У кольца два конца

*** – Приезжай ко мне! – Ты считаешь это хорошей идеей? – Если я сказала, значит, так оно и есть. Ты в своей любимой гостинице? – Да. – Сейчас будет машина. Спускайся. Ее очень быстро привезли. Казалось, специально для нее по Москве прошла зеленая волна. Высадив ее у ворот, водитель сразу уехал. Калитка открылась: – Заходи! Света поняла, что очень давно не видела Динку в домашней обстановке, без налета официальности и публичности или настороженности чужой территории. Она легко взлетала по ступенькам, проносилась по дому белой молнией без видимой необходимости. Потом они сидели на кухне. Вино в бокалах было необычного, очень густого цвета, по столу раскатились апельсины и яблоки. – Дай руку, – вдруг попросила Динка, взяла протянутую ладонь, поцеловала тонкие пальцы, и, глядя Свете в глаза, вдруг быстро сняла кольцо с безымянного. – Эй, ты что? Зачем? – Тише, тише, смотри, как разволновалась! Не поверю, что оно тебе так дорого, ты просто не хочешь проблем. Так вот, проблем не будет. Она достала из кармана другое кольцо и аккуратно одела. – Оно такое же. Никто не заметит. Я не могу позволить, чтобы ты носила чужие кольца. – Мне казалось, тебя такие условности не смущают. – Ну ты и даешь! Теперь хоть смогу смотреть видео, на которых видны твои руки. – А ты смотришь видео со мной? – Нет, конечно, не смотрю. По крайней мере, тогда, когда меня могут увидеть. Иди ко мне, – она потянула ее за руку, которую всё ещё держала. Как уютно сидеть у нее на коленях, прижавшись к теплой груди и чувствовать на шее дыхание, которое вдруг начинает изменять свой ритм. Руки сжимают талию, и вдруг одним быстрым движением снимают с нее футболку. – Ты не боишься, что я замерзну? – взгляд такой серьезный, прямо озабоченный. – Замерзнешь?! Со мной? – ну как тут возмущенно не фыркнуть! Она тоже раздевается и теперь они так близко друг к другу, насколько это возможно. Свете очень не хватает этой непосредственной физической близости, возможности вот так быть рядом, сливаясь в единое целое, переплетаясь не только душами, но и телами. Ночью она засыпает, и знает, что у нее под головой будет лежать рука, которую Динка не уберет, даже если ей будет неудобно.                                           *** – Это что такое? Ты можешь мне объяснить, как это называется? – она подобрала пачку фотографий, которую бросила на стол Элла. – На мой взгляд – это хороший монтаж. Надо же, распечатали на бумаге. Откуда это у тебя? – Мне прислали. Вот куда ты уезжала две недели назад? – Прекрати. Это мои дела, ты же знаешь, зачем я ездила в Москву. – Вот они, твои дела, – Элла постучала по фотографиям, – Я даже не спрашиваю, почему ты не носишь мое кольцо. – Ты что? Вот же оно! – Света протянула руку. – Не держи меня за дуру. Ты что, думаешь, я не отличу белое золото от платины? Извини, но в следующий раз придумай что-нибудь другое, – и она ушла, подчеркнуто аккуратно закрыв дверь. В одном она Элле не соврала – это действительно был монтаж, только очень странный – то, что было на улице – перенесли на балкон, то, что явно снималось в гостиной, оказалось на кухне, и всё. Она набрала номер, который знала наизусть и специально не заносила в память телефона. – Привет! – Привет! Ты уже соскучилась? Уже хочешь опять ко мне? – Зачем? – Зачем что? – Зачем прислала фотографии? – Тебе понравились? – Не об этом речь. Но да, понравились. – Вот видишь, значит, не зря прислала. – А почему ей, а не мне? –Ну тебе-то зачем, ты же и так всё помнишь. Или напомнить? Повторить? – Не придуривайся. Зачем мне разборки? – А зачем мне делиться? – Я же делюсь. – С кем? – Откуда я знаю? Предпочитаю не знать. – А тебе и знать нечего! – В смысле? – А то и есть! – Только не говори мне, что у тебя никого нет! – Нет. Я всех разогнала. Зачем мне суррогаты, если у меня есть Сурганова? – Ты понимаешь, что ты говоришь? – Конечно. Я даже не пьяна. Света