Пророчество гнетущей Судьбы

– Звезды на небе ярко блестят. Смотри, за окошком деревья шумят. И где-то, так близко, слышен шумный прибой. Ты ночи не бойся, я рядом с тобой. Глазки скорее, малышка, сомкни, Пусть же приснятся волшебные сны Будешь лучшей принцессой в стране, В которой так много крылатых коней Все страхи оставь за пределами сна И сказка та будет счастья полна Тихий голос женщины был слышен даже в соседних комнатах небольшого домика. За окошком давным-давно наступила ночь, дул легкий ветерок, совершенно не беспокоя обитателей дома. На небе рассыпались сияющие горошины звезд, между которыми разместилась пузатая полная луна. Неугомонных детей удавалось усыпить только колыбельной. Сработала она и в этот раз. Трое малышей-погодок сладко посапывали в своих кроватках. Все было так спокойно, совершенно безмятежно. Ничто не предвещало беды. Но этой чудесной ночи изначально не было дано закончиться так же замечательно. Во втором часу ночи громыхнули взрывы. Полыхнуло пламя. Не прошло и минуты, как все дома в округе охватила паника. Люди в ужасе торопились покинуть свои жилища, спасая лишь свои жизни. Однако главная опасность была далеко не в домах, а снаружи. Каждый выбегающий, не успев пройти и десяти шагов, натыкался на острый меч врага. Началась самая настоящая резня, кровавая, жуткая. Мужчины старались защитить своих детей и женщин, но никто из поселения не был готов к битве. В округе не было ничего из достойного оружия, которое могло бы помочь отразить нападение. В ту ночь не выжил никто. Кроме… *** Кайна резко распахнула глаза, садясь на своей постели, которой было далеко до звания мягкой и удобной. За окном была темень, хоть глаз выколи. Фонари не горели. Чернота царила и в большой комнате, в которой находилась девушка. Со всех сторон доносились то храпы, то посапывания, то обрывки каких-то неразборчивых фраз. Удивительно, как в такой обстановке вообще можно было спать. Но за годы жизни в приюте Кайна привыкла к этому. А как иначе? Свое детство она помнила очень плохо. Если точнее — обрывками, которые зачастую всплывали вот так, в виде ночных кошмаров. Спокойные ночи в жизни Кайны были такими же редкими, как и получение чего-то сладкого в приюте. У детей это действительно было самым настоящим праздником, ведь обычно их меню состояло из весьма скудных блюд, не отличающихся разнообразием. За пятнадцать лет жизни в этом месте, из которых лишь тринадцать были полностью осознанными, сладкое Кайна видела от силы раз пять. Из маленьких детей многие даже и не пробовали. Даже сахара — и того не видели. С младшими обитателями приюта девушка была очень дружна. Дети любили старшую рыжеволосую подругу. И сейчас, когда приближалось время ее выпуска из этого места, ребята очень грустили. Даже мальчишки лет четырнадцати-пятнадцати, которые всегда старались скрывать свои чувства, особенно грусть. Они ведь уже совсем большие и «не девчонки, чтобы плакать». Кайна прекрасно понимала их, и даже когда они всеми силами пытались убежать от себя, печальных мыслей, девушка всегда оказывалась рядом, чтобы успокоить и поддержать. Сегодняшняя ночь была последней для ее пребывания в приюте. Все дети долго не могли улечься спать, каждый счел своим долгом побыть рядом с Кайной: младшие не хотели слезать с колен, старшие просто жались своими хрупкими телами. Воспитатели ругались, грозились высечь их, если сейчас же не разойдутся по своим кроватям, но все слова были тщетны. Всем было грустно расставаться с ней, хотя каждый и понимал, что остаться после совершеннолетия ни за какие коврижки не разрешат. Девушке предстояло выйти во взрослую жизнь, хотела она того или нет. В любом случае, завтра, в день своего рождения Кайну обязали покинуть приют. Конечно, точная дата ее появления на свет сейчас одним небесам известна, поэтому им стал день, когда девчушку нашли у ворот, грязную и оголодавшую. Ведь именно тогда она стала членом их большой «семьи». А сейчас была вынуждена навсегда отсюда уйти. Никому, конечно же, не запрещалось навещать малышей, но воспитатели всегда относились к этому далеко не положительно. Если и приходил кто-то из выросших детей, они постоянно косились на них с таким взглядом, будто те в чем-то провинились. Или были страшно испачканы. Настоятельницы не любили детей, за которыми следили только ради денег. Немного успокоившись после ночного кошмара, Кайна снова предприняла попытку уснуть. Долгое время она ворочалась в совсем неудобной кровати, пыталась положить маленькую, жесткую подушку в более-менее комфортное положение. К счастью, спустя где-то час таких метаний девушка все же уснула. Правда, до пробуждения оставалось совсем немного времени, а из-за некоторых маленьких проказников