Sаcrifiсed ones

      Над ночной Пустошью, как и всегда, царила полнейшая тишина. Да и чему шуметь? Живых роботов – да и вообще чего-либо живого – там пока больше не наблюдалось. Только изредка ветер доносил до библиотечного двора ровное потрескивание огня, всё ещё не выпустившего из своих жадных объятий то, что осталось от Собора. Восьмой ещё раз окинул пристальным взглядом открывавшуюся с крыльца Библиотеки картину. Изрядно покалеченные каменные статуи, словно бы ведя неравный бой со временем, так и замерли с протянутыми к небесам руками – не разрушенные до конца и уже не целые. Низкие тучи где-то справа, за забором, ловили рыжие отблески так и не утихающего пожара, слева же полноправно властвовала полная луна. Тишь да гладь. Ни шороха, ни мимолётного движения.       Восьмой вздохнул и тяжело уселся на валяющуюся рядом мраморную руку. Любимый нож сочувствующе звякнул о каменный пол. Вот и зачем нужны эти ночные дежурства? От них никогда не было толку. Ни разу за все эти годы он не столкнулся с пресловутым «врагом извне» (Восьмой имел весьма смутное понятие о значении слова «извне»), которым ему все микрофоны прожужжал Первый. Зверь вблизи Собора никогда не показывался – и правильно делал, иначе это место стало бы последним, куда ему вздумалось сходить. Но приказ есть приказ. Впрочем, у всего имеются свои плюсы. Например, Восьмой мог быть уверен, что в ближайшие несколько часов о его существовании даже никто не вспомнит… а значит, он может заниматься, чем его душе угодно, лишь бы оно выполнению приказа не слишком мешало.       Ещё раз оглядевшись, чтобы быть уверенным, что за ним никто не наблюдает, Восьмой потянулся рукой за спину и снял магнит с его законного места. Помимо того, что эта штука являлась удобным креплением для оружия, она обладала ещё одним неоспоримым достоинством. Вот только это самое достоинство было открыто Восьмым лично (чем он страшно гордился) и старательно держалось в тайне от остальных. Оно заключалось в том, что, если правильно поднести полюса магнита к голове, то можно вызвать… Восьмой не знал, как правильно это назвать, но ощущения были весьма приятными. Имелись, правда, и недостатки: во время использования магнита видимость падала до нуля, вместо окружающего пространства перед глазами высвечивались зыбкие полосы-помехи, да ещё слух забивал какой-то странный шуршащий шум. Да и так называемое остаточное действие потом ещё минут пятнадцать сказывалось… Но это же такие мелочи!       Он торопливо поднял руки и с наслаждением приблизил полюса магнита к вискам. В голове приятно помутилось, картинка начала тускнеть. Главное – не опустить руки слишком низко, потому что иначе что-то там перемкнёт, и следующие несколько дней голова будет ныть просто невыносимо. Он не один раз уже допускал такую оплошность и на ошибках всё же учился.       Как же давно он этого не делал! Целую вечность, кажется. Хотя на самом-то деле с последнего раза всего несколько дней прошло – просто Первый за эти самые несколько дней так его издёргал, что уже никаких нервов не хватало. То, сё, пятое, десятое, а потом ещё эта история с роботами… в общем, заняться столь любимым делом и в кои-то веки отдохнуть тянуло даже больше обычного. Встающие перед глазами чёрно-белые линии обещали привычное слегка болезненное удовольствие.       Но вдруг умиротворяющее сипение помех прорезал странный долгий поскрипывающий шорох – словно бы ткань волочилась по земле. Восьмой торопливо убрал руки от головы и судорожно принялся шарить взглядом по библиотечному двору. Всё было точь-в-точь, как несколько секунд назад, когда он в последний раз видел всё, находившееся сейчас прямо перед ним. «Показалось», - решил непутёвый охранник и спокойно вернул магнит на прежнее место.       Он не знал точно, сколько просидел за своим не в меру увлекательным занятием – ощущение времени в такие моменты размывалось совершенно. Раз или два ему ещё точно так же мерещился странный шорох, и он точно так же подрывался проверить, что происходит. И ни разу не заметил ничего подозрительного. Когда шорох повторился в третий раз, в голове Восьмого мелькнула смутная мысль, что в любом случае стоит сходить и разобраться с тем, что так упорно мешает ему спокойно заниматься своими делами, однако он уже даже магнита от головы не убрал. Но именно в этот момент к шороху добавилось что-то ещё. Странный медленный металлический стрёкот. И притом где-то совсем близко.       