К-каччан?..

      8:30PM, общежитие академии Юэй       Солнце уже почти скрылось за горизонтом, одаривая все вокруг прощальными золотистыми лучами. Густая зеленая листва деревьев тихо шелестела на едва ощутимом ветерке. Мидория Изуку возвращался в общежитие. Вечерняя тренировка со Всемогущим немного затянулась, и теперь юноша брел по дорожке к входным дверям здания и раздумывал о своих успехах в освоении причуды Одного-За-Всех.       Одноклассники уже привыкли, что Мидория тренируется чуть ли не каждую свободную минуту, а под вечер возвращается и вовсе как выжатый лимон. Сегодняшний день не был исключением. Мокрая от пота футболка неприятно липла к спине, и Изуку как можно скорее отделался от приставших было к нему друзей, спешно выскользнув из общей комнаты в коридор. Облегченно вздохнул и помчал в свою комнату. Ему срочно нужно было принять душ.       Все одноклассники остались в гостиной, а это значило, что под горячим душем можно будет постоять в свое удовольствие, и никто не будет торопить.       Юноша захватил из своей комнаты все необходимое, закинул на плечо полотенце и направился в душевую. Привычно хмыкнул при виде надписи «Здесь запрещается ронять мыло!», листок с которой повесили на дверь Каминари с Минетой около двух недель назад. Заглянувший в гости к своим ученикам Айзава-сенсей тогда совсем никак не отреагировал, лишь обронил скучающим голосом: «Молитесь, чтобы от скотча не осталось потом следов».       Мидория слегка надавил на ручку, и она тут же поддалась. Как ни странно, из другого конца комнаты слышались звуки воды. Изуку не обратил на это внимание, однако, стягивая одежду, попытался вспомнить, кого в общей гостиной класса не было, когда он вернулся с тренировки. Перебирая в памяти имена одноклассников, парень отвлекся и не заметил, как шум воды стих.       «Каминари точно был там… И Иида, он одним из первых сразу рванул ко мне. Остается только…»       — Какого ты тут забыл, чертов Деку?       Мидория аж подскочил от неожиданности и испуганно уставился на словно из-под земли выросшего перед ним Бакуго.       «Каччан!..»       От накаченного крепкого тела Кацуки шел пар. Каччан сейчас был горяч, в самом буквальном смысле этого слова!.. Неожиданно для самого себя Изуку смутился. Его взгляд заметался по комнате в поисках предмета, на который можно было бы отвлечься. Бакуго продолжал молча ждать ответа на вопрос, хмуро сверля смущенного Мидорию мрачным взглядом чуть прищуренных глаз.       — Ты тупой? Мне еще раз повторить свой вопрос?       Деку нервно дернулся, и его губы расползлись в идиотской улыбке. Стараясь не обращать внимание на то, как близко стоит Кацуки, на котором из одежды было только полотенце, обернутое вокруг бедер, Мидория торопливо забормотал себе под нос:       — Ну, понимаешь, это душ… А мы живем в общежитии, где душевая комната является таким же общественным местом, как и, скажем, гостиная или…       — Тц… — Бакуго раздраженно дернул острым подбородком, но больше ничего не сказал и собрался было покинуть помещение, оставив красного, как помидор, Деку один на один со своими мыслями. А Мидория в свою очередь уже поспешил подхватить в руки мыло и шагнуть к душевой кабинке, как вдруг в один миг произошло сразу два события. Полотенце, не выдержав сексуального давления со стороны тела Кацуки, соскользнуло с мужских бедер и пало к ногам Каччана. Парень зверем уставился на предательский кусок ткани и резко развернулся, словно уверенный, что это Деку хотел подшутить над ним. Ровно в этот же момент мыло в руках Изуку подлейшим образом выскользнуло из пальцев юноши и полетело на кафельный пол. Со вздохом Мидория наклоняется, чтобы поднять несчастный кусок мыла, и повернувшийся в эту секунду Бакуго видит только пару ног и зад Деку. В горле резко пересохло, и Каччан сглотнул вязкую слюну так шумно, что Изуку подскочил, как ужаленный, и обернулся. Повисло неловкое молчание. И в следующую секунду Бакуго уже делает стремительный шаг навстречу Мидории, крепко хватает его за плечи и толкает к стене. Напряжение между парнями растет, и вселенная схлопывается, когда Кацуки впивается в тонкие губы Изуку страстным поцелуем, срывает с них тихий изумленный полустон-полувыдох. Испещренные шрамами пальцы Деку впиваются в широкие плечи любителя взрывать все вокруг (в том числе и мозг самого Мидории). Кацуки низко, по-звериному, рычит, настойчиво проталкивает свой язык в чужой рот, углубляя поцелуй. Возбуждение волнами прокатывается по разгоряченным телам, и Бакуго, не в силах более себя сдерживать, оставляет напоследок на шее Изуку засос, а затем отстраняется.       — Повернись и упрись руками в стену, — немногословно велит он, и, как только Мидория выполняет указания, почти невесомо скользит указательным пальцем вдоль позвоночника юноши. Деку постанывает от нарастающего возбуждения, по-кошачьи выгибает спину в ответ на прикосновения Каччана. Тот ухмыляется. Ведет руку ниже. Раздается шлепок. На правой ягодице Изуку остается красный след от ладони Бакуго, который уже не останавливается. Неторопливо вводит один палец, искоса наблюдая за реакцией Деку. Он же закусывает губу и невнятно что-то мычит. Парень добавляет еще один палец. Изуку с непривычки кривится, но уже через несколько секунд боль сменяется наслаждением, и юноша уже сам подается бедрами назад, насаживаясь на продолжающие растягивать его пальцы Кацуки. Бакуго касается губами кожи Деку, прихватывает ее зубами, оставляет на шее отметины, зализывает их горячим языком. Тело Мидории начинает реагировать ярче, и парень вытаскивает пальцы, пристраивается позади Изуку. Мгновение — и юноша чувствует в себе член Кацуки. Большой и пульсирующий, он заполняет Деку внутри, и это, хоть и непривычно и некомфортно, неожиданно сводит с ума.       Бакуго ритмично толкается в податливое тело. Дышит часто и шумно, опаляет своим дыханием кожу Изуку. Тот же уже не сдерживает стонов, подстраивается под постепенно ускоряющийся темп Каччана, сам толкается бедрами навстречу его движениям. По позвоночнику стекает капелька пота. Бакуго уже на грани. Обильно кончает в Мидорию и резко отшатывается, хватается за стену, приваливается к ней разгоряченным телом, запрокидывает голову и пытается восстановить дыхание. Изуку кончает следом за парнем и упирается лбом в прохладный кафель. Смотреть на Кацуки юноша не решается, только бросает одинокий косой взгляд, чтобы убедиться, все ли в порядке.       Пять минут. Проходит пять минут. Каччан молча поднимает полотенце, вытирается, обматывает ткань вокруг бедер и идет к двери. Останавливается и, не оборачиваясь, бросает Изуку:       — Только не думай, что после того, что сейчас произошло, я стану играть с тобой в поддавки. Мы соперники. И только что я снова проиграл тебе раунд, поведясь на твой привлекательный зад.       Парень взялся за дверную ручку, но вновь остановился, чтобы добавить с ухмылкой:       — Тупой Деку.       И ушел, оставив Изуку один на один с жестоко брошенным на пол куском мыла.       Вот так и сходил в душ, ничего не скажешь.