tell you a story

      Артур трёт запястья, переминаясь с ноги на ногу и морщась от боли в онемевших кистях — верёвку затянули слишком туго. Солдаты стоят по обе стороны, а прямо перед ним сам Урдалак — во всём своём пугающем уродстве. Довольно ухмыляется, невероятно высокий и взрослый, и неспешно приближается, не отрывая от него взгляда. Артуру хочется отступить назад, но показывать страх нельзя, он ведь не трус, он воин, однажды уже сумевший одолеть Урдалака и его армию. Правда тогда он был больше них в сотни раз или рядом были Селения и Барахлюш. Сейчас же он совсем один, в окружении врагов, а чудовище, преследующее его в кошмарах и наяву всё ближе, ещё два шага, и они будут стоять вплотную друг к другу, соприкасаясь телами.       Он мог бы выкрикнуть что-то отчаянно дерзкое в стиле Селении или саркастично-остроумное как дедушка, но на ум ни шло ничего — да и разве можно разговаривать подобным образом с кем-то столь опасным? Один взмах руки и он упадёт замертво с перерезанным горлом, а Артуру совсем не хочется умирать. — Кажется, твои друзья покинули тебя, юный Артур, — почти ласково замечает Урдалак, а ему приходится сильно задрать голову, чтобы смотреть в бледное лицо — Урдалак выше его на две свои головы. Прямой зрительный контакт единственное, на что его храбрости хватает. — Это не так, — сиплым голосом возражает Артур, но знает, что Селения, Барахлюш и дедушка далеко и не скоро будут здесь.       Сейчас он один на один с самым страшным существом на свете, и помочь ему некому. Всё, что остаётся, это уповать на хорошее настроение и милосердие Урдалака. — Неужели? Тогда где же они? — насмешливо кривит безгубый рот, притворно удивлённо оглядываясь. — Что-то я не вижу их. Опаздывают. Впрочем, для меня весьма удобно.       От последней фразы под ложечкой неприятно тянет, Артур сглатывает вязкую слюну — произойдёт что-то очень и очень плохое. Он слышал множество рассказов об Ужасном У, о чьих жестокости и садизме слагают почти легенды, и картины одна кровавей другой вспыхивают в сознании, обжигая и пуская тугие стебли страха по внутренностям. Артур невольно делает шаг назад, но грубым тычком его швыряют в грудь Урдалака, и его обдаёт запахом травяного чая бабушки, сладкой гнили и железа, напоминающего кровь. — Нельзя вести себя столь невежливо с нашим гостем, — фальшиво отчитывает Урдалак солдат, не убирая руки со спины Артура. — Оставьте нас.       Солдаты послушно уходят, слегка бряцая доспехами, а Артур боится пошевелиться — он помнит, на что способны эти пальцы, как они разрезают что угодно будто раскалённый нож масло, и ему кажется, что вот-вот они вонзятся ему в тело, проходя насквозь и протыкая сердце. — Ты дрожишь, — странным тоном говорит Урдалак, мягко отстраняя его и придерживая за плечо.       Артур поджимает губы, разглядывая узор плитки под ногами, и пытается совладать с эмоциями, но безуспешно — сейчас как никогда ясно он осознаёт, во что ввязался и чем это может кончиться. Он ведь подросток, обычный мальчишка, пусть и неплохо управляющийся с мечом, а Урдалак — настоящий воин, прошедший и выигравший не одно сражение, убивший десятки, если не сотни минипутов и несколько человек, стоящий во главе армии и жаждущий править миром. Взрослый умный мужчина, который уже провёл его, получив желаемое — размер. — Ты боишься меня, юный Артур. Это разумно, но излишне — твоя смерть не входит в мои планы. — Что? — он резко вскидывает голову, ошарашенно уставившись в разные глаза. Его не планируют убивать? После всего, что он сделал, после того, как одолел его, не позволил разрушить деревню минипутов, лишил поцелуя с Селенией? — Видишь ли, пока я наблюдал за обитателями дома из кухонного шкафа, я услышал одну занимательную историю. Хочешь, расскажу её тебе? — острые зубы обнажаются в хищном оскале, и желудок Артура делает сальто от пронзившего ужаса, но он кивает, готовясь к худшему. — Оказывается, принцесса всё ещё не замужем, а её губы так и не познали поцелуя. Как и твои.       Артур белеет, понимая, что Урдалак раскрыл их ложь — его стремление вернуть себе прежний облик через поцелуй с Селенией снова в силе, осталось только схватить её. Сразу становится ясно, почему ему сохраняют жизнь — его используют как приманку для неё и заставят вступить в брак с Урдалаком. Он не может этого допустить, но идей, как избежать этого, нет. Он связан, в здании, где полно солдат, стоит в объятиях Урдалака, и у него нет никакого оружия, как его нет и поблизости. — Тебе стоило быть более острожным и не болтать о подобном секрете, Артур, — фальшиво журит его Урдалак, выглядя невероятно довольным. — Хотя я впечатлён, не думал, что Селения осмелится соврать мне в лицо. Но это не важно — больше нет. — Вы её не получите, — хрипло произносит Артур, сжимая руки в кулаки. Это глупо, но он должен сделать хоть что-то. Пусть и настолько бесполезное. — Разве я не сказал? — он делает вид, что раздосадован своей забывчивостью, и этот театр начинает пугать и одновременно вселять надежду — Урдалак явно в хорошем настроении. — Селения меня не интересует. — Что? — тупо переспрашивает Артур, ощущая себя идиотом. Он что-то не так понял? Но если Урдалак не хочет поцеловать Селению, то зачем он рассказал это? Чтобы произвести впечатление своим знанием?       