L.O.R.D. Я буду с тобой

Цилинь, наконец, добрался в столицу, вошёл на постоялый двор и снова попросил комнату, снятую когда-то Сильвером. Сильвер. Неужели он бросит его? Неужели сможет, после всего, что они пережили? Цилинь тяжело вздохнул, когда дверь с тихим скрипом отворилась, переступил порог и, всё ещё держась за ручку, поднял взгляд. Его сердце дрогнуло и пропустило один удар, потому что у окна в своём прекрасном сиянии стоял Седьмой Властитель. Цилинь замер. Он не был уверен, что зрение не подводит его… руки сами закрыли дверь, а тело припало к её прохладной поверхности… голова закружилась. — Сильвер? — голос сорвался, и Цилинь дважды яростно моргнул, чтобы прогнать наваждение, но Седьмой Властитель по-прежнему стоял там. Сильвер действительно пришёл, — Сильвер? Я… ты… — слова куда-то подевались, и юный Последователь не нашёл ничего лучше, чем броситься к нему, чтобы поскорее проверить наощупь подлинность его присутствия. — Я в порядке, — спокойно ответил тот, делая предупреждающий жест, — не приближайся! Я не останусь, — только ему одному было известно, сколько сил требовалось казаться таким безучастным. Цилинь был уверен, что готов выполнить любую просьбу Властителя, но эта оказалась ему не под силу. Звуки глубокого притягательного голоса, тёплый и ясный взгляд, серебро волос… разве мог Цилинь противиться силе влечения сердца? Как часто по дороге сюда он вспоминал Сильвера и всё сильнее верил в то, что их связь не обусловлена только обычной связью Властителя и Последователя, что это нечто большее. Сейчас, когда Цилинь, наконец, увидел его, ему открылась истина… Связь — лишь подпитывает чувства, но не является их первопричиной. Пусть это значит, что Сильвер может не относиться к нему так же, но сам Цилинь любит его и должен быть с ним, даже если ему не позволят проявлять своих чувств. Он опустился на колени и схватил руку Седьмого Властителя, припадая к гладкой коже губами. — Возьми меня с собой. Пожалуйста. Ладонь Сильвера дрогнула, но он не отстранился, а лишь мягко улыбнулся ему. — Нельзя. Я вернусь за тобой, но сейчас тебе безопаснее одному, — он взял его пальцами за подбородок и заставил посмотреть на себя, — Встань. Ты не должен преклонять колени передо мной. — Хм, — глаза Цилиня были полны слёз, прикосновения Властителя заставляли мурашки бегать вдоль позвоночника, а сердце сжиматься от болезненной нежности, только, несмотря на это, он всё равно усмехнулся и встал, — Я, значит, не должен стоять на коленях, а ты можешь? — Я? — искренне удивился Сильвер. — Да. Я знаю, что ты преклонил колени перед Юкой, чтобы она защитила меня в Усыпальнице Душ, когда я случайно там оказался. Седьмой Властитель снисходительно покачал головой. — Так, ты всё знаешь… Цилинь кивнул и закрыл глаза, почувствовав, как слёзы начинают жечь их изнутри, как волна боли по новому поднимается в нём. Боли с привкусом отчаяния. Он не желал, чтобы Сильвер уходил, чтобы покидал его, и в необъяснимом порыве, совершенно не отдавая отчёта своим действиям, снова взял его руку и прижал к груди, обнимая её ладонями. Если любовь вызывает такую боль, то зачем тогда вообще любить? А если не любить, то как? Как отбросить чувства и отпустить его? Как забыть лицо и голос?.. — Не оставляй меня. Умоляю. Я пойду за тобой, я буду делать всё, что прикажешь, я стану сражаться рядом и… — Цилинь, — тихо позвал Сильвер. Он должен был идти, должен был оставить его, но не мог. Просто не находил сил отступить. Сильвер потупил взор, до боли сжал кулак другой руки за спиной и произнёс, — я хочу рассказать тебе кое-что… — он медлил, но Цилинь преданно ждал продолжения, и ему пришлось закончить фразу, — мой Властитель… мой наставник Гильгамеш жив, и я, как и моё сердце, всегда с ним. То, что связывает нас с тобой, лишь всё усложняет. Цилинь молчал, он не находил слов. Эта информация… ему были не понятны возникшие ощущения: их было слишком много, они вводили в смятение, заставляли сомневаться во всём на свете. И во всех. Цилинь молчал так долго, что Сильвер решил, будто тот ничего ему не скажет, а потому аккуратно извлёк свою руку из его ладоней и отвернулся. Цилинь смотрел на него сквозь пелену слёз… Как же Седьмой Властитель был красив, как божественно красив! От