Найти выход

      Я и сам не заметил как раздражение ушло. Удивительно, но она больше не вызывала во мне тех негативных эмоций, как раньше. Наоборот, с Линой в какой-то степени было интересно. Её поведение за эти пару месяцев кардинально поменялось. Она перестала напоминать зашуганного зверя, а на её лице всё чаще и чаще можно было увидеть улыбку.       Когда она впервые сняла повязку, было так забавно наблюдать за тем, как она шокировано рассматривала собственную руку. В этот момент я окончательно убедился, что она вовсе не несёт какой-либо угрозы. Она просто человек со сложной судьбой.       На самом деле, после её появления у нас дома, стало как-то… веселее. Даже не думал, что смогу спокойно жить под одной крышей с кем-то кроме Папируса. Но исключения бывают везде.       Иногда Лина вскользь упоминала о том, что с ней произошло, но как-то отстранённо. Будто бы она наблюдала за всем этим от третьего лица. В этот момент её эмоции словно отключались, а сама она начинала напоминать ту холодную, бездушную куклу, какой была раньше. И, на самом деле, видеть её настолько подавленной мне не нравилось. Я и сам не понимаю почему, но это так. Конечно, у неё всё ещё осталась прорва скелетов в шкафу, но я прекрасно понимаю, каково это. Есть то, что никому нельзя рассказывать.       Когда я предложил Лине прогуляться по Сноудину, в её глазах отразилось такое счастье, что я на секунду даже потерялся. Наверняка ей было крайне скучно сидеть в четырех стенах, но, готов поспорить, если бы я не предложил прогулку, она сама ни за что не попросила бы. Она вообще не любила выказывать недовольство. Она словно совершенно забыла, что такое желания. Но и это постепенно начинало проходить.       Смотреть на её восторженное лицо — что-то с чем-то. Почти всю нашу прогулку я молчал, но осторожно наблюдал за ней, сам не знаю почему. Этот чистый восторг и счастье, которыми искрились её глаза — невероятное зрелище.       Но с её появлением пришли и некоторые проблемы. Запах магии ощущали только псы. Хорошо, что монстры не знали как выглядят люди, поэтому можно было хотя бы не опасаться за то, что на улицах её кто-нибудь случайно заметит. На самом деле, всё было не настолько плохо. Это я для профилактики и Папсу и Лине рассказывал об опасных стражах. Вряд ли в Сноудине остались достаточно сильные бойцы для того, чтобы засечь Лину. Уже на протяжении большого количества времени единственным часовым являюсь я. Остальные же — постовые, которые разбираются с некоторыми бытовыми делами по типу мелких краж. Да и то в Сноудине не так уж и часто что-то происходит. Так что, все монстры благополучно запамятовали, что через дверь в Руинах кто-нибудь может выйти, а о людях, посещавших когда-то Подземелье, вообще никто кроме очень узкого круга лиц не знал.       Мы с Линой договорились наведаться к Ториэль примерно через неделю после той прогулки. У королевы я заранее выяснил, когда она точно будет около двери, но про гостя ничего не сказал. Она могла испугаться или ещё что. Будет ей небольшой сюрприз.       После рабочего дня, я по обыкновению зашёл в бар, чтобы перекусить и немного пообщаться со знакомыми. Моё привычное место и привычный заказ. Я всегда был желанным гостем у Гриллби, так как знал его достаточно давно. Даже выбить скидку как постоянный клиент смог. Можно сказать, мы с ним были друзьями.       