Сопряжение

Шоквейв После провального голосования оппозиционный штаб собрался на «совещание». Фиктивные выборы были подачкой недовольным со стороны действующих властей. У сопротивления не было шансов одолеть правящую партию функционистов, им просто нарисовали двенадцать с половиной процентов голосов, и отпустили, чтобы на несколько тысяч лет забыть о народном возмущении. Что далёкий от оппозиционных настроений Шоквейв забыл в стане проигравших? Он решил лично познакомиться с новой политической силой. Двенадцать с половиной процентов голосов означали, что как минимум каждый восьмой кибертронец был настроен на протест. Эту цифру могли преуменьшить, но ни в коем случае не завысить. Любопытно. Однако собравшиеся трансформеры только разочарованно бубнили, мол, результаты выборов-то подделали… - При поддержке фактического большинства отказ от власти будет для нас самым страшным преступлением перед страной - неожиданно подал голос Мегатрон, которого ранее Шоквейв серьезно не воспринимал: тот сочинял идеологические трактаты, революционные речи, а в последнее время и вовсе сосредоточился на листовках. – Мы должны призвать избирателей выйти на улицы и показать свое истинное число. Вокалайзер слегка хрипел: робот работал в шахтах, и его динамики стоило почистить от пыли и осадка, однако шумы придавали его голосу отрывистое «командное» звучание. - А смысл какой в этой показухе? Мы подвергнем сторонников опасности! - Большей опасности мы подвергнем их, оставив жить в прогнившем классовом обществе, – Мегатрон выпрямился, положил сервоприводы на стол, и сцена словно развернулась в угоду оратору, который легко создавал весомые и бескомпромиссные фразы: - Мы не собираемся ни просить, ни требовать. Наша задача – вынудить их признать истинные результаты голосования и подписать капитуляцию… - Остынь! Невозможно принудить к диалогу тех, кто может просто улететь от тебя! Шоквейв огляделся. Все собравшиеся были рабочими машинами, а не профессиональными военными. Их наделили большим запасом прочности и механической силой, но… Да, никто не имел летающей формы. Он записал себе в память забавную мысль: «Этот нелепый факт ставит под сомнение саму идею сопротивления. В отличие от социальных конструктов, вроде богатства или репутации, альтернативная форма является материальным фактором бытия». - Мы можем сбить их! – выкрикнул кто-то, и Мегатрон недовольно покачал головой. - Достаточно просто обеспечить присутствие в воздухе. Он сосредоточил на Шоквейве взгляд затемненной красной оптики, и тот захотел удалить последнюю заметку. Мегатрон постоянно говорил «мы», «наше», «общее дело», но складывалось впечатление, что после голосования товарищи стали для него отработанным материалом. Такие «Мегатроны», детская наивность которых граничила с извращенностью, никогда не приходили к власти выборным путем. Их красивые, но нежизнеспособные идеи всегда эксплуатировали привлекательные болтуны. Только когда идеологи выходили на баррикады, они оказывались в центре восторженного внимания. Мегатрон был хорошо сконструирован и тщательно собран. На монументальном квадратном теле облупилась серая краска, и почти стерлись пометки и предупреждения, призванные облегчать другим работу с его альтернативной формой – буровой установкой. При текущей власти он был обречен провести в шахте всю жизнь. Функционисты полагали, что каждый трансформер являлся функцией, инструментом, необходимым для выполнения конкретной задачи. В их системе мира жизненная цель выдавалась роботам по праву рождения и определялась альтернативным режимом: одни предназначались для науки, другие для войны… - третьи для скучного и монотонного труда. К сожалению, кибертронцы обладали талантами и склонностями, которые в большей мере, чем конструкция, определяли их устремления. Функционисты же допускали, что трансформер мог принести пользу, как личность, а не как приспособление, только если тот обладал воистину выдающимися способностями. Они замечали лишь экстремальные пики графика, игнорируя приближенные значения. В Академии Шоквейв тренировал «нетипичные» механизмы, пытаясь адаптировать их к государственному запросу. Чем больше внимания он уделял работе, тем менее важными для развития каждого робота ему казались изначальные факторы. Протестующие считали, что власть функционистов лишила народ права на самоопределение. Шоквейв не одобрял глупую концепцию «самоопределения»: какой был смысл считать себя самолетом, имея конструкцию грузовика? Чтобы достигнуть настоящей свободы, требовалось преобразить природу трансформеров, стать творцами, способными поместить искру в соответствующую ей оправу! Действующее правительство не рассматривало вопрос в такой парадигме и выдавало средства на исследования связи между искрой и формой, будто милостыню: их никогда не хватало, но за них обязательно следовало благодарить. Вообще, несмотря на научные достижения и известный либеральный настрой, Шоквейв был слишком тесно связан с действующими властями, чтобы запросто приходить на секретные совещания подпольщиков. Его пустили сюда лишь потому, что он пострадал от режима: использовал служебное положение, чтобы помочь оппозиции, прогорел на этом и был публично осужден. - Вы сказали, что у Вас есть знакомства… - обратился Мегатрон, неожиданно мягко и корректно. – Вы сможете предоставить нам летуна? Шоквейв выстроил в голове сетку социальных контактов и задал условия поиска. Программа нашла двоих, к которым можно было безопасно обратиться в этой ситуации: - первый был связан с действующей властью, однако за её спиной участвовал в сомнительных махинациях; - второй находился вне закона и отчаянно нуждался в деньгах. Мегатрон хранил молчание, пока процессор его собеседника рассчитывал риски. Шоквейв обратил внимание на протестное движение после того, как утвержденный полугодовой «бюджет» Академии сравнялся с его личным «бюджетом» на топливо и покраску. Он не верил в победу революции, но полагал, что любые волнения положительно скажутся на финансировании оружейной промышленности, оборонных проектов, а значит и его исследований. Он был согласен поддержать движение, но не хотел открыто связываться