There's a war inside my head And I'm drowning in regret…
Тише. Твой голос – неоценимый дар, береги его как мягкий бархатистый шелк, устилающий горло. Любой ресурс достоин быть тобой использованным – и знай, это лучшее, что ты можешь для него сделать. Люби то, чем владеешь. Владей тем, что любишь. Не удержи – трясиною станет могила плененной реки. Шепот извилистых скал беспощаден и нежен. Не отпусти – я останусь долиной у вытянутой руки. Лесом и полем, молчанием легким и свежим. Все это – твои сады, Король Героев. Выращивай цивилизации как яблоки на ветвях истории, срывай да вкушай. Избери лучшие из плодов, не смей оскорбить свои уста недоспелой горечью или перезрелой гнилью. Первому дай время насытиться вкусом, у второго благородно отними – ему оно уже без надобности. Дай умирающему умереть – ибо что может быть естественнее смерти? Голему не дано познать полноценную жизнь, так позволь ему почить как почивает живший. Подари кукле еще одну иллюзию настоящего. Не говори – словами удобрено поле цветущей тоски. Произрастает корнями бесплодной надежды. Не прикасайся – под клетками кожи лавандовы лепестки. Ломкое сердце из глины, фарфоровый стержень. Ну же, подними голову. Небо куда красивее рассыпающегося на руках тела, не так ли? Твои глаза – сокровище, береги их как аккуратные рубиновые самоцветы в оправе из ресниц. Лишь прекрасное достойно их взора, не оскорбляй бесценное безобразным. Не трать на меня слезы, Гильгамеш. Тебе не к лицу.When the lights come down Got an empty crown…
Мне тоже было с тобой хорошо.***
– Наконец боги расщедрились на достойный владыки подарок. – Оружие? – Трофей. – Все извернешь в свою пользу? – Все, что способно принести мне пользу, ее принесет. Иному не бывать. – Ты беспечен. Некоторые вещи способны лишь навредить. – Слова того, кто не умеет ими распоряжаться. – И как ты распорядишься ножом в спине? – Нарежу им яблоки. Моя кровь облагородит любой вкус. – Безвкусное останется безвкусным. – Слова того, кто не умеет наслаждаться пищей. – Я не нуждаюсь в еде. – Удовлетворение потребностей далеко от истинного удовольствия. Пьющий вино из жажды не заслуживает и капли. – Мне неведомо удовольствие. – Это пока. Ты создан игрушкой в руках богов, но вскоре станешь моей игрушкой. Боги совершенно не смыслят в развлечениях. – Приказываешь? – Оказываю честь.***
My body's missing pieces… Can't pull it all together…
Пустыня, орошенная декадами чужих трудов, теперь сад. Враг, в отчаянии подаренный недальновидными богами, теперь друг. Гильгамеш охотно вкушает все, что в его власти, а неподвластное манит лишь сильнее. Не можешь отнять – отвоюй. Не можешь отвоевать – покори. Не можешь покорить – созерцай. Бушующие воды не подчинятся его воле, но омоют душу. Приручая необузданное, подтверждаешь свое право им владеть. Покуда соленые волны ласкают ступни, а не затапливают угодья, они провозглашают тебя повелителем. Не разочаруй их – правь как подобает Королю, будь достоин своих богатств и своего трона. Развивай то, над чем властвуешь. Властвуй над тем, что развиваешь. – И как тебе мои сокровища? – Море не принадлежит тебе. Друг, так и не признавший себя другом, отрешенно невозмутим, но впечатлен. Гильгамеш не нуждается в похвале: его владения великолепны – это очевидно каждому. И если великолепное безропотно отдалось под его опеку, значит заслуженно отдалось. – Все прекрасное принадлежит мне. Стихия вольна, ее не сковать цепями. Не запрятать в сундук, не приютить у ложа. Но даже без кандалов – стихия все еще твоя. И это ее величайшая радость. – Ты можешь наслаждаться им, не обладая. – Могу. Но так оно не сможет наслаждаться честью принадлежать мне. Друг улыбается. Стихия щекочет кожу вечерним бризом. Оба – твои. Свободны и непредсказуемы, прекрасны и непостижимы, однако позволяющие себя касаться – значит негласно признавшие тебя Королем. И это твоя величайшая радость. – Морю без разницы, кто наречет его своим. – Это оно тебе сказало? Вода радушно встречает гостей, утяжеляя полы одеяний пенистым прибоем. Не изводи свои доспехи солью, не оскорбляй свое море металлом. – Так или иначе, – белый лен встретился с позолоченной сталью на мокром песке. – Какой интерес присваивать неподвластное? Волны сопротивляются вторжению, бьют по бедрам, замедляя и сбивая с ног. Очевидно, это лишь проверка дерзостью, прелюдия к принятию. Не будь море строптивым, купание влекло бы в стократ слабее. – Разве странно желание овладеть тем, что любишь? – Странно любить то, чем не можешь овладеть. Море наигралось – оттолкнись от дна, прочувствуй легкость тела. Позволь одному сокровищу коснуться твоей щеки приветственной волной, пока второе плывет рядом. Остановись. Запутайся пальцами в длинных мокрых волосах, вдохни запах сумеречного побережья. Самое драгоценное. – Отчего же? – доверься стихии, целуй стихию. – Я в любой момент могу в нем искупаться.***
