Психологи как они есть или Как угробить жизнь пациента

      7 ноября.       — Ни... кита? — промямлил Даня.       — Да, вроде. Я точно не помню, он придёт — переспросите. А сейчас мне нужно к Владиславу Викторовичу, удачи Вам, — дверь за санитаром с грохотом захлопнулась. От услышанного у Милохина в жилах застыла кровь. Парень на несколько секунд потерял ход мыслей и пытался осознать, что только что услышал. «Что... Он здесь делает? А что я ему скажу, когда увижу? Что мне делать? Я ведь и правда бросил его на произвол. Я... Не сдержал обещания. Боже, какой стыд...» Милохин чувствовал себя опустошенным и жалким. В нём будто открылась чёрная дыра, пожирая всё внутри. К нему вернулось невыносимое чувство вины, как в первые дни после ухода Никиты. Тогда Даня чувствовал себя более уверенным в своих силах и возможности помочь, а сейчас просто-напросто боялся. Боялся реакции Авдеева, когда тот увидит его, боялся своей реакции, когда он увидит мальчишку, боялся последствий их встречи, последствий их разговора, всех необъяснимых вопросов, которые ему поставит Никита. Боялся того, что сейчас случится. Хотелось просто убежать, уйти от проблем, лишиться этой тяжёлой ответственности, но бежать было некуда. Да и слишком поздно. В дверь негромко постучали. Даня с ужасом перевёл взгляд на дверной проём. «Я же не знаю, что ему сказать. Нужно быстро что-то придумать!»       — Д-да, входите, — слишком дрожащим голосом произнёс Милохин, за что уже себя возненавидел. Он не знал вести себя хорошо или плохо, извиняться или оправдываться, говорить искренне или нагло врать. «Проще уж соврать и защитить свои действия». Даня наконец-то настроился на разговор. В ту же секунду дверь распахнулась. Весь настрой Милохина будто испарился. Он осмотрел стоящего перед ним мальчика — вовсе ему не знакомого. — А... Где Никита?       — Ну, я здесь, — неуверенно промолвил парень. Даня уставился на него с непониманием во взгляде. «Так это просто ошибка? Как-то я переволновался...» Даня поправил воротник рубашки, который вдруг резко стал слишком тесным. Честно сказать, от мысли, что не придётся оправдываться, ему стало легче, но после облегчения Милохин почувствовал и разочарование. Где-то глубоко в душе, минуя эгоизм и гордость, Даня понимал, что расстроился. Он откинул эти мысли и постарался очистить голову от всего ненужного. Милохин перевёл взгляд обратно на «палёного» Никиту и тепло улыбнулся.       — Садись, раз пришёл. Думаю нам есть о чём поговорить, — бодро произнёс парень и сел в своё кресло, а затем подозвал к себе пациента, который всё ещё стоял у двери. Мальчик робко подошёл и сел на второе кресло возле Милохина. Было заметно, что он напряжен: спина была выпрямленной, руки — сцеплены на коленях, а взгляд быстро бегал по сторонам. Даня сразу же отметил это в блокноте. — Можешь назвать своё имя и фамилию?       — Никита Левинский.       — Хорошо. Можешь звать меня Даней. Расскажешь вкратце о себе?       — Даже не знаю что и рассказывать.       — Давай тогда я буду ставить тебе вопросы?       — Да, давайте.       — Сколько тебе лет?       — Семнадцать.       — Ходишь в школу?       — Да, в одиннадцатый класс.       — И как твои успехи? Справляешься?       — У меня средняя успеваемость, — Никита осторожно оглядывал Милохина, пока тот что-то писал в блокнот. «Какой-то он слишком зажатый. Его что-то волнует? Нужно осторожно к этому подойти».       — А друзья у те...       — Можно попить?       — А, да, конечно, — Даню слегка удивило резкое заявление парня, но он всё же отправился к столу и достал из-под него полулитровую бутылку негазированной воды и передал Никите. Тот начал пить её жадными глотками. Спустя минуту он осушил всю бутылку и утёр губы от остатков воды.       — Спасибо. У меня немного пересохло в горле.       — И часто такое бывает?       — Несколько раз в день.       — На это есть определённые причины?       — Н-нет, вроде.       — Понятно, — задумчиво произнёс Даня и присел обратно на своё место. «Нужно как-то его разговорить, иначе я ничего не добьюсь». — У тебя есть какие-то хобби?       — Я бы не сказал.       — Чем тогда занимаешься в свободное время?       — Люблю просто сидеть дома. Больше ничего.       — А на улице гуляешь?       — Нет с кем.       — У тебя есть друзья?       — Нет. Мне и одному хорошо.       — А с родителями какие отношения?       — Нормальные, — ответил он. «Нормальные? Его привезла соцслужба. Какие могут быть нормальные отношения? Но ладно, сейчас лучше на него не давить».       — Ты с ними хорошо общаешься?       — Да, — всё так же кратко и кратко отвечал тот. «Чёрт, да что ж такое? Он вообще не хочет идти на контакт. Простой интроверт? Но почему тогда его ко мне отправили? Влад просто прикалывается или он что-то заметил? Тогда почему бы мне этого не сказать?» Даня тяжело вздохнул. «Ладно. Сейчас что-то придумаю». Он перевёл взгляд на мальчика, который пристально рассматривал стенку, и осмотрел его внимательнее. Затем Милохин взял с журнального столика, за которым они сидели, салфетку и передал её Никите.       — Вот, возьми, ты немного вспотел.       — Да, спасибо, — он взял у него салфетку и протёр лоб от пота. Даня внимательно наблюдал за каждым его движением пристальным взглядом. Вдруг к нему в голову пришла идея. Он поднялся с кресла, подошёл к столу, взял чистый лист А4 и вернулся на прежнее место.       — Можешь, пожалуйста, выставить руку вперёд ладонью вниз и положить на неё этот лист?       — А зачем?       — Хочу проверить твоё самочувствие. Это тебе не навредит, — спокойным тоном промолвил Даня.       — Ну хорошо... — Никита выполнил все указания Милохина. Уже через несколько секунд лист лежал на руке мальчика. Догадки Дани оправдались: лист бумаги дрожал вместе с ладонью Никиты. И не слабо. Один раз бумажка чуть не упала на пол от сильных подрагиваний. «Так и думал».       — Всё, можешь отложить её на стол, спасибо. А теперь сможешь ответить на несколько вопросов?       — Думаю да.       — Ты уже выбрал себе будущую профессию?       — Пока нет.       — А по каким предметам планируешь экзамены сдавать?       — Я не уверен, что сдам хоть что-то.       — Почему? Ты же говорил, что нормально учишься.       — Я просто немного волнуюсь. Экзамены будут сложными.       — Но если хорошо подготовиться, то трудностей не должно возникнуть.       — Может быть, но у меня ещё сомнения.       — Хорошо. Теперь ответь на такой вопрос, — Милохин задумчиво провёл ручкой по записях. «Рискнуть?» — Ты мог бы мне довериться?       — Довериться в каком плане?       — Например, рассказать мне как ты себя чувствуешь или что у тебя на душе?       — Не знаю. Я не привык рассказывать всем про своё самочувствие.       — Хорошо, я понял, — «Да, это тревожное расстройство. Скорее всего...» — Никита, похоже, я знаю твой диагноз.       — Диагноз? Я чем-то болен?       — Да, у тебя может быть тревожное расстройство, — Даня провёл пальцем по записям и начал читать. — Длительное напряженное состояние, зажатость, пересыхает во рту, беспокойство о будущих неудачах, дрожь, потливость, недоверие к окружающим. Замечаешь за собой такое?       — Ну-у... Бывает такое. А это лечится?       — Конечно, даже без медикаментов. Тебе нужно будет пообщаться с психологом несколько раз и это пройдёт. Приходи в четверг, на четыре часа дня, — «Думаю, Олег справится. Это ему точно попадается не в первый раз».       — С кем-то другим?       — Да, я думаю, он тебе понравится, — «Олег хорошо ладит с ребятами как раз такого возраста. Отлично». Даня вырвал страничку с блокнота с записями о Никите и вложил в небольшую папку, которая принадлежала Романенку. — Всё, можешь быть свободен. Было приятно с тобой пообщаться. Может ещё встретимся, — Милохин улыбнулся.       — Да, спасибо Вам, до свидания, — Никита встал и пошёл к двери. Даня провёл его взглядом, пока тот не удалился из кабинета. «Вот это совпадение конечно. А ведь и правда: этих Никит, как собак нерезаных в одной только Москве, чего я так разволновался? В следующий раз буду расчётливее». Вновь послышался стук в дверь.       — Входите.       В дверном проёме показался незнакомый Милохину мужчина.       — Здравствуйте, я записан на шесть.       — Да, присаживайтесь.