с оппозицией. Он направился к двери: - Мне нужно позвонить. - Старскрим, один из студентов Академии, альтформой которого являлся реактивный самолет-истребитель, имел целых две особые способности: виртуозно врать и мгновенно транжирить деньги. Одна помогла ему стать сенатором в захолустье, а другая вынудила скрыться, прихватив шаниксы избирателей. Взятка, которую он дал, чтобы спрятаться в стенах Академии, оказалась самым рациональным вложением в его жизни. Это обстоятельство делало отношения Шоквейва и Старскрима неформальными и открытыми, ведь они изначально находились в сговоре. - Необходимость телефонного разговора позволила Шоквейву покинуть тёмное помещение, наполненное перегретыми роботами. Практического смысла использование внешних устройств не имело: в каждого кибертронца была интегрирована система связи. Однако звонить или отправлять сообщения напрямую «в голову» в гражданской жизни считалось дурным тоном. Старскрим, ответивший после первого же гудка, был встревоженным и сонным, словно его вытащили из гибернации. - Алё… Что опять случилось? Шоквейв лично обращался к Старскриму впервые, но решил проигнорировать «опять» и перейти к делу: - Не хочешь немного подзаработать? – спросил он, не утруждаясь приветствиями. - Немного? Не хочу! – отозвался собеседник, добавив к отказу заинтересованные и игривые интонации: руководитель Академии не разменивался, предлагая мелкие халтурки и оплачиваемые свидания. - Мне известны твои запросы. - А что делать-то придется? - То, что ты отлично умеешь… Старскрим хихикнул в трубку. Видимо, его мнение о собственных сильных сторонах отличалось от представлений Шоквейва. Тот продолжил, пока собеседник не усмотрел в деловом предложении двусмысленность: - … летать. - Легко! Я уже лечу к тебе. - Хорошо. И друзей своих захвати. Я сейчас вышлю координаты. - Старскрим Шоквейв не соврал. Работа не требовала ничего, кроме умения летать. Они втроем кружили над главной площадью. С высоты полета митинг оппозиции выглядел сборищем разноцветных кубов. Толпа поначалу гудела, но постепенно утихла. Некоторые протестующие и вовсе перешли в энергосберегающий режим, ограничившись формальным присутствием. Оживление в события вносило обращение, которое транслировали с определенным интервалом: «Свободный народ Кибертрона! – вдохновлено трещал динамик. – Вы были обмануты! Выборы, обязанные стать триумфом вашей воли, оказались жалкой фикцией. Действующее правительство отчаянно цепляется за свою иллюзорную власть, основанную на классовой эксплуатации, обрекая нашу цивилизацию на вечный застой!» - С одной стороны, - рассуждал Тандеркрэкер по их приватному каналу связи, описывая над толпой плавные круги, - нельзя судить робота по альтмоду, правильно? Однако, как думаете, пацаны: если бы альтернативная форма не имела значения, стали бы мы выбирать в друзья себе подобных? Сходство делает нас более понятными друг для друга, и… Старкрим разогнался, описал вокруг Тандеркрэкера петлю и свечой взмыл вертикально вверх. - … чего ты носишься, балбес?! – возмутился тот, прерывая абстрактные рассуждения. - Скучно! Голос в записи призывал Совет функционистов выйти на диалог до окончания светового дня. Действующее правительство находилось на рабочих местах и могло наблюдать унылую сходку из окон. - Да ладно тебе! – веско прокомментировал ситуацию Скайварп. – Все складывается идеально. И делать ничего не пришлось, и заплатят кругленькую сумму. - Поберегу силы, чтобы хорошо погулять на денюжки Шоквейва! Когда Шоквейв давал инструкции на случай вмешательства силовиков или штурма, Старскрим представлял себя этаким командиром военно-воздушных сил, а не лидером группы из трех друзей. Однако вблизи «революция» удручала. Митингующие не проявляли агрессии или инициативы, и он сомневался, что дело дойдет до столкновения. Вместо участия в эпохальных событиях они с ребятами вписались в позорное мероприятие, с которого хотелось сбежать! - - Свалим, когда все начнут расходиться… Световой день подходил к концу. Старскрим предпочел бы улететь побыстрее, но знал дотошность нанимателя. Динамик снова захрипел. Что же, пафосные речи наполняли митинг некоторой торжественностью: «Свободный народ Кибертрона! Вы были обмануты…» - Мы предложили властям прислушаться к нашим голосам. Они предпочли заткнуть уши. Нам придется перейти с языка слов на язык насилия, чтобы диалог состоялся… Ого! Пёстрая масса механизмов внизу пришла в движение, рассредоточиваясь на отряды. Старскрим, вспомнив инструкции, подключился к зашифрованному каналу связи, и вздрогнул, когда голос, озвучивающий сообщения, раздался прямо в его сознании. В этом голосе звучала монументальная уверенность в их праве вломиться в Дом Правительства, убивать, разрушать, брать заложников… Его невозмутимость превращала преступные действия в славные подвиги. Неизвестный дирижировал своими сторонниками и ставил им задачи: блокируйте двери, ломайте стены, перекройте подземные туннели, ведущие из правительственного здания! Реплики прочих участников в канале звучали коротко и деловито. Парни явно готовились к своему выступлению и даже частично репетировали его. Их действия были продуманы и скоординированы. Громоздкие рабочие машины ползали по площади, легко расправляясь с правительственной охраной и прибывающими полицейскими. Эти механизмы предназначались для работы с материалом. Они умели дробить камень, плавить металл, резать стальные трубы, поднимать тяжеленные блоки, и для них не имело значения, был материал одушевлен или нет. Ежедневный тяжелый труд требовал недюжинной силы, так? Эта сила считалась созидательной, а потому презиралась и эксплуатировалась. Живые существа редко уважали то, что не могло убить их. Старским одновременно и парил над разрушительной толпой, и являлся её частью. Он хотел бы вмешаться, поучаствовать, но команды не было, и приходилось только наблюдать за бойней свысока. Внизу небольшая группа роботов вернулась к основным формам и двинулась к Дому Правительства. Из внутренних переговоров следовало, что эти парни являлись основным звеном протестных сил, возглавляемым неким Мегатроном. Оставив друзей на посту, Старскрим заложил