На самом деле, я и не знаю почему тогда решил сводить Лину в бар. Это было крайне глупо и опасно, но отчего-то захотелось порадовать её ещё немного. Но вот одна деталь меня немного… напрягла. Я ожидал удивления и любопытства на её лице, когда она увидит Гриллби. Всё-таки он элементаль, так что его внешний вид весьма необычен даже для некоторых монстров. Вот только это любопытство быстро сменилось чем-то другим. Лина так прожигала взглядом Гриллби. Словно… любовалась им? Не знаю почему, но меня это как-то немного выбесило.       Домой я пришёл раздражённым. В гостиной никого не было, на кухне стояла моя порция. Видимо, сегодня готовила Лина. Я быстро поел без особого настроения и пошёл наверх, надеясь хорошенько выспаться. Бывают такие дни, когда выматываешься слишком сильно.       Я остановился около своей комнаты, взявшись за ручку. Обернувшись, я посмотрел на противоположную от меня дверь и, сам не знаю зачем, тихонько постучал. Мне не ответили и я решил зайти. Затвор тихонько щёлкнул. В комнате было пусто. Я уже хотел было уйти, но обратил внимание на заваленный бумажками письменный стол. Как только Лина вернула зрение, её комната, из прежде пустоватой, стала намного более оживлённой. На полках и столе лежали стопки книг, которые она читала и перечитывала без конца. Иногда у неё было такое забавное выражение лица при чтении.       Я подошёл к письменному столу. Помимо книг и исписанных тетрадей здесь было множество рисунков. Некоторые она мяла и выбрасывала, какие-то складывала отдельно. Но вообще она начала зарисовывать всё, что видела. Как-то раз она сказала, что это для того, чтобы не забыть ничего. С учётом её прошлого, вполне оправданно.       Сбоку, на самом краю, лежал, пожалуй, самый не помятый лист. Почему-то он привлёк моё внимание. На нём что-то было нарисовано. Я включил настольную лампу и на секунду впал в ступор.       На белом листе был идеально точный портрет Гриллби. Как будто смотрю на фотографию. Языки пламени были нарисованы так, словно они вот-вот действительно начнут извиваться. Хоть эмоции у Гриллби было сложно заметить, но на этом рисунке он словно улыбался. Я положил лист обратно на стол и выключил лампу. Почему-то настроение испортилось ещё сильнее.       Когда я выходил из комнаты, услышал радостный возглас Папируса. К его голосу добавился ещё один, намного более тихий. Я решил зайти и хотя бы поздороваться.       — А я тебе говорила, что там ловушка! — недовольно пробормотала Лина.       — Знаю, но мы же не можем оставить пленника! — воскликнул Папирус.       — Да блин, Папс! Сначала можно было обезвредить её, чтобы не тратить ХП, а уже потом спасать этого гнома!       — Вообще-то он не гном, а эльф! — возразил Папирус.       — Да хоть лепрекон! А для эльфа он слишком низкий.       — Ты видела эльфов? — удивлённо спросил Папирус.       — Ночью на улице кого только не встретишь… — хмыкнула Лина.       Я облокотился о косяк и наблюдал за тем, как они весело что-то обсуждают. Лина относилась к Папирусу как к младшему брату. Ей нравилось проводить с ним время, да и Папс тоже был совсем не против.       Лина вздрогнула и обернулась, видимо, почувствовав мой взгляд.       — О, Санс, привет, — улыбнулась она мне.       — Санс? О, ты наконец-то пришёл! Лина приготовила запеканку, ты поел? — спросил меня Папирус.       — Да, спасибо. Ну, я пойду, устал сегодня что-то, — махнул я рукой и прикрыл за собой дверь.       — Мне показалось, или он чем-то расстроен? — услышал я вопрос Лины.       Расстроен? Я? Из-за чего? Я просто устал, вот и всё.       

