///
Вот вроде ничего такого не меняется, не случается, но, просыпаясь до будильника, Юнги улыбается, замечая новое сообщение с неизвестного номера. От: «Это Чимин» «Твой любимый ведущий на радио ;р» Юнги закатывает глаза, но продолжает цирк. «А это твой любимый звукорежиссер :з» Он просто подражает. Конечно же, он просто подражает, пф. По-другому никак.И ставит он такой смайлик не потому, что все его предыдущие любовники называли котиком, и ему это запредельно нравится. Нет, неа, совсем нет.Почему вообще Чимин? Любовь с первого взгляда? Хотя нет, Чимин максимум ему симпатичен. Между ними пролетела искорка, конечно, раз они начали флиртовать с первых минут знакомства, но не больше. От: Чимин. «Тут ты прав» Юнги улыбается в экран телефона. Для: Чимин. «Тэхен обидится» От: «Нет» От: «Он сидит рядом и поддакивает» Для: «Вы на работе?» От: «Нет, ужинаем в кафе. Ждали, пока ты проснешься» Для: «Зачем? Хотите заявиться в мой дивный тихий мир?» От: «Я – да, а Тэхен не горит желанием» Для: «Передай ему, что он еще пожалеет» От: «Он говорит, что возможно, но посмотрит в следующий раз обязательно» Для: «Вы всегда вместе?» От: «Если тебя он будет смущать в наш медовый месяц на Гавайях, то я его просто утоплю» От: «Ему еще и понравится» Для: «Ты его даже на лопатки уложить не сможешь, мелочь» От: «И это говоришь мне ты» От: «На лопатки я кладу даже самых строптивых, можешь не сомневаться» Для: «Я запомню» Бодрящий после пробуждения флирт прерывается надоедливой трелью будильника, которая заставляет отложить телефон и присесть на кровати, пока Чимин строчит какое-то слишком длинное сообщение. Ответить шефу и кадровику хватает сил только после кофе, и Юнги читает сообщениях от них, пока появляются все новые уведомления от Чимина, которые он торжественно игнорирует, делая вид, что он очень ответственный. Шеф как-то неловко оправдывается, что они были некомпетентными, на что Юнги заявляет, что тогда он сам будет их обучать или как минимум желает присутствовать на самом собеседовании. Хосок из отдела кадров говорит, что они ищут новые кандидатуры и спрашивает, как у самого Юнги дела, и он мог бы помочь с составлением графика, припугнув Тэхена и Чонгук. Юнги нравится Хосок. Он всегда старается улыбаться и поддерживать других, Юнги это заметил достаточно давно, когда только нанимался. Потому что на собеседовании его поддерживающая улыбка пришлась как раз кстати. Хосок сразу говорит, чтобы он не волновался, ничего не случится, и никто его не съест. И пусть, даже если бы ему пришел отказ, он не сидел бы на нервах, потому что его никто не пугал. Юнги искренне считает, что именно такими и должны быть специалисты по набору персонала – особенно, когда приходят еще совсем зеленые студенты после учебы и нервничают по каждому поводу, надумывают себе что-то по мелочам и потом трясутся и забывают базу, когда их уже просят показать что-то на практике за панелью. Юнги отвечает, что у него все хорошо, и он сам с ними поговорит, если ему вдруг что-то понадобится. Главное – чтобы Тэхен не трахнул Чонгук, пока у них нет четвертого звукаря, а то он тогда точно не справится. Они на это вместе смеются, пока Юнги, разминая спину, поднимается с кровати. Еще одна ночь на посту. Когда на часах проскальзывает красивая цифра «3:33», Юнги замечает ее и кидает быстрый взгляд на выход, а потом загадывает желание, как привык это делать. «Поднимите мне настроение».Как по заказу раздается скрип открывающейся двери, и он оборачивается. Юнги уже думает, что, мда, подняли ему настроение очередной бешеной новостью и такой же бешеной энергетикой неприятностей. Но видит в проходе широкие улыбки Тэхена и Чимина и неуместно хмурится. – Вы слишком счастливые для тех, кто работал весь день, – замечает он, поворачиваясь к ним на кресле. – Мы подумали, что тебе скучно, и принесли пиццу, – Чимин подходит ближе и ставит на стол две коробки, от которых идет вкусный запах свежеиспеченного теста. – Очень… интересный способ развеять скуку, – замечает он, но не дергается. Его предает собственный желудок, который решает очень вовремя напомнить о себе громким бурчанием. – Ты же опять ничего не ел, да? – уточняет Тэхен, принеся еще один стул, чтобы они могли уместиться около большого стола, где также стояла вся аппаратура, пока Чимин стягивает разложенные бумаги на край. – Я… – начинает Юнги, но его вновь прерывает бурчание живота. Он строит злое лицо, пока ждет, когда его организм закончит выть. – Всегда забываю как еду, так и то, что употребление пищи необходимо для существования. – О, поэтому ты такой тощий, – замечает Чимин, злорадно ухмыляясь, когда Юнги нахмуривает брови. – Все звукари такие, ты не заметил? – отвечает за него Тэхен, открывая первую коробку. – Даже Чонгук может уложить вас двоих на лопатки. – Она уложит даже тебя, – говорит Юнги, взяв кусочек горячей пиццы. – Я спортом занимаюсь, между прочим, – обиженно проговаривает Чимин. – Она тоже. Ты видел ее кубики? – говорит Юнги, а Тэхен на это ахает. – У нее есть кубики?! – он чуть ли не кричит с полным ртом. – Стоп. Ты видел ее кубики? – до него начинает доходить вся ситуация, и его тон превращается в подозрительный. Юнги закатывает глаза. – На второй или третий день нам нужно было поставить какую-то аппаратуру, и я не мог поднять одну коробку, – раздается глубокий вздох с его стороны. – А она взяла и подняла сразу три. Пауза. – Я почувствовал себя хилым. Пауза. – А кубики? – Тэхен никак не может успокоиться. – Потом мы разговорились, и она похвасталась. И рассказала о своей спортивной жизни. Не знаю, как она это все совмещает, – признается Юнги. – Не лезь к ней. Я уже начал с ней флиртовать, – на эту фразу закатывают глаза и Юнги, и Чимин. – Ты со всеми флиртуешь. – И со всеми звукарями спишь, – добавляет Юнги. – Даже с тобой? – Даже со мной. Чимин ухмыляется. Будто этого и ждал. – Стоп, нет, – заявляет Тэхен. – Вернемся к Чонгук, – он поворачивает на себя Юнги, который, округляя глаза, смотрит на него, не зная, чего ожидать. – Не смей начинатьс ней встречаться. Он настолько серьезен, что Юнги не выдерживает и громко смеется, а Чимин молча наблюдает за ними обоими, впитывая в себя каждую эмоцию. – Тэхен, успокойся. Меня девушки не интересуют. Я гей. Теперь Тэхен округляет глаза, застывая на месте. – А как же Чонен? – Мы тогда реально столкнулись, и она упала на меня, – он смеется. – Да, звучит очень глупо, но это правда. – То есть девушки тебя совсем-совсем не интересуют? – все еще уточняет он. – Совсем. – Даже на один процент? – Если бы они меня интересовали хотя бы на один процент, я бы сказал, что я би. Но нет. Я гей. Точка. – А… ладно. Убедил, – Тэхен, наконец, отстраняется и берет новый кусочек пиццы. Чимин лишь хихикает со стороны и играет бровями.///
Встреча утренних ведущих проходит хорошо, не обоходится без шуточек, пока Чонгук не заходит в студию, а Тэхен не заставляет всех замолчать и прекратить спор о том, лучше ли тройничок обычной пары, разыгравшийся между Чимином и Сокджином. Но Тэхен так трепетно и мило здоровается с Чонгук, что смеются не только остальные парни в студии, но и сама девушка прыскает в свою руку. – Тэхен, успокойся, – говорит она милым голосом. – Я все слышала, не переживай, – от чего его глаза чуть не вылезают на лоб. – Вы все испортили! – кричит он, оборачиваясь на остальных парней в комнате. Его лицо выражает вселенскую скорбь. Чонгук позади него лишь тихо смеется в ладонь и проходит на свое рабочее место. – Тэхен-оппа, – на такое обращение тот резко поворачивается и круглыми глазами смотрит на девушку, – если хочешь, можешь сегодня забрать меня с работы. Тот блаженно улыбается и кивает, на прощание не забыв погрозить остальным кулаком, и выходит из студии. – Он что, просто забыл меня? – спрашивает Чимин. Юнги хмыкает, вешая сумку с вещами себе на плечо. – Он сделал это специально, – закатывает глаза Сокджин, садясь рядом с Чонгук и всем видом прогоняя остальных из студии. – Пошли, – говорит Юнги, оттягивая Чимина за рукав свитера. Тот глупо кивает и только спустя пару секунд улыбается. На улице уже шумно, и солнце медленно поднимается над горизонтом, освещая широкую улицу. Чимин идет за Юнги, о чем-то задумавшись, и когда они оказываются на улице, то на автомате следует за ним. Он закуривает, облокачиваясь на машину рядом с Юнги, и предлагает: – Хочешь прогуляться, перекусить что-нибудь, кофе выпить? – Мы только недавно поели же, – Юнги рассматривает Чимина, его пухлые губы и красивые черты