Сын госпожи Оябун

      — Ты готов к смерти, ублюдок? — Бакуго искривил губы в фирменном оскале, от которого все неугодные семье готовы были наложить в штаны. Сейчас он стоял перед толстяком, который валялся на полу в луже собственной рвоты и дрожал всем телом.       — Бакуго-сан, умоляю… Пощадите… — прохрипел жиртрест, ухватившись за штанину юноши. Бакуго резко дёрнул ногой, чтобы сбросить руку жирдяя, а затем ударил его носком ботинка куда-то под ребро.       — Ты должен был понимать, что попытки сбывать фальшивые купюры в тайне от нас — это очень плохая идея, Ватанабе, — Катсуки присел на корточки, смотря на бывшего главаря подконтрольной им банды фальшивомонетчиков сверху вниз, словно на мерзкого таракана.       — Этого… не… не повторится, — причитал Ватанабе, а его пузо тряслось, как морская волна.       — Я знаю, знаю, — Бакуго покачал головой в притворном сожалении, а потом поднял с какого-то ящика свой пиджак, набрасывая на плечи.       — Кончайте с ним, — Бакуго кивнул своим ребятам и направился на выход со склада в порту. Прислонившись спиной к железной стенке склада, он достал из кармана портсигар и закурил, прислушиваясь к происходящему внутри. Раздался приглушённый выстрел и короткий вскрик. Катсуки готов был слушать это вечно, словно самую приятную музыку на свете. Вот уже как три года он полностью посвящён в семейные дела, и ещё ни разу он об этом не пожалел. Крутой нрав и пылкая натура, — о чём свидетельствовали вытатуированные на руках и плечах пионы*, — требовали своего выхода, и этот выход нашёлся именно в разборках якудза. Его мать почти двадцать лет держала весь Канто в ежовых рукавицах. Именно в неё он пошёл неукротимым характером, только вот вместо пионов спину женщины украшала змея. Бакуго Мицуки уважали и боялись. За многие годы она стала первой женщиной оябуном, пройдя по дороге из трупов к этой вершине. Ещё никогда синдикат Канто не был так силён и не имел такого влияния, как при ней. За глаза её звали дьяволицей из Канто. Она прославилась жестокими расправами над предателями и неугодными. В её бордели были вхожи только самые богатые и влиятельные люди Токио, что приносило семье баснословные доходы. Когда Катсуки исполнилось десять, эта суровая женщина лично занялась его тренировками. Он в совершенстве овладел Айкидо и рукопашным боем. В стрельбе никто не мог с ним соперничать, а когда он выходил на татами, то у его противника не было ни единого шанса на победу. В четырнадцать мать впервые начала разрешать ему присутствовать на собраниях оябунов, где решались важные вопросы. Катсуки всегда казалось, хоть он бы не признался в этом даже под самыми жестокими пытками, что его мать была сильнейшей среди всех оябунов Токио. Она всегда сидела в самом центре, несмотря на то, что остальные якудза были куда старше неё. Когда ему исполнилось шестнадцать, мать начала сваливать на него часть грязной работы, а когда он проявил себя во всей красе, то получил свои татуировки и полностью стал частью этого дела. Отобрав себе нескольких ребят, которым он полностью доверял, Бакуго начал выполнять всё более и более сложные и грязные поручения.       — Босс, мы закончили, — в дверном проёме показался Каминари, убирая окровавленные кастеты в специальный футляр. Катсуки готов был поставить свой мизинец на то, что этот блондинистый чудик, страдающий ОКР** будет после задания несколько часов полировать свои обожаемые кастеты до блеска. Бакуго не знал, как он ещё не стёр их до дыр.       — Приберитесь тут, — бросил он и пошёл к своей тачке, чтобы доложить матери об успешно выполненном поручении. Кроваво-красная «Мазератти» сияла начищенными крыльями на солнышке, поджидая хозяина. Катсуки запрыгнул в салон и, по привычке несколько раз громко рыкнув мотором своей красавицы, покатил в мамин «офис»

