***
– Джин-хён! Спасибо, что пришёл! Проходи, пожалуйста. Джин улыбнулся и зашёл в знакомую квартиру. Чимин и Юнги совсем недавно приняли решение съехаться, поэтому вещи Юнги всё активнее кочевали из его коморки в двухкомнатную квартиру Пака. Единственное неудовольствие, которое выразил Юнги ещё в самом начале их отношений, заключалось в том, что Чим жил на девятнадцатом этаже. Мина пугала одна лишь перспектива подниматься по ступеням, если лифт вдруг выйдет из строя. Чимин тогда привёл очень убедительные аргументы – в их подъезде два лифта, и вероятность того, что оба в один день решат сломаться, была крайне мала. Но, если вдруг подобное случится, Чимин пообещал лично пронести старшего на руках до самого верха. На чём и порешили. Сегодня парни устраивали вечеринку, на которую Сокджин был приглашён в качестве повара. нет, хён, что ты! Ты можешь вообще не готовить!.. но тогда придётся ограничиться пиццей…. Такого Джин допустить не мог. Не теряя времени старший прошёл на кухню, на которой ориентировался лучше хозяев, и приступил к готовке. Ингредиенты закупил всё тот же Чимин, старавшийся хоть так задобрить старшего. Через два часа, когда начали подтягиваться остальные, Джин уже заканчивал последнее запланированное блюдо, посему позвал прибежавшего первым Хосока и велел ему идти накрывать на стол, остерегаясь при этом Намджуна. – Не дай Бог ещё уронит что-то. Он же ринется убирать и либо доломает уцелевшее, либо свернёт себе шею, – пояснил он, и Хоби согласился. Вскоре всё было готово, и можно было садиться за стол, вот только… – А где Тэ-хён? – спросил взволнованно Чонгук. В голове Джина прозвенел первый тревожный звоночек. Тэхён не опаздывает. Он приходит раньше всех. Так где же он сейчас? – Я позвоню ему, – озабоченно свёл брови к переносице Чимин и потянулся за телефоном. “Только не ты” – хотел закричать Джин, но не успел, потому что в дверь позвонили. Тэхён стыдливо потупил взгляд, избегая смотреть в чужие глаза. – Простите меня. Я застрял по дороге. – Ничего! – радостно воскликнул Пак, перетаскивая младшего через порог и заключая в крепкие объятья. И от Джина не укрылось выражение лица Кима – умиротворённое, но в то же время напряжённое, будто он принял какое-то тяжёлое решение, но надеялся на счастливый конец. Конец… – Ну, раз мы наконец все в сборе, то предлагаю двигаться к столу. Я голоден. И да, Чимин-а, я уже ревную, – буркнул Юнги и отправился в комнату. Пак мгновенно отклеился от друга и понёсся за старшим с воплями “не разбивай моё сердечко, жестокий хён!”, а Тэ застыл, запустив руку в карман и что-то теребя там. Правда, это заметил только Джин, остальные уже ушли в комнату за хозяевами. – Раздевайся и проходи, – сказал он, настороженно потрепав младшего по плечу. Не нравилось ему всё это.***
Вечер, на удивление, шёл очень хорошо. Все непринуждённо болтали, потягивая соджу из одноразовых стаканчиков, и наперебой нахваливали стряпню Джина. Старшему льстил этот поток комплиментов, но он никак не мог расслабиться до конца, постоянно держа Тэхёна в поле зрения. А тот, казалось, забыл обо всём, смеясь над какой-то шуткой вместе с Гуком и Чимином. Когда почти всё приготовленное было съедено, а почти весь алкоголь – выпит, хозяин квартиры подскочил, предлагая поиграть в Just dance и тут же срываясь за бумажкой, чтобы расписать все партии и устроить настоящий чемпионат. Его пыл остудил Юнги, заявивший, что пока он не выпьет кофе, он не сделает ни шага. В подтверждение своих слов, Мин нарочито сильно