лица. – Это было уже несколько часов назад, трудоголик, – улыбается он в ответ. – Я бы не отказался от кофе. И прогулки, – говорит он, поднимая уголки губ. – Тогда пойдем, – Чимин отталкивается от автомобиля и только тогда понимает, на что он опирается. – Ой. Твоя машина? – Юнги положительно кидает головой. – Докинешь потом до метро? – Конечно, без проблем. У тебя нет машины? Я думал, сейчас у всех наших есть, – спрашивает он немного удивленно. – Есть, но я ее использую немного для других вещей, – хитро отвечает Чимин. Юнги задумывается. В голову приходит только секс на задних сидениях, но для этого вряд ли была бы нужна отдельная машина. Он оглядывается на свою, вспоминая о Тэхене и нем самом на этих самых сидениях. – Интересно, а для каких целей? – уточняет Юнги, когда они выходят на улицу, по которой порой проходят спешащие на работу люди, изредка оглядываясь на них. – Для самых правильных! – повышает голос Чимин. Они идут дальше, разговаривают о работе, о каких-то нелепых случаях, происходивших с ними. Потому что им порой кажется, что они – персонажи сериала «Офис», как и все остальные, крутящиеся в сфере прямых эфиров. Чимин рассказывает, что однажды его занесло на телевидение, на разговорное шоу, о котором он слышал лишь краем уха. Оказалось – это полный балаган, где он отказывается появляться впредь. Все кричат, что за кадром, что в эфире, и ему это совсем не понравилось. Но он бы хотел поработать на утренних новостях. Ему предлагали, но зарплата была гораздо ниже ожидаемого, и он решил отказаться, ибо ценит свои навыки. Кофе они берут. Юнги выбирает пряно-тыквенный латте, как раз под сезон, а Чимин по классике идет за большим капучино с тремя пакетиками сахара. Юнги думает, что, наверное, он и дома пьет кофе с сахаром. Не то, чтобы он осуждал, но если только немного. Они возвращаются к офису спустя два часа. Поток автомобилей на улице еще не иссяк, но они хотя бы прячутся от ветра в машину, Чимин трет руки, пытаясь согреть их дыханием, пока Юнги пафосно гладит свои теплые кожаные перчатки. – Заткнись, – морщит нос Чимин, не поворачиваясь. – Я молчал, – с насмешкой отвечает Юнги. – Ты громко думал. Юнги довозит Чимина до метро, крепко обнимается с ним, и оба обещают отписаться, как будут дома.///
Их общение продолжается. Когда Юнги сообщают, что пришел еще один человек на должность звукорежиссера, он безумно рад. Приходит на работу к полуночи, чтобы остаться до позднего утра для знакомства с новеньким. Чонгук полностью осваивается и перестает задавать вопросы Юнги. Только разве что спрашивает насчет Тэхена и его предложения встречаться. Юнги удивляется. Чимин тоже. Потому что Тэхен долгое время был сам по себе, секс, что его интересует – лишь по дружбе или на одну ночь, ничего более. Он давно ни с кем не состоит в отношениях. Поэтому Юнги с гордостью предает Тэхена и говорит Чонгук, что та захватила его сердце. Только пусть будет поаккуратнее. Та соглашается и обещает ничего не делать с их серебряным мальчиком. От: Юнги.«А почему не золотым?» От: Чонгук.«потому что золотой мальчик это ты» От: Чонгук. «чимин оппа запрещает говорить иначе» В груди Юнги после этого замечания разливается тепло. Не сказать, что с Чимином они именно встречаются-встречаются. Но их отношения определенно идут к этому. Они чувствуют себя друг с другом комфортно, шутят, а еще между ними начинает сквозить сексуальное напряжение. Пока что легкое, как в первый день официального знакомства, но оно с каждым часом, проведенным вместе, грозит разрастись во что-то большее. Первое, что Юнги видит в новеньком – что тот высокий. И с широкими плечами. На нем очки с большими диоптриями и идеально сидящий костюм. Разве что весь серьезный образ профессора из топового университета разрушает немного растрепанная прическа. На вид он ему нравится. Новенького зовут Намджун, у него большой опыт, и он старше Юнги. Когда они входят в студию, которую Юнги оставил буквально на полчаса под присмотром Сокджина, который знает, на какие кнопочки тыкать, то не ожидает, что застанет на полу самого Сокджина и сидящего на нем Чимина в бардаке. Чимин цепляется руками за ворот чужой рубашки и что-то злобно ему шепчет. На его лице злое выражение, которое Юнги до этого никогда не видел, хотя общался с раздраженным парнем, но он никогда не был настолько зол. По спине пробегают мурашки. Лежащий Сокджин, кажется, почти не дышит, и испуганными глазами смотрит прямо в лицо Чимину. Они даже не отрываются друг от друга, когда в кабинет входят Юнги и Намджун. – И вам доброе утро, – говорит Намджун, лишь немного приподнимая бровь, но особо не удивляясь. Только от звука незнакомого голоса парни дергаются, и Чимин отпускает Сокджина, тут же поднимаясь с дрожащего тела. – Здравствуйте, – он мило улыбается, но явно понимает, что первое впечатление безнадежно испорчено. – А мы вас не ждали так быстро, – говорит он скороговоркой, пока позади него с кряхтением поднимается Сокджин. – Да, – говорит он. – Не ждали. – Надеюсь, это просто брачные игры. Ничего против не имею, – пожимает плечами Намджун. – Можно и так сказать. Я Чимин, ведущий, приятно познакомиться, – представляется он, отходя в сторону, принимаясь собирать разбросанные листы. – Сокджин, тоже ведущий. Со мной все хорошо, Юнги, – предвещает он вопрос. – Я Намджун, рад познакомиться, – после того, как он узнает, что они оба ведущие, то в его глазах появляется понимание. Юнги рядом с ним лишь источает подозрительность всей своей позой. – Лампу мою не трогайте больше, – начинает бубнить он. – Если вам так хочется что-то друг другу сказать в компрометирующей позе, то, будьте добры, делайте это у себя, – Юнги показывает жестом на студию. – Может, их лучше оставить? – робко предполагает Намджун. Да уж, встреча новенького удалась. – Ничего подобного, – фыркает Юнги, перешагивая через Чимина. – Это мое болото. А теперь и твое тоже, так что пусть убираются сами и справляются с собой без последствий для нас. Сокджин, там еще бумажка лежит, подними, – Юнги легким жестом указывает в угол, на что получает лишь презрительный взгляд, который мог бы быть страшнее, если бы не его растрепанный вид. – Садись сюда, я расскажу что-нибудь, что ты не знаешь, если, конечно, смогу, – Юнги приглашает Намджуна присесть на стул, стоящий рядом с аппаратурой. – Юнги, ты что, теперь не самый умный? – со спины подходит Чимин, опуская руки на плечи Юнги. –У нас есть панель. Она умнее всех нас, всегда была, – не реагируя, отвечает Юнги. Он рассказывает Намджуну, где что лежит, показывает, как у них ставится очередь, пока Сокджин с Чимином уходят к себе. Юнги наблюдает за ними, как и Намджун. Они быстро находят общий язык, и Намджун явно не из тех, кому нужны подробности до мелочей. Хотя он все записывает. Начинается эфир, Юнги показывает, на что стоит обратить внимание, чтобы случайно не промахнуться мимо нужной кнопки. Намджун кивает, и они слушают, как Чимин и Сокджин уже вовсю шутят, будто ничего между ними не было буквально десять минут назад. – Так что у вас все-таки случилось? – задает вопрос Юнги, чуть эти двое заканчивают эфир. – У меня слишком длинный язык, – признается Сокджин. – Да, – резко подтверждает Чимин, в его глазах снова появляются искры злости. Юнги кивает им, призывая продолжить. – Мне как-то неудобно сейчас говорить об этом перед Намджуном… – признается Сокджин. – Если ты не забыл, он наш будущий коллега, и все равно узнает. – Я сказал, что Тэхен все равно останется таким же, как и раньше, –бубнит он себе под нос, сдаваясь. – Боже, Сокджин-хен, – ноет Юнги. – Ты зря поднял эту тему. Он поправляет полы смявшейся рубашки. – Я уже это понял, – признается тот. – Извини, Чимин, – на что тот просто кивает. – Тэхен – это..? – спрашивает Намджун. – Еще один звукорежиссер. Он должен к одиннадцати подойти, чтобы сменить меня. – Уже? – Я обычно ночью работаю. Чимин из угла шепчет: – Всегда ночью работает. Юнги на это закатывает глаза. – А сегодня задержался, чтобы встретить тебя и что-нибудь начать объяснять. – То есть, ты здесь старший? И подготавливаешь новичков? – Из звукарей – да. Шеф не уверен, справится ли Тэхен с объяснениями. А Чонгук новенькая. – То есть, вас всего трое? – Да, поэтому мы так срочно искали новых работников. – А куда остальные делись? – Один переехал в другой город, а вторая ушла в декрет. Вернется года через три, наверное. Кто знает. – Понял. А ведущие? – А что ведущие? – Расскажи что-нибудь о них. – Их много. Постепенно запомнишь. Они