Атсуму Мия
Не то чтобы у вас была вражда, но и дружбой это точно не назовешь. Вы ведь просто одноклассники. Ты была не самым социальным человеком. Не было там какой-то травмы детства, из-за чего ты не общалась с одноклассниками. Просто не было желания. Тебе хватало собственной компании. Если ты слишком выделяешься среди других — главная любимица парней, амбициозная личность или просто яркий человек, то над тобой могут издеваться, а если ты даже отпора дать не сможешь, то их это только распаляет. Ну а если ты наоборот вообще ничем не выделяешься и являешься скучной серой массой на задней парте класса, редко подключаешься к коллективу, но и при этом никому не мешает, то тоже можешь стать целью издевок. Ты была вторым вариантом. Стандартная ученица, массовка и посредственность. Еще много синонимов можно подставить к значению — обычная. Просто не любишь много болтать, да и болтать в целом. Вот и стала ты мишенью насмешек. «Она может делать нормальные прически? А то глаз уже не видно» «Она такая высокая, мерзость» «Боже, она хоть когда-нибудь будет на физру ходить? Сомневаюсь, что у нее проблемы со здоровьем» «Мышь серая» А что Атсуму? Он прекрасно понимал, что эти издевки совершенно глупы и необоснованны, но все равно немного поддался искушению. Редкие подколы и насмешливый взгляд, все что он делал по отношению к тебе. Но иногда, когда вы пересекались в пустых классах или коридорах, когда были совершенно одни, вы перекидывались парочкой фраз. Иногда даже делились жвачкой или колой между собой. Его всегда поражала твоя стойкость. Ты ведь всегда игнорировала как к тебе относятся. Оскорбления — всего лишь слова, пожелания смерти в Интернете — обычные пиксели на телефоне, изрисованная парта — в шкафчике уже давно есть моющее средство и тряпка. Ты игнорировала не только издевательства, ты будто ничего не видела. Тебе было как-то наплевать на всех и вся, всегда у себя на уме. Т/и любящая одиночество и кислые яблоки. Когда вы перешли на третий год старшей школы, Атсуму стал замечать кое-что. Ты не была самым эмоциональным человеком на планете, но Мия видел изменения в твоих эмоциях, спасибо за существование его брата и знакомство с Суной. Видел, как ты стала чаще отвлекаться, погружаясь в собственные мысли. Видел, как иногда в твоих глазах проблескивала странная эмоция — смесь грусти и страха. Замечал твою побледневшую кожу, видные мешки под глазами и видел, как ты похудела. А однажды упала в обморок прямо в коридоре. Атсуму в тот момент был рядом и нес тебя в медпункт. Его самого удивляло почему он так волновался за тебя и при любой возможности пытался услышать от тебя хотя бы банальное «привет». Может потому что вы были чем-то похожи. И вот, обычный вторник. Атсуму уже был в классе и решал задачу по математике, иногда краем уха слушая, что обсуждают его одноклассники. Сегодня должна быть тренировка. От этой мысли уголки губ чуть приподнимались, по телу пробежалась мелкая приятная дрожь, будоража сознание. Дверь класса открылась, и ты наконец пришла в класс. В последнее время так лень подниматься на третий этаж. Все уставились на тебя. Этого они точно не ожидали. Твоих привычных длинных волос не было. А была какая-то мальчишеская прическа, волосы еле скрывали уши. Троица девушек, главных сплетниц и разжигателей ненависти к тебе, усмехнулись и уже придумали новые шутки. Одна уже хотела что-то сказать, но ты ее перебила: — Это из-за химиотерапии, — ты посмотрела на Атсуму непонятным для него взглядом, — у меня рак. Все замолчали и перестали что-либо делать, медленно осознавая, что ты только что сказала. Ты спокойно прошла к своей парте и, будто бы ничего не произошло, стала готовиться к уроку. В тот день Атсуму на тренировке несколько раз накосячил с пасами, он никак не мог выкинуть это из головы. То есть, Т/и — его одноклассница может умереть в восемнадцать лет? Т/и — его невероятно умная знакомая, девушка с красивыми голосом, забавной привычкой высовывать кончик языка, когда сосредоточена на чем-то, любовью к животным, девушка, с которой ему было приятно болтать в тишине и одиночестве, девушка с милыми родинками на щеке может умереть? Почему его это так волнует? Что за дурацкие мысли о тебе?***