откинулся на спинку дивана. Его поддержали и остальные. Джин уже было встал, намереваясь идти на кухню, как вдруг голос подал Тэхён: – Я всё сделаю. Кто что будет пить? Тревога, теплившаяся в груди старшего Кима, взревела сиреной. Опасность! Опасность! Однако показывать своё волнение остальным парень не собирался. Что он “заказал”, он даже не обратил внимания. Минут через пять, после того, как младший ушёл на кухню, Джин вскочил, сообщил, что уходит ото всех к фарфоровому коню, и выскочил из комнаты. Зайдя на кухню, Джин плотно прикрыл дверь и развернулся к Тэхёну. Как раз чтобы заметить характерную бутылочку в чужих руках. Похолодев, Джин одним змеиным движением выхватил склянку из чужих рук. Младший развернулся и недобро прищурился. – Лучше отдай, хён. – Ты сдурел?! – Джин не особо заботился о громкости собственного голоса – в соседней комнате уже включили музыку и, судя по топоту, усердно танцевали. – Это преступление! Как ты можешь? – Хён, хён… – в этот момент Тэхён выглядел настоящим маньяком. – Чимин должен быть моим. Должен! Прошу, пойми это! Это – единственный выход. – Ты хочешь навредить Юнги-хёну! Ты осознаёшь это? Чёрт побери, да он вырастил тебя, мальчишка, как смеешь ты! – Джин не совладал с собой и залепил младшему тяжёлую пощечину. Тэхён отшатнулся, в его глазах будто поубавилось огня, но, похоже, не безумства в мыслях. Парень дёрнулся вперёд, хватаясь за руку старшего, и быстро зашептал ему в ухо: – Этот яд исчезает из крови спустя пару часов после попадания. Никто не заподозрит тебя или меня. Ведь он мог просто подавиться чаем. Да мало ли что! Я всё равно избавлюсь от него, хён. Во что бы то ни стало. Не сейчас – значит, потом. Но он стоит между мной и Чимином. Я не допущу… Джин смотрел будто сквозь Тэхёна, спрашивая себя, где же он ошибся, пока растил этого ребёнка. Ведь это именно он, Сокджин, взял шестерых парней под своё крыло пять лет тому назад. Так где он допустил тот фатальный недочёт, который привёл их к разговору об убийстве? Как мог он упустить момент превращения всеми любимого тигрёнка в безрассудного монстра. Он не мог дать ответ. Однако решать надо было сейчас. Джин пристально взглянул в отчаянные глаза Тэ и… отдал ему бутылочку. – Делай, как считаешь нужным. Но помни, что план никогда не идёт так, как человек того хочет. Не пожалей. Я никому не скажу. С этими словами Джин вышел.***
Отмахнувшись от "Хён, ты бледный. Тебе не хорошо?" Намджуна, Джин сел на диван, рассеянно наблюдая за нешуточной танцевальной битвой между двумя Чонами. Младший выпил гораздо меньше, поэтому на его стороне была координация и лёгкость, старший же давил серьёзным мастерством и автоматизмом отработанных движений. Зрелище было захватывающим, но мысли старшего сейчас были далеки от музыки и танцев. Он не знал, что делать. Позволить Тэхёну допустить такую ошибку он не мог, раскрыть и несмываемо очернить его перед парнями - тоже. – А вот и я! – донеслось от двери, и в комнату ввалился Тэхён с подносом ёмкостей, заполненных разноцветными, но одинаково вкусно пахнущими жидкостями. – Разбирайте! Тэхён выглядел вполне бодрым, но его руки тряслись, и он едва не уронил собственную чашку, тут же поставив её обратно. – Пусть подостынет, – пробормотал он и добавил громче: – Хён, забирай! Эта реплика адресовалась Джину, который примёрз к месту, следя за тем, как Чимин передаёт ярко-красную кружку с кофе Юнги. Метнув взгляд на Тэхёна, Джин принял решение. Резко подскочив, он отобрал у Юнги кружку и всунул в руки свою, с