обычно приходят раньше нас, если смена начинается в одно время с их эфиром. Что-то там готовят, бубнят и в принципе смешно выглядят. – Согласен, – кивает Намджун, на что получает возмущенные крики Чимина и Сокджина с другой стороны студии. В это время внутрь влетает Тэхен. – Я больше не буду трахать звукарей! – и делает он это, конечно, с криком. Намджун дергается. В помещении нависает тишина. А за ней громкий смех. Чимин падает со своего стула и на трясущихся ногах подходит к Тэхену, который стоит в шоке с коробкой большой пиццы в руке и абсолютно ничего не понимает, что здесь происходит. – Знакомься, наш новый звукарь, – сквозь смех пищит Сокджин, забирая коробку из рук Тэхена. –Намджун. Для тебя теперь – Намджун-простите-извините. – Ой, – говорит Тэхен. – А можно я заново зайду? Он выходит из комнаты и через секунду заходит снова. – Я встречаюсь с Чонгук! – будто ничего до этого не было, он снова кричит тем же задорным голосом. – О, – говорит Намджун. – Наконец-то, – говорит Юнги. Сокджин пристыженно отворачивается. Чимин показывает другу большой палец. – Я Тэхен, приятно познакомиться, Намджун-простите-извините, – Тэхен виновато шаркает ножкой, подходя к остальным. – Можешь без простите-извините. Я новый звукорежиссер, надеюсь, что мы поладим, – говорит он, вежливо улыбаясь. – Я надеюсь, что это правда, – вымученно стонет Юнги. – Я не хочу работать еще месяц без выходных, – шепчет он себе под нос. Тэхен снова извиняется, думая, что теперь он просто обязан взять хотя бы три ночные смены Юнги, потому что в первую очередь это ему нужна замена. А Намджун после таких выкрутасов Тэхена вряд ли останется с ними. Но он остается, приходит и на следующий день, пробует сам под руководством Тэхена, знакомится с Чонгук, которая смотрит на него влюбленными глазами с первых же секунд. Странное ощущение, но ему нравится. Через пару дней Юнги вызывают на смену раньше, чтобы показать Намджуну, как они организуют видеотрансляции для айдол-групп, и тот остается на всю ночную смену. Они разговаривают всю ночь, пока Юнги выполняет свою дополнительную работу. И как же приятно, оказывается, ему узнать, что Намджун тоже может заниматься созданием джинглов и прочих штук, как и Юнги. И работы у него тоже хорошие. И оказывается, что Намджун им всем хен. «Звуки ада от Радистов» 2:43. Юнги: А вы знали, что Намджун нас всех старше? 2:43. Юнги: Намджун-хен* 6:50. Тэхен: В СМЫСЛЕ 6:50. Юнги: Да. 6:50. Юнги: Ты еще дома? 6:51. Тэхен: Да, а что? 6:51. Юнги: Через 9 минут у тебя смена. Я жду. Юнги добавил пользователя Намджун в чат. 6:52. Юнги: Намджун-хен тоже тебя ждет.» Намджун становится полноценным членом их шумной, разной, но дружной семьи.///
У Юнги появляется больше времени, которое он может потратить на Чимина. Они вместе ходят в кино, сидят в парках и слушают новую музыку. С Чимином Юнги комфортно. Тот, даже если и задает личные вопросы, никогда не требует на них мимолетного ответа. Они узнают о бывших друг друга, в чем сами были виноваты, обсуждают сериалы и хорошо проводят время. Пока Чимин однажды не говорит: – Хочешь прокатиться со мной? Таким доверительным тоном, что уставший после вечерней бурной смены Юнги не может отказать. Чимин вбивает в навигатор адрес своего дома, и они едут по освещенным фонарями улицам. Юнги надеется провести эту ночь в спокойствии. Чимин тоже. Дом Чимина находится на окраине города, на одной из крайних станций метро. Очередная новостройка, многоэтажка. Подземная парковка, во дворе детская площадка и небольшой парк. Верхние этажи где-то совсем высоко смотрят на такие же одинаковые дома вокруг, на людную трассу и похожие друг на друга остановки. Жилой тихий район. На календаре уже конец осени, поэтому на улице холодно, и когда Чимин под предлогом, что ему надо переодеться, тащит Юнги к себе в квартиру, то напяливает на него теплую шапку с помпоном. Юнги недовольно фыркает, но подчиняется, напыщенно дуя щеки, будто ему не нравится. У Чимина машина – зверь, который может и горы преодолеть, и не упасть с серпантина, если это будет надо. Большие диски, шипованные шины и нехилый подъем. Чимин в этой своей шапочке смотрится как ребенок большого дяди. Но он сам этот большой дядя, который курит в окно, пока прогревает машину. Юнги, сам бывший курильщик, никакого отвращения к табачному дыму не испытывает. Кроме тех ситуаций, когда от человека не пахнет ничем, кроме табака, и от одежды, и от рук, и от всех предметов. Вот это – признак неопрятности для него. У Чимина в машине своеобразная пепельница из-под железной упаковки конфет, которая плотно закрывается, и запах не проходит внутрь салона и не впитывается в кожу сидений. Это комфортно, стоит на грани, которую Чимин точно не грозит переступить. Потому что после эфиров, когда он сидит в своей будке по нескольку часов, от него начинает пахнуть ландышами. Такой легкий, невесомый запах, и Юнги это нравится. – Куда мы поедем? – спрашивает Юнги, потягиваясь, и рассматривая новый угол обзора. До этого он никогда не сидел внутри внедорожника, всегда обходившись стандартными городскими машинами, вроде Поло. Он смотрит на коробку передач и думает, что давно разучился ездить на механике. Кажется, с момента, как Юнги сдает экзамен на права, то с тех пор больше и не трогает механическую коробку передач. И он, и все его друзья, и знакомые обходятся автоматом. Юнги почти никогда не выезжает за пределы города. Только иногда Сокджин упрямо тащит его на рыбалку, где они тихо сидят до поздней ночи над удочками, переговариваясь шепотом, чтобы сохранилась атмосфера таинственности. – Ты давно отрывался от своего телефона? – уклончиво задает вопрос Чимин, выезжая на проезжую часть. Он уверенно переключает передачи на своей махине, выжимает сцепление и, теперь без шапки, смотрится на своем месте. – Каждый раз, когда говорю с тобой. – Не ври, – с улыбкой цыкает языком Чимин. – При мне ты все равно берешь редкие звонки от Чонгук и Намджуна. Юнги пожимает плечами. – Знаешь же, работа прямого эфира напрямую зависит от дееспособности звукорежиссера и его умения. – Знаю. Но это не отменяет того, что ты всегда на связи. – Разве так не должно быть? – с некоторым удивлением спрашивает Юнги. – Возможно. Большой город, непрерывная жизнь, которая не стихает даже ночью. Тебе это нравится? – Да. Мне это нравится, – начинает улыбаться Юнги. – Знаешь, я всегда хотел жить в каком-то таком мире. Где до тебя нет никакого дела. Где ты можешь ходить по улице в любое время суток, и это не будет странно или подозрительно. Где только приезжие оглядываются на тебя, рассматривая каждую деталь, и ты стараешься скрыться от их зорких глаз. – Ты вырос не здесь? – уточняет Чимин. – Нет. Я из небольшого города, где все друг друга знают. Всегда хотел стать частью чего-то большого. Может, это прозвучит странно, но быть винтиком в большой системе мне нравится. Особенно, если твой винтик заключается в том, что ты любишь. Повисает небольшая пауза. – Тебе нравится быть лицом… хах, нет. Наверное, тебе нравится быть голосом, который многие узнают? – спрашивает вдруг Юнги. – Да. Знаешь, может, моя работа не настолько публичная, но у меня точно есть люди, которые любят меня слушать. Однажды я остановился ночью на заправке. Такая, где на заднем дворе всегда есть бесплатная парковка для дальнобойщиков. Где очень тихо, и сонный продавец таким же взглядом водит по камерам, чтобы не заснуть, но там ничего не меняется. – Там царит своя атмосфера, – соглашается Юнги. – Да, именно. Атмосфера передышки, когда и за тобой, и перед тобой только километры дорог, которые прерываются небольшими деревнями и городами с несколькими тысячами жителей. И тогда я познакомился с одним дальнобойщиком на огромной фуре. Мы поговорили, и только когда мы прощались, он сказал, что у меня очень знакомый голос. И отметил, что мой голос похож на голос его любимого радиоведущего. А поскольку он всегда в дороге, то и слушает его постоянно, – Чимин смеется. – Тогда этот человек мне сказал, что он уже день в дороге, а его любимчика почему-то нет на волнах. – Ты признался? – Конечно, – напыщенно говорит он. – Было приятно все это слышать от него, но еще приятнее видеть его удивленные глаза, когда он рассматривал меня. И он сказал, что примерно так меня и представлял. Такого же красивого и сексуального, – Чимин поправляет волосы на голове рукой, выпятив грудь вперед. – Он тебе такого не говорил, – закатывает глаза Юнги. – Ты просто выебываешься передо мной, какой ты классный. – А