Похоже сегодня не твой день, дверь на крышу школы была заперта. Так что пришлось обедать на лестнице. Ты поставила сумку рядом с собой и достала бенто. — Приятного аппетита, — произнесла, почти прошептала, ты для себя самой. Сегодня мама решила зачем-то в тамогояки нарезать моркови и укропа. Ты недовольно скорчила лицо, но после тяжко вздохнула и приступила к обеду. Раздался тихий топот, ты посмотрела на лестничный пролет. Атсуму. Парень, как только увидел тебя, мысленно поблагодарил себя за внимательность, ведь всего пару раз замечал, как ты уходишь именно сюда на обед. Блондин поднялся по ступенькам и посмотрел на твою сумку. Ты убрала ее за свою спину, а Атсуму наконец сел рядом. — Причина по которой ты сюда пришел — Хотел с тобой поговорить, — он открыл пакет с булочкой. Сок и булочка, вот он — обед волейболиста. — О чем же? — ты продолжила есть тамогояки. — Извиниться, если честно, — чуть протяжно произнес он, — прости…за то, что стебался над тобой На несколько секунд ты застыла, а после усмехнулась, держа губы в улыбке. — Что смешного? — Просто ты уже второй, кто передо мной извиняется…Как же быстро люди меняются, когда сталкиваются со смертью — Не говори так, — с некой резкостью произнес Атсуму, даже сам удивился своему напору. — Говорю правду, — ты пожала плечами и отпила немного сока. Ты посмотрела на Атсуму, погрузившегося в свои мысли и воспоминания, когда вместо того чтобы с тобой нормально общаться, напоминал тебе о шраме на шее, говорил, что тебе не идут очки. — Вот только не нужно жалость включать. Я еще не померла — Все равно прости Повисла неловкая пауза. Атсуму до сих пор не мог осознать полностью всю ситуацию. А ты была так спокойна. Даже сейчас ты не выражала особых чувств. — Будешь? — вдруг произнесла ты и поднесла кусочек сосиски к его рту. — «И почему ты такая добрая?»***
Осенний фестиваль. Многие к нему очень долго готовились. Театральный кружок готовил несколько сценок, и они заняли спортивный зал, где волейбольный клуб тренировался, поэтому тренер сказал, чтобы игроки помогали своим классам. Атсуму умело скрылся от всех разговоров о фестивале и его подготовки, поэтому не принимал участия. Как и ты. Староста сказала, что не хочет тебя перенапрягать, и ты можешь ничего не делать. Как благородно с ее стороны, аж мерзко. И вот так вышло, что вы оба ничего не делаете. Почему бы вместе не прогуляться по школе? Палатка с онигири от класса 3-1. Там ведь брат Атсуму. Осаму действительно умеет готовить. Атсуму разговорился с Суной о предстоящих отборочных, иногда Осаму вставлял свой комментарий, а ты ела уже вторую онигири. — Если ты откроешь свой магазин с онигири, то я буду постоянным покупателем, — тихо сказала ты, улыбнувшись. — Буду рад тебя видеть Вдруг в горле запершило, а в груди будто стало гореть. Ты быстро вытащила платок, накрыв рот рукой, и быстро пошла в сторону школы. Атсуму заметил, что ты куда-то убежала, и пошел за тобой. Тебе явно было плохо, поэтому ты убегала, не хотелось показывать все это. — Т/и? Ты где? — Астуму поднялся на второй этаж. Людей слишком много, — Т/и, — Мия пошел в сторону туалетов. Оттуда вышла парочка первогодок, они косо поглядывали в сторону туалета и о чем-то шептались. — Т/и, ты там? — некрасиво заходить в женский туалет, поэтому Атсуму стоял возле открытой двери. С этого ракурса видны только кабинки туалетов. Ты наконец вышла. Глаза немного слезились, плечи чуть подрагивали. — Все в порядке, — ты вытерла рот платком, а Мия заметил на нем большие капли крови. Парень аккуратно взял тебя за руку и повел к лестнице. — Я отведу тебя домой — Что? Со мной все в порядке, — возразила ты. Врешь и не краснеешь. — Нет, не в порядке, — хмуро ответил он, крепче сжимая твою ладонь и ведя к выходу из школы. — «И зачем ты обо мне так заботишься?»***