Это проигнорировать было уже нельзя. Восьмой опустил-таки магнит, бережно пристроил его всё на ту же каменную ладонь, сгрёб одной рукой нож и встал. Вокруг до сих пор было абсолютно тихо и безмятежно, даже ветра не ощущалось. И всё же тут кто-то был. Несмотря на лёгкое остаточное головокружение после контакта с магнитом, он буквально тканью это чувствовал. И ему это чувство очень не нравилось. Потому что вариантов, кто мог прийти сюда с улицы, существовало множество – и ни один не был хорошим.       Восьмой спустился с крыльца Библиотеки вниз, на изломанную плитку двора. Каждая ступенька была высотой в его рост, приходилось спрыгивать – счастье, что их было всего три. Он медленно, с осторожностью, заранее поудобней перехватив двумя руками нож и стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание предполагаемого противника, сделал несколько шагов к воротам. Во дворе всё ещё стояла гробовая тишина. Это начинало его нервировать.       Вдруг стрёкот раздался снова – на это раз даже громче, чем прежде. Восьмой попытался определить, с какой стороны шуршит, но всё ещё стоящая в голове муть мешала. Наверное, не лучшей идеей было пользоваться магнитом именно тогда, когда угроза встретить робота в кои-то веки была не паранойей Первого, а реальным положением вещей. Но Восьмой не страдал ни излишней дальновидностью, ни привычкой лишний раз оглядываться назад. Однако на это раз оглянуться пришлось – правда, не в фигуральном смысле: ему показалось, что посторонний звук шёл именно из-за спины, от входа в Библиотеку. Если эта тварь попыталась пробраться к беззащитным товарищам мимо него…       На крыльце никого не оказалось, зато стрёкот раздался снова. На это раз так близко, что ошибиться с его источником было невозможно.       Этот источник располагался прямо за его спиной.       Восьмой снова обернулся, на это раз резко и на ходу занося нож для удара. Что бы не пришло по их душу, а форы ему он давать не намерен. Но вдруг… - Тихо, тихо, Восьмой, это я.       Перед ним, пугливо смотря снизу вверх и успокаивающе размахивая руками перед своим лицом, стоял… - В… Второй? – поражённо выдавил незадачливый охранник.       Он так и застыл с поднятым лезвием. - Я самый, - мягко усмехнулся старый мастер.       Восьмой, не веря глазам своим, обвёл товарища взглядом. И на его лице отразилось вполне закономерное изумление. Ниже пояса у Второго почему-то оказалась пришита грубо смётанная в широкую трубку коричневатая ткань. Трубка сгибалась на уровне земли и шла куда-то прочь. Восьмой машинально сделал полшага в сторону, чтобы проследить её направление. Та тянулась куда-то назад, за спину мастера и направо, в кусты. - А что?.. – начал было он задавать невольно возникший вопрос, как вдруг привычная мягкая улыбка Второго начала плавно растягиваться и тут же неожиданно перетекла в угрожающую. Глаза мастера зловеще сузились, а пальцы рук переплелись на уровне груди. Восьмой запнулся на полуслове. - Прости, - выдохнул Второй голосом, в котором совсем не слышалось сожаления.       В следующий миг тканевая трубка пришла в движение. Второго приподняло так, что он оказался у товарища над головой. Зловеще нависая над только удивлённо распахнувшим рот Восьмым, он раскрыл окуляры так широко, что образующие веки пластинки металла вовсе скрылись из виду. В следующий миг из его глаз брызнул нестерпимо-яркий призрачно-холодный свет. Восьмой попытался было прикрыть глаза рукой, но вдруг почувствовал, как тело заполняет странная болезненная лёгкость. Рука, так и не дойдя до конечной точки намеченной траектории, медленно упала назад. Верный нож выскользнул из ослабевших пальцев и печально звякнул о плитку, оставив своим кончиком на ней ещё одну царапину. Этот лязгающий звук и испускающие короткие вспышки глаза Второго – последнее, что Восьмой запомнил.       