что, нельзя? – спрашивает Чимин. – Можно, конечно. Только я и так уже знаю, что ты такой. – Какой? – он хочет заставить Юнги сказать это. – Красивый и сексуальный, – фыркает Юнги, отворачиваясь к окну. У него звонит телефон, который лежит где-то в сумке на заднем сидении. – Не бери. – Что? – Не бери трубку. – Почему? – Не рушь всю атмосферу, которую ты, я и моя машина построили за это время. Юнги делает глубокий вздох. – Хорошо. Он не берет трубку, отдает телефон Чимину для выключения звука, чтобы даже не видеть имя вызывающего, и откидывается на сидении, смотря на потухшую природу, которая через несколько месяцев обязательно возродится вновь. Кажется, он впервые за долгое время вдыхает воздух полной грудью, когда они останавливаются на перекур и выходят из машины. Чимин достает из кармана переднего сидения карту. Обычную бумажную карту местности, как атлас, раскладывает ее на капоте, грея замерзающие руки дыханием, и показывает, куда они направляются. Все это – так ново для Юнги. Он видел такие карты лишь у отца, старые и потрепанные, на которых нет большинства дорог, которые успели построить. По картам Чимина видно – он ими регулярно пользуется, уголки где-то уже стерлись, много мест выделено, цветные закладки на многих страницах начинают потихоньку отрываться, стикеры с координатами и названиями мест, иногда указанных на картах, находятся почти на каждой странице. Юнги смотрит на это и не может поверить своим глазам – он будто упускает одну из самых важных частей жизни – свободу. Именно так пахнут эти старые карты, замызганные страницы, на которые кое-где пролит кофе или что-то еще, где-то склеенные сладким, залатанные скотчем порвавшиеся части страниц. Волшебство. И другого – не надо. Чимин уверенно ведет пальцем, показывает, где они находятся, и куда поедут, а потом, когда Юнги залезает в машину, отдает ему эти магические листы, которые буквально отдают духом Чимина. Некоего бунтаря, сбегающего от обязанностей. Чимин смотрит на него с той стороны лобового стекла и выдувает из дыма колечки, потом протыкает их и пытается съесть, словно бублики. Юнги нравится. Чимин улыбается весь вечер, рассказывает о людях, которых встречал на дороге, как он им помогал, и как карма положительно играла ему в ответ, после сталкивая их в совсем другой части страны. «Добро всегда возвращается» – такой слоган находится на наклейке на бардачке. И Чимин ему беспрекословно следует. Спустя еще час дороги по трассе, они съезжают на грунтовку. Еще не настолько плохую, чтобы нельзя было проехать на малолитражке, но было бы определенно некомфортно. Они выходят из машины, когда оба замечают странный знак прямо посреди дороги без развилки. Разве что в канавы по обеим сторонам от них. «Жизни нет» – гласит знак. Чимин хмыкает, а Юнги фотографирует. Сохраняет себе на память пейзажи, дорогу, машину и, конечно, Чимина, который притворяется, что не видит, как его исподтишка пытаются подловить на красивом моменте. Они приезжают к каким-то склонам с совсем другой стороны, нежели с той, с которой планировали изначально. Дорога перекрыта упавшим огромным деревом. Давно – неизвестно. Линий электропередач в этом направлении тоже нет, поэтому, видимо, никто не спешит ничего убирать. Чимин говорит: «Значит, так надо», и с удовольствием сворачивает на поле, легко проезжая через неглубокую канаву. Когда они приезжают к реке, Юнги улыбается уже гораздо сильнее. Уголки его губ подняты, дыхание свободное и легкое. Он вылетает из машины в еще расстегнутой куртке и почти бежит к кромке воды. Он не видит, как Чимин быстро фотографирует его, пряча телефон обратно. Юнги смотрит на каждое дерево, гладит его, трогает, пока не оборачивается, замечая Чимина, рассевшегося на покрывале. Они пьют черный кофе, жмутся друг к другу ближе, прикрываются пледом и наслаждаются тишиной, которая прерывается только истинными звуками природы. Дорога при возвращении домой кажется короче. Хотя они останавливаются и на заправке, и на небольшую прогулку по лесу. Да и едут на час дольше. Но Юнги кажется, что все равно это было слишком быстро, слишком спешно они вернулись назад, хотя там точно нельзя было больше оставаться – оба промерзли почти до костей. При виде города на Юнги снова нахлынывают мысли о некой тревоге, звонках и спешке. Необходимость перезвонить спустя несколько часов только больше нагнетает, но Чимин спешит ее успокоить, положив на колено Юнги свою руку. Это придает тому сил и уверенности, что ничего еще не закончилось. Все только начинается. Чимин смотрит на Юнги, когда они паркуются у его дома, снова гладит его по колену, отстегивается сам и приближается ближе к его лицу. – Можешь остаться у меня, – говорит шепотом он и мягко целует в щеку. Юнги, быстро краснея, отворачивается, но кивает и выходит из машины, продолжая игнорировать насмешливый взгляд Чимина на своем лице. Внутри Юнги все всколыхивается только от одного прикосновения мягких губ. Все, потому что он понимает, что сейчас Чимин ему приоткрывает завесу тайны своей личности, того, что его вдохновляет, и то, что он готов это делить с другим человеком – настолько большой шаг, что Юнги задыхается. Он смотрит Чимину прямо в глаза, когда тот подходит почти вплотную, поднимает руку и ведет пальцами по гладкой щеке Чимина, мягко поглаживая ее тыльной стороной ладони. Чимин доверительно прикрывает глаза, словно кот. Юнги отвечает ему тем же. Их первый поцелуй мягкий и нежный. Они сидят на диване, пьют зеленый чай с медом и медленно приближаются друг к другу. Сначала соприкосновение пальцев, потом взглядов, и каждый рассматривает в глазах другого сверкающие огоньки, которые может источать только влюбленный взгляд. Следующее – волосы, их мягкость, ощущение под подушечками пальцев, снова еще ближе друг к другу. И взгляд на губы, почти одновременно, Юнги облизывается, и Чимин окончательно соединяет их в поцелуе. Дрожь пробегает по позвоночнику, и Юнги прижимается еще ближе, чтобы теплее, чтобы впервые за долгое время ощутить настоящее тепло от другого человека. Звезды в их глазах не гаснут, когда они ненадолго отрываются друг от друга, чтобы по новой влюбиться. На кровати, чистые, после душа, они милуются, гладят друг друга и полноценно целуются. В это время за окном зачинается рассвет, и Юнги рассматривает каждую прядь волос в золотом свете солнца. Красиво.///
– О, смотрите, что происходит! – восклицает Джин, выходя из студии. Чонгук и Надмжун синхронно оборачиваются. – Что? – спрашивают они одновременно, но Чонгук более невнятно, потому что как обычно что-то жует. – Юнги наконец налаживает жизнь, – декламирует он с гордостью, показывая черный экран телефона. Звукари пытаются рассмотреть в темном экране какой-то скрытый посыл. – Он… в депрессии? – скептично предполагает Надмжун. Джин хмурится и смотрит на свой экран. – Бля, – говорит он, подходя к ним ближе. Снимает телефон с блокировки, и теперь там видно несколько постов из инстаграма, где можно увидеть снимки природы. – Юнги не выкладывал в свою инсту никакие фотки уже больше года. У него все налаживается! – счастливо говорит Сокджин. – О, – говорит Чонгук, беря в свои руки телефон. – Это Чимин, – она показывает остальным фотографию крупным планом. – О, – хмыкает Намджун. – Оя-оя, – передразнивает его Чонгук, понятной только ей одной шуткой. – Так он все-таки выстрелил в его сердечко, – уважительно кивает Сокджин. – Ничего, что между ними эти чертовы молнии летают каждый раз, как только они видят друг друга? А когда они сидят рядом, мне кажется, что я тут лишняя, даже если мы разговариваем обо мне и Тэхен-оппе, – закатывает глаза Чонгук. – Но я не был уверен, что Юнги позволит этому разразиться. – Почему? – спрашивает Намджун, а Чонгук делает вид, что ее здесь нет, но она явно будет слушать каждое слово. – Его прошлые отношения были тем еще дерьмом, – Сокджин делает вид, что сует в рот два пальца. – Тот парень сначала говорил, что безмерно любит его, а потом спрашивал, почему Юнги такой, –он выделяет голосом последнее слово. – То спрашивал про ночную работу, не проститутка ли Юнги, то ныл, что Юнги проводит с ним мало времени, и Юнги ехал к нему на другой конец города, чтобы получить какое-то «фи». Я и еще пара человек пытались ему сказать, что, ну, так не поступают. Его парень – полный эгоист и нарцисс, которому стоит дать по щам, потому что ничего в его жизнь, кроме нытья и выуживания денег, не приносил. Юнги одно время думал, что это не так, что это неправда, и мы