***

      Мать полулежала на софе, одетая в своё любимое кимоно, и держала в руке мундштук, выпуская колечки дыма с ароматом яблока в воздух. Катсуки вошёл в комнату и присел на подушку рядом с софой.       — Как всё прошло? — Мицуки повернула голову, и Бакуго окутал запах табака.       — Всё отлично. Мои люди замели следы, а нужные люди напуганы достаточно, чтобы больше не идти против нашей семьи, — ещё один зверский оскал исказил лицо парня. Мать довольно кивнула, снова поднося мундштук к губам.       — У меня для тебя появилось новое задание.       — Слушаю.       — Среди членов Конгресса есть человек по фамилии Киришима. Он довольно влиятелен. Владеет крупными частями акций в нескольких предприятиях, является меценатом и яро выступает против проституции и игорного бизнеса. Он хочет начать финансировать те отделы полиции, которые отвечают за борьбу с коррупцией и игорными домами. Если его вовремя не убрать, то он начнёт сильно мутить воду и может попортить нашу безупречную репутацию. Надо поучить его сдержанности в выражениях, — в её глазах вспыхнул огонёк предвкушения.       — Когда надо устранить? — Бакуго уже хотел подняться со своего места, но женщина жестом приказала ему сидеть.       — Он слишком видная фигура, чтобы просто взять и убить его.       — Шантаж? — правильно угадал Катсуки посыл матери, которая утвердительно кивнула, — Жена, дети, родственники?       — У него единственный сын, которому пятнадцать лет. Учится в элитной академии ЮЭЙ. Тебе нужно втереться к нему в доверие и надавить, чтобы он убедил отца поумерить свой пыл.       — Зачем такой гемор? Не проще его просто похитить и выдвинуть свои условия? — Катсуки потёр шею.       — Эта академия пансионного типа. Он не выходит за её пределы, поэтому нужно действовать аккуратно.       — И как ты прикажешь мне с ним «сблизиться»? Каждый день перелазить через забор, чтобы поболтать? — скепсис так и сочился из его голоса.       — Мы оформим тебя, как студента этой школы и обеспечим проживание как можно ближе к мальчишке, — мать строго взглянула на него, — это очень важное задание, ты не имеешь права его провалить, Катсуки. Бакуго утробно зарычал. У него нет ни времени ни желания возиться с малолеткой.       — А тебе не кажется, что я староват для посещения школы?       — Глупости, тебе всего девятнадцать. Наденешь форму, никто и не заметит подвоха, — женщина отмахнулась от этого вопроса, словно от надоедливой мухи. Катсуки едва сдержался от того, чтобы закатить глаза. Мать взяла лежащую рядом папку и протянула сыну.       — Тут вся информация, которую мои люди успели достать. Но хоть школа и пансионного типа, тебе будет позволено отлучаться, когда ты будешь очень мне нужен. Твоё фальшивое досье там же.       Бакуго с неохотой взял папку и начал ее досконально просматривать. Каждая деталь была важна. Сына этого конгрессмена звали Эйджиро. Пятнадцать лет. Из увлечений были музыка и занятия спортом. Катсуки усмехнулся на этой строчке, желая посмотреть, что этот сопляк вообще способен показать в спорте. Сведений было немного, но и с этим можно было работать. После он посмотрел на свою анкету.       — Ясуши, серьёзно? — он удивлённо вскинул бровь, глядя на мать.       — А что? Не хочешь быть честным и мирным? — хохотнула Мицуки. Да уж, это было в её духе.       — Ладно. Сколько времени мне нужно на выполнение этого задания?       — Максимум месяц. Мы не должны дать этому ублюдку вытворять, что вздумается. Послезавтра ты уже должен быть в школе. Наслаждайся учебными деньками со своими одноклассниками, — ехидно улыбнулась она, обдавая его сигаретным дымом. Катсуки нахмурился и вышел, закрыв дверь.

