п-пойдем, я хочу уйти, п-пожалуйста — твой голос был хриплым, а лицо в слезах, его сердце разрывалось, видя, что ты так смотришь, ему хотелось развернуться и продолжать бить, но он этого не сделал. — Хорошо, детка, все в порядке, я отвезу тебя домой, — Чанёль поднимает тебя на руки и прижимает к груди, защищая от посторонних глаз, пока он нес тебя с вечеринки к своей машине. — Черт возьми, Йоль, что там произошло? — Чонин ждал вас обоих в машине Чанёля, и это объясняет, как он нашел тебя так быстро. Один взгляд Чанёля и Чонин отворачивается, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы как можно быстрее вернуться в дом. Всю дорогу ты сидишь на коленях у Чанёля, он гладит тебя по волосам и шепчет слова утешения в висок, а ты продолжаешь плакать ему в плечо. Ты просто не могла в это поверить. Минсок, твоё милый, любящий Минсок, который никогда не причинил бы тебе вреда, оказался таким чудовищем. Он напал на тебя, причинил тебе боль, и если бы Чанёль не появился, кто знает, что бы еще случилось. Когда твои слезы заканчиваются, ты протягиваешь руку и хватаешь Чанёля за руки, поднимая их, чтобы посмотреть, не ранен ли он. Чанёль смотрит на тебя в шоке и гневе, раздраженный тем, что ты даже сейчас думаешь о нем, после того, что только что пережила. — Я в порядке, — он убирает свои руки от тебя. — Я больше беспокоюсь о тебе, я в порядке, детка. — Он замечает, как ты избегаешь его взгляда, твои руки все еще дрожат, поэтому он притягивает тебя обратно к своей груди, держа крепче, чем раньше, пока Чонин не подъезжает к дому. Усталость начинает накапливаться, как только адреналин спадает, и ты чувствуешь, что тебе очень трудно двигаться, боясь, что если ты попытаешься встать, твои ноги подогнутся. Не то чтобы это было проблемой, хотя Чанёль донёс тебя до самой комнаты. — Я помогу тебе одеться, ты не против? — Спрашивает он, не желая переступать никаких границ после того, что только произошло. Когда ты слабо киваешь в знак согласия, Чанёль помогает тебе снять обувь и платье, синяки, которые начали появляться на твоём теле, снова разжигают жгучий гнев, и ему приходится кусать внутреннюю сторону щеки, чтобы сохранить спокойствие. Как только он помог переодеться тебе в свободный топ и шорты, Чанёль садится рядом с тобой на кровать и тихо напевает твою любимую песню Элвиса, пока ты пытаешься заснуть. — Боже, я так чертовски сильно люблю тебя, — признается он, как только думает, что ты спишь. — Мне так жаль, что все это случилось, я не хотел, чтобы такое произошло, — играя с выбившимися прядями вокруг твоего лица, Чанёль не может остановить слезы, которые текут по его щекам. — Черт возьми. Он встает, чтобы уйти, но ты хватаешь его за запястье. Ты не хочешь, чтобы он уходил, не хочешь оставаться одной. — Останься, — шепчешь ты, а он смотрит на тебя своими слезящимися глазами, не в силах отвернуться и соглашается. Это первая ночь, когда ты и Чанёль спите в одной постели. После той ночи вы с Чанёлем всегда спали в одной постели, прижимаясь друг к другу и находя в этом взаимное утешение. Он никогда не настаивал на чем — то большем, чем объятия, всегда спрашивал, прежде чем что-то сделать, и хотя это было приятно — ты устала от этого. Казалось, что он ходит на носочках вокруг тебя даже спустя недели. Ты наконец-то смирилась со своими чувствами и захотела его. Он был твоим мужем, и спать рядом с ним каждую ночь без этого дополнительного уровня близости начинало казаться пыткой. Было уже поздно, час ночи, когда ты наконец набралась смелости попросить то, что тебе было нужно. — Йоль… ты не спишь? — Шепчешь ты в темноту, чувствуя его ровное дыхание на своей спине. — Хм. — бормочет он в ответ. — Йоль… ты мне нужен, — ты нервничаешь, это будет твой первый раз, но ты любишь его и знаешь, что это правильно. — Что? Что-то не так? — Спросил он обеспокоенным голосом, когда ты медленно повернулась к нему лицом. — Нет, Йоль, — ты двигаешь его руку, лежащую на твоем бедре, вверх, чтобы обхватить свою грудь, — ты мне нужен. Ты думаешь, что выражение лица Чанёля в этот момент было прекрасно. Как меняется выражение его лица от замешательства к внезапному пониманию и, наконец, к нервам и шоку. — Ты уверена? — Его большие карие глаза смотрят глубоко в твою душу, выискивая любые признаки неуверенности, но он не находит их и когда ты киваешь ему, ему не требуется много времени, чтобы переместиться, лечь между твоих ног и начать нежно целовать тебя. — Я так сильно люблю тебя, — шепчет он между поцелуями, целуя твои губы, потом шею и спускаясь к груди. — Йоль, пожалуйста, пожалуйста, ты нужен мне сейчас. — Без колебаний говоришь ты. Снимая трусики в мгновение ока и поглаживая пальцами твои складки, заставляя тебя стонать и выгибать бедра от нового ощущения. — Ты такая мокрая, детка, неужели я тебе так сильно нужен? Ты такая милая, — используя другую руку, чтобы подвинуть твою руку к его растущей эрекции, Чанёль наклоняется назад, чтобы начать целовать тебя там и вызывая еще одну цепочку стонов. Он чувствует себя твердым в твоей руке, ты можешь чувствовать каждую его часть через боксеры, и это почти естественно, когда ты снимаешь их. — Ты нужен мне, — всхлипываешь ты, когда он засовывает палец в твое тепло, ощущение чуждое, но приятное, и когда он добавляет ещё один, ты уже в полной эйфории. Его самодовольная физиономия отрывается от твоей шеи, чтобы заглянуть тебе в глаза, в то время как его пальцы набирают темп. — В чем дело, детка? Что тебе нужно? Скажи мне, что тебе нужно. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя Т/И? — Шепчет он, снова уткнувшись лицом в твою шею, посасывая и покусывая её, отмечая тебя как свою. — П-пожалуйста — снова хнычешь ты, и он больше не может сдерживаться. Все это время Чанёль прижимал тебя к себе, обе его руки все время касаются твоих бедер. Он мягкий и полон неописуемой любви, которую вы никогда раньше не испытывали. В промежутках между тихими стонами и всхлипываниями вы шепчите друг другу о том, как сильно любите друг друга. Он постоянно говорит тебе, как много ты для него значишь и какая ты особенная, как ты с ним в безопасности, и он всегда будет рядом с тобой, а взамен ты оставляешь пурпурные отметины на его шее, чтобы все видели, что он твой. Это было прекрасно. После того, как вы оба достигаете предела, сплелись телами погружаясь в сон, чувствуя себя самыми счастливым за последние несколько месяцев, и не хотите отпускать друг друга никогда.