Челленджи по Лапенко из твиттера, сборник

Шершень спит, привалившись плечом к стене. Руки по привычке крепко сжимают настолько старые барабанные палочки, что дерево оставляет занозы на подушечках пальцев. Роза заглядывает в гримёрку и что-то неразборчиво кричит. За его спиной скачут какие-то люди с замысловатыми причёсками, но этот шум не мешает Яше спать. Он где только не спал — и на концерте, и в карете скорой помощи, и под оглушительный вой репетирующего Розы. На концерт должен заявиться сам Бог, который обещал вместе с ними спеть «Сон купца» — ну, подумаешь, какой-то полоумный дед привязался со своими авторскими правами, сложно что ли пригласить спеть пару раз любимую песенку. Просыпаясь от какой-то подозрительной тишины, Шершень выходит в коридор и медленно бредёт в туалет. За расписанной матерными словами дверью — ещё одна, на которой красуется надпись «мусор», которую вывел Роза в обиду на тогдашнего курсанта Жилина, а за этой дверью — ещё несколько. Когда двери заканчиваются, Яша утыкается носом в чью-то пахнущую болотом спину. — Чё не видишь, я с-стою тут, — кричит на него Игорь. — Очередь займи. — А к…. бф… у… крайний к..? Игорь кивает на, наверное, женщину (хотя Роза как-то рассказывал, что где-то за бугром мужики тоже юбки носят) с перевязанной головой, и Яше не остаётся ничего другого, как сесть рядом. — Ч-чт просх… — Ой, ну-ка замолчал быстро, голова болит, — перебивает его девица, оказавшаяся Нателлой Наумовной Стрельниковой. Она достаёт пилочку и усердно начинает пилить свои острые чёрные когти. Шершень закрывает глаза, надеясь, что сможет заснуть с давящим изнутри мочевым пузырём. Ему нестерпимо хочется в туалет, но очередь не двигается: все вокруг просто ждут, и только Игорь вымеривает крохотное помещение широкими шагами. Раз, два, раз, два. Как в тюрьме. — Так, голубчики, что за безобразие? Чего толпимся? Представление тут смотрите или нарушаете? Сейчас я вас всех… Жилин выуживает из кармана блокнот и ручку, что-то отмечая в своём блокноте. — Стрельникова? — Ну? — Вам пора отсюдова того. Нателла испаряется как будто и не было никогда. — Шершанский? Яша с трудом разлепляет веки. Жилин стоит напротив и пристально смотрит ему в глаза, как будто что-то может разглядеть за тёмными очками. — Свободен, иди давай, не забудь в следующий раз заплатить налог, а то опять приду — сидят они там, шумят, что-то ковыряются… гробы какие-то притащили, ну совсем уже страх потеряли... Шершень не разбирает остатки слов. Он вздрагивает и резко подпрыгивает, ударяясь макушкой о челюсть нависшего над ним Розы. — Ну ты блин, ю ноу, откипитярил тут, Шершняга, опять напугал, нахрен, думал скоропостижнулся. Я те чё, блин, тут, нянька нахрен. Роза потирает челюсть, но почему-то смеётся. Наверное, Бог там снова перепутал педали и проехал нужную остановку. Может, в следующий раз.