какао. Мин недоумённо уставился сначала на кружку, потом на старшего. – Я это пить не буду. Отдай мой кофе. – Хён, что происходит? Что-то не так? Джин на миг сжался под недоумёнными взглядами, а после выпрямился и изобразил на лице возмущение последней степени. – Случилось?! Ещё как случилось! – уловив то, как вздрогнул Тэхён, бледневший с каждой секундой, Джин прижал кружку к себе и продолжил пафосным голосом героя какой-то дорамы: – Как так можно? Я слишком люблю её, чтоб вот так смотреть, как она целуется с другим! У тебя для поцелуев Чимин есть! Он настойчиво тыкал пальцем в окончательно смешавшегося Юнги. Лица остальных парней вытягивались с каждым словом всё больше и больше. – Хён? Ты же пил очень мало... что с тобой? О ком ты? – осторожно поинтересовался Чонгук. Джин бросил на него максимально обиженный взгляд и выдал: – Как о ком? О моей малышке, Глории! – с этими словами он нежно погладил бок кружки. – Господи, Хён. Ты серьёзно? – фыркнул Чимин. – Я из этой кружки ежедневно пью молоко. Как давно у вас вообще этот роман? – Этого тебе знать не обязательно! Господи, сколько раз её целовали? Ну ничего, я это исправлю! – воскликнул Джин и залпом выпил всё содержимое кружки под дружный хохот пятерых человек, в котором утонул одинокий вскрик. Смачно чмокнув красный бок кружки, вызывая этим новый взрыв смеха, Джин с видом оскорблённого монарха удалился на своё место. Юнги, показательно ворча, но всё ещё подхихикивая, отставил какао в сторону и поплёлся на кухню варить себе кофе заново. Джин усиленно строил из себя обиженного и воротил нос от подколов Хосока с Джуном. Он ждал. Ждал, когда яд начнёт проявлять себя. Того мига хватило только на действие, но уже в следующие секунды, пока смертельная жидкость лилась в горло, парень успел продумать план. План по спасению Тэхёна. Теперь оставалось лишь надеяться на то, что Тэ сумеет осознать, что натворил. Джин понял, что за яд смог достать младший. Сам ведь, дурак, обсуждал с ним змеиные яды ещё три года назад. Что ж, будет больно, но не невыносимо. Отличный выбор, кстати. Противоядие пусть и было, однако найти его не в каждой больнице получилось бы. И уж точно не в срок. Гарантированная смерть. Чего уж теперь беспокоиться?.. Откинув назад чёлку, Джин развернулся к Намджуну и с ухмылкой предложил устроить битву "великих" танцоров. Тот согласился, а остальные принялись рассаживаться поудобнее, уже предвкушая цирковое представление живых клоунов с больными спинами. Никто не обратил внимание на застывшего Тэхёна, со слезами на глазах смотрящего на своего веселящегося хёна. Не пожалей. Он уже сто раз пожалел.***
Джин почувствовал себя не очень хорошо минут через десять после того, как в завершение танца попытался красиво развернуться на 360 градусов. В итоге он просто не уследил за руками и обеими заехал Намджуну по спине, после чего поскользнулся и вообще уронил его, упав следом. Зрители надрывались, хлопая в ладоши и требовали чего-то ещё более зажигательного на бис, но старший такой милости им не оказал, уковыляв к себе на место. Вздохнув, Сокджин поднялся с места и огляделся вокруг, с нежностью всматриваясь в каждое лицо. Он впоминал, как на его глазах росли и менялись парни, действительно ставшие его семьёй в последние годы. Теперь он должен был их оставить. Взгляд скрестился с карими глазами младшего из Кимов. В них отражалось самое глубокое сожаление и отчаянная мольба о прощении. А Джин и не злился. Улыбнувшись, он едва заметно кивнул и как можно непринуждённее обратился ко всем: – Ребята, простите меня. Мне что-то душновато. Я выйду на площадку, подышу, ладно? Не волнуйтесь, я скоро. С этими словами он вышел, игнорируя шутливые крики о том, что пропустит ещё одно клоунское представление теперь уже в исполнении Намджуна и Юнги. Кричавший явно получил сразу два позатыльника, но Джин уже не мог обернуться.***
