LITTLR PEOPLE
» Мазэко хотела было сразу обернуться, случайно прочтя слово обернись ранее, чем дошла до этой строчки, но её шею свело в судороге, так что она не могла оторвать взгляд от письма, которое белоснежным прямоугольником лежало на столе. На том самом столе, где совсем недавно она обедала со своим бывшим мужем, а порою и занимались любовью. Смотреть на эту мебель было противно, и, уже входя в незапертую входную дверь, Мазэко подумала о том, что не было никакого смысла приходить сюда за этой чертовой книгой, которую она забыла. Но книга была подарком, причем подарком дорогим. Это была большая цветная энциклопедия с красивыми большими иллюстрациями, повествующая о классических художниках импрессионизма. Эти глянцевые листы были напоминанием о том, что в детстве Мазэко и её сестра были очень дружны и вместе мечтали стать известными художниками. Но теперь сестра уехала в Китай, став юристом, а сама Мазэко осталась бухгалтером в частной компании по печати. И все, что осталось от сестры, которая оборвала всяческие контакты со своей семьёй – эта самая энциклопедия. Но взять книгу она так и не успела. Это был холодный день ноября 2014 года. За окном хлестал дождь, своими большими и тяжелыми каплями бьющийся о неровную поверхность асфальта. Холодный ветер иногда дул, иногда переставал. Мазэко пришлось надеть свой самый теплый палантин горчично-желтого цвета. По началу чтения письма пальцы рук стучали по столу в нетерпении, ближе к середине скребли по нему, а в конце уже вовсе неподвижно лежали. Почерк на бумаге был явно похож на тот, которым обладал её муж. Однако буквы были написаны несколько нервозно и небрежно, кое-где виднелись пятна чернил, которые сами собой протекали из стержня самой дешевой ручки марки одного из известнейших супермаркетов Японии. Помимо письма на столе лежал планшет, на окне блокировки которого стояла фотография с подписью. На фото были её ещё маленький муж, его отец Тэнго и мать, чьё имя за все 5 лет совместной жизни Мазэко узнать так и не смогла. — Грей ужин, дорогая, твой Ичиро дома! Ужасная фигура, чем-то отдалённо напоминавшая её бывшего мужа, громко говорила его же голосом. Вся кожа этого существа была нездорово белой, а лицо, шея и руки как минимум были изуродованы глубокими шрамами и большими круглыми волдырями. Хотелось закричать, но не удавалось произнести ни звука. Хотелось бежать, но ноги отказывались двигаться. Мазэко только оставалось наблюдать, как это существо медленно приближалось к ней, захватив с собой палантин. Подойдя почти вплотную, ОНО заорало: — После всего того, что я сделал, ты так легко изменила мне с этим ублюдком, маленькая блядь?! Изуродованные конечности, которые, видимо, являлись руками, повалили хрупкую Мазэко на стол, палантин обвил её шею и начал яростно душить. ЭТО кричало какие-то маты и фразы об измене, которой и в помине не было. Голубые глаза девушки блестели от слёз, помимо боли, всё тело ломало от бессилия. Она была в ужасе от того, что не могла произнести ни звука. Нестерпимая боль в шее в какой-то момент заставила Мазэко потерять сознание.***
О пропаже своего сына Аомамэ узнала довольно поздно, когда приехала в квартиру к сыну после того, как он месяц игнорировал её звонки. Просто ему тяжело было рассказать о разводе, поэтому ничего о расставании его мать не знала. Входная дверь была закрыта. Аомамэ достала дубликат ключей, ощущая неприятный запах из квартиры. Сердце бедной матери, казалось, стучало также звонко, как и её низкие каблучки белых туфель. На лакированном столе лежали зажигалка и блюдце с засохшим пеплом. На полу валялась гниль нечто похожего на медведя, но жёлтые пятна на белой коже уже не давали понять, кто же это был. Где-то поодаль располагалось тело в розовой блузке такого же фасона, который обычно носила Мазэко в разнообразных цветовых вариациях. Аомамэ смотрела на это всё с ужасом. Немного отойдя от шока, женщина подошла к столу и села за ближайший стул. Сжав пальцы на руках в замок, Аомамэ долго смотрела в блюдце с пеплом, пытаясь осознать. Но всякая способность к осознанию умерла в этой женщине вместе с внезапной смертью её мужа. Очень красивая для своих лет, Аомамэ стала молчаливой и израненной внутри. В последнее время сама ощущала, что умирала изнутри. Женщина в элегантном свитере, джинсах и черном пальто сидела за лакированным столом и ожидала наказания в виде смерти. Но little people больше не хотели марать руки. Да это и не требовалось, ведь Аомамэ убила себя сама, оставшись навсегда сидеть за этим дешёвым столом из местного мебельного магазина.