Melt the ice of your heart

Возвращаясь в свою комнату, поглощённый в пучину своих размышлений, в груди Юу вспыхнул яростный огонь, постепенно поглощающий его рассудок. Откинув сумку в сторону, он, крепко сжимая руку в кулак, со всей силы впечатал в стену, от удара которого содрогнулись все полки со шкафами. — Сиори...— шёпотом звал он сестру, которая никогда его не услышит, а он не услышит её, пусть порой и занудный голос. «Сиори...— он мотнул головой, отгоняя от себя назойливые мысли, но его сознание решило окончательно над ним поиздеваться, пронзая его нутро острыми кинжалами. — Я просто так это не оставлю!», — полыхающий в его груди огонь только сильнее разгорелся и он продолжил наносить по стене более ожесточённые удары и, казалось, его состояние ощущали студенты из соседних номеров общежития. Впрочем, его это не особо волнует. — Всё должно было сложиться иначе! — продолжил он свою тираду, на мгновение переводя дыхание, прежде чем продолжить вкладывать в каждый свой удар накопившуюся ярость. Когда он найдёт этого человека, то обязательно заставит его ощутить на себе то, что испытывала Сиори. Он заставит его ответить за совершенные действия и не отступит от этого. Неожиданно, в его сознании, затуманенного необузданной яростью, вспыхнул знакомый образ, похожий на хрустальный цветок, к которому так и тянуло прикоснуться, заставивший его сердце трепетать. В один миг от его ярости не осталось и следа, словно канула в небытие. — Хиросе-сенсей, — его губы дрогнули, а кровь прилила к лицу. — Если бы вы знали, как мне не хватает вашего присутствия сейчас, — по его телу моментально пробежался электрический ток, изворачивая его изнутри, будто собираясь разорвать на части. Взглянув на дрожащую руку, на которой отчётливо виднелись красные следы от ударов, он глубоко вздохнул. Подходя к письменному столу и перебирая разбросанные тетради, он, внезапно, ощутил горячее жжение, постепенно заполняющее каждый уголок тела. Убирая стопку тетрадей в сторону и крепко упираясь руками в столешницу, чувствуя, как ноги постепенно теряли под собой опору, а пульсирующая кровь стучала в горле, он до хруста сжал кулаки. Горячий ток постепенно распространялся по телу, заполняя каждую его клеточку, пронзая насквозь, заставляя кровь стучать в висках и пульсировать в жиле на шее. Его мысли вмиг спутались между собой и завертелись в водовороте, смешиваясь в беспорядочный вихрь противоречивых впечатлений, сливающихся друг с другом в бесконечное сплетение, волнующего душу хаоса. Глубоко вздыхая, стараясь отогнать от себя вульгарные мысли, как сильная волна неконтролируемого жара пронеслась по его телу, с силой ударяя в голову. — Твою... Нет! — от вспыхнувшего осознания по его телу пробежалась неконтролируемая дрожь, которая в один миг пригвоздила его к стулу. Он судорожно вздохнул, стараясь унять бьющуюся в горле кровь и перевёл взгляд в сторону. Опуская руку ниже, чувствуя натянувшуюся ткань брюк, под которой пронёсся поток электрического тока, выхватывая покалывающую волну, в миг достигшую его изнутри, пальцы впились в пульсирующими волнами горячий сгусток мышц, до боли сжимая колющее давление в нижней части живота. Его дыхание вмиг участилось. — Чёрт, — выдохнул он. Только стоило ему подумать о том, что он творит, как перед его затуманенным взором вспыхнул образ человека распаляющего его изнутри, и мысли хлынули в сердце, сливаясь с клокочущей волной огня. Шумно втянув в себя воздух, Юу откинулся на спинку стула, полностью отдаваясь охватившему его пламени. Как только волна огня улеглась, он позволил себе вздохнуть с облегчением. Его никогда не одолевало такое сильное вожделение, да и вообще, не припомнит того момента, когда испытывал к кому-то половое влечение. Ему нравилось привлекать чужое внимание, но это никогда не переходило ту грань, за которой симпатия сводилась к физическому влечению. Только по всей видимости этот человек являлся для него исключением, полностью поглощающий его разум и сжигающий его тело дотла, что другие по сравнению с ним выглядели просто засохшими цветами, безнадёжно