Сделанные из

      Меркури хочет кричать. Развернуть ее к себе, дать пощечину, чтобы образумилась и кричать: "Дура, ты ей не нужна! Ей никто не нужен! Очнись!". И ему даже уже плевать, пропустит ли он в голос отчаяние.       Но нельзя. И даже не по эгоистичным причинам.       Пусть лучше уж она остаётся такой преданной в их глазах, чем если в их преданности усомнятся. Умирать-то не хочется, а не одной Синдер подручных не жалко.       Меркури думает, что быть единственным реалистом среди них двоих погано.       Быть источником двойной преданности, прикрывающим его, даже не зная – тоже.       Меркури хочется перекинуть ее через плечо и свалить. Подальше, пока не загорелось.       Игра больше не стоит свеч.       Меркури вообще много чего хочется, но когда вокруг тебя ходят одни всемогущие сущности, а ты инвалид, лучшее оружие которого – слова, и то давно не точенные из-за временного отсутствия партнёра по спаррингу – тут особо не разгуляешься.       Меркури смотрит на Эмеральд краем глаза и уже даже не усмехается. Эта уязвимость перед Синдер, то, как она на нее смотрит – до добра не доведут (если уже не). Для девчонки, выросшей на улицах, она слишком уж девчонка. Такая же ищущая, кому довериться, безопасность и тепло. Даже если это мимолётный жар горящей мусорки. Но, наверное, у Эмеральд перманентно заложен нос, раз она не чувствует зловония, исходящего от Синдер.       Меркури тепло не нужно, он впитал его навсегда ещё в том пожаре, когда горел дом с телом отца и вся его прошлая жизнь. Пережито и развеяно по ветру. Кто вообще хранит воспоминания?       Всё его существование – это череда лезвий вместо пола, где тебе велят танцевать. Хорошо, что они теперь наполовину одно целое – не так больно идти.       Меркури хочет передать часть этого железа Эмеральд, чтобы она перестала кромсать ноги до состояния месива и медленно уходить в бездну мясорубки.       Меркури хочет, чтобы она подошла к нему с реликвией в руках и усмехнулась и сказала, что это было частью ее плана. Она хорошая актриса?       Вообще-то Меркури плевать на реликвии, он хочет просто, чтобы она подошла к нему.       И прошлые подколки.       И Меркури мог бы давно уйти – попытаться по крайней мере. Но то, в чем он обвинял Эмеральд, давно верно и для него.       И ему не нужно тепло, ему нужен холод одного-единственного камня. Холод к холоду его металла.       Поэтому он остаётся.       И ждёт.