Спустя несколько бесконечно долгих мгновений после того, как незадачливый охранник выронил оружие, из кустов медленно показался второй конец той самой тканевой трубки, которой так неудачно заинтересовался Восьмой – а точнее, то, что на этом конце находилось. Оно пока благоразумно не раскрывало капюшон. Лишь приблизившись к так и замершей на месте, слегка покачиваясь под собственным весом, жертве, оно раздвинуло обтянутые тканью спицы. Глаза Второго погасли. Вместо них сверкнул красный окуляр монстра, замелькали, как молнии, тонкие лапки-иглы с продетыми в них алыми нитями. Тварь нетерпеливо убрала назад мешающий хвост. - Ей, верни! Я хочу точно знать, что он потом не вырвется! – немедленно возмутился тот. Тварь послушно устроила хвост так, чтобы его конец находился сбоку от капюшона. Несколько секунд Второй задумчиво наблюдал, как монстр связывает (точнее сказать «сшивает») его товарища. - Рот зашей, - серьёзным тоном посоветовал он, подпирая кулаком щёку, - Если он придёт в себя и начнёт орать, сюда все Пауки сбегутся, как на Её зов. Тварь проурчала что-то, похожее по тону на согласие, и несколькими быстрыми стежками свободной лапы крепко-накрепко сшила края рта Восьмого. Второй одобрительно закивал.       Ещё несколько секунд спустя монстр довольно застрекотал и, раскрыв своё тканевое нутро ниже краёв капюшона, не без усилий, но всё же затолкал туда до сих пор бессознательную жертву. - Мда, не повезло нам выловить именно этого увальня, - пробормотал Второй себе под нос, а затем обратился к монстру. – Так, вот его, - он ткнул пальцем в сторону вновь закрывшегося «горла», подразумевая находящегося внутри товарища, - всегда отправляют караулить вход по ночам. Если он тут сидел – значит, внутри должны быть остальные. Осилим ещё парочку засад?       Монстр согласно закивал. Ему явно не терпелось поймать и «сшить» кого-нибудь ещё. - Отлично. Тогда вон туда, в проход. Только не шурши. Тебя даже этот, - он снова ткнул на «горло» монстра, – услышал, а остальные-то с магнитами не балуются. Да и слух у них потоньше будет.       Робот ещё раз согласно стрекотнул и почти бесшумно заскользил в сторону распахнутых дверей Библиотеки. Мотающийся туда-сюда «хвост» в предвкушении перебрал пальцами. Он уже представлял, как к нему радостно ломанётся Пятый… или, ещё лучше, близнецы… это ведь сразу двое…       Магнит Восьмого так и остался лежать, никем не замеченный, на поверхности каменной ладони. Та с трепетом хранила доверенное ей сокровище, не подозревая, впрочем, о его ценности.

***

      Этой ночью Завод не молчал - нет, он торжествующе гремел всеми своими многочисленными голосами: шипели и скрипели трубы, выбрасывая всё новые порции жирного чёрного дыма, грохотали ряды нефтяных насосов, шуршали маленькие роботы-Пауки, шныряя тут и там и впервые за долгие годы наводя здесь небывалое оживление. Иронично: оживление без чего бы то ни было живого.       Внутри Завода под свет раскалённой до красна громадной печи работала, не покладая манипуляторов, его хозяйка, собирая всё новых и новых поданных для своей будущей империи, где она станет полноправной правительницей. Этой работе ещё долго не будет конца, но Машине, конечно же, не нужен ни сон, ни отдых. Ей нужна только одна вещь, с которой совсем скоро должны вернуться её подчинённые: новое топливо - души. Маленькие, но такие необходимые. Хотя бы несколько. Они прибавят столько энергии, сколько будет достаточно, чтобы не отключаться ещё много десятков лет. А ещё лучше, если они принесут ей те души, которые когда-то люди назвали бы «светлыми». О, процессор испускал приятные вибрации при одной только мысли о такой чистой и мощной энергии. Строго говоря, Машина ощущала её и сейчас — она исходит теплом из нутра за артефактом, питая весь механизм. И то это лишь половинка одной-единственной души. Ей нужно больше. Гораздо больше.       Мыслительный ход в глубинах процессора прервало долгожданное шипение. Красный окуляр Машины подёрнуло разрядом, когда из-за ближайшего бетонного обломка гордо вынырнула Швея, а следом за ней, чуть возвышаясь над землёй, подползла и необычная приманка. Расположение духа последней было далеко не лучшим. Второй явно пропустил тот момент, когда вся их со Швеёй вылазка вместе с «парочкой засад» внезапно оказалась так неудачно раскрыта. - Всё из-за тебя, - раздосадовано ворчал мастер с конца хвоста (впрочем, его слова навряд ли доносились до «головы»), - Я же говорил, что нужно быть тише! Хотя... во всём виноват этот идиот! Кто же знал, что он начнёт орать, как полоумный?       