увядшими на выжженном ветром пустыре, куда изредка забредали буйные ветра. Взглянув на руку, сквозь пальцы которой просачивались капли горячей жидкости, к его лицу тут же хлынула кровь. Ему хотелось провалиться сквозь землю от одолевающего его стыда. Стряхивая с себя яркие фантазии об этом человеке, Юу поспешно направился в ванную комнату, чтобы смыть с себя лишь одно упоминание об этом. «Я хочу умереть», — пронеслось в голове Юу, перебирая тетради между собой, чувствуя, как от стыда горит лицо. Каким образом он вообще потом поднимет на него глаза, если в своих мыслях будет представлять его во всей своей красе, в сладком изгибе, с прилипшими к лицу спутанными волосами, прижимающегося к нему с томными вздохами и завлекающий в горячий поцелуй? Вот именно, что никак. Это невозможно. — Откуда у меня вообще такие фантазии? — задавался он этим вопросом, потому что никогда не чувствовал в теле такого обжигающего жара, который вызывает у него этот человек. Навряд ли это простая реакция организма, ведь, когда он встречался с Нанами он этого никогда не испытывал. Даже близко такого ощущения не было. Мотнув головой, отгоняя подальше от себя столь бесстыдные мысли, как, неожиданно, его взгляд зацепился за тонкую тетрадь, зарытую среди хаоса других, которые не помешало бы перебрать. Потянувшись к ней рукой и оказавшись в его руках, Юу начал перелистывать страницы. Только чем дольше он перелистывал страницы, планируя ознакомиться с содержанием, тем сильнее убеждался в том, что этот текст невозможно прочитать. И тут дело даже не в самом почерке, а в символах. Если человек не умеет читать между строк, он никогда в жизни не расшифрует этот текст. — Я должен узнать, что это за такие записи, из-за которых не пощадили Сиори, — крепко сжимая тетрадь в своих руках, вновь пробегаюсь внимательным взглядом по тексту, чтобы найти в нём ключ, каким образом его стоит прочитать и только через неопределённое количество потраченного времени, его осенило. — Точно. Основной текст написан на латинском, который разбавляют китайские и корейские иероглифы. Хороший, однако, шифр,— он одним движением убрал всё ненужное в сторону и положив перед собой тетрадь, он вооружился ручкой и переводчиком. Во времена старшей школы Юу приходилось досконально изучать латинский язык, поэтому большая часть знаний этого языка осталась при нём. Если это действительно подлинные записи его отца, то он даже неудивлён таким стилем шифрования ценной информации. Если использовать в шифре сразу несколько языков, то велика вероятность того, что скрытая информация не попадёт в чужие руки. Пробегаясь взглядом по рукописному тексту, Юу записывал в чистую тетрадь расшифрованный текст, и чем больше он углублялся в изучение этой информации, тем сильнее его одолевало ошеломление. Каким образом его отец смог создать эту формулу, он понятия не имеет, но что ещё более пугающее, что этой формулой мечтают завладеть другие учёные. По всей видимости эта формула была не до конца проработана, потому что записи обрываются на середине тетради. «Формула замедления старения, — с изумлением заключил Юу, закрывая тетрадь, пряча её в нижний ящик под замок. — Звучит прямо как фантастика. Неудивительно, что она до конца не проработана. Невозможно создать с достаточной точностью подобную формулу. Для этого нужно перебрать множество вариантов и далеко не факт, что все варианты будут подходящими. К тому же, если дополнить её некоторыми элементами или заменить существующие, то эта формула вполне может стать хорошим орудием убийства. Не позволю». Только стоило этим мыслям пронестись, как, внезапно, его внимание притянула выпавшая из тетради, сложенная пополам, небольшая бумажка, на которую первоначально не обратил особого внимания. Поднимая бумажку со стола и разворачивая её, перед его взором предстали три короткие строки:«Яманака Шинья. Синохара Сатори. Рассчитываю на вас». — Отец...