Это может быть концом всего...

Это было 23 августа. Спирос узнал случайно. Он не знал, что чувствовал по этому поводу - он осознал, потому что прошло уже столько времени, и это было подтверждено, и, конечно, теперь все было по - другому; но по какой - то нелогичной причине он хотел, чтобы ему об этом сообщили лично. Помимо этого нерационального желания он не мог понять, как анализировать эту информацию, как оценить полученные данные. Он сидел со своей бас - гитарой, пока не перевел взгляд на шепчущихся и подавленных участников группы, Натали плакала, вытирая слезы, Сотирис успокаивал ее как мог. Кристос пришел на следующий день. Он выглядел усталым и сломленным горем больше, чем когда - либо. Спирос не встал, чтобы утешить младшего брата. Даже не пытался. Крис завел тихий разговор с Натали, а Сет поймал себя на мысли, что ее нужно навестить. Мысль была наполнена сожалением, но он на ней не зациклился, потому что он на самом деле над этим не задумывался. Совсем нет. Фотис появился так внезапно и громко, как Крис сделал это тихо и незаметно. Он обнял младшего Антониу и даже не взглянул в сторону Спироса. Спирос понимал. Он понимал многое, на самом деле; понимал больше, чем люди думали, он понимает, потому что понимание и забота были для него отдельными вещами. Хотя он и переживал из-за этого. - Боб мертв, Крис, - сказал Фотис, будто они все об этом не знали. Спирос прочел это по губам Фотиса, даже не сдвинувшись с места. Это осознание было иллюзорно - реальным, и Сет сжал пальцы в кулак и закрыл глаза. * Боб был в 50 километрах от Афин, когда это случилось, и по словам Криса, никто не знал, что делать с останками. Он был кремирован и помещен в одну из урн, и Спирос видел ее в руках Фотиса прежде чем отвернулся. Крис и Фотис хотели передать прах родителям Кациониса, но его отец сказал Крису по телефону, что его жена не вынесет такого рода напоминание в доме. Антониу решил похоронить его на на одном из кладбищ в Афинах. * Сет был на похоронах. Он не получил приглашения, и никто не говорил ему прийти, но он все равно пошел. Он не переоделся в одежду получше. Все равно, он теперь никогда не переодевался. Никто не смотрел на него, за что он должен был быть благодарен. Ему было интересно, избегают ли они его. Он размышлял, винила ли его эта плачущая женщина, мать Боба, с которой он встречался лишь раз. Он задумывался, был ли кто-то, кто не винил его. Он думал, что возможно они и были правы. Он знал, что они были правы. - Это была автокатастрофа, - сказали шепотом. - Он превысил скорость, он бездумно мчался сюда, потому что он узнал... - Это почти поэтично, - сказал кто-то другой. Спирос знал, что все не так. Он знал, что это случилось из-за состояния водителя, не стоит даже заикаться о скользкой, после дождя, ночной дороге. Боб ехал, чтобы увидеть его. Боб погиб из-за него. Никто не смотрел на Спироса на протяжении всей церемонии. Спирос тоже не смотрел ни на кого. Естественно гроб был закрыт, так как все, что осталось от Кациониса - это немного пепла, и кое-какие вещи в его квартире в Афинах. Антониу смотрел на темное дерево, не дотрагиваясь. Он развернулся и ушел прочь. * Сет вернулся в студию, углубился в работу с группой. Он знал, что теперь все в прошлом, то, что он сочиняет не имеет смысла, что все теперь на самом деле не имеет смысла. Было 27 августа. Пошел дождь. * В конце-концов, в последний день лета, он навестил могилу. Спирос провел пальцами по красиво выгравированным буквам имени Боба. Роберт Бабис Кационис 17 февраля - 23 августа - Боб, - прошептал он, и это было первое слово, которое он произнес с того момента, как это произошло. Он задумался, имеет ли это значение, и пожал плечами. Наверное, нет. Он сел на свежевскопанную землю, не заботясь о пятнах на своих джинсах. Они все равно не имеют значения. - Мне жаль, - сказал он надгробию. - Это не твоя вина, - проговорил голос прямо за ним. Сет не обернулся, просто закрыл глаза и вдохнул. - Ты не настоящий, - сказал