Потеря

      Атанасия хрупкая и невинная с виду. Она невиданной красоты и неизведанной глубины человек. Словно божество не обделенное вниманием небес. Атанасия хрупкая с виду, но все, без исключения, склонят перед ней голову. Золотые волосы сияют словно солнце, заставляя молиться ей, а необычайно глубокие, холодные глаза велят встать на колени.       Атанасия — высшее существо. Она — столь редкое явление в их мире. Она — Альфа. И даже еë отец готов склонить перед ней, более сильной Альфой, голову. Что говорить об омеге, пусть сильной, но омеге?       Лукас, впервые увидев этого ребëнка, готов был еë убить. Альфа женского пола — редкость. Альфа женского пола, с глазами императорской семьи и невероятными запасами маны — чудо, наравне с сошествием богов. Альфа с улыбкой и телом омеги… Ужасное существо, способное захватить весь мир. Лукаса она уже захватила. Крепко и бесповоротно.       И темными ночами, наблюдая за мирно спящей принцессой, в душе становилось тепло. На лице вечно хмурого и недовольного мага появлялась нежная улыбка, коей обладают самые невинные омеги. Лукас хотел убить Атанасию. Он боялся себя. Свою сущность, что хотела зарыться носом в золотые волосы и поцеловать мягкие губы. Хотелось дышать-дышать-дышать… ею…       — Бедный ребёнок… — Тихо говорит император, появившись за его спиной.       Следы проклятия, что он на себя наложил в прошлом полностью исчезли. Наличие поблизости чуда — гарантия очищения. Клод начал чаще улыбаться. Не так, как принцесса, но всё же невероятно красиво.       — Я старше тебя, мальчишка. — Лукас раздражёно цокает языком, покидая покои принцессы.       Клод улыбается. У его дочери прекрасный пёс. Почти, как Феликс, только лучше. Мужчина ласково проводит по волосам Атанасии, что так похожа на свою мать. Похожа до боли и скрипа в сердце.       — Прошу, будь счастлива… — Слова, которые родитель хочет донести до своего ребёнка. Клод их подкрепляет постановлением об отмене закона о бракосочетании императорской семьи.

***

      — Лукас… — Девушка тянет ладошку и треплет волосы своего омеги.       Лукас с детства казался ей очень раздражающим и ненадёжным. Он вечно ворчал и, гордо выпятив грудь, посылал её. Ну разве не милашка? Атанасия всегда умилялась этому котенку, который шипел и царапался, а потом ластился к прикосновениям и мурчал на ухо.       Девушка тепло улыбаясь обнимает хрупкого мужчину. Она выцеловывает его шею и вдыхает запах весенней росы. Лукас дерзкий, но до невероятности невинный. Он каждый раз вздрагивает от прикосновений и объятий, а после расслабляется, отдаваясь рукам Альфы. Как же хочется вцепиться зубами в жилку на его шее.       — Мой невинный омега… — И одна единственная фраза, так и не прозвучавшая из их уст витает в воздухе.       Атанасия ещё в детстве решила, что единственный кому она будет говорить: «я люблю тебя» — это её отец. Папочка слишком редко слышал это слово. Папочка не привык читать между строк.       А Лукас и без слов понимает, Лукас знает, кому он принадлежит. Парень каждый раз глубоко вдыхает запах принцессы и по спине бегут мурашки, а в животе распускаются цветы. Вот уж о чём он не думал так — это о том, что у него будут такие мысли и сравнения.       «Мой» — Тон, с которым Атанасия произносит это слово, до невероятного собственнический и не требующий отказа. У Лукаса подкашиваются ноги, каждый раз, когда она хватает его за руку. Его губы горят ещё очень долго после мимолётного прикосновения к тыльной стороне её ладони. Великий маг был схвачен в плен своими чувствами. И он совсем не против быть в этом плену. Лишь бы рядом с ней.       — Дышать оказалось намного проще, когда рядом есть кто-то кого страшно терять… — Парень улыбается небу, вспоминая силуэт отца, что плакал от без эмоционального ребёнка. — Ты можешь не беспокоиться…моё чудо, которому я принадлежу, научило меня чувству потери. И я ни за что её не потеряю...

***

      — Лукас! Идём быстрее, папочка лопнет от гнева! — Девушка весело смеётся, хватая омегу. Она начинает бежать по воздуху, поддерживая и парня. Атанасия ярко улыбается и лепечет о том, в какой ярости будет отец, когда они опоздают на свадьбу.       — Да, Его Величество будет в гневе. — Лукас тяжело вздыхает, сильнее сжимая ладонь своей невесты. — Мы опаздываем на наше бракосочетание, и мы опаздываем на твою коронацию, в конце концов мы опаздываем на твой день рождения. Он будет в гневе. — Омега ухмыляется, зная, что этот грозный мужчина и слова дочери не скажет.