***
Ханна Бейкер. Суицид. В своих записях она указала тринадцать причин, которые толкнули её на это. Если бы Ханна составляла подобный список, то на первое место она поставила бы свою серую жизнь. На остальных двенадцати местах гордо бы располагался Джеймс Саймон. Только вот загвоздка: ей было бы некому посылать эти записи. Джеймс даже не стал бы их открывать, остальные люди, может быть, и пробежали по её дрожащему почерку глазами, но после пожали бы плечами, мол, и всё? Девочка убила себя, потому что не смогла найти своё место в этой жизни? Смех да и только. Она ведь работала в конторе. Да многие работают в конторе. Что теперь, всем поголовно убить себя? Девочка работала в конторе, а значит, там и было её место. Всё было бы точно так же, как с тем бедолагой, что убил себя после её скандала. Возможно, она была единственным ярким пятном в его жизни, а она взяла и отказала ему даже в такой малости. И он убил себя. Оставил всего лишь одну нелепую записку. Ханна даже не пошла на его похороны. Возможно, ей не стоит винить Джеймса. Он поступает так же, как поступила когда-то она. Писать записки перед смертью не её вариант. Ведь у них нет и не будет адресата.***
Ханна Шмиц. Закрутила роман с пятнадцатилетним школьником. Её осудили за то, что во время бомбёжки и начавшегося вслед за ней пожара, она не открыла двери трёмстам еврейским женщинам, которые укрывались в церкви. Те заживо там и сгорели. Если Ханна и виновна в чьей-то смерти, то только того бедолаги, что сбросился по её вине. А ещё она виновна в смерти своей только начавшейся жизни. Когда она была моложе, то мечтала о карьере художника. Одно время она взялась за осуществление своей мечты, да только какая досада: оказалось, что мир, этот серый и бестолковый мир, не интересует искусство, за которым стоят чьи-то эмоции. Эмоции таких, как Ханна, никому не нужны, никто никогда не увидит их за неровными линиями и штрихами. Они увидят лишь силуэты и формы, которые ни о чём им не говорят. И пройдут мимо. А Ханна будет вынуждена заложить в ломбарде ещё одну мамину драгоценность, чтобы расплатиться за квартиру. Поэтому Ханна отныне рисует лишь в свободное время. Поэтому отныне Ханна работает лишь на «нормальных» работах. Ханна закрыла дверь другой Ханне, и та до сих пор сгорает заживо.***
Хани. 26 лет. Миниатюрная блондиночка, красотой не отличается. Жена Ника. Хани обманом женила на себе Ника, заявив о беременности. Хоть Хани и другое имя, Ханне нравится думать, что оно — сокращение от её полного. Ханна беременна, но этим Джеймса явно не женить на себе. Возможно, вся контора уже беременна от Джеймса. Этим его не удивить. Да и хочет ли она замуж за него? Хани вышла за Ника, но была ли она счастлива? Был ли счастлив Ник? Ханна беременна, и она решает умереть. Возможно, Хани стоило поступить так же.***
Вера — в буквальном переводе с греческого языка означает «служение Богу». Ханна в переводе с еврейского языка означает «любимая Богом». Служение Богу и любовь Бога, наверное, в понимании церкви это одно и то же. На самом деле это не так, но Ханна до восемнадцати лет была ярой христианкой, поэтому ей можно так считать. Вера Николаевна Шеина. Упустила любовь, о которой мечтает каждая женщина. Обнимая за голову Саймона, лежащего в луже собственной крови, Ханна думает о том, что, возможно, чуть было не повторила её ошибку. Осознаёт она не в этот момент, а часами раньше, когда нашла в пиджаке Саймона, заботливо накинутого им же на её плечи, блокнот с её разорванными картинками.***
У Ханны было два странных хобби: рисовать, после рвать свои картины и читать про героинь с таким же именем, как у неё. Теперь у неё появилось третье: любить Саймона Джеймса. Такое же странное, как и прежние, но в этот раз отнюдь не бесполезное.