вираж над площадью, чтобы рассмотреть вдохновителей восстания. От тяжелой, квадратной фигуры в центре формирования веяло спокойной мощью. Старкрим расслышал короткую команду, которую Мегатрон бросил окружению своим низким хриплым голосом. Прежде, чем войти в здание, тот обернулся и оглядел площадь пылающей оптикой. - Воздух! - выкрикнули в канале. Треск над головой обозначил начало воздушных боев. Члены правительства решили покинуть осажденную цитадель, и оказавшиеся поблизости силовики расчищали им путь. Старскрим выпустил заряд, не задумываясь, и сбил противника первым же выстрелом. Он подумал: как здорово было бы, если бы Мегатрон заметил его успех! – но тот уже скрылся в искалеченной постройке. Согласно мифам, первые трансформеры не испытывали боли и о повреждениях узнавали благодаря системным оповещениям. Это делало их неловкими и безрассудными, поэтому Праймус покрыл тела следующих поколений широкой сеткой датчиков, воздействие на которые вызывало мгновенный дискомфорт. Усовершенствование позволило роботам осознать себя живыми. Так вот, Старкрим познал жизнь впервые. Металл его фюзеляжа и крыльев пел. Его искра пульсировала. Он наслаждался вибрацией двигателей, плавной работой узлов и соединений, биением внутренних токов.... Перед началом операции Шоквейв перекрасил своих летающих протеже в монотонный серый цвет. Эта маскировка была весьма условной, но, поскольку все «самолёты» выглядели одинаково, избавляла каждого от персональной ответственности. Свобода и безнаказанность опьяняли Старскрима. Антифункционисты были правы: он создавался для полетов, и – безусловно! – любил летать, но уничтожать он любил куда больше. Сражение над площадью стало его персональным вдохновением. Ситуация ухудшалась: противников становилось всё больше, и троих летающих бойцов не хватало, чтобы справиться с ними, несмотря на то, что Тандеркрекер и Скайварп попали в Академию не за красивую оптику. Однако тяжелая фаза продлилась недолго: внезапно нападавшие отступили. Видимо, группа в здании добилась своей цели. Когда небо опустело, Старскрим решил поддержать бойцов на земле, но услышал резкий окрик в голове: - Самолёты - на крышу! Да, недавно он радовался, что никто не опознает его в новой расцветке, но теперь ему захотелось счистить с корпуса серую краску и стать для Мегатрона, который даже не знал его имени, не функцией - «самолётом», а личностью. - - Эти парни в альтернативной форме тоже летают, – затирал Тандеркрэкер, когда Старскрим приземлился на неповрежденное перекрытие. – Но, тем не менее, они сражались против нас. Значит, убеждения важнее, чем… - Тандеркрэкер! Пожалуйста! - взмолился Скайварп, и Старскрим постарался сменить тему разговора: - Вы молодцы, ребята! В упоении битвой он позабыл о товарищах, однако те выжили, не приобрели значительных повреждений, следовательно, справились с задачей, и их стоило похвалить. - Ты тоже был ничего так! – пробормотал Тандеркрэкер, тронутый комплиментом. - Да! Ты был очень хорош! – с энтузиазмом поддержал Скайварп. – Признаться, я был уверен, что летаешь ты хуже, чем болтаешь, но нет: и с тем и с другим полный порядок! Старскрим смущенно прикусил фалангу пальца и одернул руку: рецепторы на глоссе восторженно отреагировали на маслянистое вещество. Присмотревшись к друзьям, он понял, что розовые разводы на их корпусах были не дефектом краски или следствием закатного освещения… О нет, они перемазались в чужом энергоне – - и выглядели великолепно! - Народ Кибертрона! – снова заговорил Мегатрон в голове Старскрима, на этот раз на общенациональной частоте связи. – Мы добились пересмотра итога голосования. Прямо сейчас независимая комиссия завершила подсчет голосов, с результатом которого вы можете ознакомиться. Мы вступаем в новую эру, в которой избавимся от классовой сегрегации, унизительных квот и принудительного распределения рабочей силы! Завтра я, Мегатрон, глава нового правительства, представлю вам манифест, где изложу основные принципы, следование которым… - Ура, ребята! – восторженно обнял Старскрим товарищей. – Это великий день! - Мы победили! – воскликнул Тандеркрэкер, для которого само понятие «победы», не важно: в бою, в спортивном состязании или в игре - имело сакральное значение. - Да, отлично! - широко улыбнулся Скайварп. – А когда с нами рассчитаются? Шоквейв заплатил авансом, но Старскрим не торопился делиться. Сначала требовалось оценить вклад каждого участника в общее дело, так? Он не наблюдал за подопечными во время основных событий, поэтому собирался выдать им по двадцать процентов… …или, все-таки, по пятнадцать? Он заметил шевеление на площади: из разрушенного здания под приветственные крики выходил Мегатрон, окруженный неизменной свитой. Все существо Старскрима жаждало взаимодействия с этим роботом, так что вести подсчеты не было времени, и пришлось перевести Тандеру и Варперу две трети полученной суммы. Он бросился с крыши и прошел полный цикл трансформации, чтобы приземлиться рядом с новым лидером нации: - Поздравляю с победой! - Ага… - кивнул тот, и, мазнув по помехе рассеянным взглядом, проследовал д а л ь ш е. - На этом стоило бы вернуться к ребятам и весело потратить заработок. Но пренебрежение мгновенно изменило настрой: из героя «самолёт» превратился в посредственное создание, недостойное внимания. Он потянулся к единственному трансформеру, способному вернуть его значимость. Здесь и сейчас Мегатрон держал в сервоприводах и будущее Кибертрона и судьбы своих последователей. В эскорте присутствовали знакомые, но ни с одним из них Старскрим не был достаточно близок, чтобы запросто завязать разговор. Шоквейв же дистанцировался от места событий. - Нет разницы между политическими интригами и разработкой оружия массового поражения, - выдал тот однажды. - Ты просто создаешь прототип, начинаешь испытания и отходишь подальше, чтобы не пострадать. Старскрим знал, как проникнуть без приглашения на любую закрытую вечеринку. Он увязался за Мегатроном, слушал разговоры приближенных, и с каждым нанокликом всё сильнее осознавал себя чужим. Он примкнул к восстанию потому, что ему заплатили, так? Все остальные соратники преодолели долгий