Русская Гротти в Хогвартсе 4

— Гробыня?  — Привет, красотка! — цокая каблуками лысегорка телеведущая подбежала и обняла Таню. — Гроттерша, любовь моя! О, кстати, мистер Бэгмен, какого лешего эта «интересная личность» лезет вперёд меня красивой? Или я чего то не понимаю? Редакция передачи «Последние магвости» вроде бы с августа застолбили за собой это право. Или вы хотите скандала?  — О, мадам Склепофф! Нет! какой может быть скандал… — начал заискиваться мистер Бэгмен. — Да конечно, вы можете первая взять интервью у мисс Гроттер.  — Чудно. — мадам Склепофф затянулась. — Гроттер, пройдем… те. Стараясь подавить глупую усмешку, Таня подобрала полы мантии и зашла в каморку. Щелчок пальцем, искра и в помещении стало светло и уютно. Ещё одна искра и появились два удобных стула. Таня села нога на ногу. Гробыня зашла следом, успев при этом проклясть Скиттер. От мадмуазель Склепофф удушающе несло горькими тяжёлыми духами и крепким ванильный табаком. Она она загадочно улыбалась, рылась в своих записях и курила.  — Сейчас, сейчас, Гроттерша. Да где же? А, вот нашла. Яша, пишешь? — оператор включил свет и нажал на кнопку. — Итак, Гроттер… Таня, что тебя сподвигло бросить свое имя в кубок?  — Честно? — журналистка кивнула. — Я этого не делала. Да и зачем мне это?  — Ну не знаю… Может тебе хочется прославиться и чтобы русский магический мир зауважал.  — Нет. Я итак известна по нескольким происшествия. Например, около двух лет назад была история с «Тайной комнатой» да ещё я косвенно замешана в побеге мистера Блэка. Я тут сильно наследила. А за русский мир я спокойна, итак даём всем прикурить, особенно в Драконболе.  — Да об этом были слухи. — усмехнулась Склепова. — А тебе не хотелось доказать, что ты лучше этого присловутого Диггори?  — Нет, не хотелось. Это не секрет, что мы состоим в романтических отношениях. И я… не хочу ставить ему палки в колеса, он мне дорог. — ответила Таня, откидывая волосы.  — Мило. — Гробыня ещё раз затянулась и потушила сигарету. — То есть ты Таня любишь этого англичанина и готова в случае чего отдать ему победу?  — Время покажет.  — Да. Так, а расскажи немного о себе. — Гробыня закинула ногу на ногу.  — Да ну… Моя жизнь может быть не интересна. Я простоя русская девушка. Родилась в Сибири, мои родители Леопольд и Софья были учёными, говорят, что просто гениями и людьми высоких материй. В юном возрасте умудрилась ухайдокать ведьму Чуму-дель-Торт. Ну… Это ту-которую-ещё-называть-нельзя. Затем жила у родственников-маглов, ну или лопухойдов, кому как нравится.  — Это точно! — усмехнулась Склепова. — Во ты начала учиться в Тибидохсе… А что тебя сподвигло поступить в Хогвартс? Неужели так насточертела Россия-матушка и ты решила свалить за бугор?! Таня прыснула от смеха.  — Нет конечно! Просто захотелось получить ещё одно магическое образование. Ну ты же, Гробынь, сама знаешь что это у меня получилось. — ответила Таня.  — Но все-таки… По местным законам тому чье имя вылетело из кубка придется участвовать в турнире, то бишь с ним заключается контракт. Мда, умное слово! И как в относишься перспективе умереть в расцвете лет?  — А я и не собираюсь умирать. Турнир это тот же спорт, а в спорте выживают сильнейшие. Так что я буду бороться и снесу всех соперников, кем бы они не были!  — То есть это вызов? — переспросила Гробыня. Девушка словила сенсацию и решила ее раздуть.  — Можно считать и так. — ответила Таня с таким же настроем.  — Круто! — мадам Склепофф ещё раз заглянула в свои записи. — Ну все. Яша, стоп! Снято! Оператор опустил камеру. И тут Таня рассмотрела, что тот кто их снимает это даже близко не человек, так как он теперь ковырялся по рту, демонстрируя длинные клыки.  — Это что, упырь?  — Яша-то? Да. Яков Маркович Берггольц. Умер в 1769 оживлен в 1800 после заката. Оживляла одна старуха некромаг, хотела, что бы он ей служил, а он же ее и убил. Последние 200 лет обретался в Трансильвании. А недавно, благодаря твоему дяде перебрался на Лысую гору.  — Самый добрый депутат помогает нуждающимся?  — Типо того. Первое время он работал в кафешке «Мадам Вамп», подавал кровушку, убирал за гостями и тому подобное. А затем резко изменился, прошел кодирования от вампиризма и устроился к нам на студию. А, вампирья твоя душа! Небось хочется ещё кого укусить? — с издёвкой спросила журналистка.  — Нет-с. Спасибо-с. Нельзя нам, Фемида. Укушу кого, так и отправлюсь к праотцам-с. — с шипение и свистом проговорил оператор, проверяя камеру.  — Ещё бы не помрёшь! Там ему в одно место вшили специальный амулет и как только он в кого то свои клыки воткнет, так и каюк придёт. О, стихами заговорила! А так ниче! Мирный, спокойный парень. Баб любит. — усмехнулась Склепова.  — Понятно. Ладно пошли обратно. Оператор сразу засуетился. Камеру а охапку и открыл нарастапашку дверь, выпуская девушек наружу.  — А вот и наша чемпионка. — весело сказала мистер Бэгмен. — Как интервью? Мадам Склепофф не сильно вас утомила?  — Ничуть. — улыбнулась Таня, осматривая класс.  — Ее утомишь… Гроттер же чемпионка! Достойное наследил родителей и пашет как ломовая лошадка. Тут наверняка местные спортсмены от нее вздрогнули. — Таня кивнула. За столом уже сидели четверо судей: профессор Каркаров, мадам Максим, мистер Крауч и Людо Бэгмен. Невольная тем, что ей не дали взять интервью, Рита расположилась в углу вынула из сумки начатую статью, разгладила ее на колене и, пососав кончик Прытко Пишущего Пера, водрузила его стоймя на пергамент, то и дело кидая на Склепову злые взгляды.  — Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям. Директор пришел в то время, когда Таня общалась с Гробыней. К ним подошёл сухонький господин в драповом коричневом комзоле, комна седых волос и большими светло-серые глаза. Он почтительно поклонился, рассматривая собравшихся ребят.  — Ну что ж, дамы вперёд. Мадмуазель Делакур, прошу вашу палочку. — Флер Делакур легкой походкой подошла к нему и протянула палочку. — Хм-м, — протянул Олливандер, повертел ее в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…  — Да, в ней волосы моей гранд-матери.  — Прекрасно. Великолепная палочка. Правда говорят, что волос вейлы не всем подходит, но если вам удобно… Орхидеус! — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флер. — Мисс Гроттер, ваша очередь. Таня протянула свою палочку. Как только Оливандер коснулся полированной древесины, на ней вспыхнули руны и она окуталась алым сиянием.  — О, как странно. Раньше эта палочка была светлой чистой, а теперь она пропитана темнейшей древней магией. Вы что то темное делали с помощью ее мисс? — спросил волшебник.  — Нет. Я не использую палочку в ритуалах, только кольцо. На палочке стоит противоугонная защита, которая распознает свой или чужой. — Оливандер не понимающе на нее посмотрел — На каникулах я много экспериментировала и встроила в рукоять острые шипы пропитанные ядом. Если кто то злой ее возьмёт в руки, но умеет в страшных муках.  — Надеюсь ее создателю ничего не угрожает. — Таня пожала плечами. — Да, тонкая работа. Ясень и сердечная жила дракона, 14,7 дюймов, гибкая и прочная. Палочка с двойственной натурой, но абсолютно преданная хозяину, в данном случае прелестной хозяйке. Мастер палочек повел по воздуху рукой и тут же помещение напомнил аромат цветущего сада сада после дождя. — Sicut in paradis! O, filia Eva, omnibus tribulationibus venire a te, et nos homines… — мечтательно проговорило кольцо. Таня смущённо сунула руку в карман, там дед затих.  — Ну-с, продолжим. Мистер Диггори, прошу. А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно ее чистите? — Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик.  — Замечательно. — Оливандер повел палочкой и выпустил Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама. Виктор Крам встал, повел плечами, ссутулился и вразвалку подошел к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.  — Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой… Ну, это ладно… — снова немного магии и из кончика палочки вылетела стайка бледно-голубых птичек.  — Ну что скажете? — спросил Дамблдор.  — Палочки всех четверых чемпионов в отличном состоянии. — ответила Оливандер, надевая очки.  — Благодарю всех, — сказал стоящий за судейским столом Дамблдор. — Возвращайтесь на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится…  — А снимки, Дамблдор, снимки! — заволновался Бэгмен. — Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита? Таня устало закатила глазки, она уже собиралась уходить.  — Да, сначала всех вместе, чемпионов и судей, а затем каждого отдельно. — проговорила Скиттер. Судьи встали сзади, а чемпиона спереди. Низкорослую Флер поставили в цент, Таню рядом, ее за плечо обнял Седрик. Крамм рядом с Флер. Несколько щелчков камеры. Затем Скиттер пожелала, что бы каждого чемпиона сфоткал отдельно. Сначала Крамм на камеру показал мускулы, затем Флер застенчиво поиграла глазками и пожеманилась. Сфоткал Седрика. Наконец дошла очередь до Тани. Девушка выдохнула, поставила сумку на стул и вытащила из волос шпильки, так что они упали на плечи яркими медными локонами. Она села боком на слул. Затем встала, немного развернув корпус и откинув волосы и так далее. Таким макаром фотограф сделал около двадцати кадров, совершенно не зная какое из них печатать в газете. После фотосессии директор всех отпустил. Таня с Седриком уже хотели пойти в большой зал искать друзей, но их окликнула Склепова.  — Эй, влюбленная парочка, а меня одиночку ждать не надо?  — У тебя же Гуня есть.  — А что Гуня? Глом он и в Англии Глом. Взял моего оператора, бедный Яша, и пошли с ним шляться. Опять ведь найдут в окрестностях побитых и покусанных. — возмутилась Гробыня.  — Почему? — спросил Седрик.  — Потому что Гуне только бы выпить и подраться, а Яков Маркович упырь в завязка. Ой что будет!  — Что будет? Заметут их мракоборцев и увезут в министерство, а там до Азкабана не далеко. — ответила Таня.  — Не будет этого! Я их первая возьму в поличным. Гломова сглажу, а Якову Марковичу сама кол в сердце вгоню. — не унималась Склепова. Пока они шли до зала все проходящие мимо студенты то и дело оглядывались на эту троицу, особенно на длинные ноги мадам Склепофф.