его вмиг стало еще меньше. Открыв глаза от того, что по ней мельтешили крохотные тела, Кайна совсем не разозлилась. Она понимала, что момент расставания неизбежно приближался, с этим совсем ничего поделать было нельзя. – Хэй, Амири, Нейлс! Тише, маленькие, тише! – попыталась усмирить младшеньких. Те замерли, а потом прилипли к ней, всхлипывая. – Кайна, не уходи… Не оставляй нас здесь… – всхлипнула малышка Амири. Девушка вздохнула, прижав ее к себе. Поглаживает по темным волосам. Мальчишка прижался к другому ее боку. – Как мы будем без тебя?.. – к ним подошла светловолосая девочка постарше, лет двендцати. С ней вместе подошел черноволосый парнишка того же возраста. – Взрослые же просто сожрут нас, – нахмурился он. Ему явно не нравились то, что ожидает каждого ребенка в приюте после ухода главной защитницы младших. – Арти, не переживай. Все будет хорошо. Вас будут защищать Элли и Клайд. Вас никто в обиду не даст, – пообещала ему, слегка улыбнувшись, что было уже заметно в полутьме комнаты, ведь за окном потихоньку рассветало. – Тем более, я обязательно буду приходить к вам. Насовсем уж точно не оставлю. Вы же мои маленькие солнышки, – аккуратно освободила свою руку из захвата малыша Нейлса и потрепала Арти по не уложенным черным вихрам. Тот недовольно сложил руки, но отстраниться не попытался. Подобные ласки Кайны любили все. – Ладно… Но приходи почаще! Мы же… – мальчик осекся, покраснел. – ...будем скучать, – закончила за него стоящая рядом девочка. Арти фыркнул и отвернул голову. И сам уже не хочет признавать своих теплых чувств к той, что стала для них всех если не матерью, то точно любимой старшей сестрой. Все это прекрасно понимали. – И я буду скучать. По всем вам. Очень-очень. Поэтому обязательно буду приходить. Идите ко мне, – с легкой улыбкой протянула к ним свободную руку. Светловолосая девочка сразу буквально упала в ее объятия, Арти же пару секунд мялся, а потом все-таки позволил обнять и себя. До самого обеда от Кайны не отходили дети. На утренние занятия воспитателям так же не удалось их разогнать, несмотря на все угрозы, которые они сыпали на каждого. Виновница сего торжества только и могла, что разводить руками. Не отталкивать же тех, кого и сама ни за что бы не отпустила. Как бы ей хотелось самой заботиться о них! Воспитывать, растить, быть рядом… Но что она могла? Сама ведь только-только стала совершеннолетней, без гроша в кармане. Ни дома, ни работы. А вон на что замахнулась! Не бывать тому. После обеда она должна была взять свои вещи и покинуть территорию приюта если не навсегда, то очень надолго. Еда на обед как обычно не отличалась особым вкусом: постные щи на первое было почти таким же, как овощное рагу на второе. Однако никто из детей в этот раз совершенно ничего не заметил. Их мысли были заняты лишь скорым расставанием с любимой сестрой. Они старались побольше растянуть обед, ели медленнее, чем всегда. Это только злило воспитателей. Но, к сожалению, никакой обед длиться вечно не может. Поэтому момент, когда пришла пора прощаться, все же настал. Тут уже многие малыши не сдержали своих слез, никак не желая отпускать Кайну. И все же пришлось это сделать, ведь настоятельницы в буквальном смысле начали гнать ее со двора. Девушка практически ушла, отпустив последнего ребенка, как со стороны здания раздался вскрик. Кто-то из малышей решил вернуться в дом, подняться повыше и смотреть из окна, куда уйдет Кайна. Кто знает, может, однажды это пригодилось бы. В закрытое окно было мало что видно, поэтому дитя не придумало ничего лучше чем настежь его открыть. На его беду, оно было именно из тех, что взрослые забыли обезопасить от любопытных носов своих подопечных. Неудивительно, что кроха не сумел удержаться и очень скоро выпал из проема с высоты третьего этажа. Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Кто-то в толпе детей закричал, воспитатели заахали, но даже не попытались броситься к зданию, чтобы поймать хрупкое тельце. А внутри Кайны все замерло от ужаса. Сердце бешено заколотилось в груди. За свои последующие действия она совершенно не отвечала; уже потом, прокручивая в голове все произошедшее, девушка отчетливо понимала, что в тот момент в нее будто кто-то вселился. Рыжеволосая молниеносно рванула к приюту, так быстро, что никто из присутствующих не сумел даже уследить за ней взглядом. В одно мгновение она оказалась прямо на том месте, куда должен был упасть ребенок, а затем прыгнула, поймав его на высоте второго этажа, на уровне которого перепуганный малыш как раз и оказался. Тот вцепился в него мертвой хваткой, прижимаясь всем телом. Зависнув немного в воздухе, Кайна вскоре начала потихоньку опускаться вниз, крепко обнимая мальчишку. И лишь