***

      — Катсуки, что с тобой сегодня? — Каминари залпом осушил рюмку и ослабил петлю галстука.       — Мать дала мне геморное задание, — Бакуго полулежал на кожаном диванчике с бутылкой сакэ в руках, пялясь в потолок. Снаружи были едва слышны крики и музыка — звукоподавление в этой ВИП комнате было на высоте. Здесь сидели только он и Каминари, остальные разошлись по комнатам с девочками, чтобы снять стресс после тяжёлого дня.       — Воу, и что за задание?       — Нужно сблизиться с сынишкой какого-то богатого хуя, который мешает матери. И через него оказать воздействие, чтобы этот богатый хуй знал своё место.       — И куда отправляешься? — Каминари налил себе ещё одну рюмку.       — В ЮЭЙ. Буду притворяться студентом.       — Да ты шутишь?! — Каминари уставился на него в удивлении.       — А что такого?       — В эту академию берут либо с безупречными оценками, либо с баснословными бабками твоих предков. У меня одноклассник туда поступил. Я тоже пытался, но у меня случился приступ на вступительном, и я завалил тест.       — Ты всегда так говоришь, когда хочешь скрыть свою тупость, — беззлобно ухмыльнулся Катсуки.       — Этот сопляк либо очень хорошо учится, либо у его папашки денег куры не клюют, — подытожил Каминари.       — Его папашка собрался прикрыть все бордели и казино Токио путём финансирования нужных органов полиции. Конечно, у него куча денег, — хмыкнул Бакуго.       — Так вот почему госпожа Бакуго решила на него надавить, понятненько. Катсуки осушил бутылку до дна и поставил её на столик с громким стуком.       — Пойду, надо подготовиться.       — Пока, Бакуго, — Каминари остался в ВИПе, решив добить весь оставшийся алкоголь.

***

      Катсуки ловко припарковал свою красную красавицу возле школьных ворот, вышел из салона и направился ко входу. Стянув солнечные очки, он зацепил их за кармашек на пиджаке школьной формы. Он чувствовал себя в ней неуютно, хотя она сидела на нём просто супер. Он бегло оглядывал идущих мимо учеников, пытаясь выцепить взглядом башку своей цели. Но ничего, похожего на пожар с поносом в одном флаконе, заметить не удалось.       На входе в академию к нему подошёл уставшего вида мужчина лет сорока.       — Ты Бакуго Ясуши? — спросил он с таким видом, будто сейчас уснёт прямо тут. Блондин просто кивнул, а этот мужик вошёл в здание вместе с ним.       Дав ему листки с расписанием и ещё какую-то срань, которую Катсуки даже не удосужился пролистать, этот мужик представился Айзавой сенсеем и повёл его к кабинету.       Катсуки никогда не страдал мандражем, но сейчас внизу живота всё как будто закрутилось в тугой узел и сжалось, не давая нормально вздохнуть. Возможно это было из-за того, что он так и не пошёл в своё время в старшую школу, полностью отдав себя делам семьи.       — Тишина, — Айзава подошёл к учительскому столу, а Бакуго встал рядом, засунув руки в карманы и бегло оглядывая класс. Почему-то он не смог заметить этот блевотно-красный пиздец среди ребят. Может, этот Эйджиро позволяет себе прогуливать уроки?       — В нашем классе появился новый ученик. Его зовут Бакуго Ясуши, — быстро сказал мужик и замолчал, предоставляя парню возможность высказаться.       — Моё имя Ясуши, я переехал сюда из Нагойи. Надеюсь, вы позаботитесь обо мне, — сказал Катсуки и осклабился, давая понять, что никакая забота ему не нужна. По классу пошли заинтересованные шепотки. Девчонки разглядывали его, абсолютно ничего не стесняясь. А парни смотрели с недоверием.       — Садись, куда хочешь, — Айзава уже заворачивался в свой спальный мешок, когда сказал это. Бакуго едва слышно цыкнул и решил сесть где-нибудь позади, чтобы слишком сильно не отсвечивать. Заметив свободную парту в предпоследнем ряду, он направился туда, не особо глядя на своих «одноклассников». Плюхнувшись за парту, он вытащил первую попавшуюся тетрадку и ручку, чтобы начать записывать, если заставят.       — Эй, привет, — раздалось шёпотом сбоку. Катсуки повернул голову направо, и первое, что бросилось ему на глаза — красные патлы.  — Меня зовут Киришима Эйджиро, будем знакомы?