просто не хотим делить его с кем-то еще, – он закатывает глаза. – А потом, когда Юнги, не спавший больше суток, пришел на работу, мы с ним немного поговорили, узнали и отправили домой. И тогда этот парень на него накричал, за то, что он поехал домой, а не к нему. Вот только тогда Юнги взорвался. И все прекратил, – Сокджин вздыхает. – У Юнги вообще было несколько неудачных отношений, но последний эпизод оставил явно большой след. Он после него вообще никого не хотел искать, – звукари кивают. – Надеюсь, Чимин таким не будет, – с печалью в голове говорит Намджун, заправляя Чонгук за ухо волосы, которые упали ей на лицо. – Не-е, – отрицательно мотает головой Сокджин. – Он тоже был в не очень красивых отношениях несколько раз. Просто особо не сдавался. Чимин, знаете, такой человек, который выбьет из каждого хотя бы улыбку, – Чонгук согласно кивает. – И сам себя научит тому, что надо и что не надо. Он же любит выезжать на природу, его инстаграм – сборник разных достопримечательностей нашей страны, очень красиво и интересно. А его предыдущий партнер – если честно, не помню, парень был это или девушка – не одобрял все это и предпочитал оставаться дома. А потом постоянно ныл, что, вот, Чимин от него уезжает, ебется там со всеми, его предает. А тому факту, что это – хобби Чимина, не уделял никакого внимания. Как и тому, что ему становится легче, когда он без какой-либо связи оказывается в глуши, – Сокджин вздыхает. – А как-то поехал с ним, и постоянно пилил, мол, никакого отдыха не получилось. Чимин тогда вернулся таким злым, я чувствовал всю его энергию и эмоции, бр-р-р. Не хочу больше такого. – Но тем не менее, ты выбесил Чимина настолько, что тот на тебя набросился, – иронично замечает Намджун. – Я хотел посмотреть, – дует губы Сокджин. – Но, ладно, такой Чимин тоже очень пугающий. Я никогда не думал, что в нем скрыто столько силы. Чонгук хмыкает. – Что? – возмущается Сокджин. – Я его победила в армреслинге, – она надменно улыбается и закатывает глаза. – Он поддавался, – бурчит Сокджин. – Не думаю, что когда Тэхен смотрит на него с опаской, он поддается. – То есть, ты хочешь сказать, что сильнее его? – Именно. – Нам необязательно это знать, – кривится Сокджин. – Но ты же знаешь все про прошлые отношения Юнги и Чимина, нет? – спрашивает Чонгук. – Почему бы тебе не знать, что вас всех может уложить на лопатки одна из немногих девушек в этой конторе, – она с вызовом поднимает бровь. – Ладно, ладно, – Сокджин от нее отстраняется, не желая высказывать свое «фи». Чонгук на самом деле выглядит так, будто может избить каждого из них. – Так что, – подает голос Намджун. – Посмотрел на злого Чимина? Понравилось? Сокджин застывает на пару секунд, смотря в пустоту, потом прокашливается и поправляет ворот рубашки, будто случайно бросая взгляд на свой пах. – Не очень, – слишком манерно откланивается он, тут же удаляясь обратно к себе. Намджун с Чонгук переглядываются и тихо хихикают, смотря сквозь стекло на красные уши Сокджина. Тот им отвечает с неодобрением в глазах.///
Чимин чувствует запах кофе, когда медленно приоткрывает глаза. Он немного пугается, приподнимаясь на локтях, потому что не может вспомнить, как оказался в этой комнате, но через секунду понимает, что он впервые у Юнги дома. Он откидывается обратно, вдыхая чистый запах постельного белья, и вновь закутывается в одеяло. Здесь прохладнее, чем у него дома. Через минуту он слышит тихие шаги и оборачивается, видя Юнги в ночной рубашке и с подносом в руках. Чимин улыбается. – Доброе утро. – Доброе. Ты уже проснулся, – заключает Юнги и ставит поднос на колени Чимина, который сел, прислонившись к большой подушке спиной. – Да. И до сих пор не получил поцелуй, – Чимин дует губы и подставляет щеку. Юнги с удовольствием ведется на это и забирается на кровать. На подносе стояло две чашки кофе, молочник и пара булочек. – Одна с карамелью, одна с шоколадом, – говорит Юнги. – Тебе какую? – А ты что больше любишь? – задает встречный вопрос Чимин, отхлебывая горячий кофе. – Я первый спросил. – А я гость, – настаивает Чимин. – Я хозяин, я хочу, чтобы моему гостю было хорошо. – Я гость, я хочу, чтобы ты выбрал за меня. – Я предоставляю это право тебе, – не сдается Юнги. Чимин, улыбаясь, вздыхает. Он берет в руки две булочки и критично их осматривает. – Держи с карамелью, я возьму оставшуюся, – подмигивает он на закатанные глаза Юнги. – Пусть карамель напоминает тебе мою кожу. Юнги, недолго думая, проводит языком прямо по карамели, вдоль полоски, причмокивает губами и задумчиво хмыкает. – Дай сравнить, – говорит он и резко приближается к шее Чимина, проводя по ней языком, а потом мягко прихватывая зубами. – Твоя карамель мне нравится больше, – ухмыляется он замершему Чимину. – Я хотел сказать, что шоколад напоминает мне твои глаза, – проговаривает он, внимательно смотря на полоски шоколада, потом переводя взгляд на Юнги. – Но теперь, пожалуй, не буду. – Да… Будь добр, не облизывай мне глаз, пожалуйста, – просит Юнги, отворачиваясь. – Со слухом и так плохо, не хочу, чтобы со зрением была такая же херня. Чимин смеется и говорит, что ни за что такого не допустит, дергая надувшегося Юнги за щеку. Они в такой глупенькой манере продолжают собираться на работу. Чимин никак не может отстать от тощих боков Юнги, которые тот прячет под длинной футболкой, щекочет, не может остановиться. Потому что Юнги под ним смеется так задорно, так заливисто. Его глаза закрыты, рот в изгибе громкого смеха и все эти счастливые морщинки – за этим хочется наблюдать постоянно. Они толкают друг друга, словно подростки. Юнги нравится. Чимин так ведет себя всегда. Они целуются, когда садятся в машину, когда выходят из нее. Улыбаются друг другу, когда заходят в студию, а Намджун делает вид, что ему неприятно видеть все эти сердечки вокруг них, но каждый знает – он рад за них. Они переглядываются через стекло в перерыве на рекламу, Юнги смешит Чимина, когда в эфире музыка, и Сокджин рассматривает их прищуренным взглядом, когда заходит в студию спустя полтора часа, а они едят палочки поки с двух сторон, чтобы потом мило чмокнуться.///
Когда шеф приходит на проверку в ночную смену Юнги, он ругается, что посторонние на рабочем месте недопустимы, особенно, если это отвлекает от эфира. Чимин разворачивается на стуле с Юнги, сидящим у него на коленях. Шеф замирает, переваривая только что полученную информацию. Юнги, не стесняясь, отхлебывает из пластикового стаканчика кофе. – Что-то случилось? – участливо спрашивает он. Шеф тормозит. Поднимает указательный палец, хмурясь; потом резко сдувается, задумывается; снова хмурится, делая решительный шаг вперед и через секунду уже неуверенно отступает. Напоследок, так ничего и не сказав, кроме вздохов и местоимений, машет на них рукой, говоря «отстаньте» и закрывает за собой дверь с другой стороны. Юнги с Чимином синхронно пожимают плечами и продолжают свой разговор.///
Чимин просыпается в своей кровати, переворачиваясь на бок и тут же забрасывая ногу на клубочком свернувшегося Юнги. Тот ворчит тихо, но глаза не открывает. Чимин целует его в затылок. – Надо просыпаться, – хриплым ото сна голосом говорит он. Юнги что-то мурчит себе под нос, продолжая прижиматься к горячему телу. Ночью было душно. – Скоро на работу, – повторяет Чимин. – Еще будильника не было. – Я – твой будильник, – Чимин ведет рукой по груди Юнги, закидывая его спиной на себя так, что тот падает на другую сторону большой кровати. – Черт, – говорит он с возмущением, приподнимаясь на локтях, смотря краем глаза на развалившегося Чимина. – За какие грехи мне послали тебя? – За самые лучшие, – отвечает он и чмокает Юнги в губы. Тот закатывает глаза, пытаясь скрыть улыбку на губах. – Нам ехать от меня дольше, чем от тебя, надо вставать, – повторяет он. – А кто сегодня на смене? – Сокджин и Намджун. – Давай дадим им немножечко времени, чтобы потрахаться, – ворчит Юнги, поворачиваясь на бок, чтобы он теперь обнимал Чимина. – Э. Что? – уточняет Чимин – У нас они единственные в студии, кто еще не распределился по парам. Пусть наслаждаются обществом друг друга, – Юнги снова закрывает глаза. – А ничего, что Намджун-хен скоро присоединится к Чонгук и Тэхену? Юнги открывает один глаз. – Что? – У них пока что, так сказать, отношения в горизонтальной плоскости, но Чонгук и Тэхен не намерены отказываться от этого секси-мачо. Юнги открывает оба глаза. – Что? Что ты сейчас сказал? – он перелезает на Чимина, и теперь смотрит ему в глаза сверху вниз. – Тэхен надоумил мою малышку на тройничок? Кобель! – Успокойся, – смеется Чимин, обнимая возмущенного Юнги за талию. – Чонгук была инициатором, если ты не в курсе. – Это кто тебе сказал, Тэхен? Я не верю! – пыхтит Юнги. – Моя девочка… Чимин закатывает глаза. – Я наблюдал за тем, как она подлизывается к Намджун-хену. Она даже приходила в свои выходные к нему. – О боже, – стонет Юнги, утыкаясь лицом в шею. – Мне, что, опять работать за всех? – он вытягивает губы. – Я не хочу. – Тебе не придется, не переживай, – Чимин приглаживает его топорщащиеся волосы после сна. – Они у меня получат, если заставят тебя работать больше, чем обычно. Юнги ярко улыбается, чмокает Чимина в губы и встает, потягиваясь около кровати. – Тогда жду тебя на кухне.///
