копировальная бумага

      Он был один. Он был один и стоял перед винтовой лестницей, как будто это было самое прекрасное, что он когда-либо видел, и Шерлок не мог оторвать глаз.       Он сразу заметил человека поблизости. Беглый взгляд на каждую комнату, в которую он входил, давно вошел в привычку, но Шерлок не мог вспомнить ни одного мгновения до этого прямо здесь, прямо сейчас, чтобы он был так необыкновенно потрясен одним человеком.       Может быть, дело в том, как стоял мужчина — высокий, уверенный, красивый в своем элегантно отглаженном костюме. Светлые волосы зачесаны назад с его лица, и у него перехватило дыхание, когда его рубиновые глаза встретились с его. Может быть, это было из-за того, что его рот слегка приоткрылся, когда его взгляд скользнул по полированному мрамору, а губы скривились в едва заметной улыбке.       Но, скорее всего, именно так Шерлок мог понять, насколько отличается этот человек: от мышонка, грабящего карман через комнату, от легко впечатляемых девушек, цепляющихся за его бок. Во взгляде этого человека было удивление, выдававшее его ум. Он восхищался не архитектурой или материалом лестницы, а прекрасным совершенством золотого сечения в ее конструкции.       Он был самым интересным человеком в комнате. И это было настолько очевидно, что Шерлок мог сказать это с первого взгляда.       Благородный, второй сын, профессор математики. Меланхоличный и умный. Очень красиво, но во многих смыслах головокружительно.       Мужчина улыбнулся ему, когда Шерлок произнес все это вслух, и он не мог не почувствовать легкое облегчение от того, что девушки, наконец, тоже заметили его, что они проявили достаточно интереса, чтобы добавить его к своей ставке. Его алые глаза расширились от удивления, прежде чем сморщиться в веселой улыбке. Удивление было реакцией, к которой Шерлок привык, но любопытство — восторг — в его выражении лица заставило сердце Шерлока биться чаще.       А потом он заговорил. — Дайте мне попробовать…       Скрипач, подручный химик. Выпускник Оксфорда, Шерлок любит свою мать. Привычка к наркотикам.       Это были не просто догадки, не простые гипотезы, а выводы того же уровня, которые Шерлок делал почти постоянно. И этот человек знал это, знал, что он прав. В его глазах отражался дразнящий блеск, тихое «Вы удивлены? Вы меня недооценили?» остается невысказанным, недосказанным.       Он был опасен, Шерлок понял в тот момент, когда увидел этого человека таким, какой он есть — хитрый изгиб рта и глубина его взгляда. Он был таким же, как Шерлок, и кровь Шерлока пела в его жилах, мозг уже крутился от разговоров, которые он хотел завести с этим человеком, вопросов, чувств, которые он хотел испытать. Он был опасен, потому что теперь Шерлок был заинтересован, очарован этим рубиноглазым дворянином.       Девушкам по бокам стало скучно, либо они не могли угнаться за происходящим, либо, возможно, либо просто не впечатленные текущим потоком разговора, и начали дергать его за рукава, показывая другим пассажирам, чтобы они увеличили свою ставку. Мужчина задержал свой взгляд на мгновение слишком долго, удивленный и красивый, с единственной изогнутой бровью, пока его взгляд невеселым метался между двумя девушками, к которым Шерлок только что потерял всякий интерес.       Он тоже хотел продолжать говорить?       Но в конце концов именно он оборвал нить, отвернувшись от мужчины и его хорошеньких глаз. В конце концов, у судьбы был забавный способ приводить интересных людей к порогу Шерлока Холмса, а этот корабль был не так уж велик. На линию тоже была ставка. Что, вероятно, могло бы оплатить аренду в этом месяце, если бы Шерлок правильно оплатил свои карты. И поэтому, нерешительно помахав рукой и последней победоносной улыбкой, в последний раз взглянув на любопытное выражение лица странного человека у подножия лестницы, он ушел. — Увидимся, математик.