***
— Мисс Оллсандей. — Мистер Зеро. Она не отстранилась, не попыталась убрать его руку, но Крокодайл не спешил продолжать, тянул время, по-прежнему оставляя ей возможность переиграть ситуацию. Он успел близко познакомиться с Мисс Оллсандей и почти не сомневался, что она не стала бы сходиться с ним из страха или хитрого умысла; и он не хотел такого. Поэтому и медлил, давая им обоим возможность сделать шаг назад — или уж не сожалеть потом. Мисс Оллсандей нравилась ему, действительно нравилась — не в том смысле, как другие женщины, пусть миловидные, но чудовищно скучные; а сама по себе, по-настоящему. Не настолько, чтобы бросаться в омут с головой или менять свои планы, но достаточно, чтобы хотеть ей обладать. Лёгкое, почти неощутимое движение — Мисс Оллсандей подалась навстречу. Крокодайл поймал её взгляд, лукавый и довольный. Ей явно нравилось то восхищение, которое она видела в глазах Крокодайла, нравилось, что он не сдержался и сделал первый шаг, попытался превратить их деловое партнёрство в нечто большее. А ещё, пожалуй, в её взгляде было обещание — многого, о, очень многого, от чего во рту пересыхало и кровь приливала к коже. Мисс Оллсандей не было нужды отвечать «да» — этот взгляд, эта улыбка, это почти неразличимое движение навстречу были слишком однозначными. Крокодайлу пришлось наклониться, а ей — встать на цыпочки, и это оказалось до смешного трогательным. И всё же, когда Мисс Оллсандей мягко разомкнула губы и прикрыла глаза, спрятала свой проницательный взгляд, Крокодайлу стало немного легче.***
— Невозможная женщина! — Сэр? В голосе звучало такое искреннее удивление, такая святая невинность, словно эта женщина в самом деле не догадывалась, почему он злился. Из-за широких полей белой шляпы было видно только улыбку, её извечную улыбку, безукоризненно вежливую и немного лукавую. Эта женщина прятала взгляд, и Крокодайл чувствовал острое желание схватить её за плечо, дёрнуть, встряхнуть, заставить посмотреть ему в глаза, честно и прямо. Но он этого не делал. Всякий раз, когда эта женщина прятала взгляд, он колоссальным усилием удерживал себя в руках, справлялся с эмоциями, терпел… Всё зашло слишком далеко, чересчур усложнилось, и зря он вообще перешёл черту в их отношениях; а возможно, зря в принципе связался с этой женщиной. Когда-то она была всего лишь элементом его плана — так давно, как будто в прошлой жизни. Эта женщина запудрила ему мозги, обманула, втёрлась в доверие, влезла бы в душу, если бы у Крокодайла была душа. Эта женщина творила, что хотела, играла на его эмоциях, точно зная, что слишком важна для его плана — не для него! он поклясться готов, не для него! — чтобы он мог что-то с ней сделать. И хуже всего было то, что Крокодайл одновременно хотел избавиться от неё — и совершенно не хотел этого. Бывает, оказывается так, что женщина, без которой жить нельзя, и женщина, с которой жить невозможно, это одна и та же женщина. Скоро всё закончится, обещал себе Крокодайл, и сам не знал, больше с радостью или печалью. Скоро всё закончится, и не будет больше этой женщины, некому будет лукаво улыбаться, изображать вежливость… Он всё выдержит, он дотерпит, он дождётся идеального момента, после которого будет уже не жалко. И он не дрогнет, это он знал точно. Только одного он не знал, но горячо надеялся: что в самый последний момент они всё же посмотрят друг другу в глаза. Крокодайлу хотелось ещё раз увидеть взгляд, тот самый взгляд — пусть исполненный ненависти или страха, но честный, прямой и твёрдый.