«Невинный ангел не такой уж и невинный» или «любовь – детям не игрушка»

— Какого черта? — учебники, тетрадки и ручки падают на серый асфальт. Венди не может поверить своим глазам. Он стоит всего в девяти метрах от неё, и ядовито усмехается. Кончики губ по привычке взлетают вверх, брови выгибаются в насмешке, а глаза горят огнем. Вместо туники из зелени, на нем зеленая толстовка, и широкие камуфляжные штаны. Волосы как и всегда растрепаны, но это не портит его образ совсем никак. Одной рукой он грубо прижимает к себе неизвестную девушку за шею, другую прячет в карман. Это Питер Пэн. Да, это черт его дери, тот самый любимый двухсотлетний подросток, который ещё совсем недавно держал её в заложницах на своем, ебучем, острове под названием «Neverland». Венди отшатывается, что чуть не теряет опору под ногами, и он это замечает. Усмехаясь ещё шире, он наконец отводит взгляд от неё, и переключает всё свое внимание на ту самую девушку. Дарлинг разворачивается и почти бегом заходит внутрь школы. Какого хрена он тут делает?! Как вообще здесь появился?! И почему именно в той школе, где она учиться?! Из мыслей её выводит, чей-то громкий кашель, и Дарлинг всем нутром напрягается, молясь чтобы это был не Пэн. — Венди, милая… — за её спиной стоит Том, красавчик школы и лидер команды по футбол, а так же до тошноты самовлюбленный урод. Он тянется рукой к её волосам, чтобы притянуть к себе и вдохнуть запах лаванды с молоком, но она неожиданно отодвигается от него, и холодно смотрит в глаза. — девочка моя, в чем дело? — Дарлинг тяжело вздыхает, и устало закатывает глаза, словно ей не в первой приходиться справляться с ним. Она складывает руки на груди, и как маленькому ребёнку, начинает объяснять: — Я не твоя девочка, сколько раз повторять? У меня нет хозяина. — последние слова она произносит с таким холодом в голосе, что непроизвольно Том скукоживается от её тона. В его глазах читается удивление, и он спешит оправдаться: — Да ладно тебе, Вен. Я же шучу. Пойдешь смотреть на сегодняшнюю игру? — парень бегает глазами по коридору школы, пока вокруг них собираються ученики, медленно заключая их в кольцо. Всем интересно посмотреть, что произойдет дальше. — Том! Почему ты приглашаешь эту девчонку? Я же каждый день прихожу к тебе, а ты даже не замечаешь меня! — к диалогу подключается ещё одна особа, Сара Миллсен. Блондинка трясет своим длинным, тугим хвостом, привлекая всеобщее внимание к себе. Её зеленые глаза сверкают словно изумруды, от злости из-под дорогих очков. Она надменно смотрит на Венди, и всем своим видом показывает всю неприязнь к ней. По привычке подняв левую руку вверх, она сгибает кисть, в ладони зажав розовый телефон. Правую руку, ставит на бедро, выгибая его в сторону. — Так, это без меня… — русоволосая спешит покинуть этот ансамбль, пока по школе не поползли неприятные слухи. Венди не нравиться влезать в чужие отношения, а их — это уж точно. Она проходит мимо Сары, случайно задев её плечом, но, видимо та приняла это как вызов. — Ты, что себе позволяешь?! — она хватает девушку за локоть и оттягивает её назад. Сара, считает Венди соперницей? Что ж, пусть так и будет. Дарлинг закатывает глаза и понимая, что сейчас произойдет, также молиться всем богам, чтобы Том её остановил. Но его нет… Он пропал, после того, как Венди пыталась уйти. Это действительно по-мужски! Она тяжело выдыхает, сквозь плотно сжатые зубы и поворачивает голову к Саре. Та смотрит злобно, готовая в любой момент напасть на неё. И занесенную для пощечины руку, Венди, к счастью замечает вовремя. Она хватает блондинку за кисть, и разворачивая спиной к себе, выворачивает в