путь, чтобы оказаться на площади: формировали программу, создавали партию, участвовали в дебатах, выгрызали финансирование, собирая пожертвования и - - организовав подпольные гладиаторские бои? Это упоминание привлекло внимание Старскрима: так вот почему рабочая техника уверенно вела себя в боевой ситуации! - Поздравляю с победой! – в очередной раз выкрикнул кто-то. - Они утомили меня, - сказал Мегатрон спутникам. – Мы никого не победили. Мы начали гражданскую войну, в которой нам только предстоит одержать верх. Мы смогли навязать условия конкретным ботам, в конкретном городе, но Кибертрон не встретит новое правление с распростертыми объятиями. В каждом населенном пункте элита будет цепляться за власть и за привычный строй, выступавший её гарантом. С завтрашнего дня наша жизнь обернётся непрерывной борьбой. Но сегодня нужно отдохнуть, и поэтому я не говорю им... – он обвел высыпавших на улицы жителей плавным и властным движением руки, - … об этом. - Итак, Старскрим зря переживал, что пропустил всё интересное! Внутри его корпуса приятно завибрировало – сложносочиненная эмоция подняла внутреннюю температуру, и система запустила дополнительное охлаждение. Его всегда привлекал абстрактный конструкт, связанный с силой и величием. Он ощущал себя машиной, нуждающейся в управлении, но, будучи честолюбивым роботом, не мог довериться абы кому. Он искал руководства, но руководство обязано было исходить от абсолютной, подавляющей личности. Страскрим сомневался в существовании столь масштабных субъектов, и тяготился неизбежным одиночеством. Чтобы спастись, он заменил потребность в персоне на потребность в идее, и сосредоточился на стремлении к власти вместо поисков её носителя. Это занятие увлекло. Он начал политическую карьеру в провинциальном Сенате Воса, но там не оказалось ни могущества, ни силы, только бесконечные совещания по пустяковым вопросам: сколько скамеек поставить в городском парке? как отрегулировать движение на разных уровнях инфраструктуры? Новоиспеченный Сенатор сбежал с городской казной не из алчности, а потому, что хотел наказать избирателей за горькое разочарование. Встретившись с Мегатроном, он понял, что зря перестал мечтать. Тот имел цель и был готов направлять к ней последователей. Старскрим же знал, что заберется гораздо выше, следуя за достойным предводителем, чем карабкаясь самостоятельно. - Прогулявшись по оживленным улицам столицы, Мегатрон и сопровождающие ввалились в полуподвальную забегаловку без вывески, которую тут же закрыли, выпроводив посторонних. Таким образом, закрытая вечеринка имела место быть. Старскрим был готов проявлять инициативу и заводить знакомства, чтобы влиться в компанию, но сначала решил выпить. Написанное на стене меню не внушало доверие – здесь подавали только дешевое и разбавленное. Он шагнул к бару и ощутил на плече тяжелую ладонь Мегатрона. - Я рад, что вы с товарищами сражались на нашей стороне. Мы бы не справились без воздушной поддержки! Внимание Мегатрона было настолько значимо, что перевешивало равнодушие остальных, помещая его собеседника в центр Вселенной. Старскрим, который всегда интуитивно выбирал самые подходящие и нужные слова, растерялся и, образно говоря, проглотил глоссу. - Счастлив, - пробормотал он, - служить народу Кибертрона… Пальцы на его плече сжались, сминая нежный металл. Оптика Мегатрона светилась, словно в голову тому установили газовый факел. Он улыбался широко, хищно, и выглядел чудовищно пьяным. Нет, скромное местное пойло не могло повлиять на механизм такого размера! Революционер был упоен сегодняшними событиями. Лицом и лицу Старскрим смог прочесть обуревавшие того эмоции: Восторг. Усталость. Ярость. - Если еще что-то понадобиться… - продолжил он, но Мегатрон уже переключил внимание: - Саундвейв! Я понял, как лучше сформулировать третий пункт нашего манифеста! Идём! - После общения с самим Мегатроном налаживать отношения с обычными роботами не хотелось. Мегатрон же уединился за столиком с Саундвейвом, обложившись датападами. Старскрим заревновал, словно обмен репликами дал ему эксклюзивное право на общество понравившегося трансформера, и тут же устыдился собственной глупости. Он ушел бы из бара, если бы не был уверен, что за ним просто закроют дверь и позабудут о его существовании. Да и… куда бы он пошел? Судя по молчанию на «товарищеской» линии связи, Тандер и Варпер отлично проводили время. Они не отправили ни одного сообщения с момента расставания на площади: не уговаривали Старскрима присоединиться, не интересовались его судьбой… Им было наплевать. Друзья, называется! Возвращаться же в Академию не хотелось. Этот день, наполненный важными событиями, не стоило заканчивать в одиночестве в своей келье. Поэтому он пил и пил разбавленный энергон, пока не оказался самой неловкой ситуации в своей жизни: Кроме него в зале остались только Мегатрон и Саундвейв, да и те собирались уходить. - Мегатрон! Проблема: время твоей непрерывной работы исчерпано. Системы готовы к переходу в энергосберегающий режим. Вывод: необходима перезарядка, - сообщил Саундвейв, собирая датапады и провода. - Я сам подготовлю обращение и передам его прессе. Старскрим отметил, что этот парень использовал голос «по умолчанию»: сохранил базовые настройки вокалайзера, предустановленные в систему каждого кибертронца. Большинство роботов стремилось к самовыражению, поэтому голос «по умолчанию» в повседневной жизни встречался редко. - Ты прав, - кивнул Мегатрон, поднимаясь. - Я буду в штабе через пару циклов. Старскриму ничего не оставалось, кроме как двинуться к выходу следом за ними. Не сидеть же дальше в закусочной! - На улице парочка деятелей молча разошлась. - Мегатрон! – окликнул Старскрим трансформера, успевшего сделать всего пару шагов. - Я провожу тебя! - Зачем? – тот подозрительно сощурился, но Старскрим чувствовал, что меньше всего на свете он хотел сейчас остаться один. Однако, требовалось придумать объяснение, почему полузнакомому «самолёту» пришло в голову потащиться за новоизбранным главой правительства. - Ты теперь известная личность, знаешь ли… - брякнул Старскрим первое, что пришло в голову. - На тебя могут совершить