pov Lily
Музыка гремела в ушах, на потолке большого зала блестели гирлянды, мягко переливающиеся разными цветами, а само помещение пестрело от количества ярких нарядов. Преподаватели улыбаются, взволнованно смотрят на нас, некоторые утирают слезы скомканными платками. Вот он, наш выпускной. Трудно в это поверить, но мы больше не первокурсники, так отчаянно желающие открыться своим силам и большому миру. Вместо сказочного будущего на нас неожиданно надвинулся дым предстоящей борьбы с самым могущественным темным магом всех времен. Впереди нас ждет не учеба и путешествия, семьи, а неизвестность, покрытая темно-зеленой дымкой. Марлин и Сириус врываются в зал, громко хохоча и обнимаясь. Они опоздали примерно на сорок минут, скорее всего навещая любимую Выручай-комнату в последний раз. Мы очень часто проводили там время с ребятами. МакКиннон не отказала самой себе в самовыражении и надела легкое золотистое платье, едва дотягивающееся до колен. На ее плечах висел пиджак Сириуса, который заботливо поправлял ее растрепавшиеся локоны и целовал в обе щеки. Я улыбнулась и помахала им, привлекая к себе внимание. — Эванс! — улыбнулся Блэк, утягивая Марлин в мою сторону. — Ишь, каки мы сегодня красивые. — Она и без тебя знает, пес блохастый, — весело усмехается Джеймс и обнимает меня за плечи, стоя позади. Ему чертовски сильно идет черный костюм, и я рада, что Ремус упросил их одеться нормально, ведь у Сириуса был план довести учителей до инфаркта, а именно — прийти в Большой зал в простыне, пародируя приведение. — Пошел ты, — кидает Сириус и оглядывается, — а где Лунатик? — Вон там, — протянула я и кивнула в сторону танцующих парочек, где в неспешном вальсе кружились Люпин и Медуоз. Мы всей компанией подбирали для нее нежное бежевое платье, отлично сочетающееся с острыми чертами лица и каштановыми волосами. Ремус счастливо улыбался, не замечая никого, кроме нее. Только в ней он смог найти спасение своему недугу. — Как красиво, — пробормотала Марлин, заглядываясь на них, и слегка толкнула Сириуса в плечо: — А ты отказался учить меня танцевать. Сириус деловито поправил темные, как смоль, волосы и протянул ей свою ладонь, сразу становясь похожим на истинного аристократа. Он бархатно произнес: — Никогда не поздно научиться. — Я отдавлю тебе новые туфли. — Мечтаю об этом во снах. После недолгих споров они ушли к остальным, неуклюже подстраиваясь под мелодичный танец. Джеймс обнимает меня за талию и лукаво улыбается, приоткрывая рот, но я опережаю его: — Я натанцевалась за эти полчаса. — Я хотел попросить поцелуй, поэтому у тебя нет аргументов против. Я люблю тебя и соскучился по твоим губам, — бормочет он и слегка ссутуливается, дабы я смогла дотянуться до него. Не скажу, что это не смущающе, но вряд ли кто-то в подобной суете обратит на нас внимание. Чуть приоткрывая губы, я отвечаю на сладкий поцелуй.***
Мы сидим на поляне рядом со школой. Туда вышли многие ученики, чтобы слегка остыть после танцев и веселья. Сириус и Джеймс развели большой костер, и к нашей компании присоединились братья Пруэтты, Алиса и Френк, Карадок Дирборн и еще несколько человек. — Гриффиндорцы, внимание! — позвал Ремус тоном старосты, а потом, завладев нашим вниманием, улыбнулся: — Кому шоколадку? — выуживая из кармана пару плиток сладости из Хогсмида, протянул он. Раздался легкий смех и многие, включая меня, протянули руки Люпину, шагающему между чужих ног. Такой добрый и заботливый, он был частью каждого из нас. — Кушай, — улыбнулся Поттер, ероша свои и без того растрепанные волосы, и протягивая мне свой кусочек. Иногда так хочется зацеловать его до потери пульса. Я смотрю на его лицо и тоже улыбаюсь. Легкий ветерок приятно трепал мои волосы и ласкал веснушки. Мы с Марлин опирались друг на друга, сидя на пиджаке кого-то из парней. Сириус притащил для МакКиннон свою кожаную куртку, а сам достал откуда-то гитару. Джеймс поправляет черные подтяжки и закатывает рукава рубашки. — Сохатый! — зовет Блэк и кидает в руки друга пачку крепких сигарет. Я осуждающе смотрю на него, но Джим мягко обнимает меня за плечи, поправляя подол зеленого платья на моих ногах, и улыбается: — Сегодня можно, принцесса. — Все, тихо, любимый, спой! — весело тянет Марлин, покусывая губы от нетерпения. Сириус улыбается и усаживается к нам, располагая гитару на своих коленях. Он красиво поет, и все на гриффиндоре это знают. Каждый наш праздник из гостиной звучало его задорное исполнение композиций The Beatles или других групп. Удивительно, но он, чистокровный, куда больше любил маггловскую музыку. Вот и сейчас он поет что-то малоизвестное, но задевающее струны в душе каждого из нас. Я тихо подпеваю ему, глядя на Джеймса и поднимаясь. Спустя пару минут почти все мы задорно пляшем вокруг ярко горящего костра. Я сняла мешающие туфли и держала Поттера за локоть, исполняя с ним нечто, отдаленно напоминающее ирландские танцы. Марлин звонко смеялась и, слегка пошатываясь от принятого огневиски, кружилась около Сириуса, словно мотылек, норовящий подлеть слишком близко к огню. Гидеон достал коло-фотоаппарат и принялся запечатлять друзей в самых нелепых позах. Джим неожиданно схватил меня на руки, улыбаясь. В его глазах поблескивали те самые хитрые огоньки, которые раздражали меня, а потом влюбили в него до конца дней. — Я никогда тебя не отпущу. Я так увлеченно тону в его глазах цвета молочного шоколада, что даже не понимаю, кто из нас это сказал. Гидеон опять щелкает кнопкой и из колдокамеры вылетает наш снимок. Джеймс ставит меня на пол и забирает его, подписывая с помощью палочки. «Джеймс Поттер и Лили-пока-Эванс, выпускной, Хогвартс». Мы снова садимся у костра, разглядывая разные живые фото. Доркас гладит Ремуса по шрамам на щеке и тянет за руку, желая поводить небольшой хоровод вокруг костра. Теплые разговоры, вкусное сливочное пиво, искрящиеся счастьем глаза и родные люди рядом делают меня абсолютно счастливой. Совсем не хочется думать о нападениях Пожирателей, охоту за магглорожденными и надвигающуюся опасность. Неожиданно для самой себя, я поднимаю голову вверх, глядя на безоблачное темное небо и думаю о том, что мы настолько счастливы последний раз в жизни. Я слегка морщусь, отгоняя эти мысли, но по очереди натыкаюсь взглядом на Марлин, Сириуса, Джеймса и Ремуса. В это мгновение никто из нас не улыбался, ощутив то же, что почувствовала я. Страх того, что последние искры счастья утекают сквозь пальцы, а смерть найдет каждого из нас молодым. Страх того, что из-за очень темной беды мы не успеем стать счастливыми и встретим свою судьбу в бою. Это то, что каждый из нас ощутил впервые. Это шторм войны.