Чувствовать

      Проснувшись посреди ночи, Максим в первые секунды подумал, что он на ядерной войне и это взрывная волна так приподняла его над полом, но затем глаза привыкли к полумраку, и в очертаниях массивного тела совсем рядом парень распознал Джонни. Его бока плавно вздымались и опадали, дыхание было совершенно точно как у спящего. Чтобы заснуть на полу, явно нужно было напиться до безобразия, а Макс вряд ли когда-нибудь поймёт такие вещи, нет, что ли, других развлечений…       Пару минут Топовский просто в нерешительности пялился на полумертвую тушу, раздумывая, что же с ней делать. Разбудить и предложить лечь на кровати? Собственные конечности пока что ещё были нужны владельцу, так что Максим отбросил эту сумбурную смелую идею. Самому лечь на кровать Джонни, чтоб не мешать ему на полу? Этот вариант лишь отсрочивал смерть голубоглазого до утра, но не позволял её избежать, хотя, впрочем, звучало лучше, чем если бы Максиму в голову взбрело двигать свою постель подальше, в знак приличия. Всё же, такое соседство на полу явно не радовало, и, едва дыша, Топовский медленно поднялся, стойко выдерживая головокружение, и ещё раз осмотрел поле боя: теперь было видно, что Джонни, очевидно, целился на кровать, но не дошёл всего пару-тройку шагов, повалившись совсем рядом.       Ещё одно неверное движение, и Джонни просто-напросто раздавил бы ни в чем не повинного парнишку… От этой мысли сначала стало страшно, а затем смешно, на могильной плите Максима было бы так и написано: убит во сне, подло и стремительно. Где-то рядом завибрировал телефон, но парня это волновало мало — он спит, ясно всем?       На цыпочках, контролируя каждый шорох, Топовский дошёл до большой двуспальной кровати, отодвигая плед, которым она была небрежно застелена, и садясь на самый край. В душе теплилось что-то вроде нелепого стыда, словно он нарушает чьи-то личные границы, врывается в чью-то жизнь, кому-то мешает. Да и к тому же было очевидно, кому именно. Джонни. Зачем вообще Рома попросил его о такой странной вещи, разве Максим не смог бы переночевать одну ночь в отеле прямо рядом с аэропортом?       В невесёлых мыслях, он опустил голову на мягкую подушку, чувствуя, как ноет каждая мышца внутри. Усталость давила на грудь, сжимая лёгкие и не давая пошевелиться. Но, может, это и к лучшему? Меньше будет двигаться — быстрее заснёт. А учитывая, во сколько завтра вылет, сон был просто необходим. Логика всегда была на первом месте в списке достоинств Максима…       Чьи-то мускулистые руки уверенно сомкнулись на животе русоволосого, прижимая к себе. Голубые глаза, наполненные первозданным ужасом, распахнулись за долю секунды, но в комнате было ещё совсем темно. Где он? Где он проснулся? Или, быть может, ещё не совсем проснулся?       Боясь лишний раз пошевелиться, парень выгнул палец, прикладывая подушечку к сжимающей его тело руке, жилистой и холодной. Нет, это был не Рома. А значит не сон. Прямо сейчас Максим лежит с кем-то в одной кровати, и этот кто-то очень нагло прижал его к своему паху. Думай, Максим, думай. Что ты вчера делал? Вылетел из Уфы в Питер, но из-за погоды самолёт сел в Москве, а рейс, отложенный на полчаса, снова перенесли до завтра. Хорошего мало. Затем ты поехал в дом друзей Джонни, чтобы переночевать, Джонни предложил тебе лечь у него, а ты… О боже.       Слюна застряла где-то в районе глотки, перекрывая доступ кислорода, и Макс едва сдержался, чтобы не начать кашлять. Цепкие щупальца страха словно обвили его тело, находя свое отражение в крепкой хватке Джонни. Он спит?.. Или сделал это осознанно?..       Нехорошие мысли раз за разом прокручивались в голове, самые разные предчувствия душили Максима. Ну нет, это просто какая-то глупая шутка, необычный такой способ проявить гостеприимность, правда же?       Максим так и продолжил бы лежать неподвижно, ощущая, как руки и ноги постепенно немеют, но вдруг, как бы странно это не звучало, в районе копчика он почувствовал что-то тёплое и твёрдое. Да и что скрывать, он прекрасно понимал, что он почувствовал. Сначала захотелось вырваться, разнести здесь все к чёртовой матери, всю комнату, весь дом, уехать в Питер прямо сейчас, на поезде, на автобусе, да хоть на лошади, но тут в голову пришла мысль проверить, сколько все-таки времени. Восемь часов утра и двадцать одна минута, если верить небольшим часам на рабочем столе. На сердце сразу стало легче, возможно, Джонни просто снится что-то приятное, поэтому он… Точнее, его член так отреагировал.       