***
Он приходил в себя медленно, и на удивление плавно; первым вернулось осознание и способность более менее трезво мыслить, потом зрение, и последнее — возможность двигаться. Тело ломило, но это было больше похоже на приятную усталость и лёгкую боль, сравнимую разве что с последними остатками сильной мигрени. Генри попытался привстать, но это попытка не принесла результатов, и он лишь устало опустился на пол. Один за другим к доктору возвращались воспоминания: вот он, в размышлениях над очередным экспериментом, потом его разногласия и постоянная борьба с Хайдом, и, наконец, события произошедшие пару минут назад. Или больше, в журнале (точно! он же все записывал!) должно быть написано точное время проведения эксперимента. Предприняв ещё одну, уже более успешную, в отличии от предидущей, попытку встать, доктор, бледнея, смотрел на записи. Как оказалось, сделанные полтора часа назад. Разум начал панически подбрасывать все больше фактов и поводов для, вполне оправданного беспокойства. В панике подняв голову, попытавшись оглянутся, Джекилл не нашёл в комнате ничего, кроме своего отражения. В этот раз, точно его. Доктор был в замешательстве — отсутствие Хайда означало что Генри, наконец, удалось его убить. Или Хайд проснулся раньше доктора и сбежал, планируя новое убийство? А что если опыт и вовсе не сработал, и сейчас в его голове, как раньше притаился (у него это хорошо получается*) Хайд, и ждёт момента чтобы снова взять контроль над его телом? Остывший разум твердил оценить каждый вариант и откинуть самые неправдоподобные. Генри не чувствует и не слышит Хайда как раньше, что не может не радовать. Оторвав беспокойный взгляд от ценных записей, Джекилл оглянулся. Вещи разбросаны: его пальто бесформенной кучей лежит на грязном полу, ранее пылившиеся на полках химикаты разлиты, а бумаги, когда-то лежавшие на столе более менее ровной стопкой, сейчас украшают пол. Сомнений не остаётся — Хайд был здесь, видимо, проснулся раньше него, и отправился на поиски приключений. И, что самое главное — пальто Хайда, порванное и грязное, испробовавшее на себе все стены трущоб Лондона, отсутствовало. Генри в панике взялся за голову. Хайд в городе — как рыба в воде. Он быстро найдёт способ скрыться от доктора, и продолжать свои зверские убийства. Можно конечно сказать что это не его ума дело, но Джекилл даже думать об этом не смог — так бы сделала та версия его, частью которой был Хайд. Хотя, особых изменений в своей личности он не чувствовал, доктор всеми силами искал подтверждение тому, что опыт сработал. Взяв себя в руки, доктор сменил одежду на более чистую — не вымазанную грязью и веществами с пола, в которых упорно корчился и валялся на протяжении полутора часов. Уже подходя к двери, Джекилл замешкался. Почти не колеблясь, он взял из верхней шуфлядки пистолет, и, надежно его спрятав, вышел из подвала. — Пул, запрягай лошадей!***
Перед тревожными глазами проносились виды дождливого и крайне неприветливого Лондона. Доктор беспокойно искал Хайда, приглядываясь к каждой таинственной особе в пальто. Таких было немного, но каждый из них вызывал у доктора сильнейшее беспокойство. — Сэр, скажите, что произошло? Может, я смогу помочь? — вежливо и с легкой тревогой поинтересовался дворецкий. Объяснять все очень не хотелось по многим причинам. Главная из них — это страх случайно упустить Хайда. И, возможно, снова показаться сумасшедшим. — Я смог отделить от себя Хайда, — доктор сделал паузу, наблюдая удивленно взгляд Пула, — от сыворотки я потерял сознание и упустил его. Я должен найти Хайда, на моей совести и так много плохих поступков по его вине. Пул не ответил, и не пытался разбавить молчание разговором, за что Генри был очень благодарен. Чем дальше они заезжали, тем сильнее менялся привычный Генри Лондон. Видимо, у этого города тоже есть своё злое альтер-эго.***
Пробуждение похоже на удар об стену. По венам разливается адреналин, истерически требующий незамедлительных действий. Почти все пробуждения Хайда, когда удавалась взять контроль над телом доктора выглядели похоже. Но если раньше Хайд знал к чему бежал, сейчас понимание собственных мотивов не наступает, и все что ему остаётся — в панике вскочить на ноги. Ощущения были странные — перед глазами все плыло, а банальная попытка найти одежду превратилась в испытание. Раскидав трясущимися руками весь хлам, который находился на столе, Хайд пытался найти своё пальто — насколько он помнил, на улице было холодно. Скинув верхнюю одежду Джекилла на пол, Хайд приподнялся за своей. Краем глаза уловив незнакомое отражение в зеркале, Эдвард медленно, но слегка дёргано повернул голову. Оттуда на него смотрел абсолютно незнакомый человек. Он был отдаленно похож на себя, когда был в теле Джекилла, но все же имел какие-то свои собственные черты. Но вместо ожидаемого облегчения от разделения, это приносило лишь ещё одну волну паники и подогревало беспокойство. Хайд относительно пришёл в себя и поспешил сбежать как можно дальше через заднюю дверь. Окружающий мир больше не радовал темно алыми красками, а лица окружающих людей не выглядели уродливо-деформированными, как раньше. Внутри не заполняло невыносимой энергией чувство эйфории, но оно нашло себя в другом проявлении — в панике. Хайд умеренным шагом шёл в неизвестную никому, даже ему, сторону, в этот раз действительно не зная что делать и за чем бежать. На улицах Лондона он чувствовал