покушение! - Ты считаешь, что я не способен за себя постоять? - Я не преуменьшаю твою силу. Но твои аккумуляторы разряжены, а напасть могут и с воздуха.... - Это… - Мегатрон задумчиво покачал головой, – имеет смысл. За время работы над манифестом настроение вдохновителя революции упало. Он даже двигался неловко и тяжеловесно, поскольку энергосберегающий режим отключил все реакции, кроме жизненно необходимых. А ведь модели, предназначенные для работы на приисках, заготовках и отдалённых стройках, комплектовались мощными батареями, и обходились без подзарядки неделями! - Куда мы идем? Мегатрон озвучил координаты. Здание находилось на задворках, где Старскрим не был никогда в жизни. Системы навигации не срабатывали в таких местах: там сносили дома, углубляли котлованы и перегораживали улицы быстрее, чем карты успевали обновиться. И, чтобы привлечь в себе дополнительное внимание, Старскрим соврал: - Я знаю короткую дорогу! - Правда? – вздохнул Мегатрон, возможно, уже не способный запустить встроенное позиционирование. – Тогда веди. Несколько кликов прошли в молчании. Было очевидно, что Мегатрон погрузился в размышления, и после перезарядки даже не вспомнит, кто провожал его. Старскриму же хотелось добиться взаимодействия с этим выдающимся роботом, создать воспоминания, которые в будущем он сможет перебирать, как драгоценности. - Ты выглядишь расстроенным… - прервал он молчание. – Неужели тебя не радует то, насколько успешными оказались твои первые шаги? - Радует. Затянувшая пауза клонилась к очередному провалу разговора, но Мегатрон неожиданно продолжил: - Когда мы с Саундвейвом редактировали манифест, мне никак не удавалось подобрать верные слова. Фразы выходили корявыми, многозначными, и требовали множества правок. Это напомнило о тех, кто вместе со мной разрабатывал нашу программу и формулировал принципы. Мне хотелось бы разделить с ними сегодняшний день. - Но это невозможно, так? Куда же делись те роботы: умерли, предали своих товарищей, разочаровались в идеалах? Старскрим цинично и легкомысленно порадовался покинутости собеседника: движение, начатое Мегатроном, достигло размаха, с которым тот без поддержки совладать не мог. Он нуждался в помощниках, офицерах и советниках… - Я скучаю по Терминусу, благодаря которому из мыслителя стал идеологом. На первых этапах он был предан Делу сильнее, нежели я. Он погиб. - А кроме него ты никому не доверял? Старскрим отключил вентиляторы, чтобы их шум не мешал общению, и остановил подгрузку навигационных карт, чтобы облегчить работу системы. Он запомнил дорогу, и в этом энергоёмком процессе не было необходимости. - Что такое «доверие»? – задумчиво спросил Мегатрон. – Многие готовы доверять лишь идеальным роботам: верным, честным и благонадежным. Я не ищу идеальных, мне достаточно понятных и предсказуемых, с сильными и слабыми сторонами которых я знаком. - Такое знакомство требует времени. - Именно. Однажды мы начали восхождение. Все, кто сопровождал меня, погибли. Многие последовали за нами, но они выдвинулись позже и прошли не так далеко. Я не привык смотреть вниз, и, оказавшись на вершине, почувствовал себя очень одиноко. - Мне не сложно составить тебе компанию наверху, - улыбнулся Старскрим. – Ведь я умею летать. Взгляд Мегатрона разочарованно потускнел. Реплика и правда вышла неудачной. Нужно было посочувствовать собеседнику, поддержать, послушать истории из прошлого… Удивительно! Старскрим ощущал духовное родство с этим трансформером, но при этом никак не мог найти общий язык. - Можешь быть свободен. Я узнал ориентиры и дальше смогу дойти сам. Настойчивость выглядела бы подозрительно, поэтому Старскрим кивнул, и проследил, как массивный серый корпус скрылся за углом. Райончик вокруг был так себе: все конструкции выглядели ржавыми и ненадежными. Городские власти сносили совсем ветхие постройки, чтобы возвести на их месте новые, более отвратительные. В воздухе носилась строительная пыль, пахло дешевой краской и реагентами. Вдоль дороги стояли помятые жестяные вагончики-капсулы, где рабочие могли подзарядиться, и валялись пустые бочки из-под энергона. Каково это: отдыхать в вонючей коробке, пить топливо качества «чтобы-не-сдохнуть» и строить-строить-строить, не имея иной жизни, кроме работы, и никакой благодарности за эту работу? В теории наградой за труд предполагалось процветание. Но, оглядевшись, Старскрим не отметил ни одного его признака. Убожество. Он был не в духе, да? Вместе того, чтобы лететь в Академию, он топтался на месте, раздражаясь действительностью, и мысленно подбирал фразы для уже законченного разговора. Он начал процесс трансформации, однако, стоило принять альтернативную форму, как со стороны, куда удалился спутник, раздались выстрелы. Он отреагировал мгновенно: сделал петлю в воздухе, завернул за угол, подготавливая орудия… … и убедился, что Мегатрон и правда мог постоять за себя. Тело летающего трансформера, куда более крупного и хорошо оснащенного, чем Старскрим, лежало смятым под его мощной конечностью. Мегатрон склонился, его манипуляторы напряглись и, с отвратительным треском лопающейся обшивки, он плавным усилием оторвал противнику голову. Этот отточенный, демонстративный жест подтверждал слухи о нелегальной гладиаторской арене, с помощью которой революционеры собирали деньги для партии. Мегатрон там явно входил в число чемпионов! Старскрим вернулся к основной форме, приземлился, и тут же оказался отброшен сильным ударом. В аварийном режиме эта махина двигалась стремительно, щедро расходуя последние силы. - Ты! - злость в низком голосе Мегатрона впечатляла ещё сильнее, чем ровные интонации. – Я всё ждал, когда ты проявишь себя! Никто в здравом уме не доверится ставленнику Шоквейва… Старскрим дёрнулся, чтобы подняться, и в тот момент, когда тело уже получило импульс, Мегатрон наступил на его крыло. Короткую вспышку боли – он мгновенно отключил датчики – заглушил хруст деформируемой плоскости. - Я на помощь к тебе летел, идиот! - Ты увязался за нами, подождал, пока я останусь один, напросился в попутчики и завёл меня в какой-то тупик, где на меня напали, как ты и говорил… Посмотрев вокруг, Старскрим осознал, что