Урдалак удовлетворённо щурится, наклоняясь к его лицу, и едва слышно выдыхает ему в губы: — Меня интересуешь ты, Артур.       Артур испуганно отклоняется, но сильная рука удерживает его на месте — ему и жарко и холодно, и кажется, что он вот-вот провалится под землю то ли от ужаса предстоящего, то ли от стыда и понимания, что скоро он в первый раз в жизни поцелуется с кем-то.       И этим кем-то будет Урдалак. — Хочешь, расскажу тебе продолжение истории? — внезапно спрашивает Урдалак, выпрямившись, и он теряется от резкой смены атмосферы с интимной на нейтрально-весёлую. Не дождавшись его ответа, Урдалак отпускает его, отходя на шаг, и продолжает. — Селения остаётся незамужней и возвращается домой в своё крохотное королевство, живя спокойной скучной жизнью, а ты, мой юный Артур, всё же выходишь замуж — за меня. Твоя семья счастливо оседает в этом жалком городишке, а ты, как мой уже законный супруг, сопровождаешь меня в моём походе по этому миру.       Артур не может найти в себе силы вымолвить и слова — просто стоит и смотрит на Урдалака, не веря своим ушам. Всё это кажется дурным сюрреалистичным сном, нелепой карикатурой на реальность, где всё перевёрнуто с ног на голову и совершенно неправильно. Но верёвка слишком ощутимо давит на ноющие стёртые запястья, тело слишком ощутимо ломит от падений, желудок слишком ощутимо тянет от голода.       Это реальность, и в этой реальности он должен выйти за Урдалака, чтобы спасти свою семью и друзей. — Что скажешь, Артур? Тебе понравилась моя история? Я ведь могу придумать и другую — в которой принцесса и её брат становятся вечными пленниками маленькой клетки мне на потеху, Арчибальд и твои родители отправляются кормить червей в землю, а Дейзи поселяется в темнице замка, по воскресеньям развлекая меня, устроив шоу с готовкой.       Артуру совсем не нравится, образ этого будущего чётко рисуется в воображении, и его охватывает ужас — он не может допустить подобного. Вероятность смерти родителей и дедушки тяжёлым грузом ложится на плечи, давит, и на глаза против воли наворачиваются слёзы — он не хочет их потерять. Он не может их потерять. — Ну-ну, Артур, ни к чему плакать — это ведь лишь история. И тебе решать, воплотится она в жизнь или нет, — Урдалак заботливо гладит его по волосам, и ему становится ещё хуже. Выбор стискивает каменными пальцами горло и сердце, освободиться не получится — здесь только он и Урдалак, который ждёт ответа. А терпение единственное, что у него не безгранично.       Он поднимает взгляд на Урдалака, спокойно взирающего на него сверху вниз, и читает в его глазах уверенность. Конечно, он точно знает, какой вариант Артур выберет. — Так какая история тебе понравилась больше, юный Артур?       Артур смаргивает слёзы, глубоко вдыхая и решительно хмурясь. — Первая, — твёрдо отвечает он, а Урдалак расплывается в торжествующей ухмылке.       Верёвка на руках в мгновение слетает, падая неровными кусками. Заострённый палец цепляет низ рубашки, срывая пуговку, со звоном покатившуюся по мраморному полу, и Артур вздрагивает — неужели всё случится прямо сейчас? Неужели Урдалак не ограничится только поцелуем? Развратные фотографии, найденные в отцовском журнале, возникают ярко и неуместно, но вместо обнажённых женщин, открывших рот в экстазе, он видит себя, плачущего от боли и унижения, и рядом не красивого мускулистого мужчину, а обезображенного Урдалака. Его начинает мутить от липкого грязного ужаса, и он делает короткие поверхностные вдохи, боясь, что его стошнит. — Не переживай — церемония пройдёт как положено, с красивым нарядом и украшениями, празднеством и, конечно, брачной ночью. Через две луны, полагаю, всё будет готово.       Он беспомощно кивает, не уверенный, нужно ли его подтверждение — дата исполнения приговора назначена. Надежда успеть разобраться с солдатами и самим Урдалаком за двое суток теплится внутри, согревая и удерживая в сознании. Но что-то шепчет, что ничего не выйдет — не теперь. Не теперь, когда Урдалак знает, на что он способен, когда у Артура нет никакого преимущества и запасного плана победы, когда Урдалак перенёс свою армию в его мир, когда против него всего несколько человек и двое минипутов.       Теперь Артуру остаётся только подчиниться и верить, что Урдалак сдержит своё слово и будет следовать своей истории.