он Бобу. Кационис сел напротив Спироса, опираясь на свое надгробие. - Хорошо, - сказал он дружелюбно. Это было самое хорошее, что услышал от него Антониу за последние 6 лет. Но это никак не помогло аргументу в защиту его позиции. - Ты мертв. - сказал Сет. - Да, Спирос, - сказал Боб, перед тем как грустно улыбнуться. - Сет... - он замер на мгновение, посмотрев влево от себя и закусив губу. - Я знаю, - ответил Антониу. - Я не идиот. - Спирос проследил за его взглядом. На надгробии, рядом с Бобом было написано: Спирос "Сет" Антониу 24 октября - 23 августа. Спирос смотрел на него, пожав плечами. Он всегда знал, просто игнорировал это. Это ни в какой мере не искупало его вины в том, что случилось. - Серьезно? - спросил Боб, и он на самом деле казался удивленным. Сет нахмурился. - Да, - ответил он сухо. - Не могу понять, почему тебя это заботит. - Ты продолжаешь ходить на репетиции, ты все еще..ты ведешь себя будто ты все еще жив, Сет, - сказал Кационис, и в его тоне был намек на разочарование и нетерпеливость, что было так знакомо, но еще чувствовался истинный страх, чего Спирос никак не мог понять. - Ты должен двигаться дальше. Они объяснили тебе это? Если ты осознаешь, что ты мертв – тогда... - Да, - перебил его Сет. - Я просто не хочу. - Антониу встал, решив покончить с этим разговором, ему не нужно напоминание о вещах, о которых он отказывается думать. - Сет, - протянул Боб еще более расстроено. - Прекрати. Пожалуйста. Спирос остановился, вспоминая, когда последний раз Боб с ним разговаривал холодно и безучастно. Сейчас его голос был надломленным и расстроенным. И внезапно он отчетливо вспомнил распахивающиеся стеклянные двери, и звук своего имени, отдающий эхом этого напряженного голоса. Он стоял спиной к Кационису. - Я знаю, ты ненавидишь меня, но это просто…пожалуйста, не делай этого, - произнес тихонько Сет. - Я не ненавижу тебя. Посмотри на меня. Спирос медленно повернулся. - Ты специально принял слишком большую дозу? - спросил Боб. Он выглядел действительно напуганным. - Ты. Ты знал, что я умер, ты знал кто я, но… - Я не делал этого нарочно. Я просто схватил не те таблетки. Голова так болела, и я хотел закончить дурацкую песню, ничего не помогало, так что я принял еще и еще. Это был не суицид, а дурость. Кационис закрыл глаза и медленно выдохнул, как он иногда делал, когда опасность миновала, например, после концертов или телефонного звонка его отца. Интересно, что он до сих пор это делал, даже когда ему не нужно было дышать. - Я так боялся, - признался он. - Ты продолжал жить обычной жизнью, и они сказали, что у тебя была передозировка, и я просто... Они сказали, что ты не узнаешь меня, если до сих пор думаешь, что ты жив, но я должен был попытаться, Спирос, я должен был. Сет смотрит на него. - Боб, - сказал он немного отчаянно. - Все в порядке. - Боб засмеялся, почти истерично. - Да, - сказал он. - Конечно. - Он закрыл глаза и тряхнул головой. - Тогда я одного не понимаю: почему ты не двигаешься дальше? Что держит тебя здесь? Ты действительно думаешь, что можешь управлять группой с загробной жизни? Что здесь такого важного, Спирос? - Почему ты думаешь, я не хочу "продолжать путь", Боб? - выкрикнул Сет. - Какие причины у меня могут быть, чтобы не хотеть отправится в Aд? - Но если ты принял слишком много таблеток случайно, - начал Кационис. - Это не потому что я был суицидником, это потому что я был сволочью, Боб. - сказал Сет сердито. Друг выглядел действительно удивленным. - Все не так. Это не хорошо или плохо, это просто..