В самом деле, Первый оказался куда расторопнее своего телохранителя и испуганным криком оповестил остальных об опасности ещё до того, как был схвачен. Проворачивать с остальными тот же спектакль, что и с Восьмым, теперь не было смысла. Потому, когда на шум прибежали Пятый и Девятый, Швея просто загородилась глазами Второго. Сработало на славу — Пятый обмер мгновенно, в то время как его друг пытался закрыть лицо руками. И тут всё прошло бы неплохо, если бы в дело не вмешалась она...       Старый мастер поёжился - он едва успел увернуться от летящего в его сторону копья Седьмой. Уж не чудо ли, что оно только впилось в ткань посередине хвоста, а не припечатало его к книге?! Дальше всё произошло слишком быстро, и Швея, получив меткий выстрел в глаз и сочтя ситуацию чересчур опасной, а миссию - проваленной, обратилась в бегство. В голове у Второго, конечно же, было ещё несколько запасных планов, которые с успехом можно было бы осуществить, но кто будет слушать приманку? Понадобилось смыться от этих опасных и страшных кукол, ещё и потеряв одного пленника! Мастер зло шипел, скрестив руки на груди, но ему самому теперь ничего не оставалось, кроме как раздосадовано мотаться на конце хвоста, наблюдая за волнообразными движениями напарницы и слушая жалобное потрескивание ткани на месте пореза. Кажется, сам механизм хвоста тоже был повреждён. Ну зато хотя бы седьмая кукла заплатит за свою выходку сполна — на заводе ей уже давно найдено хорошее применение.       Швея подползла ближе к создательнице, радостным визгом оповещая о результатах своей вылазки. Второй кашлянул, обращая на себя внимание, и через пару секунд оказался поднесён ближе. Огромный глаз тут же обдал его красным светом, и оба монстра с общим телом услужливо поклонились хозяйке. Хозяйка же как-то неоднозначно мигнула током, и повернулась к основной части тряпичной змеи. Тварь с довольным стрёкотом забурлила своими внутренними механизмами, и кукла на конце хвоста ясно увидела, как из утробы Швеи наверх поднимается массивное тело добычи - судя по всему, Восьмого. Приманка надменно усмехнулась, подёрнув плечами и вспоминая уморительно-испуганное выражение лица этого тупицы в момент, когда он наконец заметил неладное. - Интересно, как же ты испугаешься, увидев Её! - негромко рассмеялся Второй.       Неожиданно внутри Швеи кто-то приглушённо вскрикнул. «Хвост» наклонил голову на бок. Это, конечно, не Восьмой, а Седьмая - видит, как её соратника вытаскивают на верную смерть и боится. Что ж, правильно делает, она-то на очереди следующая. Мастер снова сдавлено хохотнул, хищно зыркнув в сторону Машины. Скоро она уже потянет их обоих к себе, извивающихся и беспомощных, наверное, прикроет глаз от наслаждения, включит артефакт и...       И вдруг Второй испуганно вздрогнул, будто его больно ущипнули, пытаясь разбудить. Где-то внутри внезапно возникла гложущая пустота, не просто заставляя растеряться, а даже пугая своим холодом. Суть трапезы Машины - то есть выдернуть душу, а потом сожрать её, - как-то неожиданно вспомнилась Второму совсем с другой стороны, буквально - с его стороны. Она ведь его убила – и что, что позже оживила вновь?.. Несвоевременное осознание. И - сюрприз - неприятное. А сейчас Машина повторит то же самое с этими двумя. С Восьмым и, собственно, с Седьмой... Только с ними делиться жизнью, как с ним самим, она навряд ли будет - проглотит обоих, и всё. Второму неожиданно для себя самого стало мерзко и жутко, а вскоре за этим в сознании вдруг промелькнула непривычно сильная злость. Он… вообще не помнил, чтобы раньше такое чувствовал.       