Истекающий Кровью (The Bleedingman)

Кап. Кап. Кап. “Чёрт.” Белобрысый подросток слез с дерева, с которого собирал яблоки. Оказалось, он поцарапался о кору, даже не заметив этого. Он оставил корзинку возле яблони и скорее побежал в дом. Его льдинисто-голубые глаза в панике метались по комнате. Когда он понял, что всё хорошо, он тихонько зашёл в ванную.  Там в тумбочке лежали его инъекции. Он вколол одну себе и присел возле раковины, прижимая полотенце к кровоточащей царапине. Он имел особенность, которую более чем не хотел бы иметь. У него была гемофилия, что означало, что даже такие мизерные порезы и царапины могли запросто убить его. Именно поэтому большинство игр ему была противопоказана. Эта болезнь даже оставила его сиротой. Его родители узнали об этом после того, как им пришлось вызвать врача, из-за того, что дырка от вырванного зуба не переставала кровоточить. Доктор объяснил им, что понадобятся специальные медикаменты, чтобы поддерживать жизнь мальчика. Ему надо было делать инъекции каждый раз, когда он травмировался. Его родители были не очень богаты, они даже с самого начала не были уверены, что смогут содержать ребенка.  Поэтому после они собрали вещи и усадили его на пороге дома. Они сказали, что вернуться, когда у них будет возможность помочь ему. Он согласился, как сделал бы любой наивный ребенок, и ещё долго провожал взглядом две удаляющиеся фигуры. Вскоре, они растворились в темноте ночной улицы.  С того времени прошло около десяти лет.  “Алекс…?” – из коридора послышался нежный старческий голос волонтерши. Она была невысокой старушкой, очень доброй и понимающей. Она опекала Алекса и даже смогла найти достаточно денег на его лекарства. “Привет, Нана.. Я.. эм…” он попытался как-то креативно ответить, но ему стало хуже. Бабушка зашла и с упрёком посмотрела на него.  “Алекс, я же тебе уже объясняла, что с твоим состоянием стоит быть акуратнее.” – ругалась она, пока несла ему стул. Он сел, крепко прижимая окровавленное полотенце к руке.  “Прости, Нана, я правда даже не почувствовал. Я просто хотел нарвать тебе немного яблок для пирога.” – он улыбнулся, пытаясь успокоить ее. В ответ она ласково ущипнула его за щёчку. “Ах ты ж…” она улыбнулась, “Ну нельзя же быть таким легкомысленным.”. Он тяжело вздохнул, поняв, что его план не сработал. Минут за двадцать рана перестала кровоточить. Он вымыл руку и бабушка крепко-накрепко перевязала её – она хотела убедиться, что повязка не сползёт, когда он будет спать или ещё как-то. После этого, они пошли на кухню. Бабуля сделала ему суп со вкусным коричневый соусом и кучей картошки, морковки и бобов. От этого запаха у Алекса сразу проснулся аппетит. Он обожал этот суп, хоть это было и нетипично для американцев . Старушка поставила напротив него приличную порцию, уселась сама. После этого они тихонько пообедали.  “Как себя чувствуешь?” – глянула на него. “Вроде бы уже ничего. Я привык к этому.” Он улыбнулся, дуя на большой кусок картошки. “Ох, дорогой…” Она положила свою руку на его, “Я не это имела ввиду…” Он несколько секунд смотрел на нее, а потом положил ложку обратно. Пару недель назад пошел слух, что его лучший друг покончил с собой после того, как вернулся из похода. Последний раз они виделись, когда Алекс желал ему счастливой поездки; теперь он ненавидел себя за то, что всё так обернулось. Он считал, что стоило было поехать с ним. Может, если бы он составил Рубину компанию, как тот просил, то смог бы предотвратить это. “Всё норм.” соврал он, вновь доставая эту картошку. Хоть по его лицу отчётливо было видно, что далеко не "норм". Но его взгляд также говорил о том, что ему попросту не хочется вспоминать.  Бабушка улыбнулась, “Ты говорил, пирога хочешь?”  Он приподнял голову так, что пара светлых порядок упала ему на глаза, “Агась.”  Увидев его улыбку, старушка успокоилась. Она встала из-за стола и пошла забрать со двора корзинку. А он остался в доме со своей громадной миской супа. Он не знал, что делать. Его единственный друг исчез, а надо ещё идти в школу. А кто знает, что по этому поводу о нем скажут одноклассники. Дети в этой школе были тупыми и бесчувственными. Они не имели уважения ни к живым, ни к мёртвым; ни к старикам, ни к сиротам. Алекс ненавидел их, они были ему противны. Но он ничего не мог им сделать, так как всего царапина – и он труп.  Он глубоко выдохнул, когда его бабушка зашла на кухню. Старушка подошла к раковине и стала чистить яблоки. Она кинула и ему одно из них – больше и красное. Парень поймал его, и рассматривал какое-то время.  “Держи яблочко, дорогой.” она улыбнулась, “Займись чем-нибудь безопасным, пока я всё почищу, хорошо?”. Он кивнул, хихикнув, и пошёл. На полпути к гостиной она всё же его остановила. “Алекс, дорогуша, а не мог бы ты выйти купить немного корицы?” с улыбкой спросила она, “Ты же не занят?” “Конечно, сейчас.” он подошёл, и бабушка дала ему немного денег, предварительно чмокнув в щеку. “Скоро вернусь, Нана, люблю тебя.”  