замолчала. Какая-то часть души параноидально хотела, чтобы это было правдой. – Эй, ты где? Тебя ждать? Приедешь? Она посмотрела на часы: – Жди. – Последний Сапсан? – Да. Света быстро сложила вещи в рюкзак и вызвала такси. На вокзале она оказалась неожиданно рано, и пошла посидеть в кафе. Подняв глаза от чашки, вдруг в отражении в стекле она увидела Эллу. Значит, она решила ее выследить. Надо было срочно что-то придумать. Не смотря на свое сокровище, которое ждало ее в Москве, ей не хотелось рвать отношения здесь на такой ноте. Она глянула на табло, отставила чашку и быстро пошла к пригородным кассам. Она не могла видеть, как близко к ней подошла Элла, поэтому взяла билет до конечной станции ближайшей электрички, вышла за турникеты и тут же свернула в сторону. И почти сразу увидела знакомую куртку, движущуюся в направлении поезда, а сама скорее перешла на другую часть платформы. Электричка ушла. Надеясь, что Элла не сорвет стоп-кран и не успеет вернуться, Света пошла в сторону пропускного пункта Сапсана. В Москве она вышла из вокзала и свернула в боковой проезд. Знакомая машина стояла там. Она подошла и открыла дверь. Динка сидела, откинувшись к спинке и дремала. В салоне явно пахло цветами. Света глянула на заднее сиденье и увидела большой букет тюльпанов. Она села и тихонько закрыла дверь. – Привет! – Динка открыла глаза и потянулась. Как ни крути, но так приятно ее видеть – заспанную, неторопливую, непривычно спокойную. – Привет, – улыбнулась она в ответ. – И? Ты что, даже не поцелуешь меня? – Почему же, поцелую, - глядя в ее глаза почему-то сразу хочется потерять память, чтобы не было ничего, что могло бы разделить или помешать, хочется быть новорожденным младенцем, для которого все, что произойдет в ближайшие минуты – и есть вся жизнь, хочется прорасти в нее и раствориться, стать подкожной сеточкой вен, хитросплетением золотистых ниточек нервов, но в результате все как всегда – глобальное безвременье, и ее шепот: – Милая моя, может я все-таки отвезу тебя к себе, пока у меня есть силы? Потому что, если ты продолжишь, я растаю, как мороженое на турецком пляже! – Я хотела вернуться обратно… – Что? После такого? Никак не раньше завтрашнего вечера! – и она резко тронула машину с места. По ночному городу они проехали быстро, и вот она уже заруливает в ворота своего дома, глушит мотор. – Пойдем? – А есть варианты? – Можем сидеть и здесь, но зачем себя обделять? – Динка дотянулась до букета, протянула Свете. – Это тебе. Света не смогла отказать себе в удовольствии зарыться лицом в цветы и вышла из машины. – Пошли в студию, там нас никто не услышит. – А мы будем орать? – Я, по крайней мере, сделаю всё, чтобы у тебя возникло такое желание! – Ты собираешься меня бить? – Где ты обзавелась такими фантазиями? Нет! Она обняла ее и крепко прижала к себе: – Я могу тебя только любить. Изо всех сил! – и наклонилась к ее губам. И снова время перестало существовать. И вновь, как сквозь пелену, прозвучал ее голос: – Давай все-таки пойдем. А лучше… – Динка подхватила Свету на руки и понесла по лестнице наверх. – Ты с ума сошла! Я умею ходить! – Умеешь, но почему-то не хочешь этого делать, когда необходимо! В студии ее поставили на пол и закрыли дверь. – Что-нибудь выпить хочешь? – Хочу. – Как всегда? – Да, – а пока ей наливают, она спрашивает – Кстати, а что это за фокус с твоим кольцом? – Что, она заметила? Черт, я не знала, что она хорошо разбирается в драгоценностях, я даже пробу попросила перебить! Ну, скажем так, это намек, что я ценю тебя больше. – А это так? – Слушай, неужели ты теперь никогда не будешь мне верить? – Диана протянула бокал, – Я уж не знаю, что придумать, чтобы это произошло! – Не надо ничего придумывать. А то ты такого наворотишь! – Хорошо, не буду. Пей! – Ты сегодня постоянно будешь меня подгонять? – Нет. Я просто соскучилась. – Мы не виделись всего две недели. – Мы не виделись целых две недели!