– Гордись, Энкиду. Я нарекаю тебя своим другом. Никто прежде не удостаивался такой чести. – Тщательнее избирай друзей, Король Героев. Не забывай – я был создан, чтобы тебя свергнуть. Боги свели нас только ради поединка, по их же недосмотру окончившегося ничьей. – Чем заслужили мою почетную благодарность. Подарив единственного настоящего противника, достойного битвы со мной. – Ошибаешься, во мне нет ничего настоящего. Вещь не может стать тебе другом. – Не смей впредь оскорблять мой слух этой никчемной ложью. Ты самый настоящий из всех, кого я знал. – И снова заблуждение – ты не знаешь меня, Гильгамеш. Боги просчитались: я не могу победить, мое существование изначально было лишено смысла. – Присягни мне на верность – и твоим смыслом стану я.***
My body's missing pieces… I wish I could remember… – Вынужден признать, я в замешательстве, – жидкое золото голоса растекается по вискам, проникая в самое нутро, минуя слух. – Мне хорошо известно, как удовлетворить и женщину, и мужчину. Что насчет тебя, Энкиду? Пульсирующие волны остались позади, ритмичный прибой убаюкивает монотонными стонами моря. Он близко. Ближе, чем прежде. Ночь укрыла полубога от глаз, но даже под луной роскошь остается роскошью. Даже на диком пляже, без украшений и без одежды. – У меня нет пола, – собственные слова, однако, в темноте кажутся чужими. – Голему ни к чему продолжение рода. Дышащая глина, наделенная сознанием. Марионетка, притворяющаяся живой. Посмевшая использовать себя не по назначению. Рискнувшая привязаться к очаровательному тирану. Богаче всевластных богов. Справедливее вездесущей судьбы. – И как доставить тебе удовольствие? Жарче полуденного зноя. Нежнее жаккардового шелка. – Зачем? – Я так желаю. Красноглазое наваждение слизывает соль с твоих щек и шеи. Влажные пряди волос охлаждают лицо, отчего-то ставшее невыносимо горячим. Искусственная кожа покрывается мурашками, губы дрожат под ласковыми укусами. Словно не взаправду. Ты не знаешь, что должен чувствовать сейчас, что в такие моменты чувствуют люди. Можешь лишь пытать себя догадками, кукла-лицедей. Можешь притвориться, спрятав под иллюзией переживаний горечь и стыд. Пусть каждый его выдох цепляет странным волнением, смешанным с трепетом и покоем. Каждый поцелуй проникает стрелой под фальшивое сердце. Нет, перестань. В тебе нет ничего человеческого. Все твои ощущения – лишь фантом, призрак настоящего чувства. Не оскверняй полнокровную реальность бездарной подделкой. – Это… невозможно. Гильгамеш смеется над невозможным. Его вызывающая ухмылка на твоей совести. Твои ноги на его плечах. – Что ж, значит ты доставишь удовольствие мне. – Оказываешь честь? – Приказываю.***
Мне было с тобой хорошо. There's a war inside my head And I'm drowning in regret… Боги казались милосердными, подарив мне тебя, но их жестокость недолго держалась в тени показного великодушия. Теперь они познают, что такое настоящая жестокость. И настоящее милосердие.Не вспоминай – память ударит в глаза и отнимет зрачки. Алое море под веками злее, чем прежде. Не забывай – урон неизбежен, потери всегда нелегки. Счастье и горе взошли на одном побережье.
Ты здесь, Энкиду? Очевидно, что здесь – я ведь никуда тебя не отпускал. Ты присягнул мне на верность, и ты меня не ослушаешься. Так будь же рядом. Смотри, как я правлю оставленными тобою землями, как делю со смертными отвергнутые тобою дары.Не разрушай – владыке бродить не пристало посреди могил. Камень с души отшлифуй простотой безмятежной. Не сомневайся – падут пред ногами истерзанные враги. Только прикрой свое горе ухмылкой небрежной.
Ты – здесь. Я ощущаю запах твоих рук. Бестелесные шаги не оставляют следов, но ты все еще идешь следом. Ставший лесом и полем, ивовыми косами и гроздью винограда. Ты – повсюду. Един со стихией, переплетен с прекрасным и неотделим от него. А все прекрасное принадлежит мне. When the lights come down Got an empty crown…