В ответ она обняла его, что выглядело достаточно забавно, учитывая, что Алекс двухметрового роста. Он оставил дом, улыбаясь глядя на яблоко в своей руке. Хоть он и потерял своего друга, у него всё ещё была бабушка, и ему этого было для счастья достаточно. Он просто надеялся, что его друг в том самом "лучшем мире" о котором все рассказывают. Он дошёл до магазина и сразу направился в отдел специй за корицей. После нескольких минут сравнения цен, поиска срока годности и выбора марки он всё-таки нашел то, что искал, заплатил и пошёл домой. По дороге домой он заметил одинокого мальчика, сидящего на обочине. Его охватило любопытством, и он присел рядом.  “Что ты тут делаешь совсем один?” Алекс испытующе посмотрел на него. “Я…был у врача….но я убежал…он мне не понравился….” он взглянул на Алекса своими измученными карими глазами.  “Ей, но не может же всё быть настолько плохо?” Алекс улыбнулся. “М…можно я во…возьму это?” ребенок кивнул на яблоко в руке подростка.  “Так ты голодный?” Алекс передал яблоко. “Ты…т-ты даже не знаешь, насколько.” он взял яблоко и сразу принялся есть.  “Роджер!” позвал пронзительный голос. Мальчик побледнел, и скорее побежал от Алекса. Тот хотел последовать за ним, но к тому времени мальчика уже догнала женщина. Ему было так жаль ребенка – он выглядел таким замученым. Парень вздохнул и поднялся. А после вспомнил про корицу и продолжил свой путь домой. Он поднялся на крыльцо, подошёл к двери. Она была открыта, хотя Алекс отчётливо помнил, что закрыл её. Он медленно вошёл, и аккуратно взял дедушкин топор из-за часов в гостиной. Он почувствовал запах гари, доносящийся из кухни, и поспешил туда. На полу лежало холодное тело его бабушки.  “Нана!” закричал он, откинул топор и бросился к ней. Он прислонил ладонь возле её рта чтобы убедиться, что она дышит. Результат был отрицательный и парень начал паниковать. Как только он попытался поднять старушку, мужик, подкравшийся сзади, ударил его по голове.   Алекс упал на пол. Голова болела. Он развернулся и почувствовал, как капает тёплая жидкость. “Нет…” он посмотрел на свои руки, запачканные нею. Он был ранен, он истекал кровью…он умирал. Тут он разозлился. Он усмирил свой страх, успокоился. Он посмотрел вверх на вора, что стоя рядом. В его руках он заметил топор. Алекс совсем забыл, что принёс с собой топор. На лице грабителя была улыбка. Искажённая улыбка.  Алекс увидел, как мужик вновь поднимает над головой топор и в неистовой злой панике попытался сбежать. Но тут боль в затылке усилилась и он почувствовал, как его тело упало на пол. После чего он услышал ещё чьи-то шаги. Они были такими... напуганными? У Алекса перед глазами всё потемнело. Он знал, что умирает; он не хотел умирать. Он хотел вернуться. Ему хотелось стереть с лица убийцы эту мерзкую улыбку. Поэтому, когда он увидел свет в конце тоннеля, то сразу же отвернулся от него. С другой стороны виднелся более жуткий выход, подсвеченный красными огнями, в черной пучине которого летали рты.  Они спросили Алекса, хочет ли он второй шанс. Конечно же, в порыве гнева, Алекс согласился. Тогда он и продал свою душу. Последним, что он услышал, был смех чудища. А после, он открыл глаза. Он лежал на столе в больнице. Рядом стояло ведро, в котором лежал топор и какие-то окровавленные тряпки. Он сел. Здесь было холодно, но его это не волновало. Он спустил ноги со стола и встал. Его босые стопы шлёпали по полу, когда он шёл за топором. Теперь ему надо было раздобыть одежду.  Он пошел к двери, попутно разрывая швы на затылке. Возле выхода он встретил врача. Он посмотрел на остолбеневшего от ужаса доктора. Алексу показалось это забавным.  “Как хорошо, что удалось встретить вас, доктор.” сказал он с насмешкой, хватая за руку пытающегося сбежать мужчину. “Это…” он поднес топор ближе, “А униформа у тя ничего так, чувак.”  “Т-ты же был м-м-мертв.” проблеял испуганно доктор.“П-пожалуйста, отпусти меня!” Алекс расплылся в улыбке, “Но я же так хочу увидеть, как ты истечёшь кровью, док.”  Он замахнулся топором по доктору; из тела полилась приличная струя крови. Он отпустил мужчину и наблюдал, как из раны сочится кровь, аж пока тело вовсе не упало на пол. Он оделся в запятнанную кровью врача униформу. Она была ему коротковата, но хоть что-то. Переступив через тело, он пошёл в коридор. Там было пусто и так же холодно, как в морге, в котором он лежал.  С противоположного конца коридора бежала интерн по имени Джессика, она опаздывала; она должна была ещё пять минут назад быть в морге, чтобы помочь другому врачу разобраться с новым трупом. Она была обмывальщицей, должна была ещё зашивать раны. Девушка остановилась, увидев высокого светловолосого парня, стоящего посреди коридора.  “Прошу прощения!” позвала она, подходя ближе. “Молодой человек, у вас всё…хорошо…” она остановилась как вкопанная. Она заметила широко открытую рану на затылке этого человека. Кровь понемногу просачивалась оттуда и капала на его одежду. В его руке она увидела окровавленный топор. Парень повернулся к ней и с улыбкой произнёс:  “Лучше чем когда-либо”