Набравшись побольше смелости, Максим приподнял руку Колбая над собой, стараясь переложить на другую сторону, и даже немного стиснул зубы от напряжения. За что же ему все это, погода, Москва, чужие члены, хорошо хоть не во рту… Память постепенно возвращалась, уже можно было отчетливо вспомнить вчерашний день, даже ночь, как Джонни перебрал со спиртным и бесцеремонно ввалился в комнату, как он чуть не пришиб Максима, как в итоге Макс решил «исправить» сложившуюся ситуацию, и, судя по ее развитию, не совсем удачно. Он мог предположить что угодно, что Джонни будет зол, очень зол, совершенно и крайне зол, но вот такое…       Живот благополучно был освобожден от тяжести чужих рук, и Топовский уже собирался облегченно выдохнуть, когда брюнет рядом дернулся, расслабленно потянулся и немного поморщился. Он протер лицо ладонями, улыбнулся самому себе, видимо, затем зевнул. Всем бы быть такими радостными после полуночных попоек. Его мутный взгляд сначала был устремлен в потолок, а уж только затем на Максима, но ситуацию это не разрешило.        — Блять! — Джонни вскрикнул и вскочил с места, почти падая на пол и даже не задумываясь о том, что в восемь утра стоило бы вести себя потише. Хотя действительно, откуда ему знать, что сейчас только восемь утра? Движение разом протрезвевшего и проснувшегося парня было прервано лишь в пяти шагах от кровати, когда он в панике рассматривал Топовского и пытался найти этому хоть одно логичное объяснение.       — Я настолько страшный с утра? — шатен сделал вид, а-ля «Чему тут вообще удивляться», хоть и сам был напуган не меньше Джонни. Дабы подыграть самому себе, он взял с кровати телефон и пристально вгляделся в свое лицо, на самом деле выглядящее даже лучше, чем вчера вечером.       — Ты… — Колбая запнулся, раз за разом судорожно обводя взглядом Максима, так невозмутимо сидящего на его же собственной кровати, — Ты без одежды.       — Ну… Да? — Топовский смущенно провел ладонями по своим коленям, словно отряхивая их от воображаемой пыли и поправил завернувшуюся резинку трусов, — А ты разве в одежде спишь?       Сердце обоих отбивало бешеный ритм, осознанные мысли вальсировали в нескончаемом потоке брани и тревоги. Джонни до дрожи в коленях боялся, что на пьяную голову переспал с Максимом вместо того, чтобы совсем о нем не думать. А Максим боялся, что Джонни прямо сейчас сделает с ним что-то нехорошее. Очень нехорошее. И тревога возросла в сотни и тысячи раз, когда брюнет вдруг закрыл входную дверь на защелку.       — Мы переспали?       — А ты хочешь?       Фраза вырвалась сама собой, и внутри Максима сердце даже пропустило пару ударов, уходя куда-то вниз. Живот скрутило от страха и волнения, к горлу подступил ком, в носу предательски защипало. Наверное, это просто своеобразная защитная реакция, ну, а что, у него спросили бред, он бредом же и ответил. Или может, это все-таки сон?       — Хочу.       На секунду шатен даже подумал, что ослышался, так что пялился на стоящего перед ним Джонни еще секунд тридцать, а, возможно, и больше. Понадеялся, что хотя бы челюсть его не отвисла до пола, а то ведь и правда член запихнут, который, к слову, все еще был в самом что ни на есть активном состоянии. Это Джонни пошутил так не смешно? Что за приколы уровня детского сада? Тут и инфаркт схлопотать недолго такими темпами.       — Ладно, забей, неважно, — Джонни вдруг будто бы ожил, заметно краснея и стараясь неловко скрыть свое воспылавшее ниже пояса достоинство. Теперь уже любому придурку было ясно, что это вовсе не затяжная шутка или неудавшийся пранк, Колбая совсем неожиданно начал переставлять вещи на столе с мониторами, хотя там и так почти ничего не было, он просто брал что-то в руки, нервно осматривал и клал на место, имитируя занятость. Что за херня?       