Звенит будильник, Юнги лениво переворачивается на другой бок и выключает его. На часах половина девятого вечера, и у него снова ночная смена. Он улыбается, замечая новое сообщение от Чимина. За окном зима, легкий снег падает на землю, пока Юнги пьет кофе и наблюдает за улицей. Несколько детей под присмотром родителей еще гуляют во дворе, кто-то кого-то зовет, молодые ребята с большими сумками наперевес идут по тропинке и смеются, парочка прячется от всей суматохи за толстым стволом дерева. Все предельно гармонично. Звонок телефона прерывает его неспешные мысли, и он вздрагивает, только тогда понимая, что ему совсем скоро выходить, а Намджун, с которым они хорошо сдружились, просил его что-то принести. Звонит как раз он. – Слушаю, – говорит Юнги, делая глоток. «У нас тут небольшой форс-мажор», неуверенно говорит по другую сторону Намджун. «Не насчет эфира. Точнее, насчет эфира. Но чуть позже». Юнги делает паузу. – Что? «У Тэхена аппендицит. Его сейчас увезли. Чонгук с ним». – Та-а-ак. «Завтра с утра смена Тэхена. Вечером должна была прийти Чонгук. Мне нужно уехать на два дня, я говорил». – То есть, ты таким способом весело мне сообщаешь, что мне пора снова ебашить без отдыха? – весело говорит Юнги, усмехаясь. «Чонгук приедет завтра пораньше, но к шести не успеет. Подольше останешься, на утреннюю смену?» Юнги вспоминает, что у Чимина как раз утренний эфир. – Да, без проблем. Пусть приезжает к полудню или чуть позже. Может захватить мне поесть. «Ты так и не научился брать с собой обеды?» – Никогда. «Хорошо, я передам, до встречи». – До встречи, – Юнги вздыхает, немного улыбаясь. Уже как пару месяцев они работают как самый надежный винтик в самой крутой машине. Что-то такое должно было случиться. Он пишет Чонгук с вопросом о Тэхене, потому что тот явно сейчас что-нибудь творит с наркозом. Ибо сам наркоз не смеет что-либо творить с Тэхеном. Его бы наказала Чонгук, сделай кто-нибудь или что-нибудь с ее любимым парнем. Юнги вздыхает. Ему жаль Тэхена, его надо обязательно будет проведать и принести что-нибудь, что тот любит. Например, пиццу. Или Чонгук своей заботой убьет его любовь к вредной еде. Телефон пиликает уведомлением. От: Чимин. *фотография* От: «Я у Тэ, у нас все хорошо, Чонгук меня успокаивает». Для: «Передай ему, что я завтра после смены заеду, как Чонгук меня заменит». От: «Ок». От: «Он говорит что лучше бы ты забрал меня, а то он не может перестать плакать» Для: «Так больно?» От: «Нет» От: «Мы слишком много смеемся» Для: «У него могут разойтись швы, ты же это знаешь? От: «не могут, он смеется ртом» Для: «это Тэхен» От: «ты прав» От: «Больше не буду» Через пару минут ему приходит сообщение от Чонгук. От: «Когда ты заберешь своего хахаля я между прочим не могу пизды вставить своему уже несколько часов» Для: «У него смена только утром начинается. Извини» Для: «Могу только сказать, что мне одиноко на работе» От: «Будь так добр, оппа. А то он меня заебал» Для: «Я думал тебя ебет Тэхен» От: «И не только. ;)» – О боже, – говорит уже вслух Юнги, потому что сейчас слишком рано, чтобы шутить такие шутки прямо ему в телефон. Он подозрительно смотрит на улицу. Или слишком поздно? На работу он приезжает чуть раньше, чем нужно, обнимается со спешащим Надмжуном и просит его передать привет Тэхену. Снова. Тэхен заслуживает сегодня всех приветов. Намджун немного взмыленный, его глаза бегают туда-сюда, а еще не ушедший Сокджин провожает его взглядом. – Ну что ты стоишь? – спрашивает он Юнги. – Намджун, кажется, что-то навертел в этой вашей программе, пока на нервах весь был. И твоя панель немного пострадала, – Юнги сейчас выглядит как сова – он медленно поворачивает голову, а в глазах и изгибах бровей отражается лишь одно: «Моя панель!» – Он тут обходил всю студию, что вашу, что нашу, я уже хотел ему предложить помыть полы, – цыкает Сокджин. – И? – Он сам это сделал, когда сломал ручку в кладовку. – Извини, он что? – Ага, – говорит Сокджин, отпивая из кружки. – Выпей ликерчика. Юнги смотрит на вторую кружку, из которой пил Намджун, с некоторым подозрением. – Там алкашка? – И валерьянка, не переживай, – бодро отвечает Сокджин. Юнги нюхает эту смесь. И правда, пахнет клубникой и валерьянкой одновременно. – Зачем? – Я не мог успокоить Намджуна иначе. – А так типа он спокоен? – Юнги аккуратно ставит на место упавшую лампу, закрепляя ее обратно на стену. – Гораздо лучше. Он отдраил две студии, получил нагоняй от уборщика, что использовал не то средство и не ту тряпку, и стало полегче. – Кому? – Мне, – довольно выдает Сокджин. – Ну, и ему, наверное. Пей, пей, – он пододвигает к Юнги чашку. – Мне не нравится, что ты заставляешь меня пить эту штуку, когда Намджун уже ушел. – Котикам валерьянка нравится, не бубни. Юнги хмыкает и делает два больших глотка, после кривясь. – Что он сделал такого, что я должен быть в ахуе от этой смеси? – Еще немного, и я тебе скажу, – по-лисьи улыбается Сокджин. Юнги печально сжимает губы и делает еще пару глотков, после обращая внимание на очередь, состоящую из слишком грустных песен для этого вечера. – Ничего другого я и не ожидал, – он фыркает, переставляя на более классическую для их радио подборку. – А почему ты еще не ушел? – Юнги бросает взгляд на часы. – Ты вроде уже должен все закончить? Или у нас снова что-то срочное? – Для твоей поддержки, – кивает Сокджин, допивая из своей кружки эту смесь. Затем достает еще Ксу-Ксу и бутылочку валерьянки. – Может, давай без второго? – робко предполагает Юнги. Сокджин поднимает бровь. – Ты не хочешь ликер? – он улыбается. – Ладно, допустим, ты можешь со всем этим справиться, поэтому я позволю тебе пить без нее. Но это временно. – Тебе не лень все еще здесь быть? – Я должен остаться с тобой. Юнги вздыхает. – Пока я ставил плейлист, уже увидел, что он удалил несколько джинглов. Ты можешь идти, я в порядке. – Даже не будешь ругаться? – спрашивает Сокджин, ковыряя зубочисткой что-то на столе. – У меня есть все эти записи на флешках. Я подготовлен, – пожимает плечами он. – А где флешки? – задает вопрос Сокджин. – По студии раскиданы, некоторые в столе, некоторые у ведущих. А что? – О, ну хотя бы они не только у вас тут лежали. – Намджун их выкинул? – сжав зубы, спрашивает Юнги. – Ах, если бы, – восторгается Сокджин. – Он их разломал. Случайно, правда. Но разломал. У Юнги идет перезагрузка системы. – Как? Они лежали у задней стенки ящика. Он просто физически не мог их… – голос Юнги становится с каждым слогом все тише. Он раскрывает широко глаза и оборачивается по направлению к ящикам. Внешне они выглядят совершенно нормально. Как обычно. Только листочка, торчащего из среднего, не достает. Сокджин прокашливается, пододвигая чашку с ликером ближе. Юнги, благодарно кивнув, выпивает все залпом. Он нерешительно открывает верхний ящик. В нем все максимально аккуратно сложено. Только эта аккуратность бессмысленна – часть из оставшихся в живых канцелярских принадлежностей сломана. Во втором ящике альбомные листы тоже лежат максимально аккуратно. Но разорванными. Юнги садится на пол. Сокджин присоединяется, держа в руках уже снова наполненную кружку. Юнги делает глоток, снова почувствовав вкус валерьянки. В принципе то, что ему и нужно. Он вздыхает, отдает чашку Сокджину и падает на пол. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Спустя пару минут очень продуктивного лежания, он осматривается. Только сейчас он замечает отсутствие цветочка, принесенного Чимином. И пару странных царапин и вмятин на другом шкафу. – А что тут вообще было? – спрашивает он, оборачиваясь к Сокджину. – Ты присутствовал? – К сожалению, – вздыхает он. – Здесь еще, – он показывает головой на студию, – был и Чимин. Поэтому ты должен посмотреть, что там происходит. – Тоже все плохо? – Получше. Но тоже не очень. Здесь они еще дрались. – Дрались? За что? – Просто так, – хмыкает Сокджин.