обвинение имело основания. Дорога, по которой они пришли, с двух сторон ограничивалась массивным новостроем и заканчивалась внезапным котлованом. Через провал был переброшен мостик из труб, неспособный выдержать вес внушительного трансформера. Старскрим не мог назвать себя высоконравственным роботом, но в этот раз он не задумал никакой интриги! Он не пытался подставить Мегатрона, наоборот, соврал про «короткую дорогу», руководствуясь симпатией! Однако эпизоды их общения выстроились в отвратительную схему, которая «всё объясняла». Наиболее очевидная для Старскрима версия: за ними просто следили и напали, едва Мегатрон остался один – под давлением совпадений казалась просто трусливым оправданием. Даже если – - даже если! - он уболтает Мегатрона сохранить ему жизнь, тот останется при своих подозрениях и разорвет контакт с Шоквейвом, который после такого недоразумения Старскрима на атомы расщепит! А разница между расщеплением на атомы и разрыванием на кусочки была не так уж и велика… Гениальная идея посетила Старскрима за наноклик до того, Мегатрон протянул к нему сервопривод. - Я могу доказать, что непричастен к нападению! – выкрикнул он, но тот только мрачно покачал головой: - Мне не интересно слушать оправдания. Я просто хочу покончить с этим и, наконец, подзарядиться. - Подожди! – хрипы вокалайзера показывали, что пальцы Мегатрона уже сжимали его шею… Появилась мысль оправить запрос о помощи друзьям, но он не сомневался, что перестанет функционировать к их прибытию. Один рывок – и связь между памятью, процессором и искрой нарушится. Спустя несколько кликов её уже невозможно будет восстановить. - Ты всё увидишь сам! Ты просмотришь мои лог-файлы, проследишь каждую мысль, каждое действие и эмоцию, и убедишься, что я даже не помышлял о предательстве! - Я что, похож на мнемохирурга? – осведомился Мегатрон, ослабив хватку. Этот вопрос удивил Старскрима, несмотря на его жалкое состояние: неужели тот понятия не имел, как происходило соединение? При всем величии, новый лидер нации оставался буровой установкой. Ему предстояло многому научиться. - Я дам тебе доступ к моей системе во время сеанса интерфейса. Полный доступ. Тебе даже не придется ничего делать. Мегатрон отпустил шею только затем, чтобы грубо рвануть крыло. Металл треснул. Сознание сломанного трансформера заполнили сообщения об ошибках: состояние определилось как «тяжелое», но не «критическое». - Хорошо. Но мне нужно восполнить энергию, прежде чем я тобой займусь. Теперь ты не можешь летать, и нам придется вместе выбираться отсюда. Конструкция Старскрима позволяла полет на одном крыле, но он решил не озвучивать этот факт. Тем более, что трансформироваться, имея ощутимый дефект, было рискованно. Он не хотел застрять в нелепой промежуточной фазе! - Они оказались в бараке с тусклой вывеской «Отель», и, получив ключ-карту на автоматизированной стойке, прошли в пустую комнату, снабженную единственной зарядной станцией, вмонтированной в стену. Помещение было рассчитано на двух роботов «типового» размера, Мегатрон обладал выдающимися габаритами, и находиться с ним в скромном ограниченном пространстве оказалось тесно. - А ты неплохо устроился! – ухмыльнулся Старскрим. – Экономишь средства партии? - Делай, что собирался! – одернул его Мегатрон и сел на пол, устало прислонившись к точке подзарядки. Существовало несколько способов подключения, самым быстрым из которых являлся прямой физический контакт. Этот вариант не подходил. Как и большинство трансформеров, Старскрим воспринимал корпус не просто расширением, а телом, частью собственной целостности, и потому не собирался запросто засовывать в свой – хм! – разъем чужой штекер. Он пристроился на полу рядом с Мегатроном и запустил протокол беспроводного соединения. - Прими приглашение. Тот повиновался. Система предложила Старскриму выбрать настройки подключения. Сгоряча он пообещал Мегатрону полный доступ, и теперь это обязательство тяготило его. Подобное взаимодействие считалось глубоко интимным, часто недоступным даже для conjunx endura. Оно осуществлялось только добровольно. Вскрывая заблокированные и зашифрованные файлы насильно, мнемохирурги упускали часть информации. Предыдущие сессии Старскрима ограничивались обменом эмоциями и ощущениями в реальном времени. Его память хранила слишком много секретов - Подумалось, что партнер, лишенный опыта интерфейса, мог бы не заметить удаления или блокировки некоторых данных. С другой стороны, тот обладал настойчивым, въедливым характером, и любая обнаруженная попытка сокрытия информации подтвердила бы его худшие подозрения. Ну ладно… Полный доступ, так полный доступ! В голове Мегатрон тоже ощущался очень массивным. Казалось, что факт его присутствия уже перегружал систему, хотя сам он… Сам он не позволил проникнуть в себя. Обычно интерфейс был взаимным процессом, но Старскриму чётко указали его место, вынудив показывать, в то время, как другой собирался просто наблюдать. Мегатрон ткнулся в несколько системных каталогов, после чего признался: - У меня не получается. И Старскриму пришлось буквально подвести партнера к своим логам. Ему было приятно наставлять этого товарища, но хотелось бы видеть другого трансформера в качестве методического пособия. - Итак! Недавние воспоминания Старскрима просматривались и изучались. Мегатрон внимательно соотносил его действия, размышления, эмоции, реакции системы и изменения технических параметров. Этот процесс не имел никакой подоплёки, кроме рациональной, и потому был особенно унизительным. - Ну что, увидел, что хотел? – хмыкнул Старскрим, едва прояснилось, что он направил Мегатрона по неверной дороге, чтобы произвести впечатление. Но тот молча двинулся глубже. Вечер в баре. Ревность к Саундвейву. Обида на друзей. Одиночество. Старскрим отключил оптику. Искра ныла в своей камере: он не привык открываться перед другими. Бой на площади. Радость. Упоение убийствами. Мегатрон сосредоточился на эмоциях, вызванных событиями, не имевшими прямого отношения к делу. Неужели тот, чьего внимания Старскрим так жаждал, наконец, заинтересовался его личностью? «Сила». «Власть». Партнер провел поиск по словам, которые