В горле Максима определенно что-то застряло, не давая ему сказать ни слова и оставляя лишь мерзкое чувство собственного бессилия. «Джонни правда подумал, что мы могли переспать, пока он был пьяный вдрызг? Совсем дурной что ли?»       — Джонни, — чужое имя из уст Максима прозвучало так мелодично и властно, что брюнет почти мгновенно застыл на месте, — Ты сейчас серьезно?       — Угу, — он повернулся на пол-оборота и сел на пол, устремляя взгляд куда-то сквозь темные шторы. Кончики пальцев заметно подрагивали, зрачки в панике сужались и расширялись. Сказать, что для Максима такое откровение стало полной неожиданностью — не сказать ничего. Еще вчера он был уверен, что здесь все поголовно его ненавидят и если узнают о его ориентации — смело выкинут на мороз, а сейчас ему уже неприкрыто предлагали секс. Причем предлагал парень. Парень, от которого ожидать подобного точно не приходилось. Но ведь это значит, что Джонни прекрасно знал о том, что Максим — би?       — А откуда ты узнал, что я буду не против? — неужели Рома совсем не умеет держать язык за зубами? Если в кои-то веки Максу удастся выбраться из этого безумного круговорота немыслимых событий, он точно накажет Фильченкова. Самым строгим образом. Давно пора, но повода не было. А теперь, вот, есть.       — А ты не против? — Джонни вопросительно и почти умоляюще посмотрел на Топовского, словно от ответа зависела вся его жизнь. Впрочем, наверное, это так и было. Определиться с ориентацией, когда тебе ощутимо за двадцать — задача не из простых. Взять и согласиться? Не сказать, чтобы Джонни отталкивал своей внешностью или характером, но и не привлекал явно. Что-то среднее. Ну или Рома так приелся со своими однообразными желаниями (или же наоборот, нежеланиями), что хотелось уже попробовать хоть с кем-то, кроме него?       — Я… — Максим неловко прикусил губу, стараясь подобрать нужные слова, — У меня самолет через час…       — Я оплачу тебе следующий рейс, если ты об этом, — Джонни выпалил свое предложение даже не дослушав Макса, но шатена это рвение приятно удивило. Не нужны ему какие-то подачки, конечно, но чувствовать такое желание от кого-то не очень знакомого и при этом понимать, что тебе не собираются навредить — очень необычно.       — Я и сам могу, — Топовский впервые за долгое время смог спокойно вздохнуть и кивнул на место рядом с собой, — Может встанешь уже? Сядь рядом.       Брюнет молча выполнил просьбу, явно не зная, как поступать в такой ситуации дальше. Но это было очевидно, понятное дело, что такой спонтанный секс у него будет впервые.       — Ты хочешь быть пассивом или активом? — Макс окончательно расслабился, приняв происходящее как данность. Если ко всему относится проще, то и проблем будет меньше. Помните, логика на первом месте среди достоинств, ага.       — Я просто хочу, чтоб ты меня трахнул, — Джонни нервно сглотнул сразу после этой фразы, вызвав невольную улыбку у Максима. Смешной он такой, чем-то Рому напоминает. Рома сначала тоже даже в глаза не мог посмотреть, а потом: «О господи, Макс, кончи мне на лицо». Хотя нет, такого уж не было, тут буйная фантазия Топовского сама приняла неожиданный поворот, но мечтать не вредно. Да и разницу этот пример иллюстрировал прекрасно.       — Именно я? — шатен облокотился на подушку позади себя, чувствуя умиротворение и легкое щекотание бабочек в животе, — Или кто-угодно?       — Не знаю, — Джонни неопределенно поморщился, — Я что, на допросе?       Максим пожал плечами. На самом деле, сейчас испортит все настроение своему новоявленному другу, и никакого «общения» не получится. А ведь установить хороший контакт — почти самое важное в таких интимных вопросах.       На пару секунд его снова посетили мысли о Роме. Будет ли он против? В большей степени его не должно волновать, с кем спит Топовский, с женщинами, мужчинами, с друзьями или с любовниками. Главное — это никак не помешает их собственным отношениям.       — Ладно, — Максим хищно улыбнулся, теперь уже неприкрыто разглядывая выступ на спортивных штанах Джонни, — Расчехляйся, я тебе все расскажу, покажу и даже дам попробовать.       Наверное, эти слова хоть как-то задели нужные струны души брюнета, заставляя улыбнуться в ответ. От одежды он был освобожден буквально за секунды, а в карих глазах заплясали озорные искорки. Ментальная преграда между ними рушилась, словно карточный домик, напоминая о себе только до сих пор едва дрожащими кончиками пальцев. Но так даже интереснее.       