Пустой

      После мы стали встречаться, я не сразу привык к этому, но старался, как мог. Всё было хорошо, но кое-что меня смущало — это запястья омеги. Почему он их не показывает? Нет, я не сомневаюсь, что мы истинные, мне просто интересно, что он такое может прятать. Неужели татуировку? Да не, бред. Я в течение года просил его показать, но омега только смеялся и переводил тему. В один момент я не выдержал.       — Да ты заебал уже! Что ты от меня скрываешь?! Тебе так сложно их показать или что? — сейчас было лето, поэтому мы сидели в тенëчке, в нашем месте, под ивой. Мы общались обо всём и ни о чем одновременно, но я понял, что тянуть больше не могу. Я должен знать правду. Омега только вздрогнул, он подтянул колени к груди и уткнулся в них лицом.       — Ю-юнги, может не надо? Всё ведь хорошо, — я только сильнее нахмурился от вида омеги. Если до этого я и пытался идти на уступки и выжидал, когда он сам всё расскажет, то сейчас я уверен, что должен всё увидеть своими глазами.       — Нет, ты сейчас же снимешь свои напульсники и покажешь их, это не обсуждается, — я добавил холода в свой голос, чтобы омега и не думал давать заднюю. Брюнет глубоко вздохнул, но всё же стал медленно стягивать ткань. С каждой секундой мои глаза расширялись всё сильнее и сильнее.       Я много думал, что с ними не так, но такого не ожидал. На каждом запястье было бесчисленное количество шрамов. Неужели он… пытался убить себя? Судя по числу порезов, попыток было очень много. Я резко от него отскочил.       — Нет! З-зачем? Неужели ты тоже хочешь меня бросить? Сколько было попыток? — я медленно отходил назад, отрицательно качая головой, не веря во всё это.       — Юнги! Послушай, это было давно, до того, как я встретил тебя. Пожалуйста, не уходи! Прости! — омега быстро подбежал ко мне и сильно обнял, от его слёз моя футболка немного промокла. Парень весь дрожал. Его нужно успокоить, но моё тело меня не слушало.       Я смотрел сквозь омегу и пытался всё это переварить. Как так? Он же всегда такой жизнерадостный и весёлый, неужели всё это время он притворялся? Мне нужно время, чтобы обо всём этом подумать.       Я аккуратно отстранил омегу от себя и посмотрел ему в глаза. Из-за слёз тот почти ничего не видел, поэтому пытался нащупать меня. Глядя на состояние омеги, я постарался говорить как можно спокойнее.       — Хосок, послушай, ты не должен был скрывать от меня что-то настолько важное. Ты же знаешь, как я сюда попал? Мой отец умер от рака, а мать просто взяла и повесилась. Она поступила слишком эгоистично, бросив меня. За те два года она забыла о моём существовании. Ты тоже хочешь меня бросить? Если да, то я тебя никогда не прощу. Обещай, что больше этого не повторится, — брюнет только и мог, что кивать головой, глотая слёзы. От вида такого разбитого омеги я смягчился и обнял его, зарываясь носом в волосы. Парень обнял меня в ответ, так мы простояли минут тридцать, пока Хосок окончательно не успокоился.       — Я не брошу тебя, обещаю, только прости меня! — омега умоляюще стал смотреть на меня. Я не выдержал и поцеловал его. Из-за смешанных чувств я не мог себя контролировать. Я слишком грубо кусал его губы, из-за чего на них стала появляться кровь, которую я зализывал, в качестве извинения.       С каждой секундой мой напор был сильнее, пока я не коснулся языка омеги. Тот вздрогнул и распахнул глаза, но отстраняться не стал. Я сильнее наклонил голову, чтобы было удобнее, и зарылся одной рукой в волосы парня. От моих действий он только довольно зажмурился. Постепенно воздух в лёгких стал заканчиваться, и я перешёл на его шею. Я чередовал поцелуи укусами, спускаясь вниз к ключицам. Омега тихо постанывал, что срывало мне тормоза. В этот день мы впервые переспали.       После этого наши отношения перешли на новый уровень, что меня с одной стороны радовало, а с другой пугало, ведь я привязываюсь к нему всё сильнее и сильнее.       От этих чувств мне становится страшно. Также у меня появился самый главный страх — смерть Хосока. Я боюсь, что он снова попытается это сделать, ведь такое большое количество попыток не может не оставить следов. У него должна быть весомая причина так поступать. И мои опасения спустя семь месяцев оправдались. Продолжение следует…