В самом деле — теперь кукле больше всего на свете хотелось отомстить своей «создательнице». Но тут же эту жажду мести остудил неприятный факт: один лишь намёк на предательство будет стоить ему расставания с остатком души — Машина с радостью выпьет и его, а взамен создаст себе других помощников. Он всё равно ей теперь не слишком нужен - кукол найдут или Разведчики, или Пауки. Смешно, ведь ещё полчаса назад Второму в голову и мысль о такой нелепой смерти не пришла бы. А теперь... Даже глупо и так просто. Слишком просто. Проще только…       Вдруг Второго осенило. А что если ему самому сейчас, пока хозяйка отвлеклась на уже извлекаемую из нутра прислужницы и отчаянно вырывающуюся пищу, забрать у неё прибор? Забрать артефакт?! Да!!! Она же забрала у него то, что ей не принадлежит... Расквитаются, так сказать. Ну и что, что она его собрала таким, какой он сейчас? Это, в сущности, не так уж и много значит! Второй поднял по-новому сияющие глаза на «создательницу» и алчно улыбнулся при мысли о таком отмщении. Это как выдернуть кость из пасти голодной собаки, а потом понаблюдать, как она злится и бесится, брызжа слюной. А почему бы и нет? Он выполнил то, для чего был предназначен, но что делать со своей добычей (а без него ничего же не было бы!), он и сам в состоянии решить. Зачем ему какая-то «хозяйка»?       Меж тем Швея уже полностью извлекла из «горла» неподвижного Восьмого. Сейчас силач выглядел как никогда прежде беспомощно, и на самом деле, кажется, толком не соображал, что происходит, только верно чувствовал, что впереди его ждёт исключительно нечто ужасное. Силы сопротивляться у него пропали ещё где-то в библиотеке, и теперь человечек больше не дёргался, просто безжизненно обвиснув в цепких лапах Швеи. Глядя на него, Второй перебрал пальцами и задумчиво склонил голову на бок, что со стороны гораздо больше походило на былую издёвку, чем на желание косвенно помочь собрату. Не во имя спасения его жизни, само собой - до Восьмого ему не было дела, но... Нужно было действовать, и, наконец, остановив взгляд на напарнице, старый изобретатель придумал, как.       Испустив короткий разряд, Машина уже потянула массивную лапу к жертве, чтобы заполучить её, когда Швея вдруг неловко отшатнулась назад — приманка внезапно резко рванулась в сторону, дёрнув хвост за собой. Почти рефлекторно змееподобная тварь с шипением потянула хвост назад, что ей, будучи хозяйкой тела, далось без усилий – в отличие от Второго, который чем-либо ниже остатков родной ткани управлял с трудом. - Да пусти ты! - продолжал сопротивляться тот и снова потянул за собой их общее тело, но Швея не собиралась повиноваться взбунтовавшемуся «хвосту». Вдруг, в момент, когда ни один из них этого не ожидал, раздался треск рвущейся ткани. Мастер обернулся. Точно - он ведь почти забыл про тот самый надрез посереди хвоста, который так удачно оставило копьё Седьмой во время похищения. Кто бы мог подумать! Не пряча радости от этого открытия, Второй быстро метнулся в другую сторону, затянув хвост за торчащий из кучи мусора кусок арматуры, а затем дёрнулся назад, чтобы разломать один из многочисленных суставов. Швы быстро расползались, порез стал увеличиваться, ткань натянулась, затрещала и неожиданно порвалась. Раздался звон отлетевших мелких деталей.       По инерции бывший хвост кубарем прокатился добрых два метра, пока не впечатался затылком в неудачно подвернувшийся обломок стены, в то время как оставшаяся половина монстра сильно пошатнулась и едва не потеряла равновесие. Навряд ли можно представить себе, как приманка может обрадоваться тому, что она больше не приманка (в основном потому, что приманки редко бывают живыми), но Второй именно это и ощутил. Впрочем, он тут же расплатился за свою выходку режущим слух стрёкотом напарницы — отвлёкшись на него, Швея до сих пор не смогла отдать Восьмого создательнице. - Тише, угомонись! У тебя же целая половина хвоста осталась, жалко, что ли? - воскликнул изобретатель, спешно поднимаясь с земли, но тут же неловко опустившись назад и изумлённо обернувшись. Осознание, что у него теперь своё новое тело, пришло внезапно. Своё тело. Своё. Собственное. Он больше не придаток, не дополнение к кому-то другому! И ещё внезапнее он сообразил, что теперь, похоже, может управлять всей той частью хвоста, что осталась в его власти. Он выгнулся по всей длине – хвост послушался мгновенно. Правда, вышло у него не очень ловко – Второй едва снова не ударился головой об пол. Но это всё – дело практики.       