Какой дурак поставил на площадке девятнадцатого этажа открывающееся настежь окно? Джин часто задавался этим вопросом, собственноручно открутив ещё давным давно ручку от рамы и заклеив дырку пластмассовой пластинкой. Однако сейчас возможности окна его вполне устраивали. Подцепив незаметный для других уголок, Джин отодрал его и осторожно повернул оставшийся штырёк ручки, открывая окно. С этой высоты открывался потрясающий вид на вечерний город. Всё казалось очень маленьким и далёким и в то же время близким - только руку протяни. Парень уселся боком на узкий подоконник и глубоко вдохнул морозный воздух ноября. Зима на подходе. – Хён! – Джин повернул голову в сторону лестницы и молча проследил за тем, как Тэхён сбегает к нему по ступенькам. Остановившись, младший схватил его за руку. По его щекам градом катились слёзы. – Х-хён, прости меня! Прости меня, пожалуйста! Я не хотел! Я не думал... – Тебе было бы легче, если бы вместо меня умирал Юнги? – Тэхён осел на пол и замотал головой, горько плача от стыда и отвращения к себе. – Я ведь говорил тебе - пожалеешь. Я так удивлён тому, что ты решился. Удивлён и разочарован... – Джин закашлялся, пытаясь избавиться от ощущения комка в горле. Однако оно не проходило. – Разочарован, да... но всё ещё люблю тебя. Тэхён рыдал, прижимая к щеке и губам ладонь старшего. – Прекращай плакать и иди обратно в квартиру. Тут сквозняк, а ты в футболке. Из груди Тэ вырвался шипящий звук. – К-как ты м-можешь с-сейчас г-гов-ворить об этом? – заикаяясь выдавил он. – Я люблю тебя, ребёнок. Поэтому и говорю. – Прости меня, – вновь зарыдал Тэхён. – Я так виноват... – Виноват, Тэ, – ласково согласился Джин. – Ещё как виноват. Но я прощаю тебя. Ты не выдержишь ещё и моей обиды. Ведь самое сложное - простить себя. И т-ты постарайся это сделать, хо-рошо? – Ким начал запинаться, голову заволокло туманом. – Яд из...чезнет из к-крови, и никто нич..чего не зап-подозрит. Г-глав-ное... п-рости... се...бя... Тэхён почувствовал, как рука хёна обмякла, а тело налилось свинцом, клонясь наружу, в свободный полёт. Да, Джин всё рассчитал. Когда его соберут, яд уже выветрится, а смерть будет выглядеть самоубийством или несчастным случаем. Старший не был лёгким, и ослабленному истерикой Тэхёну не удалось удержать его от падения. Он лишь захрипел, когда рука выскользнула из собственных пальцев, и тело исчезло, повинуясь гравитации.***
– А где Джин-хён? И Тэ? – вопрос был и вправду интересным. Оба ушли на площадку на пару минут и пропали. Обеспокоенные парни высыпали на лестницу и увидели Тэхёна, сидящего на подоконнике возле открытого окна. – Господи, как ты додумался открыть окно на девятнадцатом этаже? – закричал Чимин, первым кидаясь оттаскивать Кима и тормошить его. – Где хён? Что-то случилось? Не молчи! Тэхён не отвечал, смотря в окно и думая о том, как внизу проезжают машины, отсюда похожие на муравьёв. Как ходят люди-песчинки, думая о чём-то своём. Заботясь каждый о своём и не замечая ничего вокруг, даже металлический запах смерти и серый цвет сожаления, враз заменивший все краски. Тэхён сожалеет. Ему жаль, что он не выполнит просьбу хёна. Он не простит.