себя в относительной безопасности, в отличии от дома Джекилла. Сознание подсказывало (скорее, кричало), что если бы Хайд не проснулся раньше Доктора, он бы сейчас не дышал морозным лондонским воздухом. Генри незамедлительно его убьёт, как увидит. А умирать жуть как не хотелось, даже учитывая его теперешнее не самое приятное состояние. Небольшой дождь сменился ливнем, больно режущим крупными каплями все, к чем мог дотянутся. Обувь наполнялась водой, и угроза умереть от Джекилла меркла на фоне возможной смерти от обморожения. Хайд больше не чувствовал себя бессмертным, но все ещё знал, что он вынослив. Он, не имея собственного тела, не исчез в туманном сознании доктора, так что и в дождливом Лондоне продержится. Среди шума мыслей и ворохов размышлений невольно стал появляться один вопрос — зачем? Хайд остановился, ужаснувшись своим мыслям. Действительно, а зачем? Он помнил, какими яркими были ощущения когда Хайд внезапно просыпался (теперь уже) в теле Джекилла; ломало кости, будоражило сознание — злость на лицемеров восседающих на высоких постах. Хотелось показать какие они ничтожные, и чего стоит их мнение. — С дороги! Эдварда грубо спихнул незнакомый мужчина, видимо, очень спеша по своим делам. Глаза наполнились яростью, но, увы, сил не хватило на то чтобы сказать какую нибудь грубость. Руки так и тянулись свернуть подонку шею, но пару значимых вещей остановили Хайда. Пальцы не поддавались, руки скрутила судорога от невыносимого холода. Окружающие люди непонимающе оглядывались, рассматривая потерянного человека. Хайду вдруг захотелось как можно скорее уйти от их снисходительных взглядов. Он попятился, врезавшись спиной в угол старинного здания, и спрятался в тени узкой улицы. Подворотни — место постоянного обитания бездомных и несчастных, а иногда людей, скрывающихся от закона. Хайд не любил прятаться, у него всегда была возможность отдать контроль Джекиллу и уйти со сцены, а доктор уж как-то сам разбирался. Если уже и прятаться — то у всех на виду. Но сейчас Хайд скорее не прятался, а искал себе более менее приличное место для смерти. Дождь шёл, сил осталось на несколько шагов до того, как обессилено припасть к стене и свалится на пол. Эдвард был до такой степени потерян, что уже не осознавал что происходит вокруг, и дождя не чувствовал. Конечности трясло от холода, а глаза невольно закрывались.***
Среди угрюмых и удивительно похожих на друг друга лондонцев не было того, кого так тщательно искал Джекилл. Кто-то был похож, лишь отдаленно, но все равно это был не Хайд. Доктор невольно покосился на револьвер, но сразу же отвёл взгляд. Об этом думать хотелось меньше всего, но решить для себя что-то нужно. Страшно подумать, какая будет реакция Аттерсона, когда он узнает об исходе удачном эксперимента, а уже после о том, как Генри профессионально потерял, можно сказать, часть себя. Доктор помотал головой — описывать Хайда такими словами было не правильно. — Дальше проехать не выйдет. Он ушёл, сэр, — Пул поджал губы и отвёл взгляд в пол. Нет уж, так не получиться. Генри должен найти Хайда, это, увы, теперь его ответственность. — Хайд появился по моей вине. Теперь он — моя ответственность, — доктор посмотрел на револьвер, — и я должен с этим покончить. Джекилл решительно встал ногами на неровную, местами криво вымощенную плитку. Дорога ближе к трущобам резко портилась, делая проезд далее невозможным. — Сэр, я настоятельно рекомендую вам не идти дальше! Грубо проигнорировав дворецкого (за что Генри после, и не один раз, извинится) он последовал вглубь туманных улиц. Люди неприветливо косились на Джекилла, который сильно выделялся на фоне грязной улицы. Теперь он понимал, почему Хайд предпочёл рваное пальто; но даже при этом он выделялся из общей массы людей. По крайней мере, так ощущалось. Стараясь не замечать прохожих, Джекилл старательно высматривал Хайда среди людей, подворотней, и даже мусора, видимо, заменяющего тротуар. Уже отчаявшись, доктор заметил едва уловимое шевеление в темноте. Из тени, словно призрак, вышел Хайд — не живой, не мёртвый. Кожа бледная настолько, что, кажется, через неё видно кирпичи здания стоящего позади; волосы чёрные, слегка вьющееся — от того и, видимо, спутанные. Глаза тёмные, и в них едва виднеются зрачки, а под ними залегли глубокие тени. Губы потеряли свой цвет, а кончик носа покраснел — видимо, Хайд долгое время шёл под дождем. Эдвард сделал два вымученных шага на встречу к доктору, а после без сил упал прямо на него. Джекилл, вовремя спохватившись поймал его и удерживал в относительно вертикальным положении. Генри невольно отвёл взгляд к револьверу. Вокруг людей не было, да и если просто бросить Хайда на этом же месте, он вряд ли доживёт до завтра. Эдвард так любил жизнь (о чем неоднократно заявлял), а сейчас добровольно свалился в руки самого главного врага. Видимо, Хайд просто не соображал, что происходит вокруг него, и попытался попросить помощи у первого, к кому дотянулся — у Генри. Правда, это можно рассматривать более реалистично — у Хайда просто не было сил чтобы свернуть Джекиллу шею. Эдварда мелко затрясло, когда подул ветер, и он плотнее прижался лицом к плечу доктора. Генри хватало десять секунд чтобы понять, что он не сможет бросить умирающего человека на произвол судьбы. Доктор взял Хайда под руки, и с помощью как раз подоспевшего дворецкого, как можно аккуратнее потащил Эдварда в сторону повозки.