после. Это по ту сторону. И ты не можешь оставаться здесь, это не правильно. Ты должен отпустить то, что держит тебя здесь. Ты попадешь в Ад только если ты болен, только если не можешь подняться выше. Как бы, если бы ты все еще думал, что жив. Или если бы ты был действительно ужасным человеком, как Гитлер, например, - Боб задумался на мгновение. Спирос посмотрел на надгробие Кациониса. - Боб, - сказал он мягко. - Я убил тебя. - Нет, не убивал. Спирос, я даже не знал, что ты... что ты умер, когда грузовик врезался в меня. Я ехал на встречу с друзьями; это случилось, даже если бы ты был все еще жив, это не твоя вина. - Это моя вина. Я устроил встречу, я заставил Криса умолять тебя приехать, я умолял Криса приехать... - Ты сказал мне ехать ночью, во время дождя? - спросил Боб. - Ты сказал тому водителю грузовика напиться и врезаться в меня? - Если бы. - Если бы что, Спирос? Мы можем оставаться здесь вечно. - Рот Боба дернулся. - Не то,чтобы у нас не было времени, но мы можем продолжать этот спор в другом месте. Сет бросил на него сердитый взгляд. - Ты так говоришь, будто мы отправимся в одно место. Даже за чертой, там у каждого свой рай, да? Хотя бы это они объяснили. - Кационис моргнул. - Спирос, - сказал он мягко, подавшись вперед и схватив друга за руку. Спирос вздрогнул; это было впервые, чтоб до него кто-то дотронулся – ну или хотя бы до мысли о нем – с тех пор как он умер. - Спирос, я умер больше недели назад. Почему, как ты думаешь, я все еще здесь? Антониу пожал плечами. - Они прислали тебя назад? - предположил он. - Чтобы забрать меня. - Нет. Я тоже не могу двигаться дальше. - Почему нет? - Ты все еще здесь. - Боб, - сказал Сет , думая о сотнях вещей, которые он может сейчас сказать, - Почему? - Я не собирался оставлять тебя позади. - Лучше бы оставил. Это было бы…поэтично. Кационис засмеялся с небольшой долью горечи. - Ты тоже не оставил меня в этот раз, - подчеркнул он. - Я знал, что ты мертв. По логике вещей, ты должен был уже быть за гранью. Тебя не за чем было здесь ждать. Я просто…боялся. - Сет, ты знаешь, что в этом нет никакого смысла. Ты мог пойти дальше, но ты этого не сделал. И ты не знал, что я мертв минимум первые сутки. - Возможно я остался ради Septic Flesh. - Ты остался ради Septic Flesh? Спирос смотрел прямо на губы Боба. - Нет. - сказал он. Боб поцеловал его. Кроме того, что Кационис целует его и Сет на мгновение отключается от всего мира, их поцелуй вполне нормальный, происходит что-то нереальное, и Сет понимает, что этот мягкий шепот был на самом деле мыслями Боба. Он мог слышать мысли друга. - Пойдем со мной, - сказал он, отстранившись и обхватив лицо Спироса ладонями. - Почему ты не ненавидишь меня? - спросил Сет внезапно. - В этом нет никакого смысла. Кационис засмеялся. - Я до сих пор злюсь. Немножко. - Он улыбнулся. - Когда умираешь, все предстает немного в другом свете, не находишь? Антониу покачал головой. - Я все равно не понимаю, - сказал он, запуская руку в волосы Боба. Тот вздохнул. - Я люблю тебя намного больше, чем смог бы когда-либо ненавидеть. У нас есть целая вечность, чтобы спорить о деталях и моем уходе из группы, о Крисе и всем остальном. Но только если ты пойдешь со мной. - Вместе, - повторил Сет просто чтобы убедится. - Да. - Я люблю тебя. Тоже, я имею ввиду. - добавил он. - Я тоже тебя люблю. - Сет, - говорит Боб и улыбается так открыто и беспечно, так как он не улыбался со времен прихода в группу. - Пошли. Сет наконец - то кивнул. - Может быть, - сказал Боб исчезая, - в следующий раз у нас получится лучше. - Может быть, - сказал Спирос слабым голосом, и их не стало, свежая земля на могилах осталась нетронута. При входе на кладбище, Крис облегченно вздохнул и повернулся к Фотису. - Они ушли, - сказал Крис. - У них все в порядке? - спросил Фотис. - Знаешь что, Фотис, - ответил Кристос. - Думаю, да. * Было первое сентября и Георгиос опаздывал. Он ворвался в студию, в которой они должны были делать пробы, надеясь последней надеждой, что ему все- таки удастся получить место в группе. В комнате были участники группы и вокалистка, которая раздраженно смотрела на него, когда он с грохотом влетел в комнату. Один из стоявших в комнате, парень с длинными волосами, поднял голову. Георгиос моргнул. - Привет, - сказал он задыхаясь не только от бега. - Привет, - сказал парень. - Меня зовут Эвангелос. - Георгиос, - ответил Георгиос. Эвангелос улыбнулся.