неизвестном направлении локоть девушки. Миллсен подобно змее шипит, а так же понимая, что её только, что унизили перед всей школой. Но Венди не интересно это, она отпихивает от себя девушку и спешит уйти отсюда, оставляя разъяренную фурию один на один с собой. В толпе она натыкается на Пэна. Он самодовольно ухмыляется, и смотрит только на Дарлинг. В широкой усмешке, она видит кончики зубов парня, по которым он, будто специально, проводит языком. Глаза одобрительно блестят, голова склоняется в сторону, а брови изгибаются. Он складывает руки на груди, расставил ноги по ширине плеч. Как только, заметив на себе взгляд Венди, он шире усмехается, и подмигивает девушке. Питер терпеть не может подростков. Они слишком заносчивы, эгоистичны, самовлюбленны, и до дрожи трусливы — как иронично, что он сам заперт в теле тинейджера. Однако, одного ребёнка он не готов отпускать никогда. Венди Мойра Анжелика Дарлинг — кто так решил поиздеваться над судьбой девчонки, дав ей слишком ванильно-тошнотворное английское имя? Она слишком распологала к себе. И не только беседой. О нет! Венди была начитанной, умной, дипломатичной, и владела тремя языками в свои шестнадцать с половиной лет. Её манеры английской леди, удивляли и уважали все знатные и не только особы, кроме Пэна. Многие чиновники и губернаторы приезжали в дом Дарлингов просить её руки, и каждый раз, старшие братья строго выпровождали их, приговаривая что-то по типу: «она слишком мала и юна. Стукнет восемнадцать – тогда пожалуйста, приезжайте.», и только Пэн с раздражительной ухмылкой на губах, злился. Ему не нравилось, что все эти толстые, и слишком самовлюбленные старики в дорогостоящих смокингах, из карманов которых выпадают большие купюры, видят в малышке Венди Его игрушке наживу. Не нравилось, что все они слишком масляно, на неё смотрят, представляя её во всех позах и костюмах. Не нравилось то, что собственные братья и не подозревали о задумках этих уродов. Он сжимал кулаки, сдерживая себя, от того, чтобы не ударить этого наглого засранца, который как-бы невзначай прикоснулся к бедру Венди. Она вздрогнула и по-ниже натянула свои шорты, бегая глазами по всей комнате. Питер прятался в тени все эти три с половиной года. Тёмный думал, что убил его, но снова промахнулся.  Они думали, что отправили его в Преисподнюю прямиком к Сатане, но все оказалось намного проще. Он жив благодаря вере. Благодаря чёртовой вере детей. Пока они верят в мальчика-дикаря в зеленой тунике из сказки «Питер Пэн и Венди» — он будет существовать. Питер Пэн будет жить всегда. Так что Спасительнице и её супергеройской команде не победить его. Он будет перерождаться каждый раз, пока дети помнят его. И Пэн ликует. Он чертовски рад этому, ведь теперь никто не сможет убить его. Как и он в принципе. Ему остается лишь жить в теле подростка, ходить в школу, и каждое утро просыпаться со стояком в трусах из-за чертовых, подростковых гармонов. Или же улететь обратно в «Neverland» и продолжать выполнять работу Питера Пэна — похищать детей и собирать из них армию. Он в смятении. С одной стороны, Питер никогда бы не променял свою власть в «Neverland'е», ведь там он Король. Все существа этого маленького, но ужасного островка, боялись и подчинялись ему. А здесь, на Земле?.. Здесь он обычный мальчишка, с красивым личиком и скверным характером. И Питер выбрал бы «Neverland», даже не шевеля ни одной мозговой извилиной. Ключевое слово «бы». Ведь эта тяга к ней, Венди, слишком сильна. Он сам себя не узнает все три года. Венди слишком красива, слишком притягательна, слишком любима и слишком сказочна –ах, да, они ведь из сказки — и это самое худшее.  — Что за день-то такой? — Венди забегает в женский туалет, и закрыв дверь, наконец свободно вздыхает. Сегодня и вправду случилось, слишком много приключений, за каких-то жалких тридцать минут. — Пэн… Что он здесь забыл? Может, он показался мне? Привиделся? Два раза? Нет, не может быть. Или может? — рассуждает в слух русая, опускается на корточки, сведя колени вместе, и руками зарывается в волосы. Она протяжно стонет от непонимания. Сжимает кулаки, отчего волосы, неприятно тянет. — Если хочешь вырвать волосы — тяни сильней. — откуда-то сверху слышится знакомый, слегка шершавый, насмешливо-саркастичный голос. Венди вздрагивает, и глаза расширяет. Опять он. Да как же так?! Пэн ехидно смотрит, параллельно растягивая ядовитую ухмылку на губах. Он сколняет голову набок и с прищуром лиса, точно в предвкушении, ждёт момента чтобы напасть, наблюдает. Дарлинг паникует. Паникует, потому что и слов подходящих найти не может. Внутри всё словно вверх дном переворачивается от одного вида его травяных глаз. Губы пересыхают в секунду, от недостатка кислорода в лёгких, и Венди знает причину. Она опускает глаза, словно провинилась в чем-то, и задает один из самых банальных вопросов: — Как ты здесь оказался? — голос дрожит будто, сухой, осенний лист в непогоду. Она внутренне напрягается, и поднимает глаза осторожно, — это же женский туалет… — в голове возникает слишком непристойная мысль, отчего Дарлинг краснеет. Она знала, что Питер мерзавец, но не извращенец же? Ведь так? — Не надумывай лишнего, Венди Мойра Анжелика. Я к тебе пришёл так-то. Она облегчённо вздыхает, тихо и незаметно плечи вниз опуская. Краска с лица исчезает, но девушка всё так же напряжена. Пэн ухмылку на губы натягивает, и смотрит весело, в глазах огни играют. И пускает смешок вполголоса, и к ней на корточки садиться. — К-ко мне? Зачем? — шепчет Дарлинг, в то время как Питер к ней поближе приближается. Она и не подумала бы, что сейчас будет так нервничать перед ним. Глаза с одного угла в другой бегают, а сердце бьется как угорелое. Губы дрожат, а тело лихорадка бьёт. Она чувствует жар, исходящий от его тела, и незаметно для себя ёрзает на полу. Но не для Питера. — Д-а-а-рл-и-и-и-нг, — протягивает гласные. А она краснеет снова. Щекой водит и отворачивается от него. Отсаживается подальше, потому что знает, что ещё чуть-чуть, и внизу все к чертям поплывет. Встает, и тихо говорит: — Мне пора… Пэн смеётся. Смеётся, потому что забавляет его, эта Венди Мойра Анжелика Дарлинг. Забавляет её хриплый голос. Забавляют красные из-за смущения щеки. Забавляют опухлые от желания губы. И забавляет её взгляд. Она хочет его, но здравый смысл, кричит об обратном. И если честно, лучше бы этого здравого смысла не было. Так думает Питер. И в тайне ото всех Венди. Он подрывается вместе с ней. За руку хватая, прижимает к себе, покусывая нижнюю губу начинает. Издевается. Потому что не целует, и руками по телу не водит, а дразниться. Хочет узнать, насколько её хватит. И Дарлинг знает это. Знает, потому что выучила уже Пэна как своих пять пальцев. Здравый смысл, машет рукой на прощание, и громко хлопает дверью, уходит. Вечный смотрит аккуратно, наблюдает за реакцией Венди. Она не отстраняется, но и не поддается. Лишь глаза выпучив, продолжает стоять, чувствуя как Питер касается её губ. Кончики пальцев немеют, а тело обмякает. В голове туман, а мысли, точно клубок ниток, с которым играется кот, путаются. Ниже живота, нарастает жар, и подобно огню, разрастается по всей промежности. Она сдерживает себя, чтобы не хныкнуть сладко, но ей не удаётся. Губы соприкасаются с губами, язык с языком, а желание с весельем.