Стих на двоих

"Ты – моя головная боль. Себя терпеть заставил. Телефон уже разрядился в ноль, От листания твоих фотографий. Ты – причина моих раздражений. Бесит твой взгляд, голос, присутствие. Перепалки не обходятся без поражений, Но мне так хреново, в твоё отсутствие. Ты ненавидишь меня. Порой, даже ударить пытался. А я ненавижу тебя. Так почему же я так привязался? Ты – неугомонный вихрь чувств, эмоций. Всегда такой яркий и красочный. Подходишь ко всем без больших церемоний, А я рассыпаюсь как домик карточный. Ты вдруг смолчал о моём предательстве. Бог мой, что у тебя в голове? Ты мог предоставить им доказательство, Но тут подумал обо мне. Я – лжец и предатель. Ты мог умереть из-за меня. Я такой идиот, и вот тому показатель! Я просто не смог принять себя. Я – странный, фрик, не такой как они. Боюсь подойти к тебе. В замке бесконечно пролетают дни, А я питаю отвращение к себе. Мои чувства – ошибка. Такого не должно было быть. Сбой в системе, дырка, Которая мешает всем жить. Твои волосы – наверняка мягче шёлка. А глаза – словно моря простор. Меня не бесит твоя дурацкая чёлка. А улыбка сеет душевный раздор. Я не совладал с собой, Не сдержался – влюбился. Я такой странный, псих, больной, Такой, какой вам и не снился. " – И чего это мы тут сидим скрючившись в пол второго ночи? – раздался такой знакомый голос. – Э-э, – Илья судорожно смял листик и запихнул в ближайшую мусорку. – Завещание пишу. Блондин рассмеялся, но глаза его проследили за несчастным листиком. – Вау, у тебя могут быть нормальные шутки, которые не состоят из оскорблений, – Фил подошёл ближе и присел на рядом стоящий стул. Сейчас он был не в костюме, а в обычных чёрных джинсах и белой футболке, в нижнем углу которой была вышита маленькая уточка. – А ты чего сюда припёрся в такое время? – рыжик немного нервничал. – Да вот, не спится что-то. От последних событий голова по швам трещит. – пожал плечами парень. Илья кинул взгляд на руку одноклассника, на которой красовалась татуировка. – Это осталось после целителя, – ответил на беззвучный вопрос Фил. – Чтобы отпустить рабочих мне нужно было умереть. – Да, я слышал, – Муромов прикусил губу. – И я, собственно умер, однако целитель пожертвовал собой и воскресил меня. Я теперь своего рода Иисус. – грустно усмехнулся он. – Боже, ты даже в таких ситуациях можешь пошутить. На некоторое время воцарилось молчание, которое разбавляло тихое тиканье часов. В библиотеке было уютно и спокойно, а запах книг успокаивал. – Ладно, я наверное пойду. – Илья поднялся с места. – Завтра опять общее собрание, так что советую тебе тоже постараться заснуть. – Ага. – кивнули в ответ. – Когда будешь подниматься к себе в комнату, будь осторожен. Там последняя ступенька очень незаметная. – напомнил блондин. – Да, знаю, – рыжик наконец-то улыбнулся. – Спокойной ночи. – Да, добрых снов. Комната встретила парня прохладой. "Чёрт, забыл закрыть окно", подумал он. Рыжик быстро скинул повседневную одежду и надел свободную футболку. Парень минут тридцать бесцельно листал ленту в соцсетях, и, когда он уже собирался выключать свет, в дверь постучали, а затем в щель просунулся какой-то лист бумаги. Подойдя ближе, Илья с ужасом и удивлением понял, что это тот самый листик, на котором он писал в библиотеке. Муромов поднял его дрожащими руками и сел на кровать. Около минуты он просто смотрел на него, а потом всё же решился развернуть. По началу он не нашёл там ничего удивительного. Всё тот же текст, который рыжик писал чёрной ручкой... Хотя, постойте. Тут его глаза заметили несколько новых столбиков, написанных синими чернилами. И, с колотящимся сердцем, Илья начал читать. "Но так ли это плохо? Это искренние чувства, разве нет? Почему ты решил что это болезнь так скоро, Если ничего такого здесь нет? Нам всем пора выйти из шкафа, Выпустив скелетов на свет. Все точки над "и" расставя, Не хранить этот груз столько лет. Может, мне нравятся рыжие волосы, Что пышут огненным жаром. Глаза, оливок цвета, открыв все секреты души, Заставляют гореть моё сердце пожаром. Твои чувства совсем не ошибка, Нужно их просто принять. Происходит тут все как обычно И на это не повлиять. Но если общество так не считает, Думает, что нам нельзя жить, Мы на зло им психами станем И втихаря будем матом их крыть. Будем вместе больными, сумасшедшими, Теми, кого хотят истребить, Будем просто собой, людьми обычными, И будем просто любить. "