Home

      — Серьезно? — Локи не знал, что хуже: остаться в павшем Асгарде или делить комнату с…       — Брат, у нас нет выбора. Корабль слишком маленький, чтобы каждому жителю Асгарда досталась своя каюта, — сказал Тор, вальяжно развалившийся на узкой кровати. Хмыкнув, Локи присел на единственный стул в комнате капитана. Скромное убранство не расстраивало Локи. Бывало и хуже. Хотя последний месяц он мог позволить себе намного больше. Грандмастер всегда был щедр с теми, кто ему нравился. А Локи умел быть покладистым, когда это было надо.       — Знаешь, я слишком устал за сегодня, чтобы препираться, поэтому тебе лучше уступить мне место у стены, — Локи тяжело вздохнул и принялся снимать одежду. Расстегивая множественные застежки, краем глаза он всё же заметил, как Тор бросает взгляды на брата.       «Приемного брата,» — тихо хихикает злой голосок на задворках сознания Бога Лжи. Стоит рубашке сползти с плеч, как Локи четко слышит участившееся дыхание новоявленного Царя Асгарда.       — Если ты планируешь спать в доспехах, то лучше тебе лечь где-нибудь на капитанском мостике, — фыркает младший брат, стаскивая сапоги нога об ногу и расстегивая ширинку.       — А если и так, то что? — хмыкает Тор, уже без стеснения разглядывая такое до боли знакомое тело. Его отпечаток уже словно выгравировали на обратной стороне век. Забыть его — восьмой смертный грех. Хотя падать ниже уже некуда.       — Тогда я раздену тебя сам, — без доли озорства говорит Локи, поворачиваясь к Тору спиной. Он уже знает к чему ведет этот разговор, и это ему не нравится. Он слишком долго пытался забыть все свои грехи, но один видимо навсегда будет с ним.       Фригг говорила, что как часто ты бы ни расставался с тем, кто предназначен тебе судьбой, он обязательно вернется к тебе.       — Тебя не смущает, что где бы мы не находились, итог один: мы встречаемся и встреваем в какое-то дерьмо? — хмыкает Локи, оборачиваясь на Тора через плечо. Тот выглядит напряженным, а между бровей залегла глубокая морщина. — Я имею в виду, неужели это не странно? Я столько раз предавал тебя, нашу семью, да вообще кого угодно, но ты всё так же видишь во мне…       Локи замешкался на мгновение. Он не знал, как описать их отношения. Возможно, таких слов просто не существует.       — Я вижу в тебе единственного родного человека, который у меня остался, — Тор садится на кровати, напрягаясь. Такие разговоры никогда не были ему по душе, а напряжение между ними двумя можно было резать и подавать на завтрак.       — Как мило, — встряхивает головой Локи, ухмыляясь. — Именно поэтому ты швырнул меня в тех охранников?       Локи стоял все так же не до конца раздетый, а Тор всё так же с жадностью обводил взглядом его тело.       — Не тебе кидать мне претензии. Ты хотел меня сдать, — Тор встает с постели, поигрывая желваками на лице. Он всегда был больше Локи. Сильнее, крепче и мускулистее, но в одном он определенно уступал ему.       — Но сейчас я здесь, и вообще-то именно благодаря мне весь народ Асгарда находится на этом корабле, а не где-то в огненной геене, — Локи ведет плечами, убирая с них длинные волосы. В его стиле использовать запрещенные приемы, когда начинаешь проигрывать в аргументах.       — И я благодарен тебе за это. Мне будет легче, если ты будешь рядом, — Тор подходит ближе, но его останавливает бледная ладонь, уткнувшаяся прямо в солнечное сплетение.       — Я думал, ты уже нашел себе группу поддержки в лице Валькирии и Халка, — Локи всем своим видом показывает, чтобы Тор не приближался к нему.       — Ревнуешь? — усмехается Тор, делая шаг вперед, игнорируя легкий толчок в грудь.       — Слишком большая честь, — фыркает Локи, делая несколько шагов назад, пока крепкая ладонь не притягивает его обратно.       — Как это ты так быстро втерся в доверие к Грандмастеру? — Тор щурится, и по его коже начинают ползти мелкие заряды, щекоча в легкой ласке тело локи.       — Ты же знаешь, что я умею правильно использовать свой язык, когда это требуется, — провокация в чистом виде. Но Тор как и всегда ведется на нее и лишь сильнее прижимает тело брата к себе.       — Кому как не мне знать это, брат, — произносит Тор, специально выделяя последнее слово. Он чуть ниже склоняется к лицу Локи, обдавая горячим дыханием бледную щеку.       — Не смей! — ядовито шипит Локи, пытаясь выпутаться из железной хватки брата.       Но Тор его не слышал. Его губы прижались к щеке, слегка прихватывая губами прохладную кожу. Локи в его руках задрожал, ладонями теперь упираясь в крепкие плечи.       — Я ведь действительно думал, что ты погиб, — Тор с жадностью покрывает нежную кожу поцелуями. Его руки лишь крепче обнимают Локи за талию, не позволяя сдвинуться даже на миллиметр. — Не делай так больше. Не исчезай, Иначе...       