Убедившись, что Джонни приготовился к предстоящему действию, Максим сделал резкий выпад по направлению к парню, вставая на колени и максимально неприлично запуская руку ему в трусы. Бабочки восторженно затрепетали крыльями, шевелясь внутри, словно рой разъяренных пчел. Член Джонни, на удивление гладкий и твердый, теперь касался тонких пальцев, вены на нем наполнились кровью еще сильнее. Наверное, брюнет вынашивал свои сексуальные фантазии не первый день, а может и не первый месяц, раз его желание такое… Впечатляющее.       — А почему ты не хочешь трахнуть меня? — Макс состроил грустную рожицу, обхватывая чужой половой орган где-то посередине и нетерпеливо потягивая, — Ты ведь знаешь, что будет больно?       — Сильно? — переспросил брюнет, наконец заглядывая в голубые глаза напротив. Первую часть вопроса он, очевидно, пропустил.       — Смотря что для тебя сильно, — Топовский прильнул губами к шее Джонни и легонько прикусил зубами, — Так больно?       — Нет, — Джонни смутился и вновь уставился на свои колени, явно не ожидая такого наглядного примера, но член в руке Максима предательски дернулся.       — Тогда все же, почему ты хочешь быть снизу?       — Потому что если бы я хотел сам трахнуть кого-то, я бы трахнул девку, — брюнет приоткрыл рот, отзываясь на ритмичные движения Топовского, — Я хочу почувствовать, каково это… Я… Я думал ты откажешься.       Макс промолчал. В его голове, наверное, происходили какие-то уж совсем странные процессы, да и к тому же, он сам толком не знал, что его сподвигло на такое. По своей природе Максим был очень, очень далек от понятия «смелость», так что если бы Джонни вдруг освирепел и решил, что без секса он Топовского не отпустит, Макс бы в любом случае согласился. А тут насилием даже не пахло, так что… Почему бы и нет?       Он осторожно двигал чужую плоть, обдумывая план действий. К счастью, уж в этом деле он был профи, разве что чуть разнящаяся весовая категория могла помешать намерениям парня. Для начала он хотел попробовать в той позе, в которой чаще всего было приятно ему самому, а дальше действовать по ситуации. Великолепный план, Максим, аплодисменты зала обеспечены. Жаль только этого зала нет.       — Можешь принести мой рюкзак, пожалуйста? — шатен оторвал ладонь от Джонни и показал в сторону рабочего места, — Там.       — Конечно, — парень сорвался с места, выпрямляясь и демонстрируя внушительную спину, плавно перетекающую в выпирающие ягодицы. Максим даже облизнулся ненароком, уже совсем не чувствуя той неловкости, что была раньше.       — Хотя стой, можешь взять оттуда только смазку, она где-то там, внутри, — добавил Топовский, наблюдая за действиями брюнета.       Тот сначала растерялся, послушно открыл черный рюкзак, поелозил в нем рукой и бессильно выдохнул.       — А… — Джонни попытался сформулировать вопрос более корректно, — А как она выглядит вообще?       Макс удивленно вскинул одну бровь, тут же приближаясь к будущему партнеру и за пару ловких движений выуживая из общего содержимого своего рюкзака белый тюбик с изображением сердечка, а затем протягивая его Джонни.       — А, я просто подумал…       — Да я понял, что ты подумал, — перебил его Максим, возвращаясь в теплую постель, — Я понял, что единственная смазка, которая была в твоей жизни, это WD-40. Не пробовал смотреть более реалистичное порно?       Шатену показалось, или после этих слов Колбая даже вздрогнул?       — Ладно, извини, иди ко мне, — Топовский по привычке сложил белье на край кровати, чтобы не искать потом по всей комнате и проделал то же самое со всеми вещами Джонни. Представшее перед ним тело приятно удивило, но ощутить такой агрегат в себе парень не хотел бы никогда в жизни. Даже от члена Ромы, пару раз по случайности в нем побывавшего, хотелось на стены лезть, а тут такое. Причем явно недавно выбритое, специально по такому случаю, видимо.       — Ложись, — Максим кивнул на пространство сбоку от себя, услужливо предлагая Джонни занять наиболее удобную для себя позицию. От собственной шутки про смазку было все еще немного смешно, но все чувства постепенно сменялись желанным возбуждением, ладони и спина потели, словно первый раз тут у Топовского.       Теперь он мог спокойно раздвинуть чужие колени, нагло провести пальцем по темной линии, идущей прямиком до нужного отверстия. Джонни снова покраснел, уже дрожа от своего же желания.       — Уверен? — Максим еще раз спросил у брюнета согласия, чтоб наверняка. Не хотелось бы потом выслушивать про себя разные мерзкие вещи, как уже было однажды в старшей школе. Откуда тогда он мог знать, что у женщин «да» может означать и «да», и «нет», и «наверное»…       — Угу, — Джонни утвердительно мотнул головой, хватая Максима за бедро и по-хозяйски притягивая к себе. Не удержавшись, парень неловко ударился грудью о чужую, массивную и мускулистую, чувствуя, как брюнет похотливо ухмыляется где-то возле самого уха. Совсем осмелел. Охуел, если выражаться точнее.       Резким движением Топовский оттолкнулся от кровати и вернул свое тело в прежнее положение между ног партнера. Не жалея смазки, он налил холодной и прозрачной жидкости везде, где только мог: на пальцы правой ладони, на промежность Джонни, на его член и едва удержался, чтобы не налить еще куда-нибудь, например, на его темные жесткие волосы, все еще возмущенный тем дерзким жестом со стороны брюнета. Максим с радостью бы взял смазку с анестетиком, которая всегда лежала в боковом кармане, но тогда, учитывая и без того нервную обстановку, секса могло бы и вовсе не получится.       Словно талантливый скульптор, шатен закусил губу и скользнул кончиком большого пальца внутрь Джонни, с удовольствием отмечая, что тот даже не почувствовал этого и все еще выжидающе смотрит ему в глаза. Ну правда смешной.       Он вытащил большой палец, теперь проникая указательным, но это тоже было почти незаметно, пока Максим не нащупал будто бы каменный бугорок простаты. Наверное, для человека, который никогда ничем таким… Гейским не занимался, это было вполне нормально.       Джонни в это время сжал обе ладони во внушительные кулаки, хотелось верить, что от удовольствия, но Максим все равно испуганно сглотнул слюну и добавил еще один палец. На лице партнера едва заметно проскочила тень боли, но почти сразу испарилась, и Колбая вновь с вызовом уставился на шатена. О чем он там думает? Как хорошо, что Рома-идиот, ему все рассказал? Действительно, если бы не Рома, вряд ли бы сейчас брюнет мог осуществить свои фантазии хоть с кем-то и не получить миллион венерических заболеваний в подарок. Сразу после этой мысли Максим замер, думая о том, нужно ли такое спрашивать, но тут же отбросил эту идею в сторону, наверняка Джонни следил за своими партнерами и не допустил бы подобной оплошности. Хотя…       Макс еще пару раз сменил положение пальцев, растягивая мышцы брюнета, а добившись безболезненного введения трех, вытащил все разом. Все-таки смазка была очень хорошим вложением на этой неделе.       — Можно? — парень сдвинулся вперед, еще сильнее разводя в стороны чужие колени и размазал остатки лубриканта по своему, уже порядком заскучавшему члену.       — Да, — Джонни скорее выдохнул эту фразу, нежели разборчиво произнес, но Топовский все равно понял, подставляя головку к растянутому отверстию и одним резким движением вставляя на половину длины. Колбая болезненно зашипел, утыкаясь носом в заботливо подставленную ему шею и тихонько промычал что-то, отдаленно напоминающее стон. Пожалуй, все самое страшное осталось позади.       — Потерпи немного, — Максим попытался прижать парня к кровати сильнее, но получалось плохо, более развитый физически, Джонни вполне мог столкнуть его, если чувствовал себя совсем уж паршиво, но почему-то не делал этого, — Сейчас станет полегче…       Он опустился совсем низко, к самому лицу Джонни, и замер в нерешительности. Можно ли ему успокоить его таким образом, или Джонни сам должен сделать первый шаг? Тяжёлое дыхание опаляло лицо, а сам он чувствовал, как брюнет судорожно сжимает его член собой, так сильно, что становилось даже неприятно, сначала от физических ощущений, а потом от осознания, сколько боли он доставляет Джонни прямо в эту секунду. Никогда Максим не понимал мужчин, идея фикс которых — лишить кого-нибудь девственности. Понятное дело, преимущественно женщин. Повезло, что его первая девушка оказалась опытной, но даже так это был непередаваемый стресс. А уж если вспомнить его собственное первое проникновение, первые пять раз, даже так… Мурашки по коже.       