Соперники (Невоплощенное)

Сегодня особенно ярко светит солнце, слишком ярко даже для летнего утра. Король Юури занят: в это время он всегда совершает пробежки в компании своего телохранителя, а его старший муж изнывает от жары и безделья. Он позвал бы слугу, но Вольфрама тоже нет, наверняка, златокудрый мадзоку тренируется на площадке: со дня возвращения он ни разу не пропустил возможность усовершенствовать технику боя. Возлюбленному соправителю скучно, хоть он и изменил свое отношение к мадзоку, никто, кроме супруга и Бильфельда, его по-настоящему не интересует. Впрочем, мужчины, за исключением вечно мрачного, не в меру ответственного королевского маршала, погруженного в растущую кипу бумаг, скорее всего, собрались на площадке, не со служанками же ему щебетать. Сара решает прогуляться. Он изящно скользит мимо прекрасного мраморного фонтана и ярких взращенных с любовью цветов Шери, он даже не осознает, что ноги сами ведут его к тренировочному полю. А вот и Вольфрам. За последние несколько лет мадзоку умудрился вырасти на целую голову, и теперь бывший человеческий король едва достает ему до плеча. Роскошные золотые кудри, которым позавидовала бы любая самая хорошенькая принцесса, заплетены в крепкие боевые косы. Войну не пристало ходить лохматым, скажет он тому, кто удивится чужеземной прическе. Да и одежда на нем чужеземная: он редко надевает фамильную форму, предпочитая простой боевой наряд из человеческих стран. Сейчас он снял привычный светло-зеленый колет: в рубашке удобнее драться. Ворот белоснежного одеяния расстегнут и слегка обнажает благородную юношескую шею. Капельки пота блестят на золотом завитке, закрученном у виска. Он жмурится с видом довольной кошки. Ему есть, чем гордиться: сегодня он победил фон Криста – трюк, который за последние сто лет удалось проделать лишь Веллеру. Сара мягко подкрался сзади. Никто не предполагал, что подобное может случиться. Не в привычках наследника богов демонстрировать свою истинную силу даже друзьям. Белый удлиненный пиджак полубога упал на землю. Чуткое ухо мадзоку уловило знакомый свист, Вольфрам отреагировал мгновенно, развернувшись и резким ударом легко отбив наследный клинок шиндзоку. – Не ожидал ничего другого, – ухмыльнулся король. Он гордится своим телохранителем, но не станет выказывать это вслух. Незачем окружающим их мадзоку лезть не в свое дело. – Я думал, ты обленился, – насмешливо фыркнул в ответ фон Бильфельд. Сара знает: это его манера – дразнить противника, чтобы тот потерял голову от ярости. Короля так просто не взять, но жара и скука кого угодно выбьют из колеи: золотой клинок летит в воздух в ответ на дерзкие речи. Краем уха возлюбленный соправитель слышит, как перешептываются изумленные воины и слуги. Вероятно, до Юури дойдут рассказы о том, как развлекаются два его мужа, пока он оттачивает навыки лучшего в королевстве спортсмена. Саре плевать – пусть даже не останется запасного козыря в рукаве, слишком велик соблазн снова покорить серебряные молнии, блестящие в сильных руках мадзоку. Оба движутся легко, изящно, свободно и слажено, словно не боевая площадка, а танцевальный зал перед ними и их жесты отрепетированы сотни и тысячи раз. Сара редко берет в руки клинок, предпочитая уничтожать противника хитростью, это их второй поединок, но оба слишком хорошо понимают друг друга. Они долго кружат по площадке, то сталкиваясь, то расходясь. Стремительные, решительные, стоящие один другого. Гордый золотой орел и белая смертоносная змея. Изумрудный и фиалковый взгляд не отрываются друг от друга. Клинки богов поют на одном языке. Серебряных мечей два, но в золотом оружии полубога сокрыта невероятная сила. Оба знают, что своим упорством Вольфрам способен ее пробудить. Мадзоку нравится рисковать. Он второй муж и бесстрашный любовник мао, верный телохранитель и друг короля Сарареги, с наслаждением отвечает на вызов. Сара гордится приятелем, но Вольфраму незачем это знать. Золотые молнии наскакивают на серебряные восьмерки, продолжая магический танец. Взмах – и золотая коса летит на землю, срезанная острым клинком наследника богов. Король замер, обеспокоенно посмотрев на друга. Вольфрам лишь улыбнулся, сам-то он осторожен: ни разу не задел соправителя. Нет, он не боится последствий, просто не любит причинять боль. Сара хмурится: ему не нравится, что Бильфельд ведет их партию. Мадзоку слишком сдержан. Наверняка, помнит, как проиграл в прошлый раз, ослепленный коварной грацией друга. Ну что ж, если нужно, бывший человеческий король умеет брать не только хитростью. Золотые молнии вспыхивают со скоростью света, серебряные клинки едва успевают их отбивать. – Дерись в полную силу! – гневно блестит фиалковый взгляд. – Как скажешь, – согласно сверкают два изумруда. Взмах – и, узнав еле слышный звук поврежденной ткани, Сара понимает, что зашел далеко: алые капельки блестят на месте пореза. Он всего лишь потянулся их стереть и замер, завороженный, заметив случайно обнаженный его мечом медово-золотой сосок и нежную блестящую юношескую кожу. Он переводит взгляд на самого Вольфрама. Стройная юношеская фигура освещена солнцем. Грудь вздымается, возбужденная поединком. Непокорные золотые