указывали на абстрактные категории, однако занимали значительное место в мировоззрении Старскрима. Бегло просмотрев результаты, он вернулся к недавним событиям: Старскрим размышлял о том, как поделить с друзьями вознаграждение от Шоквейва. «Шоквейв». Этот запрос был закономерным. Сведения о влиятельных трансформерах никогда не были лишними. Мегатрон бесцеремонно выгрузил себе результаты поиска. Вот, значит, как? Всё-таки, Старскрим был для него не более, чем источником информации! Его щедрым предложением воспользовались, чтобы вытащить сведения, полезные Делу, и оставить доверчивого робота разбираться с последствиями. - Эй, хватит! – возмутился он, но Мегатрон не ответил и не разорвал связь. Вместо этого он схватил Старскрима за обломок крыла и потянул на себя. Тот послушно улегся на широкую грудь, удерживаемый мощным манипулятором. Тем временем «исследование» партнера добралось до короткого периода пребывания Старскрима в Сенате Воса. Большие надежды. Разочарование. Бегство с деньгами. - Старскрим интерпретировал каждое свое действие множеством способов. Из этих бесчисленных вариаций его сознание отбирало те версии происходящего, где он был или героем или жертвой обстоятельств, и уверенно отсекало остальные, поэтому он никогда не сожалел о содеянном. Мегатрон же сталкивал его с фактическими мыслями и чувствами, заботливо сохраненными системой. Лог-файлы набрасывались с безапелляционными обвинениями: «Ты думал именно это!», «Ты ощущал именно это!». Стало душно, так? Здоровенный робот на подзарядке излучал слишком много тепла для такой мелкой комнатушки! Охлаждение Старскрима работало на полную мощность, однако внутренняя температура неумолимо поднималась. Сервопривод другого гладил его по спине. Казалось, будто Мегатрон разбирал его на запчасти и собирал обратно, оставив на каждой детали гравировку. Система не подверглась никаким принудительным изменениями, но Старскрим знал, что этот сеанс необратимо повлияет на него. Он впервые встретил партнёра, заявившего права на всю его личность целиком. - Встречи с народом. Договорённость. Выборы. Первые парламентские сессии. Старскрим попал в Сенат Воса в результате фальсификации. Он не имел широкой поддержки у населения, зато близко познакомился с трансформерами, непосредственно связанными с процессом голосования. В благодарность за их помощь он пообещал, приняв полномочия, наложить вето на один популярный законопроект, но не сдержал слово. Он убедил себя, что лишь воспользовался случаем, чтобы получить возможность проявить себя. Инициатива, против которой его призывали выступить, была полезной и актуальной, поэтому молодой Сенатор не стал препятствовать общему благу. Что же касалось его покровителей - Те были плохими роботами, раз занимались политическими махинациями, верно? Их стоило проучить! Мегатрон с интересом рассматривал правду. Старскрим собирался помешать принятию законопроекта, но испугался. Чего именно? Он и сам не знал: игнорирования? осуждения? того, что из подающего надежды молодого политика он превратится в парию? Его вокалайзер отказался издавать какие-либо звуки на том заседании. Закон приняли единогласно. А с бывшими приятелями он разобрался раньше, чем они создали существенные проблемы… - Эту пытку решительно было невозможно выносить! Чужой манипулятор шарил по спине Старскрима, деформируя обшивку. Внутренняя температура приблизилась к критическим значениям, и излишки выбрасываемой охлаждающей жидкости хлынули из его оптики, оставляя дорожки на чувствительном лице. Он воспринимал себя использованным, осквернённым, подвергнутым насилию, хотя сам предложил сессию и поддерживал её. Он инстинктивно отстранился, но беспроводное соединение не прерывалось подобным образом. Мегатрон перестал мять фюзеляж, и поднял лицо Старскрима, обхватив пальцами подбородок. Тот обреченно включил зрение, готовясь к неприятным словам, которые сказал бы любой нормальный робот, познакомившись с его истинным «Я»: «Я всё понял! Ты врун, предатель, вор и трус! Я не собираюсь иметь с тобой ничего общего, и…» – Я вижу, что ты не желал мне зла, - пальцы Мегатрона осторожно коснулись его щеки. – Прости, что был несправедлив к тебе. Как только я увидел тебя, мне показалось, что ты станешь причиной моей неудачи. Я доверяю иррациональным выводам: в каждом из них при тщательном рассмотрении обнаруживается базис. Но так же я часто оказываюсь предвзят к тем, кто привлекает меня с первого наноклика. - Я… привлекаю тебя? – переспросил Старскрим, не зная, воспринять этот монолог признанием или извращенным издевательством. – Чем же? - Ты прирожденный воин. Ты амбициозен. Ты нуждаешься в руководителе и признаешь эту потребность. Ты разделяешь мои идеи, и схоже со мной видишь их реализацию, - Мегатрон ответил максимально конкретно, избегая размытых формулировок вроде: «Ну ты это… норм, наверное…». Он перечислил черты, которыми Старскрим на самом деле обладал. Даже если бы Старскрим решил максимально честно рассказать о себе, он непроизвольно исказил бы историю, чтобы предстать в выгодном свете. Он был знаком с Мегатроном менее одного светового дня, однако тот стал для него самым близким трансформером, поскольку единственный понял его суть. От этой мысли искра Старскрима взорвалась сияющим фейерверком. Всё, что он несколько минут назад считал насилием, оказалось прелюдией к катарсису. Их соединение обернулось не унижением, но высшей формой доверия и проистекающей из него близости! «Я нравлюсь тебе таким, какой я есть? Тогда я твой!» - кричало все его существо. - «Я готов следовать за тобой хоть на край Вселенной!». Мегатрон, всё еще сопряженный с ним, кивнул: - Я вижу. - Шоквейв. Шоквейв срочно отбыл на испытательный полигон Академии, хотя его актуальные разработки не требовали активного тестирования. Однако он не считал нужным наблюдать протесты в реальном времени. По окончанию событий в столице он сможет проанализировать все их стадии в совокупности и выработать дальнейшую стратегию. Но, едва он подготовил очередной прототип к запуску, как кто-то начал ломиться в пределы защитного купола, ограждавшего полигон. Системы наблюдения показали, что это был – - всего