Жон и великое предательство

Если быть честным, ближний бой никогда не был его коньком. Ему не хватало для этого силы, умения и скорости. Нет, его талантом была стратегия, единственное, что требовалось такому человеку, как он. Он был мозгом компании, которой он себя окружил. Если бы он не стал охотником, то он со своим умом вполне мог бы стать дипломатом или ученым. Он больше подходил для планирования, побеждая своих противников не грубой силой, а умом и хитростью. Вот почему предать своих друзей было не так уж трудно для него. Он преклонил колени перед Салем в большом тронном зале. Она была известна под многими именами: Королева Гримм, бледная дама, ходящая между теней. Совсем недавно он узнал ещё одно её имя, госпожа. — Ты молодец, Жон Арк, — сказала она, положив руку ему на голову. — Ты не только привел ко мне среброглазую девушку и ее друзей, но и сделал это очень вовремя. Твоя полезность намного выше Синдер. — Спасибо, госпожа, — покорно ответил он. Его глаза были прикованы к земле, и он поднимал их только по её команде. — Кажется, я должна перед тобой извиниться. Должна признаться, когда мы впервые встретились, я не ожидала от тебя многого. Я даже ожидала, что ты умрешь из-за своего честолюбивого плана. Я была не права в том что, судила о тебе лишь с первого взгляда. Ты доказал, что более чем годишься для службы мне. — Не извиняйтесь, госпожа. Я буду беспрекословно выполнять все ваши приказы. Она приподняла его голову, позволяя ему взглянуть на ее лицо. — Верный и способный, — одобрительно улыбнулась она. — Я знаю кое-кого, кто могла бы кое-чему у тебя научиться. Тонкая, почти невидимая улыбка украсила его губы. Несмотря на то, что они технически работали вместе, он с нетерпением ждал реакции Синдер, когда она узнает, что он стал нынешним фаворитом госпожи. — В любом случае, — продолжила Салем, — если у тебя есть какие-то прощальные слова для твоих друзей, я бы посоветовала тебе сказать их им сейчас. Это будет последний раз, когда ты их увидишь. — Ты хочешь их убить? — спросил он. Если этого желает госпожа, то так тому и быть. — Не совсем, — она усмехнулась. — Ты прошел через многое, чтобы привести их ко мне живыми, и мне бы не хотелось обесценивать твои усилия, обрывая их жизнь сейчас. Нет, я имею в виду, что как только двери в подземелье закроются, они не откроются ещё очень долго. Они будут жить тёмной, болезненной и несчастной жизнью… но они будут жить. — Понятно. — Поэтому я позволю тебе увидеть их в последний раз. Если кто-то и должен посетить их в последний раз, то это должен быть ты, друг, который заманил их туда. Если в этом заявлении и было оскорбление, то он ничего не почувствовал. Его не волновало их будущее. Только своё собственное. — И последнее, — сказал он. — Моя награда. Салем нежно погладил его по щеке. — Я не забыла, — проворковала она. — Я всегда награждаю тех, кто хорошо служит мне. Ты получишь то, о чем так долго мечтал, обещаю тебе. Жон снова склонил голову в знак благодарности. Его госпожа была достойным человеком для тех, кто посвятил ей свою жизнь. В отличие от Озпина, который был полон ложных обещаний и надежд, Салем верна своему слову. — А теперь иди, — приказала она. — Позаботься о своих друзьях. Я должна убедиться, что Тириан не наделает глупостей. Жон встал, поклонился и спустился в подземелье. По правде говоря, Салем была не единственной, кто радовался, видя, как его друзья впадают в отчаяние. Он тоже ожидал этого с нетерпением. Приближаясь к огромным дверям подземелья, Жон думал о том, как все это могло случиться. Почему он предал единственных людей, которые не стеснялись сидеть с ним за обедом. Сколько он себя помнил, Жон был проклят. Не в том смысле, что «он приносит несчастья». Нет, его проклятие, было намного хуже. Страдание было самим его существованием. Ничто не могло помочь ему, никакие деньги не могли вылечить его проклятие. Он родился раздробленным, как Луна. Он держал сведения о проклятие в основном при себе, делясь правдой только с избранными людьми. Он рассказал, своим так называемым друзьям о его проклятии… но они лишь рассмеялись ему в лицо. Они относились к его проклятию как к шутке, как и весь остальной мир. Поэтому, когда Салем предложила освободить его от проклятия в обмен на его друзей, стоит ли удивляться, что он согласился? Его будущее будет светлым, а их — темным. И кто же теперь смеется? Уж, точно не они. Это стало ясно, когда он вошел в