– Катались по полу и рыдали. А потом Намджун уронил цветок Чимина, и им было уже не до слез. Юнги оставалось лишь хлопнуть себя по лбу. –Они так взъелись, словно Тэхен в аварию попал, я не знаю. Что вообще у него там случилось? И почему мне тогда сразу не позвонили, чтобы Намджун не успел разрушить все на своем пути? – Потому что здесь был Чимин, – выразительно смотрит на него Сокджин. – И? – Ты думаешь, что он правда позволит разбудить тебя после ночной смены? Когда он победил Намджуна по поводу цветка, они снова погрызлись по поводу тебя. Чимин победил, Намджун обещал, что не будет тебя вытаскивать из кровати, поэтому ждал и пытался не мешать Чимину складывать все на место. – А. Теперь понятно, почему там все так аккуратно сложено. Почему он просто не ушел, когда узнал? – У нас как раз началось это двухчасовое шоу, а потом был его выпуск новостей и звонков, поэтому он все и успел. – А Намджун что делал? – Пытался ему не мешать, я же уже сказал. – Так, ладно, допустим, – говорит Юнги задумчиво. – То есть, услышав новость про Тэхена, Намджун начал бегать из стороны в сторону, я правильно понимаю? – Правильно. – И Чимин подхватил это? – Когда мы в ахуе смотрели за метаниями Намджуна, пока были в эфире, Чимин еще держался. Когда мы его закончили, Чимин отключил, что надо, поставил, ну, как бы, он твой парень, пусть сам и возится с этой огромной панелью, – фыркает Сокджин. – Поймал Намджуна на том, что он пытался позвонить тебе. Они покатились. Я искал валерьянку. Они все еще катались, когда я ее нашел. Выпили валерьянку. Отдышались, – драматичная пауза. – И Чимин увидел свой цветок. На Сокджина и Юнги напала свистящая тишина. – Потом они успокоились, если тебе интересно. – Уже хорошо, – кивает Юнги. – А что ты говорил насчет вашей студии? – Там побывал злой Чимин. – Боже, – Юнги прикладывает руку к лицу, с силой проводя по нему. А потом издает небольшой смешок. – На самом деле я еще никогда не видел злого Чимина в живую. Только последствия и некоторые отголоски. Как тогда, когда он пытался отпиздить тебя. Сокджин поводит плечами. – Я бы сказал, что тебе повезло, но тебе же больше всех интересно теперь, как выглядит Чимин, будучи злым. Я прав? – Ага, – Юнги растягивается на полу, подкладывая руки под голову и мечтательно вздыхает. – А если бы это было, когда мы были одни… м-м-м. – Только не говори мне, что у тебя кинк на боль или что-то такое, – пищит Сокджин рядом с ним. – Ладно, – говорит Юнги. – Не буду, – и смеется потерянному выражению лица рядом. – Фу. Я не знал, что все эти годы работал с извращенцем, – говорит он, отхлебывая из своей чашки. – Проблемы? – Юнги поднимает выразительно бровь. – Нет. Неа. Нетушки, – отрицательно мотает головой Сокджин. – Что? – Ты на втором месте после Чимина. По тому, насколько вы пугающие, когда злые. – Ого. А кто дальше? – Чонгук. Хосок. Дальше нет никого, плюс я еще не видел злого Намджун. – А вчера? – Вчера он был испуган новостью и Чимином. Это другое. Он все разбрасывал, потому что не мог найти применение рукам. Если его что-то и способно довести – то, не знаю, наверное, это будет Тэхен. Они дружно смеются, а потом Юнги со стоном поднимается с пола, хрустя костями. Сокджин поднимается за ним с такими же звуками. – Старые мы стали. – Да немощные. Они поднимаются, посмеиваясь. Юнги берет со стола кружку, уже наполненную странным пойлом, делает глоток и говорит: – Вперед, к пиздецу! – и открывает дверь в студию. Там совсем немного прибрано. Так, как убирают только дети и ленивые люди. Заметая пыль под ковер, пряча бумажный мусор под кровать, и основной бардак закрывают в шкафу. Похожая ситуация и здесь. Чимин постарался отключить третью стойку и перепутать все провода. Юнги делает еще глоток. Потом он просит, чтобы Сокджин подал ему телефон Для: Чимин. «*прикрепленная фотография* Ты ничего не хочешь мне рассказать?» От: «Ой» От: «Я перенервничал» Для: «Нервничай в своей квартире, Чимин. Я сейчас взорвусь от всего того, что вы с Надмжуном натворили» От: «Извини!!!» От: «Скоро буду» Юнги на эти сообщения закатывает глаза. Еще не хватало ему тут его парня, который будет жужжать под ухом извинения. Он собирается с мыслями и оставляет студию ведущих на потом. Надо бы разобраться со своей. С утра в любом случае не предвидится тройных эфиров.И, вроде как, четверных тоже – Юнги замечает перепутанные провода и на еще одной стойке, громко захлопывая дверь за собой. – Ликер еще один в шкафу, тебе удачи, а я пошел, – говорит Сокджин, обматываясь шарфом. – Спасибо, – говорит ему на прощание Юнги, держит его недолго за руку и отпускает с благодарной улыбкой.///
Юнги сидит на полу и слушает их же радио. На циферблате около часа ночи, когда он слышит шаги. Он думает: «Только не это». И в студию заходит Чимин. Юнги бьется головой об тетради. – Зачем ты пришел? – вяло спрашивает Юнги. – Я понимаю, что у тебя много чего общего с Тэхеном. Например, добиваться своей цели. У него – перетрахать всех звукарей, а у тебя подраться с каждым человеком, работающим здесь. Только давай мы с тобой лучше дома подеремся, где-нибудь в удобной и мягкой постели, а? – с надеждой в глазах Юнги поворачивается на Чимина. Тот за время тирады успевает подойти ближе и присесть рядом. И сразу после нее поцеловать Юнги, а потом всучить букет синих лилий. В крапинку. – Оу. Это что? Чимин смотрит на букет оценивающим взглядом. – Я уверен, что это цветы. Синие. Кажется, это лилии. – Можно тебя избить этим букетом? – спрашивает Юнги, рассматривая крепкие цветы в своей руке. – Цветы жалко, – со знанием дела отвечает Чимин. – Ты прав, – тоскливо заключает Юнги. Он встает, бросая на захламленный пол тетради и идет наливать воду, чтобы поставить цветы в вазу. Когда он приходит, Чимин выкладывает из своего рюкзака кучу конфет. – Если ты думаешь, что меня можно подкупить шоколадом… – начинает Юнги, а потом замечает любимую плитку, – то ты чертовски прав. Чимин улыбается. – Я хочу помочь, – почти скулит он, кладя свою руку на руку Юнги. – Ты уже сегодня достаточно помог, – огрызается он, не удержавшись. – Я понимаю, что подросткам до сорока лет очень тяжело держать себя в руках, когда их захлестывают эмоции. Единственное, когда им легко держать себя в руках – это когда они держат член. Но мы сейчас находимся немного в другой ситуации. Чимин не смотрит ему в глаза, складывает руки на стул, на котором сидит, и буравит взглядом пол. – Я знаю, что не должен был ничего делать из всего того, что натворил. Я приехал, чтобы исправиться, Юнги, – его губы дрожат, будто он сейчас заплачет. Через секунду Юнги видит падающую на пол слезинку. – Я бываю не сдержан и груб, иногда слишком. Я… просто теряюсь во всех этих эмоциях. Раньше я вообще не мог себя контролировать, мог и дверь сломать, и шкаф, и что-нибудь еще. Я… – раздается всхлип, а у Юнги смягчается взгляд, он сам готов уже заплакать. – Я пытаюсь, – Чимин закрывает лицо руками, – пытаюсь сдерживаться, контролировать себя, но при сильных стрессах это выходит за рамки. Я будто вижу себя со стороны, – Юнги присаживается перед Чимином на колени, кладя руки на его ноги. – И ничего не могу с собой же поделать, – Чимин со страхом смотрит сначала на свои руки, а потом и в лицо Юнги, его глаза опухшие и красные. – Я будто нахожусь в кошмаре, когда меня захватывает демон, контролирует меня и разрушает все, что я люблю. А я это вижу.Вижу как кино от первого лица и ничего, абсолютно ничего не могу с этим поделать, – под конец он почти кричит. И когда он собирается подняться и убежать, Юнги хватает его за руки и целует в ладони, не отпуская. Юнги этим показывает, что доверяет, что не боится. Он смотрит на красные глаза Чимина и целует и их, потом забираясь к тому на колени, требуя, чтобы тот обнял его. Юнги смотрит ему в глаза, когда говорит, гладит нежно по шее и перебирает каждую прядь, чтобы успокоить. – Я верю тебе, Чимин. Я тебя не виню. Я с тобой, не забывай это, пожалуйста, всегда тебя поддержу и буду рядом, – Юнги мягко целует Чимина, пока его руки сильнее сжимаются на талии. Он прижимает лицо Чимина к своей шее, когда тихо, так интимно шепчет тому в ухо. – Я тебя люблю.///