Тор почувствовал, как к горлу подкатывает ком, а глаза щиплет от непролитых слез. Но сколько слез он пролил до тех пор, пока вновь не встретил Локи в Асгарде. Живого Локи.       — У меня нет слов, чтобы описать всю ту боль, которую я испытал, пока думал, что ты мертв, я... — вдруг между хаотичными поцелуями в щеку Тор почувствовал соленую влагу на губах. Он оторвался, чтобы взглянуть на Локи. По его щекам текли дорожки слез, а губы мелко дрожали, пытаясь что-то сказать.       — Почему... почему после всего ты продолжаешь любить меня? — Локи надорванно всхлипнул, длинными пальцами цепляясь за доспех Громовержца. — Я же не достоин этого. Я так жалок.       — Не смей так говорить! — Тор вновь вспыхивает как спичка, скользя мелкими молниями по коже Локи. — Я люблю тебя и всегда любил. И никто другой не был достоин этого.       Стоит Локи поднять голову, как он тут же идёт на дно океана, из которого пытался вылезти вот уже много лет.       Губы прижимаются к пухлым губам Тора, а руки хаотично цепляются то за одежду, то за теперь уже короткие волосы Бога. А Тор словно ждал разрешения, чтобы огладить ладонью всё ещё подрагивающую от переизбытка эмоций грудь и обласкать языком бледноватые губы. Щетина неприятно раздражает кожу на лице, но Локи этого уже не замечает, он лишь крепче жмется к телу брата, пытаясь восполнить свое многолетнее отсутствие. Ведь он тоже скучал. Боги, как же он скучал.       Стоит грубоватой подушечке пальца скользнуть по соску, как Локи тут же загнанно охает прямо в поцелуй и отстраняется.       Чувствительный и нежный. Таким Тор помнил его всегда.       Пока Локи приводит мысли в порядок, Тор собирает губами остатки влажных дорожек с порозовевших щек.       — Тор, мы не должны, — Локи вновь давит в себе звонкий стон, стоит брату спустится губами на шею и прихватить чувствительную кожу.       С самого начала они оба знали, что идут на верную смерть. Но если и идти ко дну, то только вместе.       — Плевать. На всё плевать. Мне нужен только ты. Хочу только тебя, — Тор рвано дергает штаны Локи вниз, оставляя того совершенно обнаженным. Легкий толчок в сторону кровати, и они снова готовы утонуть в их пороке.       Постель узковата для двух Богов, но Локи даже на ней выглядит превосходно. Румянец разлился на шею и грудь, а обычно ясные с хитринкой глаза были покрыты вуалью похоти.       Капитан идёт на дно вместе с кораблем, не забыв прихватить с собой брата.       Тор быстро снимает с себя потрепанные доспехи, пока Локи ждёт его, привычно разведя колени в стороны. Так открыто и доверчиво. От осознания этого щемит где-то в груди чуть левее солнечного сплетения.       Избавившись от одежды, Тор неторопливо залезает на кровать. Та тихо скрипит, явно недовольная тем, сколько ей стоит испытать сегодня.       — Ты прекрасен, — Тор ведёт широкой ладонью по худой груди, опускаясь ниже к бёдрам. Даже от столь лёгкой ласки Локи выгибается.       Склонившись над телом брата, Тор вновь прижимается к губам, путаясь руками в длинных волосах. Отросшие, смоляные пряди скользили меж пальцев, пока Тор нежил губами покатые плечи и острые ключицы. Локи никогда не был мускулистым, но грации ему было не занимать. Каждое движение ладоней по потрепанной ткани простыней, каждое подрагивание век отдавалось в теле Тора старым, забытым чувством правильности происходящего.       Тор молился всем известным Богам, чтобы Хеймдаль на время прикрыл всевидящие очи.       Горячие губы обхватывают сосок, язык влажно проходится по розовой коже. Локи тихо стонет надрывно, словно случайно, и тут же закрывает рот рукой. Лишние уши им точно не нужны. Тор ведёт носом по прохладной коже, вдыхая до боли в груди аромат тела собственного брата.       "Он ведь всё же твой брат, пусть и не родной," — гадко шепчет голос на задворках сознания. За столько сотен лет болезненной зависимости он научился игнорировать его.       Тор спускается губами ниже, к ямке пупка, и влажно целует кожу чуть ниже, поднимая взгляд на Локи. Тот смотрит всё так же пьяно и кусает губы, сдерживая стоны. Он отводит правое колено в сторону, полностью открывая себя перед братом. Стеснение и неловкость уже давно стали им чужды.       Мягкое касание губ к головке, заставляет Локи захлебнуться собственным вздохом и лишь сильнее вцепиться зубами в запястье. Тор влажно ведёт языком вдоль ствола, опускаясь к поджавшимся яичкам. А Локи лишь остается сдавленно стонать и дергать свободной рукой короткие волосы Тора, слово подначивая. Грубоватые пальцы ведут по нежному шву на яичках, скользя дальше в ложбинку между ягодиц. Локи там сухой и узкий, словно впервые.       — Когда ты в последний раз?.. — Тор трет подушечкой пальца нежные складочки, отчего Локи импульсивно сжимается, сильнее разводя колени.       — Не помню. Давно, — отвернув голову в сторону, шепчет Бог. Недоговаривать он умеет так же хорошо, как и врать.       Тор не хочет думать о том, что Локи с кем-то спал. Он еще не до конца контролирует свою разросшуюся силу.       — Я буду аккуратен, — тихо говорит он и разводит ягодицы в сторону, чтобы прижаться губами к анусу.       Локи выгибает дугой, а лёгкие сжимаются до размеров атома. Отросшая щетина раздражает нежную кожу, пока горячий язык скользит по коже, смазывая и расслабляя напряжённые мышцы. Тор жадный до всего, особенно до тела брата. Дарить ему удовольствие так же приятно, как и принимать его обратно. Локи такой беззащитный под ним, мягкий и кроткий. Никогда не скажешь, что прячется за этим образом.       Частое дыхание и тихие, влажные звуки наполняют комнату. Язык Тора уже скользит внутри, ласково обнимаемый шелковыми стенками, а пальцы ласкают чувствительное место под яичками. Локи впервые за много лет так умоляюще стонет и хнычет, тихо шепча всякий бред.       Тор приподнимается, облизывая губы, и окидывает брата взглядом. Тот растекся по жестким простыням, прикрыв глаза. Локи поднимает худощавые руки и слепо тянется ими к Тору.       По щеке Бога ползёт одинокая слеза.       — Локи, — Тор приобнимает брата за талию, приподнимая его, свободной рукой стирая слезы. — Я рядом. Ты больше не один. Ты никогда не был один.       Приоткрывшиеся глаза похожи на далекий космос: нельзя не пропасть там.       Тор улыбается, губами касаясь кончика носа Локи, пальцами убирая чёрные пряди от лица. Локи скользит ладонями по крепким плечам, переходя на грудь и ниже. Тор горяч и тверд, а Локи с радостью вспоминает его тело.       Спустив с бёдер Тора штаны, Локи облизывает свою ладонь широким мазком и обхватывает крепкий ствол. Под рукой неприятно искрит сотнями молний, что сейчас срываются с кожи Бога.       — Прости. Я ещё не совсем понимаю, как это контролировать, — Тор зажмуривается, лбом утыкаясь в грудь брата, и лениво обхватывает припухший от прошлой ласки сосок, пока Локи неторопливо гладит, нежит и лишь сильнее распаляет.       Кожа у Локи прохладная и гладкая — результат его происхождения. Но Тору нравится. Ему нравится всё, что связано с Локи.       — Давай, — Локи убирает руку, поднося ко рту и слизывая горьковатый привкус смазки Тора.       — О, Боги! — от увиденное Тора словно снова прошивает целым ворохом молний, и он резко дёргает брата за бедра, приподнимая их и сильнее задирая худые коленки.       — Давай, — вторит Локи, губами касаясь пустой глазницы. — Боль для меня ничто.       Тор качает головой, не желая даже думать, что происходило с братом за все те года в бегах.       Взяв член в руку, он лишь слегка касается головкой входа, словно давая Локи привыкнуть. Тот молчит, прикрыв глаза и всё сильнее сжимая простынь в кулаке.       Головка входит легко, а Тор еле сдерживается, чтобы не заплакать от осознания: вот он, Локи, живой и настоящий. Он рядом с ним, как когда-то в юношестве. Когда они были вместе против целого мира.       Локи чувствует и всё понимает. Он сам поддается навстречу, не обращая внимание на тянущую боль, и ласково касается губами щетинистого подбородка.       Где-то в этот момент во Вселенной Тора образуется новая Галактика.       Тор двигает бедрами неторопливо и аритмично, широкими ладонями придерживая Локи за бедра. Тот лишь глухо скулит, кусая то свои, то чужие губы в попытке скрыть стоны.       Тор отдал бы трон, лишь всё было было как много столетий назад: спальня Локи, поздняя ночь, когда даже слуги уже спят, и громкие стоны удовольствия, скрытые от посторонних заклинанием.       Но сейчас у них есть лишь тесная каюта, бескрайний космос и сбитое одно на двоих дыхание.       Локи вьется под сильным телом брата, подмахивая бедрами, пока Тор оставляет влажные поцелуи на тонкой коже младшего.       Ещё совсем немного времени нужно обоим, чтобы замереть в экстазе, вжимаясь в тела друг друга. Удовольствие льется через край, а тело прошивает мелкая дрожь, странно напоминающая сумасшедшее биение сердца.       Тор ласково заправляет за уши непослушные, влажные пряди волос брата, пока тот всё также глубоко дышит, пытаясь восстановить дыхание.       — Я люблю тебя, — Тор смотрит прямо в глаза брата и не видит там ни капли лжи.       — А ты знаешь, что я люблю тебя.       Кроткая, стеснительная улыбка касается губ младшего, а сердце Тора переполняет нежность.       Асгард пал, но Дом Тора всё ещё рядом с ним.