подземелье и увидел своих бывших друзей. Все они теперь жили в одной клетке в самом тёмном углу подземелья, где вода постоянно капала с потолка. Они были немыты, голодны и несчастны, живя в собственной грязи. Если бы не клетка, их можно было бы принять за студентов. Но, нет они больше походили на животных в зоопарке, а он на ликующего посетителя. — Ну, смотри, кто притащился, Блейк, — усмехнулась Янг. — Ты пришел навестить нас? Извини за беспорядок, мы знаешь ли грустим от того, что нас предал близкий друг! — Эй, кто там? — спросила Руби, растерянно оглядываясь вокруг из-за повязки на глазах. Ее серебряные глаза были огромной угрозой для его госпожи, но вырывать ей глаза было бы грубо. Поэтому вместо этого они пообещали ей печенье, если она пообещает носить повязку на глазах. Она всё ещё ждет печенье. — Не волнуйся, Руби. Это не кто-то важный, — проворчала Янг. Жон самодовольно улыбнулся. — Я тоже рад тебя видеть, Янг, — сказал он. — О, так это Жон. Привет, Жон! — сказала Руби, помахав рукой в сторону ближайшей стены. — Руби, не разговаривай с ним! — воскликнула Янг. — Он предатель! — Но мне скучно с вами, ребята, — заныла Руби. — Каждый день одно и то же. Всё, о чем вы говорите, это «я убью Жона, когда увижу его в следующий раз». Даже профессор Порт интереснее вас. — Ну, нам не пришлось бы говорить это, если бы кто-то буквально не продал нас дьяволу! — рявкнула Янг. Её пылающий взгляд снова остановился на нём. — Ну что? Ты здесь для того, чтобы посмеяться над нами? Ну же, давай! Смейся! Не было ни одного способа, которым Янг могла бы рассмешить его. Он продолжал улыбаться, подходя ближе к клетке. Его не волновала Янг. Он опустил взгляд на ее туфли, каким-то образом все еще относительно чистые, несмотря на ее условия жизни. Потом он засунул палец себе в горло, и его вырвало прямо на них. — Черт возьми, только не это! — взревела Янг, быстро снимая испорченную обувь. — Клянусь, когда я выберусь из этой дыры, ты покойник, Арк! — Вот видишь! — сказала Руби. — Ну вот, ты опять повторяешься. Именно об этом я и говорила. Жон вытащил один из личных носовых платков Уоттса и вытер рот. — У моей госпожи есть планы на всех вас, и ей не терпится приступить к их исполнению. К сожалению, это означает, что мы видимся в последний раз. — Что? Боишься, что мы будем скучать по тебе? — усмехнулась Вайсс. — Нет, просто мне не хотелось уходить, не попрощавшись, — сказал Жон. — Мы все прошли долгий путь вместе, но для некоторых из нас, то есть для вас, дорога заканчивается здесь. Так что, если у вас есть какие-то последние слова, для меня, самое время высказаться. — Да, у меня есть для тебя одно слово: почему? — крикнула Блейк. — Почему ты так поступил с нами? Мы были твоими друзьями! Друзья не предают друг друга! — О, ты имеешь в виду то же самое, когда ты предала свою команду, бросив их? — усмехнулся Жон. — Знаешь, Блейк, мы с тобой не такие уж разные. — Нет! Не смей начинать эту ерунду! Мне все равно, насколько ты злодей, даже Адам не использовал такое клише! — Забавно, что вы называете меня злодеем, но вы, ребята, предали меня с самого начала, — его глаза потемнели, когда он вспомнил то трагическое событие. — Я доверял вам, ребята. Вы были моими первыми друзьями. А потом когда я рассказал вам о своем проклятии… — Ты действительно должен перестать называть её проклятием, — простонала Вайсс. У Жона дернулся глаз. Вот она, снова. Насмешка. Его проклятие всегда было для них шуткой. — Как я и говорил, — проворчал он. — Это проклятие разрушило мою жизнь. Но теперь, ему пришел конец. Салем предложила мне освобождение. В обмен на вас, она обещала снять с меня проклятие. Она помогла мне, когда никто другой даже и не думал об этом. — Стоп, что?! — воскликнула Нора. — Ты предал нас… из-за этого? О, Жон-Жон. Теперь на фоне этого, Руби кажется хорошим лидером. — Не знаю, кто это сказал, но похоже на Вайсс, — сказала Руби. — ДА ПОШЛА ТЫ, ВАЙСС! — Так или иначе, — продолжил Жон. — Я не жду того, что вы поймете причины моего предательства. Никто из вас не был проклят, как я. Так что я могу понять, что вы все чувствуете горечь предательства. Вот почему я даю вам возможность сказать мне любые последние слова, которые вы захотите. Выбирайте их с умом, это ваш последний шанс. Окончательность его заявления доставила ему большое удовлетворение. Как и его проклятие, его друзья останутся в прошлом. — С чего ты взял, что нам есть что-то тебе