Становится все холоднее. Да, в Кобе зимой температура редко опускается до семи градусов, но вот ветер с моря слишком холодный. Короткие волосы развивались на ветру. Кончик носа постепенно замерзал, а тело чуть дрожало. — Прости, долго ждёшь? — к тебе сзади подошел Атсуму. — Нет, только пришла — Врешь, — он чуть нахмурился и стал завязывать на твоей шее свой шарф, пальцами касаясь парика. Шарф еще теплый и так вкусно пахнет его одеколоном. — Пошли, — он аккуратно взял тебя за руку, переплетая ваши пальцы. Это уже стало некой привычкой. Атсуму стал для тебя таким близким. Не только окружение, да и вы сами, удивлялись как так вышло. Хотя, лучше сказать, ты позволила ему быть рядом с собой. Все равно от этого ничего не потеряешь. Эгоистичный придурок, помешанный на волейболе, оказался еще тем ребенком. Но таким внимательным, заботливым и забавным. Позволяющим тебе побыть такой же — не спать до трех ночи, научиться готовить панкейки, принести домой бездомного кота, после школы залезть по щиколотки в ближайшую речку, а после упасть в нее и смеяться. Вы молча прогуливались по ближайшим окрестностям, некая традиция. И вот мост. Вы встали возле перелил и смотрели куда-то вдаль. Ты никогда не думала, что чувствует Атсуму в этот момент. Но точно понимала, что ему тоже немного страшно. — Знаешь, — вдруг начала ты, чуть сильнее сжав выписку из больницы в кармане пальто, — я раньше ничего не боялась…смотря фильмы, я думала, почему герои боятся смерти? Она ведь ко всем придет, — в горле появлялся ком, а глаза стали немного щипать, — но теперь…я тоже боюсь. Атсуму взглянул на тебя. Такая беззащитная: худая, бледная, с опущенными плечами и сломленным взглядом. Ему тоже было страшно и больно. — Атсуму, мне страшно, — парень взял тебя за руку, притягивая тебя к себе, — третья стадия…мне так страшно умирать — Ты не умрешь. — твердо сказал он. Хотя, откуда ему знать? Он не врач и не всевидящее око. — Все будет хорошо. Ты уткнулась носом ему в плечо, пальцами сжимая его куртку. Так тепло и приятно. Хоть кто-то в это верит.***
Третье января. А у тебя уже новости для парня. В руке сжимала платок с каплями крови. Посильнее укутавшись в плед и завернув шею в теплый шарф, ты стала искать номер Атсуму. Лучше конечно такое обсуждать напрямую, но сил даже из дома выйти не было. Из-за лечения тебя часто мутило, болела голова, а кости ломило. Не хотелось все заканчивать вот так, даже ему ничего не сказав. Больно, неприятно и мерзко. Три гудка. И зачем ты вообще ему решила позвонить? Вы ведь не соглашались быть друг для друга друзьями или парой. Так зачем? — Алло. — Привет, с Новым Годом, — чуть улыбнулась ты. — Тебя тоже, — похоже он улыбается. — Саму, сволочь, не смей есть мой пудинг!...прости — Ничего. — ты мягко улыбнулась, — я хотела поговорить — Секунду, — послушались тихие шаги, похоже он пошел куда-то подальше от семьи, — я слушаю — Я возвращаюсь в Токио к отцу, — прямо сказала ты. Мия не любит, когда кто-то мямлит или говорит намеками. — Что? Почему? — Врач сказал, что лечение продолжится там Повисла неловкая тишина — И…когда ты уезжаешь? — чуть хрипловатым голосом произнес он. — Завтра-послезавтра…прости, что не сказала раньше — Ничего…все-таки…э-это твоя жизнь, — было слышно, что он расстроен. — Ну, удачи тебе. — Ага — Прости, мне нужно идти. Пока, — ты даже попрощаться не успела, как он отключил вызов. Ты глубоко вздохнула, в ребрах неприятно потянуло. Было больно. Не из-за рака, внутри почему-то болело, в горле ком, в голове каша, а на глазах стояли слезы.***
Ты уехала. Атсуму продолжил тренировки, готовясь к национальным. Ты числилась в списках Инаризаки до самого конца, просто была в Токио и училась там. Вы изредка переписывались или созванивались по видеосвязи. Атсуму говорил, что сложно жить одному, он наконец понял, как платить коммуналку, рассказывал о том, что его пригласили в сильную команду, что Осаму будет открывать свой магазин с онигири. А ты говорила про лечение, жизнь в столице, подготовку к университету. Постепенно переписки стали меньше, звонки реже, а видеозвонки вообще пропали из вашего общения. Наступила взрослая жизнь. Атсуму стал куда популярнее и известнее. Он ведь теперь профессиональный спортсмен. Теперь у него не только тренировки, но и реклама, интервью и многое другое. А что ты? Ты вообще пропала. Никто о тебе больше не слышал после старшей школы. Больше не брала трубку, все реже появлялась в сети. Твоя мать переехала, Атсуму теперь даже не знает где тебя искать. Прошло четыре года с того момента как вы виделись. Мия просто смирился, что больше тебя не увидит. Даже если ты жива, то наверняка где-то в Токио. Живешь, учишься скорее всего на логиста, как и планировала, а дома у тебя несколько кошек и пахнет зелеными яблоками. Даже если жива, вы ведь больше не увидитесь. Атсуму приехал в Кобе на пару дней. Все равно на этой неделе тренировки отменили, так как кого-то на интервью позвали, кого-то на съемки, а открывать зал