потом, когда ее ноги уже коснулись земли, девушка словно пришла в себя и огляделась. На нее уставились десятки настолько ошарашенных пар глаз, что Кайна невольно оглядела себя. Чего они так смотрят? Будто у нее выросла третья рука или (упаси небеса!) хвост. Но ничего такого не наблюдалось. – Кайна… ты… Ты словно летела! – восторженно воскликнул один мальчик. Дети радостно обступили ее, обсуждая только что произошедшее событие. Вот только саму девушку все это отнюдь не обрадовало. Она медленно перевела взгляд на настоятельниц, которые недобро смотрели на нее. А также заметила мелькнувшую фигуру самой молодой из них, направляющуюся за ограду. От этого стало страшно. Ведь все знали, что бывает с теми, кто проявит хоть какие-то нечеловеческие способности. А их, судя по всему, и проявила Кайна, хотя даже представления не имела, что они у нее имеются. Буквально через десять минут во двор ввалились пятеро мужчин. С ними шла та самая настоятельница, что-то довольно испуганно рассказывая и махая руками. Затем, обнаружив «провинившуюся» девушку, она указала на нее пальцем, округлив глаза. «Да точно ведьма!» – донеслось до Кайны. Малыша та уже поставила и сейчас была абсолютно беззащитна. Мужчины, не говоря ни слова, двинулись в ее сторону, расталкивая малышню. Дети пытались как-то помешать им пройти к сестре, сообразив, что они желают ей совсем не добра, но они были слишком маленькими и слабыми. Подойдя к девушке, один из них схватил ее за локоть. Та попыталась вырваться, но эта попытка была настолько слабой, что человек даже не дернулся. – На территории королевства под запретом любые проявления нечеловеческой силы. Вам это должно быть прекрасно это известно, – сказал второй. Кайна в ужасе посмотрела на него, теперь уж точно не в силах пошевелиться. – Я… не знала о том, что могу подобное… – произнесла тихим, дрожащим голосом. – Вам также должно быть известно, что за такое полагается смертная казнь через ссылку на Темный остров, – проигнорировал ее попытку оправдаться. – Нет! Не отправляйте туда Кайну! Она хорошая! Она спасла Миклэра! – стали раздаваться со всех сторон детские голоса. – Замолчите, – спокойно произнес третий мужчина. Это прозвучало так устрашающе, что дети заткнулись, грустно смотря на девушку. – Она опасна для всех. Таким не место среди людей. Сказав это, он взял Кайну за другой локоть, и оба мужчины протолкались обратно через толпу. Трое оставшихся прошли следом. И у всех пятерых были такие каменные лица, что невольно можно было задаться вопросом, правда ли это люди? Рыжеволосая быстро поняла, что ей не удастся вырваться, избежать своей участи. Ведь для таких, как она, не организовывали даже суда. Их просто туго привязывали к мачте маленького деревянного кораблика и отправляли в море, в ту сторону, где и находился Темный остров. У людей не было никаких сомнений, что все они попадают именно туда — многие годы подтверждали, что сильным течением их сносит куда нужно. Кайна мало что запомнила из последних часов. Очнулась от состояния прострации она только тогда, когда ее веревки настолько сильно затянули, что руки буквально немели. Однако ее попытки сообщить об этом были напрочь проигнорированы. Спустя пять минут корабль уже плыл по течению в сторону ужасающего острова. Сколько времени до прибытия у нее было – девушка не знала. Это и понятно: те, кого отправляли на смертную казнь, не возвращались, а течение было непредсказуемым. Кайна старалась не думать о том, что произойдет, когда она доплывет до нужного места, но все же не прошло и получаса, как по ее щекам хлынули слезы. Страх потихоньку захватывал ее юное тело, заставляя мелко дрожать. Руки, грудь и живот жутко болели от тугих оков; всех смертников тщательно привязывали, чтобы у них не было и шанса спастись до прибытия на остров. А уж там, полностью связанные, они становились легкой добычей. Именно так считали все люди из королевства, и девушка это прекрасно знала. «Может, все не так и плохо? Может, я смогу выжить?.. Я ведь ничего плохого не сделала, только помогла младшему братишке… Он ведь мог погибнуть. И… никакая я не ведьма! Это была случайность… Точно, случайность! Но именно за эту случайность меня наказали… Почему я?.. О, небо...» Дальнейшие раздумья прервала тряска корабля, а затем его остановка. Кайна огляделась, пытаясь понять, где находится и что вообще случилось. Как оказалось, посудина застряла на мелководье у берега очень мрачного, не взывающего доверия темного острова. От одного только вида девушку бросило в дрожь, а последующий шорох, раздавшийся из прибрежных кустов, и вовсе заставил замереть от страха. С бешено колотящимся сердцем рыжеволосая ожидала момента, когда увидит своего будущего палача.