***

      Следующий день был выходным. Ещё с утра я заметил, что Лина ходит как в воду опущенная. Не было той привычной искры в её взгляде. Глаза словно потухли. И почему-то мне это не нравилось.       — Что-то случилось? — спросил я вечером, не выдержав.       — Что? Нет, всё в порядке… — отвела она взгляд.       — Я же вижу что не «всё в порядке», — я присел на диван.       — Просто… ну... завтра я наконец смогу поговорить с Ториэль, так что…       — Так что стоит грустить? — иронично спросил я.       — Нет, но мало ли…       — Ясно, — не стоит допрашивать её, если не хочет говорить.       Лина буркнула что-то себе под нос и быстро ушла наверх. Я тяжело вздохнул. Что же случилось?       Ночь прошла немного беспокойно. Я всё никак не мог уснуть, постоянно ворочался и просыпался. В конце концов, плюнув на всякие попытки выспаться, я накинул куртку и решил выйти прогуляться. Всё равно эта ситуация не давала мне покоя. Неужели ей нравится держать всё в себе? Я шумно выдохнул. Сам ведь такой же.       Внизу я с удивлением обнаружил, что одной пары обуви не хватало. Я осторожно дёрнул за ручку и увидел Лину, стоявшую на крыльце. Она вздрогнула и посмотрела на меня. На секунду в её глазах проскочила какое-то облегчение. Словно она была рада кого-то увидеть.       — Эй, привет полуночникам, — улыбнулся я.       — Ты тоже не спишь? — отстранённо спросила она.       — Нет… ты серьёзно вышла в этом? — обвел я её руками.       — Мне не холодно, — буркнула она, отвернувшись.       Я вздохнул и кинул ей свою куртку. Лина, нахмурившись, посмотрела на меня, но всё-таки приняла её. Не холодно ей, как же.       — Мы, скелеты, весьма устойчивы к заболеваниям лёгких, — усмехнулся я, вставая рядом, — А вот люди — нет.       — Я находилась в ледяной пустоши где температура, наверное, доходила градусов до пятидесяти и ничего. А тут лёгкий морозец… — скептически заявила она.       — Никогда не знаешь, что может стать последней каплей, — ответил я ей.       Лина отвернулась и что-то пробормотала про себя. Я вдохнул холодный воздух и уставился вдаль. Только уличные фонари сейчас освещали Сноудин. Не было видно ни единого светлого окошка. Из-за домов виднелись острые верхушки деревьев. В это время выделяется ароматная еловая смола, так что весь Сноудин пропах ею.       — Санс, тебе когда-нибудь хотелось просто сдаться? — неожиданно спросила меня Лина.       Я вздрогнул. По костям пробежался лёгкий, неприятный холодок.       — У тебя никогда не было такого чувства, словно вся вселенная против тебя? Будто бы что бы ты ни сделал — всё бесполезно?       Я поджал губы.       — А тебе не казалось, что твоя жизнь вообще не имеет смысла? Что ты не стоишь ничего и было бы лучше, если бы тебя не было? — спросил я в ответ.       Лина как-то сжалась и уставилась в пустоту. Ей это определённо знакомо.       — У нас у обоих есть секреты, которые мы никому не можем доверить. Но на самом деле держать всё в себе так глупо, — сказал я, подпирая голову рукой.       — Да, но…       — Знаешь почему я так недоверчиво к тебе относился? Не потому что ты человек или из-за этого нелепого нападения. Я просто испугался, — выдохнул я, поднимая голову наверх.       — Чего? — полушёпотом спросила Лина.       — Когда-то давно в этом королевстве был один учёный. Его звали… Гастер, — выговорить его имя было так тяжёло, — Он был жестоким и стремился только к одной цели — стать единоличным правителем Подземелья. На самом деле, я не знаю из-за чего он таким стал. Только ли потому что был слабым? Но он был гением и его уважал каждый. Однако идея о глупой мести настолько затмила его разум, что он решил использовать для осуществления своей цели других. Но у него ничего не получилось. Я не дал его планам свершиться и столкнул прямо в пустотную жидкость. После этого его забыли. Его имя стёрлось из книг, архивов, воспоминаний… Только я его помню. Только я знаю кто он такой.       Я немного помолчал. Говорить было тяжело, но с каждым словом приходило облегчение. Как же давно я мечтал рассказать хоть кому-то.       — Когда я увидел пустотную жидкость, которая вытекала из твоего шрама, то испугался. Мне вдруг почудилось, что ты как-то связана с Гастером. Что ты, возможно, такая же как и он.       — Ты боишься его? — спросила меня Лина.       — Да, — ответил я дрогнувшим голосом.       Меня немного трясло. Не от холода, а от… воспоминаний. Я почувствовал, как на мою руку ложится её. Она посмотрела прямо на меня, каким-то странным, понимающим взглядом. В её серых глазах отражалась невероятная боль. Но где-то там я видел силу. Она не сдалась, но, кажется, находится на грани.       — Если бы я не боялась, то не стояла бы тут, Санс, — сказала она, отворачиваясь, — Именно страх постоянно гнал меня вперёд, вверх. Мне отрывали конечности, меня кусали, отравляли, пытались принести в жертву гигантскому ледяному монстру. Меня замораживали, поджигали, ломали кости, а иногда всё это сразу. Мне приходилось есть сырое мясо и охотиться на ужасающих чудовищ только ради выживания. Я мечтала о том, чтобы хоть что-то увидеть. Триста лет я ползала по чёртовым пещерам, чуть не потеряв собственное "я". Я бы не прошла через всё это, если бы не боялась смерти. Я бы умерла в самом начале, забытая всеми.       С каждым словом её голос дрожал всё сильнее и сильнее. Она отвернулась от меня, неловко пытаясь спрятать лицо за волосами. Я заметил, как по её щеке скатывается слеза. Я никогда до этого не видел её настолько отчаявшейся.       — У меня была одна вещь, которую я пронесла с собой и смогла сохранить, — она поджала губы, — Я думала, что там что-то, что могло бы помочь мне вспомнить о себе. Это была… фотография.       — Фотография?       — Да… я зашила её внутрь плаща и очень дорожила ей. Когда я вернула себе зрение, решила всё же узнать что там.       — И что же…?       — Ничего. Там нет ничего, — она всхлипнула и разрыдалась.       На самом деле я совершенно не понимал что мне делать. Я часто успокаивал плачущего Папируса в детстве, но это же совсем… другое. Она закрыла лицо ладонями и слабо вздрагивала. Ей нужна была поддержка, она буквально просила о ней.       Я взял Лину за плечи и развернул к себе. Я даже и понять не успел, в какой момент обнял её. Просто мне показалось, что это лучшее, что я могу сделать. Лина вздрогнула и на секунду замерла. Она словно боролась с собой пару секунд, но в конце концов сдалась под напором собственных эмоций. Она всхлипнула и крепко обняла меня, сжимая футболку на спине. Я ощутил тепло, исходящее от неё и стук бешено бьющегося сердца. Насколько же ей было больно? Моя Душа ощутимо сжалась.       Я не знаю сколько мы так стояли. Но постепенно я почувствовал, как она успокаивается. Лина прерывисто выдохнула. Всё её тело, до этого напряжённое, медленно расслаблялось.       — Там изображено звёздное небо, — прошептала она, — Там… просто звёзды.       — Тогда… почему бы тебе не увидеть их? — спросил я.       — Увидеть?       — Да, — улыбнулся я, — Почему бы тебе не выйти из Подземелья и не увидеть звёзды? Разве это не отличная цель?       Она тихонько хмыкнула и медленно разжала объятия. Лина как-то грустно и задумчиво посмотрела вверх, прямо на пещерный потолок. Пусть его и не было видно за облаками, но я был уверен, что она смотрит именно на него.       — Наверное, ты прав, — грустно улыбнулась она, — Но у меня есть идея получше.       Она повернулась в мою сторону. В её глазах больше не было того пустого взгляда. Они словно светились, становясь самой яркой деталью.       — И какая же? — спросил я, не спуская в нее глаз.       — Почему бы нам вместе не увидеть звёзды? — спросила она с улыбкой.       — Вместе? — глупо переспросил я.       — Да. Санс, давай вместе посмотрим на звёзды.       Я промолчал. Внутри как-то резко потеплело. Я посмотрел на Лину и увидел её совсем в другом свете. Сейчас она действительно сияла. Она больше не напоминала ту девушку, которую я видел в первые дни. Она словно стала собой. Будто бы наконец смогла вернуть себе не только зрение, но и себя саму. Она всё время твердила, что не помнит, кем была раньше. Что она не знает о себе ничего и это её пугает. Но сейчас я убедился в том, что она — это она.       — Хорошо, — улыбнувшись, произнёс я.       — Обещаешь? — с лёгкой улыбкой спросила она, выставляя мизинец.       Я хмыкнул и перекрестил наши пальцы.       — Обещаю.