Тэхен входит в студию. На этом все должно закончиться, но пока что это все только начинается. Тэхен входит в студию, и ажиотаж происходит без его прямого участия. Первое, что он видит – Чонгук сидит на Намджуне, и они целуются. Ладно, это можно еще как-то принять. Он уже не раз видел, как целуются Чонгук и Намджун и голые, и одетые, причем, это происходило при нем. Ему нормально. Единственное – по расписанию сейчас смена Юнги, а они здесь вдвоем – что за хуйня такая происходит? Тэхен не знает, но ни Юнги, ни Чимина он здесь не наблюдает. Хотя они должны здесь быть. Хотя бы один. Рядом с Намджуном и Чонгук дружелюбно ссорится Сокджин с шефом, постепенно переходя на крики. Тэхен их не слушает, потому что ему вообще все равно на дела ведущих. У него есть парень и девушка – и оба они такие же звукари, как и он сам. Но создается ощущение, что в студии что-то не так. Будто чего-то не хватает. Он понимает, чего, когда замечает серебристый дождик на полу. – Эй, – говорит он. – Вы что, убрали елку? – и обидчиво выпячивает губу. Ему нравилась елка, нравились украшения, даже если Юнги каждый раз цеплялся за лампу, словно котенок за свою любимую игрушку (да, Тэхен успел пошутить, что его любимой игрушкой должен быть Чимин; в итоге обиделись оба). Шеф поворачивается к нему и расправляет руки в приветственном жесте, словно хочет обнять. Тэхен принимает оборонительную стойку, совсем как его учила Чонгук, выставляя кулаки вперед. – Боже, Тэхен, – закатывает глаза к верху шеф. – Да, конечно, мне нравится, когда меня называют божеством, – он подмигивает Чонгук и Намджуну, – но не с вашей стороны, извините. – У нас важная новость. – Какая? – Скоро день рождения Юнги. – Да, спасибо за информацию, но Чимин мне уже успел покаяться. – Мы здесь говорим не о Чимине, а о Юнги. Будто они вместе живут, серьезно. После его слов следует тишина и взгляд Тэхена, который говорит сам за себя. – Что, правда, живут? – Я не помню, когда они последний раз ночевали раздельно. Поэтому могу сказать, что да, – говорит Тэхен, прислоняясь к стене и складывая руки на груди. – А почему вы целуетесь без меня? – спрашивает он обидчиво у Чонгук и Намджуна, тут же переключаясь на них. Чонгук лишь проводит рукой по своим волосам. – Потому что тебя не было, – отвечает она. – А почему вы здесь? – Все, вы не хотите ни о чем говорить, я пошел отсюда, не хочу ничего слышать о ваших отношениях, – говорит шеф, ретируясь из студии. – Потому что мы здесь работаем, – отвечает Намджун. – Сейчас моя смена, и Чонгук приехала навестить меня и повидать тебя. – Почему тогда она об этом мне не сказала? – Я хотела сделать сюрприз, – отвечает она, вставая с колен Намджуна и прижимаясь к губам Тэхена. – Иначе бы ничего не получилось. – Я хочу послушать ваши сплетни, господа и дамы, – в их помещение легко входит Хосок, шаркая кедами на платформе. Чонгук влюбленно смотрит на его обувь. –Чимин любит Юнги, – тут же отвечает Тэхен, садясь на стул. – Об этом все знают. – Юнги любит Чимина, – подхватывает его Сокджин. – У вас нет чего-нибудь новенького? – поднимая бровь, уточняет Хосок. – А то вы говорите все то, что давно понятно каждому встречному. – Мне кажется, что они слишком скрываются все же? – уточняет Намджун. Хосок закатывает глаза. – Вы никогда не приходили ночью в студию, видимо. Юнги не отлипает от Чимина и кормит его с рук. Что еще надо? – Кормит с рук? – задумчиво уточняет Чонгук, метая хитрый взгляд на Тэхена и Намджуна. Они дружно сглатывают. Сопротивляться Чонгук, когда она что-нибудь придумывает, невозможно. – Я зря к вам пришел, что ли? – дует губы Хосок. – Чимин, – Тэхен сверяется с пустым запястьем. – Сделает предложение Юнги примерно через семь минут. – О, наконец-то, – выдыхает Чонгук. – Я думала, они никогда до этого не дойдут. – Они же не так давно начали встречаться? – уточняет Намджун. На него устремляются взгляды, полные вопросов. – Они ведут себя как женатики. Пора бы уже хоть к чему-то стремиться, – говорит Сокджин. – Их одиноким волкам давно пора найти друг друга. Они почти живут вместе, так что переезд особого труда не составит, – замечает Тэхен. – Переезд? Я думаю, что Юнги будет как можно дольше отстаивать свою независимость, – отвечает Хосок, присаживаясь на колени к Сокджину. – Его независимость пропала с появлением тачки Чимина в его зоне видения. – Он разве любит машины? Я думал, он только по радио спец, – задумчиво хмыкает Намджун, поглаживая вернувшуюся Чонгук по пояснице и чмокая подошедшего Тэхена. – В машинах тоже есть радио, если ты не в курсе, – закатывает глаза Сокджин. – Да и ты видел, какими глазами он смотрит на тачку шефа? Явно был бы не против прокатиться в ней. – Уже против, – кивает Тэхен. – Как только Чимин почувствует, что его автомобиль проигрывает какому-то хмырю, он тут же купит еще лучше. И найдет механику. – Почему он вообще водит механику? – спрашивает Хосок. – В городе это же адски неудобно. Хотя, если подумать, я почти никогда не вижу его авто на стоянке. – Потому что на нем он ездит только за город, – фыркает Тэхен. – И выебывается тем, какой он крутой. – И все? – Он, конечно, говорит, что для мест, где он катается, необходим полный привод и механика, но я уверен, что он не забывает выебываться. Это же Чимин. – Так что, думаете, Юнги согласится? – спрашивает Хосок. – Куда он денется с подводной лодки, – смеется Чонгук. – Через турбины может, – добавляет Намджун, и все его игнорируют. – Юнги тоже сегодня собрался делать предложение Чимину, – пожимает плечами Сокджин. – Что? – раздается в разные голоса. – Он что, все-таки, не ссыкун? Мое уважение к нему возросло, – говорит Чонгук. – Но только немного. Прости, Юнги-оппа. – Почему ты думала, что он ссыкун? – уточняет Тэхен. – За все время моей стажировки он ни разу не сказал мне, что я его бешу. Но я точно его бесила. – Он просто знает, что новичкам надо помогать. Это было не потому, что он ссыкует. – Слушай, я висела на его шее больше двух недель. Он должен был мне сказать хоть что-то. – Стоп, – резко говорит Тэхен. – Ты что, специально это делала? Чонгук затихает и мнется на руках у Намджуна. – Возможно? – тихо и неловко говорит она. – Но мне было интересно! Плюс ты был секси, я не могла устоять, чтобы не побыть твоей стажеркой, – подмигивает она ему. – А моей так и не побыла, – со вздохом говорит Намджун. – А надо? – с хитростью в голосе она оборачивается на него. Тот гулко сглатывает. – А, кстати, – говорит Сокджин. – Это был секрет, если что. – Насчет Чимина – тоже, – замечает Тэхен. – Вы правда думаете, что они настолько тупые, что сказали вам это по секрету, не зная, что вы через пару дней все всем расскажете? – Хосок закатывает глаза. – Ладно, я вас понял, у вас всех все такие же мутки друг с другом, секс на рабочем месте и превышение должностных обязанностей, – он цыкает. – Ничего нового. Увидимся чуть позже.///
Чимин с Юнги действительно делают друг другу предложение. В один день, один час, одну минуту. А потом смеются, обнимаются и целуются на просторном заднем сидении чиминовой машины. Юнги думает, что он счастлив. Чимин думает, что он тоже. Они точно знают, что Сокджин и Тэхен успели рассказать остальным об их планах на эти выходные. Потому что сообщения в общий чат выглядят очень подозрительно. «Как вы там?» от Сокджина. «Рассказывайте, что у вас» от Намджуна. «Жду приглашения на свадьбу» от Хосока. Они вместе смеются, читая их, прижимаются друг к другу лбами и переплетают руки, на которых теперь еще больше колец. Чимин всегда хотел найти свое место в жизни. Место, где ему было бы комфортно. Человека, с которым он мог разделить свои увлечения. Юнги всю жизнь был увлечен радио. Как домашними, почти самодельными, так и большими станциями. Ему всегда было в первую очередь интересно, что происходит за кадром, за прямым эфиром. Что делают там люди? Как они это делают? Можно сказать, он достиг своей мечты. Сейчас у него есть любимый человек, с которым так приятно просыпаться в одной постели. Он обнимает, иногда щекочет поутру, приносит кофе в постель. С Чимином хорошо, комфортно. На работе шутят над их «ночными эфирами», но знали бы они, что их слова не так далеки от правды. Но нельзя над ними шутить, если вы сами в отношениях. Тэхен с Чонгук пытались, пока на них не свалился Намджун всей своей природной сексуальностью, которую нельзя убрать, даже когда он сидит перед звуковой панелью, которую они видят почти каждый день. Медовый месяц спустя некоторое количество времени они проводят вдвоем. Но Тэхен все равно показывается, сверкая яркой улыбкой и двумя кольцами на пальцах. Чимин пытается утопить его за то, что он портит им отпуск, и Тэхену это нравится. Все, как он и говорил. Ни разу не соврал.