завитки выбились из прически, открывая истинную натуру Бильфельда. Огонь и сила горят в глазах. Мадзоку красив – это тяжело не признать, даже если ты сам – прекраснейший полубог, покоривший чистое сердце благородного короля Юури. Одно мгновенье – и Сара не успел отстраниться: серебряный меч уткнулся королю в грудь. – Ты потерял голову, хейка, – насмешливо говорит соперник, убирая клинки за спину. Лишь они одни знают, что эта фраза – продолжение старого разговора. Обычно Сара контролирует ситуацию, когда он успел раскиснуть? Или Вольфрам сильно вырос за это время? Неужели они поменялись ролями? Король Сарареги ненавидит проигрывать, но его бесит не проигрыш и даже не то, что он потерял контроль. Его разозлил тон, которым сказаны, эти слова. Бильфельд никогда не говорит с ним в такой манере, приберегая язвительные шпильки для их общего мужа. Вольфрам глубоко предан своему мао, но не может смириться с навязанной ему ролью второй «жены». Сара убирает меч в ножны и резко бьет приятеля по лицу. Несильно, больше из вредности, чем из реального желания причинить боль. Но он правша, и уже в процессе удара бывший человеческий король успевает понять, что нужно было поменять руку. В воздухе нависает гроза. Окружающие – мадзоку и полукровки – замирают в ужасе. Сара выпрямляется, тяжело дыша. В фиалковых глазах горит вызов. Он только что осознал, что наделал, и готов ответить за свой поступок пусть даже перед самим мао. – Прости, хейка, – мягко говорит Бильфельд, склонив голову, словно в поклоне, – ты ошибся. Тебе нужна другая щека, если ты хотел наказать слугу за дерзкие речи. – Ты прав, – взяв себя в руки, отвечает Сара. – Дурацкий обычай, никак не могу запомнить. – Помоги мне одеться, – как ни в чем не бывало добавляет король. Гроза отдаляется, по крайней мере, сегодня. – Спасибо, – тихо шепчет он в ухо телохранителю, аккуратно застегивающему пуговицы королевского пиджака. – Надеюсь, я не сильно тебя задел. Вольфрам молчит, заговорнически подмигивая в ответ. Они никогда не сотворят ничего запретного, оба слишком дорожат и собственной дружбой, и чувствами Юури, и миром, установившемся между людьми и мадзоку, но напряжение, пульсирующее между ними, требует выхода, заставляя скандалить и устраивать хаос в королевских покоях или изводить мао язвительными речами. Вечером Вольфрам помогает Саре переодеться, он делает это всегда привычными бережными движениями, в которых нет ничего скандального: обычные жесты слуги по отношению к господину. Но изумрудный и фиалковый взгляд не отрываются друг от друга, даже простодушный Юури не может не замечать. – Сара, – говорит он старшему из мужей, – что это было сегодня утром? – Я позволил себе не в меру дерзкие речи. Хейка Сара поставил меня на место. – Не ври мне, мальчик... Воздух в комнате становится влажным, в голосе их общего мужа сквозит хрипотца. Бильфельд невозмутим, но бог-полукровка чувствует, как напряглось тело мадзоку: в любую секунду демон готов заслонить приятеля, Сара этого не допустит. – Это я виноват, его не трогай, – честно говорит он пробуждающемуся мао, мужественно встречая раскосый обсидиановый взгляд. Юури успокаивается: до тех пор, пока эта парочка откровенно признается в своих грехах, королю демонов не о чем беспокоиться. Ему нравится, как общение с Вольфрамом влияет на его старшего мужа: Сара, готовый пожертвовать собой ради другого, – зрелище, стоящее того, чтобы оставить друзей в покое. – Не знал, что ты владеешь мечом, – задумчиво произносит их общий муж. – Он великолепен, – с восторгом отзывается Бильфельд. – Я мужчина, не стоит меня недооценивать, – очаровательно улыбается полубог. – Будь сдержаннее, любовь моя, – миролюбиво отвечает Юури супругу, – мне не хотелось бы, чтобы ты поднимал руку на Вольфрама. Бильфельд ухмыляется, отводя насмешливый взгляд: давно прошло то время, кода пощечина могла его напугать. – У меня накопилось много бумаг, я, пожалуй, поработаю этой ночью. Вольфрам, побудь с Сарой, он не любит оставаться один, – внезапно говорит Юури. – Как скажете, Ваше величество, – с поклоном отвечает мадзоку. В его голосе нет иронии, но король отчего-то чувствует раздражение. – Я просил называть меня Юури, – в сотый раз повторяет он, хлопнув дверью. – Как скажешь, Юури, – послушно летит ему в след. Королю нечего бояться. Ничего не произойдет. Они даже не снимут одежд. Как и много лет назад хейка Сара мирно уснет, уткнувшись лицом в плечо приятеля, тот будет долго задумчиво перебирать его длинные мягкие пряди, до боли напоминающие светлые косы другого. Сара будет нежно улыбаться сквозь сон. На следующее утро они вновь направятся на тренировочную площадку, чтобы исполнить древний магический танец насыщенных жизнью тел. И золотое лезвие упрется гордому мадзоку в кадык. В изумрудном взгляде сверкнет уважение к противнику и восхищение его мастерством. И неважно, что человеческий король не любит раскрывать карты и показывать окружающим, что он не настолько беззащитен, как может показаться на первый взгляд. Они оба понимают, что это не последняя тренировка. Юури может не беспокоиться: ничто не угрожает цветущей стране мадзоку, пока лучшие мечники этого мира на его стороне.