ради пятерых человек не особо хотелось. На улице было прохладно. Зима все-таки. Ветер неприятно бил в лицо, парень посильнее сжал кулаки в карманах куртки и продолжил путь. А ты любила зиму, даже как-то хотела уехать на пару дней в Саппоро, чтобы увидеть сугробы и слепить снеговика, падать в снег и делать ангела. Мия прогуливался по улицам города. Многие места, где он проходил, навевали ему воспоминания о третьем году старшей школы. Вот тут вы купили целую коробку желе и ели их до боли в животе. А в этом парке вы оба кинули по монетке в фонтан, загадывая желания. На этой улице поняли, что потерялись, а под крышей Идзакая* пережидали дождь. Было весело. Эти воспоминания приятно грели душу, заставляя сердце биться чуть чаще. Но все равно где-то в груди что-то неприятно кололо, от чего глаза сильнее слезились. Проходя мимо парочки автоматов, Атсуму остановился и посмотрел, что там. Достал парочку монет из кармана джинс, нажал на пару кнопок. Автомат выкинул ему две бутылки напитков. Кофе и газировка со вкусом яблока. Мия направился к небольшому мосту. Там, где вы всегда любили останавливаться и разглядывать небольшую реку, смотреть на закат. Атсуму всегда нравилось смотреть на тебя в этот момент. Твои глаза переливались золотом, а лучи солнца игрались с локонами твоих волос. Ты мило прикрывала нос шарфом от холода, чуть жмурясь, и прижималась к боку волейболиста, от таких действий Мия чувствовал себя настоящим рыцарем. Атсуму встал возле перил моста и поставил на нее бутылку с газировкой, слева от себя, где ты всегда стояла. Открыл баночку с кофе и отпил небольшой глоток, еще теплый. — Т/и… — чуть осипшим голос начал он — я скучаю по тебе — по холодной щеке скатилась обжигающая слеза. И чего он разревелся? Но боль внутри сжирала до костей. Мия быстро вытер слезу краем куртки, а после уткнулся лицом в руки — Т/и, почему ты даже ничего не сказала на прощанье?...знаю, идиот, не всегда брал трубку, но…почему ты не написала хотя бы строчки? Все та же река и все тот же мост, все тот же закат. Вот только нет больше той парочки, приходящей сюда после школы. Резкая вибрация в кармане вывела парня из собственных мыслей. Мия достал телефон и не глядя ответил на звонок. — Приходи ко мне в магазин, — сразу же сказал Саму. Он не любитель разглагольствовать. —Зачем? — Нужно, — хороший аргумент. Саму сбросил вызов. Атсуму положил телефон в куртку и направился в сторону кафе Осаму, оставив напитки на мосту. Пока он шел туда снова встречались знакомые и родные места. А ведь уже четыре года прошло. Четыре года — это тысяча четыреста шестьдесят дней. Словно огромная пропасть между сегодняшний днем и третьим января. А вот и «Онигири Мия». Зайдя в кафе, тело приятно обдало теплом, а в легкие сразу попал запах риса и рыбы. Атсуму снял куртку и прошел в главную часть кафе. — И зачем зва- За своим рабочим место Осаму стоял все еще в фартуке и кепке, с легкой улыбкой на лице и разговаривал с сидящей за стойкой девушкой. Каре немного прикрывающее уши, серьги, поблескивающие в свете ламп, дорогой офисный костюм. Длинные тонкие пальцы с кольцом на среднем пальце. Таким же кольцом, что и у него. Девушка повернулась на стуле и посмотрела на блондина. Все та же расслабленная улыбка и добрый взгляд бездонных глаз, которые при закате отливали чистейшим янтарем. — Привет, Атсуму. Давно не виделись, — ты встала с уже нагретого места и сделал шаг вперед. А он вырос. Плечи стали шире, он стал выше, взгляд стал увереннее. И наконец он научился выводить чистый блонд. Своим мыслям ты усмехнулась, но даже среагировать не успела, как была прижата к сильной мужской груди. Тебя обнимали так крепко и так трепетно и нежно одновременно. Мия будто бы боялся, что все это сон и ты просто сейчас растаешь словно сахарная вата. — На розовые сопли у вас есть минут пять, — сказал второй близнец и ушел в служебное помещение. Ты чуть крепче сжала его толстовку, вдыхая его одеколон. Атсуму до сих пор пользуется той же маркой. И все так же пахнет кремом для рук. — Прости, что не писала тебе, — тихо сказала ты. — Я так скучал, — он так давно хотел тебя поцеловать. И вот одна из его мечт сбылась. Мягкие, со вкусом яблока и такие желанные. — Детей мне тут не сделайте. — А ты любишь портить момент. Идзакай—какой-то японский паб в Осаке, найденный мной на Гугл картах