одного его вида захватывало дух, а если он начинал говорить… Но, что же теперь делать? Цилиню казалось, он бы пережил равнодушие и отказ, но любовь к другому… чувства не к нему… Мог ли он принять это? Цилинь, наконец, выдохнул и сделал вид, будто чешет нос, чтобы справиться с собой. Он надеялся, что его слова прозвучат достаточно отстранённо. — Мне всё равно. Я хочу пойти с тобой. Сильвер покивал своим мыслям. Он всё понимал, но отчаянно не хотел признавать, что его привязанность к Гильгамешу уступает место этому новому чувству… чувству к Последователю. Мог ли он противиться? Должен ли? Прикосновение тёплых губ к тыльной стороне ладони даровали целый спектр ощущений, производящих на его организм вполне определённое впечатление, и от этого было не так-то просто избавиться. Мог ли Седьмой Властитель назвать это любовью? Мог ли поверить, что после стольких лет разлуки с Гельгамешем, он обретёт утраченное в своём ученике? Возможно ли? — Сильвер, пожалуйста, — услышал он голос Цилиня за спиной и смирился. Только так Сильвер мог дать ему безопасность. — Хорошо, выходим на рассвете. — Что? — не поверил Цилинь, — Ты правда возьмёшь меня? Даже после того, что сказал? Но ведь… Гельгамеш… он ещё жив. — Да, — уверенно ответил Властитель, — но ты мой Последователь, и я не могу и не должен оставлять тебя. Более того, я этого не хочу. — Значит, я всё-таки что-то для тебя значу? — Ты мой Последователь, — упрямо повторил Сильвер. Цилинь сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними и вкрадчиво уточнил. — Позволь спросить, что ты почувствовал, когда я поцеловал твою руку? Неужели твоё сердце так и осталось спокойным? Неужели нет никаких ощущений, когда я смотрю на тебя? — он шагнул вперёд снова. — Не приближайся! — Сильвер сказал это почти испуганно, а после повторил уже умоляюще, — Пожалуйста, не подходи ближе. — Но ведь ты говоришь, что я всего лишь Последователь, — Цилинь не послушал его. Тот усмехнулся. — Всего лишь! Не играй с огнём, всё очень серьёзно! — И я серьёзен. Я хочу понять, что скрыто за этой маской безучастности? Что за ней? — юноша подошёл вплотную. Седьмой Властитель смотрел ему в глаза и тяжело дышал, стиснув зубы. В конце концов, он не выдержал и оттолкнул его. — Дурак! То, что ты принимаешь за истину, всего лишь связь! Ей нельзя поддаваться! — И снова мне нельзя, а тебе можно! — Цилинь устоял на ногах и вернулся в прежнее положение, схватил Сильвера за плечи, — С чего ты вообще решил, что твои чувства к Гильгамешу более реальны, чем мои к тебе? По какому критерию ты определил это, Сильвер? — Что? — Сильвер задохнулся, будто только что ему в лицо плеснули ледяной водой. Он разозлился, не желая принимать правоту этих слов, и в то же время почувствовал, что непреодолимо желает его поцеловать. Взгляд бесконтрольно метнулся к губам юноши. — Что слышал! — обиженно бросил Цилинь и сделал поспешное движение в сторону, чтобы избавить наставника от своего присутствия, но тот не позволил. Седьмой Властитель неожиданно схватил его за обе руки, притянул к себе и поцеловал. Сильвер не дал сомнениям завладеть собой, если он был здесь, если их тянуло друг к другу, то, возможно, так было предначертано… так было задумано с самого начала. Когда это случилось, когда их губы соединились — невероятно нежные и тёплые лучи коснулись сердец обоих, а духовные энергии словно слились воедино. Цилинь ответил учителю не сразу. Будучи поражённым его действиями, он ещё некоторое время не мог пошевелиться, но едва осознание свершившегося поцелуя пришло к нему, им мгновенно овладела страсть, и, хотя раньше Цилинь никогда её не испытывал, ему было известно, что это именно она. Его руки неуверенно легли на серебристые ткани одежд и скользнули на плечи Сильвера, обвили шею… Пальцы вплелись в волосы, захватили длинную косу… Мужчина и юноша целовались самозабвенно, самоотверженно, и даже когда пришлось перевести дыхание, не отпустили друг друга, а лишь крепче прижались. Они стояли там совершенно одни, и целый мир замер в этот момент, чтобы позволить им насладиться друг другом. Когда же воздух в лёгких закончился, и они прервались, чтобы перевести дыхание, Цилинь уткнулся Сильверу в плечо и прошептал. — Не оставляй меня. Не оставляй. Я хочу