— прошептал он надломившимся голосом, крепко сжимая дрожащими пальцами листок бумаги. Видеть написанные символы рукой отца было невыносимо. Его отец, прочно закрепившимся в его памяти, являлся одним из благодеятельных людей, которые вызывали только восхищение. Какой жестокой порой бывает реальность, раз без угрызения совести стирает из жизни, словно ластиком, таких замечательных людей. Внезапно, его взгляд стал острее кинжала, а губы сложились в холодную ухмылку, — Я обязательно нанесу ответный удар и докажу, что твоя смерть не была напрасной. Можешь в этом не сомневаться, — только он собирался направиться к книжной полке, чтобы достать необходимый ему учебник, как, внезапно, в его сознание, словно вонзились острые иглы и его глаза широко распахнулись, — Подождите-ка. Синохара? — он вновь взглянул на листок бумаги, чтобы удостовериться в том, что всё верно прочитал. — Знакомая фамилия. Точно. Так звали лечащего врача Сиори. По крайней мере, он им был до того момента, пока она не умерла, — он мотнул головой, отгоняя от себя угнетающие мысли, – Неужели... Он сын учёного? Не просто же так отец выделил именно этих людей. Значит они были с ним связаны. В этом сомнений быть не должно. Наверняка они хорошо знали моего отца и если у кого-то и искать ответы на интересующие вопросы, то только у них. Итак, к кому мне обратиться в первую очередь? — размышлял он, расхаживая по комнате и как только они дошли пика, он мотнул головой. — Подумаю об этом потом, но точно не сегодня. Недолго думая, он сложил бумажку напополам и убрал её в ящик под замок, в котором лежала та информация, с которой ему ещё следует разобраться. Только на переосмысление у него уйдёт приличное количество времени, а ещё сильнее запрягать мозг, чтобы он окончательно взорвался, у него нет ни единого желания. Сплошные тайны, на которые хотелось бы найти ответы, как можно скорее. Только не всегда всё идёт так, как хочется. Доставая с полки одну из книг художественной литературы, которую начал читать два дня назад с перерывами между учёбой, он опустился на мягкий диван, открывая её на нужной странице, продолжая чтение. Это позволит ему отвлечься и погрузиться в совсем другой мир, отличный от привычного. Начало нового дня было непроглядно ярким, словно солнце яростно брызгало во все стороны молниями, от которых невозможно спрятаться. С сожалением открывая глаза, понимая, что поспать ещё несколько минут для него будут большой роскошью, он взглянул в сторону окна, через которое струился яркий свет, освещающий комнату, превратившуюся в огромный солнечный диск, качающийся на стене. Некоторое время бездумно смотря в потолок, Юу с особым трудом преодолел в себе желание вновь уснуть и встал с кровати, направляясь в ванную комнату, чтобы окончательно проснуться. — Так, что у нас по плану? — размышлял Юу, накрывая стол, прежде чем опуститься на стул. — Моя сестра мертва, соответственно рано или поздно ко мне заявятся родственники, которые обязательно выскажут мне всё, что думают обо всей этой ситуации и заставят присутствовать на похоронах. Нужно как-то этого избежать. И так как на данный момент я живу один, вне сомнений ко мне обязательно подселят соседа. Значит нужно в ближайшее время заняться очищением комнаты Сиори от её вещей, прежде чем отправить их семье Саймори. Они здесь будут уже лишними. Также нужно разобраться ещё с одним моментом, который можно было отложить на некоторое время, но я не буду. Поставив перед собой необходимые цели, которые следует достичь в ближайшее время и вставая из-за стола, он убирал посуду в раковину, тщательно промывая её под струей горячей воды, прежде чем поставить на верхние полки. Возвращаясь в свою комнату, приводя её в более или менее нормальное состояние, Юу перевёл свой взгляд на стопку тетрадей, лежащих на краю стола и в его сознании неожиданно что-то щёлкнуло. Ему нужно хотя бы попытаться узнать ту информацию, которую так тщательно скрывали от его глаз. Он не сможет так просто закрыть на это глаза. В данной ситуации своим бездействием он только усугубит ситуацию. Нужно действовать и как можно скорее. Недолго думая, он стал собираться на небольшую прогулку по городу. Другого варианта, чтобы узнать нужную информацию у него пока не предусмотрелось. Только, как