сказать? — Янг ухмыльнулась. — Извини, Арк, но ты не получишь от меня никаких прощальных пожеланий. Разве что, только на твоих похоронах, после того как я разнесу тебе башку. Жон нежно провел пальцами по прутьям решетки. — Знаешь, Янг, несмотря на то, что ты говоришь, кое-что хорошее из этого всё же вышло. Наконец-то мы нашли способ заточить твою агрессию. Янг в последний раз взглянула на него, прежде чем отвернуться, ворча, что это не смешно, и она могла бы сделать лучше, если бы ей дали больше времени. Жон перевел взгляд на Блейк, которая смотрела на него с такой же ненавистью, как и её напарница. — Ты никогда не нравилась мне, — сказал он. Блейк оскалила зубы. — Черта с два, это не так! — закричала она. — Лжец! Я самая привлекательная девушка в мире! Если я когда-нибудь увижу тебя снова, то с удовольствием поймаю тебя на том, что ты пялишься на мою задницу! Жон проигнорировал её ярость и перевёл взгляд на Вайсс. Надо отдать ей должное, она все еще старалась выглядеть достойно даже в таких условиях. Восхитительно, но бессмысленно. — Что? — она подняла бровь. — Если ты собираешься просить меня стать твоей девушкой в обмен на свободу, можешь забыть об этом. Крысы — лучшая компания, чем ты, и более лояльная. Жон усмехнулся. — Бедный снежный ангел. Сначала ты была пленницей своего отца, потом Рейвен, а теперь Салем. Скажи мне, был ли когда-нибудь в твоей жизни момент, когда ты действительно была свободна? — Теперь я свободна от тебя, не так ли? — Н-ну, да, но… — надулся Жон. — У тебя дурацкое платье, — пробормотал он, уже направляясь к Руби. Глупые чувства, заставляющие его так страдать. Руби повернула голову, чтобы посмотреть на него, но в итоге уставилась на затылок Блейк. — Должна признаться, я никогда не думала, что ты станешь злодеем, Жон, — сказала она. — Я всегда думала, что им станет Рен. У него, всегда такое спокойное лицо. Жон вздохнул. Из всех людей, которых он предал, вид Руби в клетке ранил его больше всего. — Мне жаль, что до этого дошло, Руби, — искренне сказал он. — Ты была моей подругой и помогла мне пережить трудные времена. Прости, что я сделал тебя и твою команду пленниками Салем. Руби улыбнулась, глядя в затылок Блейк. — Оу, все в порядке, Жон. Только не делай этого снова, хорошо? Он кивнул, а потом, вспомнив, что она не может видеть и сказал, что не будет. Каким бы он был лидером, если бы не проводил своих товарищей должным образом? Нора встала и подошла к решетке. Она смотрела на него с тоской. — Я знаю, что в тебе все еще есть что-то хорошее, Жон, — умоляла она. — Еще не поздно. Ты все еще можешь поступать правильно. Просто выпусти нас отсюда. Снова, стань героем. Жон наклонился ближе и заглянул глубоко в эти большие, цвета морской волны глаза. — Это я съел последний блин, — сказал он. Он отступил назад, когда она бросилась к решетке, карабкаясь по ней, как бешеная обезьяна. — Для меня ты мертв, как и Пирра! — взревела она, и пар с шипением вырвался из ее ушей. — Я убью тебя! Я убью тебя! Убьюубьюубьюубью! И, наконец, настал черед Рена. Он все это время молчал. Сидя, скрестив ноги, медитировал или спал, что делал довольно часто. — Ты должен поблагодарить меня, Рен, — сказал Жон. — Я запер тебя в комнате с пятью девушками, что составляют тебе компанию. Мечта каждого мужчины, не так ли? Рен ничего не ответил. — Неважно, — фыркнул Жон. — Постарайся, чтобы никто из них не забеременел, пока меня не будет, — он уже попрощался со всеми. Пора было двигаться дальше. Он оглядел всех в клетке. — Ладно, с вами было весело, но у меня есть проклятие, которое нужно снять. Давайте снова станем друзьями, если Салем решит промыть вам мозги или что нибудь в этом роде. Однажды Пирра спросила его, верит ли он в судьбу. И хотя он все еще обдумывал ответ на этот вопрос. В общих чертах, он абсолютно верил в свою судьбу. Потому что его судьба действительно хороша и не предполагала, что он будет мучеником. Нет, он превращал других людей в мучеников, и ему даже не нужно было их согласие. Его судьба была слаще, чем рацион Руби. Когда он выходил из подземелья, голос Рена эхом раздался в темном коридоре. — Куда ты теперь пойдешь, Жон? — спросил он. Жон улыбнулся про себя. Он уже знал, куда направится. Это было запретное пространство, где крики отдавались эхом на ветру. Каждый раз, когда он проходил через это проклятое место, его охватывали страх и тошнота. Но на этот раз… на этот раз всё будет по-другому.

