Каменный пляж

Легкие волны с тихим шипением разбиваются о камни пляжа. Небо заволокли серые, густые, низкие облака, отчего казалось, что это не небо, а, скорее отражение камней, создающих пляж. Хотя даже пляжем эту местность назвать можно лишь с натяжкой. Но В-52 хватало. Он поставил рюкзак со сложенными крыльями на низкий пологий камень и теперь сидел на камне повыше, прижав одно колено к груди. От сильного ветра деревья вокруг «пляжа» словно пели вместо птиц, которые давно улетели отсюда после крупной атаки Падших. Даже слабые колоски, пробивающиеся сквозь каменную стену, ограждающую «пляж» от чего-то неизвестного, шелестели в такт волнам и деревьям. В прошлый раз, когда команда во главе с Наполеоном приезжала на ранчо Золотого Дерева, товаров было слишком много и команда осталась переночевать в доме патрона. Все разошлись по своим обязанностям, оставив В-52 одного. Именно тогда маленькая дочь патрона рассказала ему об этом пляже и показала его на карте. Она сказала: «Если очень долго ждать, то к пляжу выходят маленькие зелёные птицы. Сначала ты их не заметишь, но потом, когда они поймут, что ты не представляешь для них опасности, они начнут петь. Нет в Глоривиле места спокойней и приятней этого пляжа» и пообещала, что сводит туда В-52, когда они в следующий раз приедут на ранчо. Но этого не случилось. Путь был более долгим, чем ожидалось, и В-52 просто не успел с ней встретиться ещё раз. «Она была очень слабой, — скажет один из ковбоев, когда В-52 поинтересуется, где она. — Настолько слабой, что не пережила одну из зим». «Разве люди умирают от слабости?» — подумает В-52 и слегка заторможенно кивнёт ковбою. Потом В-52 скажет Брауни, куда собирается пойти и, услышав в ответ понимающее «Мы тебя подхватим по дороге», отправится в путь. Большую часть времени В-52 даже не придётся использовать силу Духа, ведь от ранчо идёт множество больших дорог и проехать попутками окажется гораздо легче, чем ориентироваться и искать дорогу прямо во время полёта. Окажется, что весёлые мужчины, везущие часть товара на ближайшие рынки и привозящие обратно то, что нужно было патрону, очень уж сильно любят петь песни и ни одной пересадки не пройдёт без вопроса «А песенку споёшь со мной?». К концу дня В-52, одаренный различными вкусностями и улыбающийся последнему «народному певцу», прибудет к тропинке через лес. До Селены недалеко, но вокруг относительно тихо, что удивляет. Лёгкий шелест листьев усилялся с каждым шагом вглубь, а тропика становилась всё тоньше, словно это не тропинка, а нить. Крылья начали задевать стволы деревьев и В-52 сложил их в рюкзак. Он мельком взглянул в небо в поисках гнёзд птиц или солнечного света. Но небо было безмолвно и серо. Каждый раз, убирая крылья, В-52 замечал, что он словно становится меньше. Не в размере, конечно, рост его не менялся, но само чувство оставалось. «Как только Брауни будет свободен, спрошу у него» — думал В-52 и не спрашивал. Но сейчас мы вернёмся в начало, на пляж. Он действительно был в конце тропинки, что не могло не радовать. Поэтому В-52, оказавшись на нём, устроился поудобнее и начал ждать. Со слов дочери патрона он не должен представлять опасности для птиц и тогда всё станет спокойно и В-52 узнаёт, что такое спокойствие. В-52 закрыл глаза, прислонившись спиной к очередному камню. «Дух Еды с закрытыми глазами в неудобном полусидящем положении представляет гораздо меньше опасности, чем тот же Дух Еды, но с открытыми глазами и сидящий прямо» — думал В-52, но птицы так почему-то не думали и не выходили. Спокойствия не приходило, разгадки тоже. В-52 вздохнул и открыл глаза. Тучи сгущались на горизонте, образуя что-то, похожее на тёмную армию из какой-нибудь сказки. Ни разу не спокойно. Не успел В-52 подумать, что он, может, что-то напутал, как со стороны леса раздался голос Наполеона: -Брауни, посмотри, какая милая птичка! Маленькая, зелёненькая, пушистая, да ещё и не одна! — Брауни что-то тихо сказал в ответ, но В-52 не расслышал. — Да не парься ты так, в лесу никому ничего не слышно. Смотри, я предводитель армии зелёных пташек! — Наполеон самодовольно вышел на пляж, его руки были расставлены в стороны, а на каждой сидело по несколько зелёных птичек. Он даже не сгонял тех, которые сидели у него на шляпе, отчего она подозрительно качалась при каждом шаге. -Я думал, ты их распугаешь своим голосом, а они к тебе тянутся, — Брауни слегка улыбнулся, выходя из леса и придерживая свою шапочку. -Смотри, вот где В-52! В-52, смотри сколько птиц, почему их нет на пляже? — В-52 с трудом разобрал, где птицы, окружающие Наполеона, а где сам Наполеон. -Я ждал их, но они не подходят ко мне. Видимо, считают меня опасным для них, — В-52 сел на камне прямо, чувствуя усталость в спине. Наполеон взял одну из птиц в руки и подошёл к В-52, пока армия остальных птиц верно следовала за Наполеоном, заставляя Брауни держать дистанцию. -Давай, пташка, дядя Бифти не страшный, просто слегка железный, — сказал Наполеон птице в руках, протянул её В-52 и уже почти передал её ему, но внезапно шляпа Наполеона ещё раз покачнулась, птица на ней издала испуганный крик, взлетела, а шляпа упала ровно в ладони В-52, испугав всех остальных птиц тоже и заставив их улететь ввысь. — Ой… Наполеон, Брауни и В-52 дружно смотрели на шляпу, как на что-то паранормальное, пока из-за леса не послышалось громкое «Вы там уснули?» Эклера. В-52 дёрнул плечами в молчаливом смешке и рефлекторно посмотрел в глаза Наполеону. Тот сначала обернулся на Брауни, потом встретился взглядом с В-52 и залился смехом, кажется, забыв про шляпу окончательно. В-52 часто слышал, что смех Наполеона называют заразительным, но смысл этой фразы он понял только в тот момент, когда Эклер, пройдя сквозь лес, недовольно смотрел на смеющихся Наполеона, Брауни и самого В-52. И в этот же момент В-52 понял, что этот пляж — действительно самое спокойное и приятное место во всём Глоривиле.