Джонни же чуть приоткрыл глаза, теперь уже сам неотрывно и достаточно неприлично разглядывая нависшее лицо Топовского, стараясь не задумываться о боли и правильности происходящего. Пока что ничего хорошего не выходило (а только входило), и хоть Максим и предупредил его об этом в самом начале, терпеть было очень тяжело. Он уже совсем отчаялся понять что-либо в себе, так что просто сам чуть приподнял голову, целуя парня над собой сначала невесомо и скорее для того, чтобы понять, каково это, а потом уже с силой и страстью, глубже и прикусывая от злости чужие губы. Хотелось показать, поделить свою боль, назойливую и именно этим ужасную, хотелось скинуть Максима со своего тела, но было уже поздно. Все пути назад закрыты.       Максим послушно терпел покусывания, сначала на губах, а затем уже и на бледной шее, постепенно Джонни успокаивался и расслаблялся, и несмотря на то, что Роме на привыкание уже давно нужно было совсем немного времени, Топовский старался быть терпеливым и нежным. Все-таки, для человека, оказавшегося на таком сложном перепутье, сейчас действительно важны были поддержка и понимание, пускай и такие своеобразные.       — Ну как ты? — шёпотом спросил Макс, проводя рукой по тёмным волосам брюнета.       — Лучше, — заверил Джонни, плавно кивнув, — Ты можешь начать… Ну… Ты понял.       Несмотря на обыденную вульгарность и отсутствие стеснения в выражениях, сейчас Колбая казался будто бы другим человеком. Максим приободряюще улыбнулся, уже даже не зная, себе или брюнету, и двинул тазом назад, а затем снова продвинулся внутри Джонни вперед. Даже с такой подготовкой и кучей смазки это было мучительно тяжело, а завершилось тем, что парень схватил его запястье и сжал так, что кожа побелела.       — Больно? — ещё раз спросил Топовский, обеспокоенно вглядываясь в карие глаза, — Я могу ещё медленнее двигаться.       Джонни скривил губы и зачем-то посмотрел на стену, словно там были воображаемые часы. Даже если были бы, он все равно не увидел бы ни единого значения. Ему было даже немного стыдно за то, что он так ведет себя, ломается, словно малолетка. Он же все-таки мужик, а не пятнадцатилетняя девочка… Или уже нет?       — Не обращай внимание, продолжай, — быстро кинул брюнет, стараясь отвести глаза от пристального взгляда Макса и не выдать тем самым своей лжи. Теперь стыдно еще и за это, пиздец.       — Я все понимаю, — Максим не строил из себя мать Терезу, просто чувство ответственности за любого своего партнера было выше, чем его личные интересы и желания. В конце концов, подрочить в нужном ритме он сможет и потом, а сейчас максимальное внимание стоило уделить Джонни и не сделать его первый опыт травмирующим или неприятным. Ему доверили такое большое дело, и, в отличие от Ромы, Колбая был не столь похотливым. Он все никак не мог признать свою ориентацию и эмоционально открыться перед своим партнером, отчего задача Максима — доставить парню удовольствие — усложнялась в сотни раз.       — Нас никто не увидит и не услышит, расслабься, — Макс попытался найти нужную точку давления, но пока тщетно — Джонни все ещё смотрел куда-то в сторону, не в силах вернуть взгляд обратно на Топовского.       Тогда парень очень медленно и осторожно двинулся назад, хотя при таком напряжении со стороны брюнета даже это оказалось проблематичным. А после того, как его член с неприятным звуком выскользнул из чужого тела, Джонни заметно успокоился и даже облегченно выдохнул, поджимая к себе ноги. Его анус еще некоторое время пульсировал, так что Максим без всякого разрешения пододвинулся совсем близко и ввел указательный палец, задевая простату.       — Приятно? — он снова уставился на брюнета, круговыми движениями массируя бугорок внутри, заметно уменьшившийся в размерах с того момента, как Максим потрогал его в первый раз.       — Угу, — тихо выдохнул парень, сминая простынь под собой до состояния оригами. Топовский опустил голову вниз, а затем немного развернулся и бесцеремонно погладил чужой живот, проводя кончиками пальцев от милой, щетинистой полосочки волос до чуть поцарапанной мошонки.       — Торопился? — вдруг Максима пробрало на смех и он еле удержался, чтобы не засмеяться через чур громко.       — Что? — не понял мысли Колбая, наконец взглянув в лицо Макса, а затем и ниже, туда, куда указывали его тонкие пальцы, — Да пошел ты…       Такая реакция была предсказуемой, так что Топовский, заметно выдохнувшийся в процессе прошлого действия и все ещё массирующий чужую простату, совсем не расстроился, даже напротив, поднял второй рукой колено Джонни и сдвинулся вбок, чтобы одновременно дотягиваться ртом до члена и при этом иметь возможность свободно сгибать руку, палец которой был внутри.       — Давай я просто тебе отсосу? — Макс очень надеялся, что Колбая согласится, но внутри уже твердо засели сомнения о том, что хоть что-нибудь сегодня получится. Джонни сначала открыл рот, чтобы сказать что-то грубое, но вовремя остановил себя.       — Давай, но только если потом ты все равно отымеешь меня, — в противоречивых чувствах он покраснел, полыхая настоящим пожаром на щеках. Из его уст эта фраза звучала ну совсем уж карикатурно.       Максим вдохнул побольше воздуха перед тем, как начать, к тому же поставил большой палец на промежность и немного надавил, добавляя ещё больше к и без того богатому мироощущению Джонни. Сначала он просто облизал головку и пространство под крайней плотью, чтобы было легче взять все целиком, а затем достаточно профессионально, если так можно было выразиться, погрузил его в рот. Член Джонни в принципе с трудом помещался внутри, так что о какой-то виртуозной технике не могло идти и речи, поэтому Топовский мысленно представлял, что пытается облизать огромный, не очень вкусный и не очень красивый леденец. По крайней мере, во всех гайдах по минету, которые он видел, сравнение приводили именно такое. Хотя насчет красоты можно было и поспорить, все-таки, если брать отдельно только лишь члены, у Джонни был ничего такой…       Брюнет явно вновь возомнил себя альфа-самцом, властно поглаживая Максима по голове. Безусловно, это было приятно, особенно с учетом того, как бережно Джонни убирал пряди волос ото рта и глаз, позволяя сосредоточиться на процессе. То ли разочаровав, то ли наоборот обрадовав шатена, Джонни оказался крепким орешком, так что только по истечению десяти или пятнадцати минут Макс смог довести его до оргазма, когда палец внутри стал шершавым от влаги и ощутимо онемел. Окончания в рот Топовский решил не дожидаться, резко отпрянув назад при первой же пульсации мышц и уворачиваясь от струи чужой спермы.       — Тренировки в фортнайте не прошли даром, — шатен вытер рот от слюны и лег к Джонни под самый бок, — Еще бы чуть-чуть и убил бы.       Колбая вымученно улыбнулся, разворачиваясь лицом к Максиму. Его голубые глаза еще смеялись, он улыбался в ответ так мило и светло, что Джонни ничего не оставалось, кроме как просунуть руку ему под ребра и крепко прижать к своему телу. В первые секунды Максим растерялся, не совсем понимая, как поддержать такое рвение к близости, но в конце концов обнял парня в ответ. Сердце обоих бешено колотилось, Топовский немного поморщился от ощущения горячей жидкости, стекающей по его ноге, но портить момент совсем не хотелось. Наверное, это значит, что ему доверяют?       — Все еще хочешь? — Макс прошетал это на ухо старшему не столько, чтобы спросить, сколько чтобы снова возбудить и продолжить.       — Наверное, — Джонни отодвинулся и по нему прекрасно было видно, что усталость вела ожесточенную схватку с желанием попробовать еще раз, — Что мне делать?       — Я подумал, что если ты ляжешь на живот, будет не так больно, — Максим положил подушку на середину кровати и указал на нее, — Ложись сюда.       Брюнет немного смутился, наверное, подумав о том, что спит на этой подушке головой, но смирился, выполняя просьбу. Теперь его зад удобно возвышался над остальным телом и Топовский почувствовал, что сейчас Джонни возбуждает его гораздо больше, нежели часом раньше. Или сколько вообще времени прошло с того момента, как он проснулся в страстных объятиях своего будущего любовника?       