сражаться с тобой, стать твоей тенью, знать, что ты жив... Властитель печально улыбнулся и на мгновение чуть крепче сжал его в объятьях. — А если я умру? Цилинь отпрянул, его вдруг сильно затрясло, а в глазах сверкнул и погас огонёк священного ужаса. — Ты… ты можешь умереть? Если ты умрёшь, умру и я! Я готов даже туда последовать за тобой, или отдать свою жизнь, но не позволить тебе погибнуть! — Вздор! Тебе суждено занять моё место, — Сильвер нахмурился, — Меня невероятно сложно убить, но я не бессмертен. — Поклянись! — произнёс Цилинь, а когда не услышал ответа, надрывно добавил, — Поклянись мне, что не умрёшь! Сильвер перестал улыбаться, его пронизывающий взгляд стал глубоким и серьёзным. Он помедлил всего секунду, прежде чем схватить Цилиня за талию и снова страстно впиться в его губы. На этот раз поцелуй вместо нежного и чувственного, стал требовательным и почти грубым. Цилинь не возражал, он только отчаянно цеплялся за Властителя, ощущая, как способность держаться на ногах покидает его. Никто из них не хотел и не мог сейчас думать о правильности и неправильности своих действий… их руки беспорядочно скользили по телам, зарывались в волосы… Первой упала мантия Сильвера, за ней последовала мантия Цилиня. Они методично раздевали друг друга, медленно приближаясь к широкой кровати, на которую, в конце концов, и упали. — Ты уверен? — тихо спросил Сильвер, найдя в себе силы разорвать поцелуй. Он смотрел прямо в глаза юноши, — Я не желаю тебе страданий, но, если сейчас мы не остановимся, позже, в худшем случае, ты будешь чувствовать мою боль и узнаешь о моём уходе прежде меня самого. — Не говори о смерти! Заклинаю тебя, не говори! — Цилинь потянулся к его губам и сильно укусил, желая выпустить свою злость. Сильвер вздрогнул, рефлекторно вскидывая руку к эпицентру боли, увидел каплю крови на подушечках пальцев и недобро повёл головой. Он считал, что боль заставляет страсть отступить, но этот укус, этот необъяснимый жест, вызвал ещё большую бурю эмоций. Сильвер вдавил ученика в мягкие покрывала и увлёк в более глубокий и страстный поцелуй, чем все предыдущие. Их страсть сияла, она искрилась переливами духовной энергии, горела пламенем золотого тумана и обжигала лучами искренней привязанности. Их тела сплетались на постели, дыхание сбивалось, а зацелованные губы яркими розами горели на лицах. Они были вместе, наконец-то, были вместе… Для одного свершилось долгожданное событие, а для другого невероятное, но вполне возможное, стечение обстоятельств. Седьмой Властитель знал, что если однажды судьба подарит ему Последователя, он не сможет противостоять, не сможет сохранить свою верность Гельгамешу и не сможет уберечь своё сердце.

______________

Рассветный луч юркнул сквозь окно в затемнённое помещение, пробежал по покрывалу, спокойно лежавшей руке и коснулся век Цилиня. Тот зажмурился сильнее, покряхтел и проснулся, с трудом разлепляя глаза. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы понять — в комнате он один. Цилинь сразу вскочил с постели, забыв прикрыться, и кинулся к окну… там шумел город, люди жили своей жизнью, правители строили планы, не зная, что случилось что-то настолько же необыкновенное, насколько и трагичное. Сильвер ушёл. Сильвер покинул своего Последователя. Цилинь вздохнул, сглатывая ком, подступивший к горлу… в глазах щипало… он опустил руки и развернулся, внезапно понимая, что смотрит на серебристый плащ. Седьмой Властитель вчера повесил его здесь — Цилинь хорошо помнил, как это случилось. Он потянулся и схватил мягкую ткань, прикоснулся к ней губами… в этот момент какой-то лёгкий и невесомый предмет с шорохом скатился по складкам и упал на пол. Этим предметом оказался клочок пергамента, аккуратно сложенный в четыре раза… Изящные иероглифы передавали слова Сильвера, и они звучали его голосом в голове Цилиня. «Цилинь», — писал Сильвер, — «Прости. Я не могу рисковать тобой, ты должен жить и должен стать новым Властителем, если я уйду навсегда. Будь сильным. Грядут тяжёлые и тёмные времена, а потому хочу напомнить тебе, что я не оставил тебя. Я никогда не оставлял и не оставлю тебя, Цилинь. Даже если мне предстоит встреча со смертью, ты не будешь один. Я всегда в твоём сердце. Клянусь, я буду с тобой.»