***

— Добро пожаловать в Мир Фантазий. Чем я могу помочь вам сегодня, сэр? Мир Фантазий, самый большой тематический парк в Вейле, и имя, которое раньше заставляло прошлого Жона дрожать от страха. Но сегодня в его крови вспыхнуло пламя. Сегодня не будет никакой дрожи. Он бесстрашно встретил взгляд кассира. — Один VIP билет, пожалуйста. — Принято, вы здесь один, сэр? — Да. У меня были друзья, но я продал их тела и души Королеве Тьмы. — Справедливо, — кассир протянул ему билет. — Развлекайтесь, сэр. Жон даже не взглянул на него. Его глаза были слишком заняты тем, что смотрели вверх на существо, которое отбрасывало на него свою зловещую тень. Оно было первым, что он увидел, когда был еще в десяти километрах от парка. Самые большие американские горки в мире, Измельчитель внутренностей 9000. Беря билет, он направился навстречу своей судьбе. Это были не столько американские горки, сколько ритуал, испытание. В детстве, когда он учился в школе, было правило, что ты не можешь называть себя мужчиной, пока не проедешься на нем. В течение многих лет Жон наблюдал, как все, кого он знал, ездили на нем и уходили как герои. Когда он в последний раз приезжал сюда, это было все, что его команда и команда RWBY делали в течение всего дня. Как всегда, он стоял в сторонке и с тоской наблюдал за происходящим, словно голодный сирота перед булочной. Все это время его удерживало проклятие. Он был марионеткой в ее жестоких нитях. Его VIP билет позволил ему проскользнуть мимо очереди нетерпеливых любителей острых ощущений, ожидающих, своей очереди. Когда прибыла следующая вагонетка, он занял свое законное место спереди. Рядом с ним села фавн, но даже этого было недостаточно, чтобы испортить ему настроение. На него навалилась решетка безопасности, и вагонетка тронулась с места. ЛЯЗГ ЛЯЗГ ЛЯЗГ ЛЯЗГ Вагонетка медленно ползла вверх по гигантскому холму, уходящему далеко в небеса, что Жон мог поклясться, что видит Пирру, которая играла в шахматы с мамой Руби. Однако у него не было времени поздороваться с ними, так как вагонетка быстро начала спуск обратно к Ремнанту. Сила тяжести, бьющая его по лицу, вызвала крик радости из его рта. Его волосы развевались за спиной, тело дребезжало то взад, то вперед. Вагонетка ехала так быстро, что было трудно дышать. И он наслаждался каждой секундой, этого. Должно быть, так чувствовала себя Руби каждый раз, когда использовала свое проявление. Адреналин был невероятным. Но, как и всё быстрое, всё закончилось слишком быстро. Он сошел с аттракциона на дрожащих ногах, все еще чувствуя головокружение от пережитого. Он оперся на ближайший столб, чтобы сориентироваться. Это было потрясающе. Его тело парило, словно он лежал на воздушном одеяле. Но пока, он не мог сказать, что всё идеально. Оставалось ещё одно последнее испытание. Он подождал пять секунд. Затем, ещё пять. Затем, еще раз. В прошлом, это было бы моментом, когда его проклятие бы активизировалось. Он закрыл глаза и подождал еще десять секунд, просто чтобы точно уверится. Ничего не произошло. Его желудок не скрутило. Его горло не сжалось. Он не чувствовал необходимости срочно искать ближайший мусорный бак. Он открыл глаза, и впервые в жизни его разум, тело и дух были полностью спокойны. Салем сдержала свое слово. Его проклятие наконец-то было снято. Его морская болезнь исчезла. Жон почувствовал, как его переполняет радость. Он тут же повернулся, чтобы вернуться к аттракциону. Пришло время для второго раунда.