Заново обильно смазав все нужные элементы «пазла», Максим погладил Джонни по спине и осторожно навалился сверху, проталкивая свой член внутрь. С первого раза, как и до этого, не получилось, но Колбая хотя бы не дергался и не скулил, так что вполне возможно, что скоро наступит этот желанный момент…       Чтобы не разбудить никого в соседних комнатах, шатен предусмотрительно закрыл рот старшему своей ладонью (на счастье Джонни, не той, что побывала у него в очке), а второй ладонью схватил парня за запястье. Пару секунд он лежал молча, оперевшись на локти и стараясь случайно не двинуться глубже. Не услышав проклятий, обильно сдобренных матом, Макс даже как-то удивился, но убрал руку от лица брюнета и двинулся внутри, попутно целуя такую доступную теперь шею. Тело под ним отозвалось все тем же нечленораздельным мычанием, и Топовский принял его на свой счет как стон. Похвала, можно сказать. Сначала он старался сделать фрикции нежнее и медленнее, но уже через десять или двадцать раз Джонни заметно полегчало и парень сам стал упираться Максиму в пах, причем очень ощутимо. У Ромы он, что ли, научился…       — Максим, — вдруг тихо позвал брюнет, не переставая подмахиваться под уже более интенсивные движения Топовского, — Можешь кончить побыстрее?       Просьба прозвучала смешно, но на самом деле голубоглазый почти сразу понял, для чего Джонни это попросил. Ему все еще было больно и не было никакого смысла скрывать этот факт, но его ведь не переубедишь… Пусть общается намеками дальше, но тут просто парню улыбнулась невероятная фортуна, что Максим его понял.       — В тебя? — вопрос в такой обстановке прозвучал так пошло, что Макс чуть не кончил в эту же секунду, но, вспомнив, что еще получил ответа и при этом не переставая двигаться, сдержался.       — А есть… — Джонни хотел что-то спросить и тут же передумал, — Да, ладно, давай…       Из-за стона последняя фраза вышла скомканной, но Максиму как раз хватило, чтобы его мозг отключился, а тело сделало то, что и должно было сделать. В порыве страсти он даже прикусил Джонни шею, оставляя небольшой след и обжигая кожу горячим дыханием. Наверное, он будет не очень доволен этим фактом, особенно если останется что-то, хоть немного напоминающее засос.       Напоследок он еще раз сжал чужое запястье и без сил рухнул на кровать. Приятная эйфория, парализующая тело, накрыла с головой, все, абсолютно все сейчас отошло на второй план и осталось только чувство полного опустошения. Эмоционального и физического.       — Ты в порядке? — собрав силы в кулак, шатен все-таки взглянул на Джонни, проявляя последние остатки заботы, которые еще можно было в нем откопать.       — Лучше, чем ты, я смотрю, — парень убрал подушку и недовольно оценил мокрое пятно на ней. Придется постирать, тут уж ничего не поделать.       — Послушай, на самом деле все не так плохо, как ты думаешь, — вдруг произнёс Максим, дотрагиваясь до ладони Джонни и сжимая ее в своей.       — Хочешь сказать, что на самом деле ты девка или все это просто затянувшийся сон озабоченного мужика? — не услышав ответа, Джонни продолжил, — Только тогда я поверю, что все «не так плохо».       — Да нет же, — Максим недовольно поднял их руки в воздух и опустил обратно, — Я о том, что нужно жить моментом, никогда ни о чем не жалеть, — после этих слов он мечтательно улыбнулся, — Помнишь я разбил телик свой? Я же тогда не жалел, вышло даже весело.       — Спасибо, что сравнил мою анальную девственность с разбитым телевизором, очень приятно, — брюнет сказал это беззлобно, скорее в шутку и замолчал. Он очень устал, но, пожалуй, оно того стоило.       — Максим, — Джонни вдруг расплылся в довольной улыбке, — Мы ведь не расскажем об этом Роме?       Он вдруг приподнялся на локтях, отыскивая на полке свой телефон, призывно мигающий новыми уведомлениями, и протянул его Топовскому с открытой перепиской.       — Имеем право, — согласно кивнул Макс, устремляя взгляд в экран. На нем, в самом конце из семнадцати непрочитанных сообщений, особняком от остальных коротких и малозначимых, красовалось совсем уже безнадежное:

«Только не говори, что его ты тоже споил»