Кажется, ничего более удивительного в жизни мастера пока ещё не происходило. Однако было не самое подходящее время, чтобы путаться в своём собственном хвосте. Хозяйке завода не было никакого особого дела до делёжки между подчинёнными их общего тела, поскольку всё то, что её сейчас интересовало, находилось в тонких лапах Швеи — душа, упакованная в тряпичное тело, как конфета в фантик. Устав ждать подношения, Машина нетерпеливо наклонилась ближе и со скрежетом сомкнула пальцы манипулятора поперёк туловища Восьмого. Увлечённая своим делом, она, конечно, не заметила, как Второй в это время, оправившись от потрясения, незаметно поднялся с земли и по-змеиному скользнул прямо к её основанию с артефактом, желая осуществить свой план. Тело уже слушалось лучше. Во всяком случае, ползать он мог без труда.       Стоило холодному металлу сдавить безвольное тело, как Восьмой будто проснулся. При взгляде на кроваво-красный окуляр Машины у него мгновенно открылось второе дыхание, и он, что было сил, забился в железной лапе монстра, тщетно пытаясь освободиться. Но хотя человечек и был самым сильным среди себе подобных, против такой мощи он, конечно, ничего не представлял. Теперь его могло спасти лишь чудо. И очень скорое чудо, потому что пока он, охваченный паникой, продолжал извиваться, пытаясь хотя бы освободить руки, Машина, издавая какое-то странное, словно бы исполненное предвкушения гудение, поднесла его прямо к слепящему алым сиянием огромному глазу. Восьмой закричал было, но рот был прочно зашит, и потому несчастный пленник продолжил неразборчиво что-то мычать, дёргаясь из стороны в сторону. Про себя он уже проклял то мгновение, когда вообще взял в руки этот злосчастный магнит, ведь, может, не отвлекись он на него, заметил бы опасность раньше и не оказался бы здесь. Это был воистину исторический момент – Восьмой в первый (и, как он думал, в последний) раз в чём-либо раскаивался. Но, разумеется, никто об этом не задумался – потому что у всех были дела поважней.       Машина остановилась, створки фокуса её окуляра сдвинулись, красный свет погас. У жертвы внутри всё сжалось - или это просто Машина сильнее сдавила свои клешни. В любом случает, теперь это точно был конец. Восьмой замер и, приготовившись хотя бы встретить смерть достойно, вызывающе уставился на убийцу.       Гробовая тишина продержалась несколько долгих секунд, прежде чем лицо Восьмого потихоньку приняло недоумевающее выражение. Решительно сдвинутые брови удивлённо приподнялись. Почему так долго? Кажется, он до сих пор почему-то цел и невредим. По какой-то причине эта штука не убивала его. Внезапно откуда-то снизу послышалось шипение. Восьмой опустил взгляд чуть ниже до сих пор закрытого глаза Машины, к источнику звука, и увидел под окуляром пустую округлую выемку, окружённую странными символами, из которой во все стороны брызгали насыщенного зелёного цвета искры. «Что за...» - подумал было Восьмой, но внезапно всё вокруг пришло в движение. Перед ним вновь резко вспыхнул красный свет, пространство наполнилось гулом, от которого, кажется, даже вздрогнули стены. По корпусу Машины пробежала паутина мощных синеватых разрядов — жуткое зрелище, особенно вблизи.       Она злилась, вдруг поняв, в чём дело. Её прибор вновь похитили! Разъярённый механизм весь загудел повторно, подрагивающий от гнева манипулятор с силой сжал разом ставшую бесполезной добычу и вдруг резким движением отбросил. Швея предусмотрительно шарахнулась в сторону, в страхе прижав к телу все свои тонкие лапки. Восьмой приземлился в метре от неё, несколько раз сильно ударившись о каменный пол и прокатившись по нему ещё добрых метра три. В последний раз качнувшись и так и замерев на боку спиной к опасности, он уже больше не пошевелился.       Пауки мгновенно сбежались на зов своей создательницы, и даже Разведчики, патрулировавшие окрестности Завода, подлетели ближе к пробоинам в потолке. Приказ Машины был очевиден. Без прибора она не сможет набрать полную силу. Неизвестно, как он исчез, но она жаждала получить его назад, и немедленно! Повторять приказ не потребовалось — все роботы в доли секунды разбежались по заводу, заглядывая и проникая буквально в каждую щель. И среди них, смешавшись с этой металлической толпой — новый вполне самостоятельный монстр с ехидной усмешкой. Второй довольно поправил заново завязанный бантик под горлом. Здесь, без сомнения, куда как лучшее место для Её сокровища.