бы он не старался, его сборы затянулись на длительное количество времени и всё по той причине, что не смог с точностью сориентироваться в сегодняшних погодных условиях. Никогда нельзя предугадать, что может ожидать его в этот раз. Как только он покинул стены общежития, ему в лицо бросился, ласкающий лицо, лёгкий ветерок. Как он с самого начала и предполагал, его ожидает замечательный выходной день. Неспешно идя по длинной асфальтированной дороге, минуя многочисленные здания, поглощаясь в глубокие размышляя, но стоило ему перевести взгляд в сторону одного из зданий, как его внимание зацепила знакомая фигура, заставившая почувствовать в груди тревожное волнение, пронизывающая до самого мозга костей. «Хиросе-сенсей», — тут же заключил Юу, моментально узнавая до невозможности знакомый образ. Этого человека он никогда и ни с кем не перепутает. Прильнув к стеклу кофейни, он, с трепещущим от волнения сердцем, разглядывал среди множества сидящих за столиками людей знакомую фигуру, вдыхающую аромат свежезаваренного кофе. Охватывая взглядом его фигуру, Юу, внезапно, охватило яркое пламя, а воображение предательски рисовало перед ним сладостные картины, переполняющие волной ярких чувств, от которых к щекам в один миг прилила кровь. До боли прикусив губу с внутренней стороны и стараясь отогнать вспыхнувшие перед ним образы, Юу глубоко вздохнул. Пальцы рук скользнули по стеклу, высматривая его среди толпы, но, когда он обернулся и их взгляды на мгновение встретились, Юу отпрянул от окна. Чувствуя колотящееся в груди сердце и стараясь выровнять сбившиеся дыхание, Юу поспешно перевёл взгляд на противоположную сторону улицы. «Дурак, дурак, дурак! — яростно упрекал себя Юу за столь опрометчивые действия, крепко сжимая пальцами свои волосы. — О чём я вообще тогда думал?! Что он обо мне подумает?!». — Куросаки-кун, — внезапно раздался за его спиной знакомый, полный непроницаемого спокойствия, голос, заставив его вздрогнуть. — Что это мы здесь делаем? «Меня убьют! — моментально заключил он, чувствуя, как его постепенно одолевала паника. — Нужно сматываться!». — П...Просто мимо проходил, — не оборачиваясь в его сторону ответил Юу едва дрожащим от волнения голосом. — Извините за беспокойство, уже ухожу. — Ну и куда же вы собрались? — с недовольством пронеслись слова Хироки и не успел он сделать и шага, как, внезапно, в его запястье крепко впились тонкие изящные пальцы. — Не желаете объясниться? — Хиросе-сенсей, я не могу, — Юу сглотнул и с усилием воли подавил подкатившее к горлу волнение. — Могу... Могу ли я идти? — Ни в коем случае, — твёрдо ответил он и всё же отпустил его руку. Его мрачный взгляд прошёлся по фигуре студента, — Скажите, вы действительно...— только не успел он закончить фразу, как вдруг, обернувшись, Юу прильнул к нему всем телом, на мгновение лишая дара речи. — Куросаки-кун? — Это не моя вина, Хиросе-сенсей, — надломившимся голосом произнёс альфа, сжимая пальцами его плечи. — Я бы никогда... — Я верю, — осторожно прервал его Хироки и, глубоко вздыхая, перебирал пальцами его непослушные пряди волос, растрепавшихся на ветру, чувствуя напряжение мышц его тела, контактирующее с беззвучными рыданиями, словно туго натянутая струна. — Я ужасный брат, — продолжил он, ощущая в груди мучительную боль, не в силах бороться с ней. — Об этом не может быть и речи. Мы просто не можем следить за каждым шагом близких нам людей. — Но если... — Вы бы не смогли в это вмешаться, потому что погибли бы сами. Ничего неизвестно о личности этого человека, который убил вашу сестру. И я надеюсь на ваше благоразумие, что вы не будете лезть туда, куда не следует. — Но Сиори... — Не думаю, что она одобрила бы ваш поступок. — Вы беспокойтесь обо мне? — наконец отринув от него, Юу с изумлением взглянул в его глаза. — Верно. Я не хочу терять ещё одного своего студента. «Студент, — казалось, такое простое слово, но оно с такой точностью разбило его мир на множество осколков, заставив сердце сжаться от невыносимой боли. – Я не могу рассчитывать на что-то большее. Пора бы мне это уже понять».