лишь! - Старскрим. Летающий трансформер выглядел плохо – одно крыло было отломано, фюзеляж помят, временная серая краска пошла трещинами и покрылась потёками энергона. Шоквейв не обрадовался, что его уединение нарушили, однако впустил своего протеже на базу. Старскрима редко удавалось игнорировать. Сталкиваясь с равнодушием, тот обычно только усиливал натиск. Что же! Революция решила напомнить о себе, выбрав наименее подходящего эмиссара. Рассмотрев незваного гостя вблизи, Шоквейв понял, что некоторая часть повреждений не имела отношения к воздушным боям. Ох, Старскрим! - Я всегда знал, что ты девиант, - табло с единственным оптическим элементом не отличалось выразительностью, иначе он бы мимикой продемонстрировал раздражение. – Но никогда не думал, что ты настолько тупой девиант. - Не так давно у Шоквейва был другой корпус и полноценное подвижное лицо. Текущую внешность он приобрел, поскольку, заподозрив в нём изменника, власти подвергли его унизительному ритуалу эмпураты, заменив голову и манипуляторы «типовыми» деталями, чтобы каждый робот мог опознать преступника. Позже судьи признали ошибку и предложили «сделать, как было», но он уже не хотел. Да, сохранив характерные последствия эмпураты и при этом занимая значимую должность, он воплощал все лозунги революционеров: «Здесь преступники у власти!», но ему не было до этого никакого дела. Его не волновало ничего, кроме исследований. Всякие глупости: общение, развлечения, эмоции – оказались исключены из повестки, позволив погрузиться в мрачную аскетическую реальность, наполненную тайнами Вселенной, которые кибертронцам стоило бы разгадать для выживания в ней. Но, да! - Шоквейв знал, откуда берутся подобные отметины. Он не раз получал и оставлял их в прошлой жизни. Сейчас же мысли о близости вызывали лишь здравый скепсис, позволяя свысока смотреть на её участников. Чувства являлись низшей формой восприятия действительности. - - Не понимаю, о чем речь… - Старскрим счастливо улыбнулся, оправдывая подозрения. - Мне не сложно реконструировать механику твоих травм, и убедиться, что эти вмятины получены благодаря тому, что некоторые - примитивные механизмы - не умеют держать манипуляторы при себе во время интерфейса. - Не будь ханжой! – возмутился Старскрим, но стеснительно опустил лицо, и прикусил свой указательный палец. - Должны же мы были отпраздновать победу революции! - Должен ты был выполнять работу, за которую я тебе заплатил, а не развлекаться, - отчеканил Шоквейв. – Станция подзарядки – там. И хватит грызть палец! А то опять фалангу менять придётся. - Да мне в любом случае в ремонт пора, - хмыкнул собеседник, но руку послушно убрал. Оставшись один, Шоквейв решил, что раз мысли всё равно обратились к протестам, следовало снять с себя «информационный карантин». - Он удивился тому, что Мегатрон вышел на передний план, но отметил, что верно оценил личность идеолога. При демократическом сценарии тот не имел шансов придти к власти. В его интересах было не проявлять себя, ожидая провала выборов и реализации силового сценария. Выступая в роли решительного лидера протестов, Мегатрон оттеснил своих товарищей по партии. Ну, а что? Те смогли добиться лишь поражения на выборах, в то время, как он победил в уличных боях. Сама по себе «победа» была незначительной. Управляемая Мегатроном толпа просто вломилась в Дом Правительства и принудила доступных должностных лиц подписать несколько документов и дать террористам высказаться по общенациональной связи. Однако эти действия привлекли к «революции» внимание каждого кибертронца, и скромный митинг обещал перерасти в настоящую гражданскую войну. Перспективные исследования Шоквейва, посвященные полноценному переносу искры и сознания трансформера из одного корпуса в другой, были заморожены по финансовым причинам. Ему требовались огромные потоки добровольцев, металла и энергона, чтобы реализовать свои проекты. Крупный вооруженный конфликт решал проблему. Шоквейв имел достаточное количество побочных разработок, чтобы поставлять оружие и технологии всем участникам. - Оставалось только проследить приключения Старскрима, который был рекомендован самим Шоквейвом, и убедиться, что тот не сделал ничего ужасного, или хотя бы сделал это, уже выполнив обязательства. К его удивлению, на площади Старскрим проявил себя с лучшей стороны, как и остальные «самолеты», неотличимые в серой расцветке. Шоквейв ожидал, что к концу воздушных боев один из них потеряет крыло, но этого не произошло. После формальной «победы» Старскрим - кто еще это мог быть? – побежал за руководителем восстания и его свитой, оставив Тандеркрэкера и Скайварпа на крыше. Согласно видеоотчетам личного осведомителя Шоквейва, Старскрим увязался за революционерами в штаб (с целым крылом!), просидел там до начала следующего светового дня, и удалился вдвоем с Мегатроном (крыло все ещё не пострадало!). Картина событий окончательно прояснилась, так? Можно было продолжать работу. - Когда Старскрим пришел в себя и отключился от зарядной станции, Шоквейв прервал очередной эксперимент и отправился к гостю, прихватив кубик энергона. Да, разочаровывало, что тот не уделил должного внимания своему заданию. Но сама манера жизни, выбранная Старскримом, не вызывала у него отторжения. В конце концов, чем слабее было существо, тем больше способов адаптации оно использовало одновременно… - Признаю, я был не прав, - кивнул Шоквейв, словно они только прекратили обсуждение насущного вопроса. - Ты не «тупой девиант». Ты очень умный девиант. Поэтому сперва мы отремонтируем тебя и перекрасим в привычные цвета… Старскрим повертел головой и обречённо принял угощение: - А потом? - А потом встретимся с Мегатроном. Я подготовил несколько деловых предложений. Собеседник расхохотался и, наконец, решился глотнуть энергон: - Что я вижу! Не моего ли покровительства ты ищешь? Естественно, трансформеры уровня Шоквейва не нуждались в протекции, хоть он и стал немного замкнут, а потому не желал далее самостоятельно налаживать социальные связи. Однако слова Старскрима имели смысл: если тот сможет правильно разыграть свою карту, многие роботы станут стремиться к его расположению…