though i try to resist, i still want it all.

ренджун получает звонок ровно через четыре минуты после того, как его кавер оказывается запощен в сети; однако не поднимает трубку ни после первого вызова, ни после второго, даже после третьего, вместо этого выбирая просто сидеть и наблюдать за тем, как счетчик просмотров на ютубе непреклонно ползет вверх. он счастлив. счастлив наконец-таки поделиться этим с фанатами, и просто-напросто не хочет сталкиваться с событиями, об которые в ближайшее время это счастье могло бы разрушиться. нечто глубоко в его душе все же любит боль, ведь именно после седьмого вызова, ровно тогда, когда система должна перекинуть абонента на голосовую почту, он отвечает на звонок. тишина окутывает на целых тридцать секунд, прежде чем пузырь лопается с помощью единого слова. — привет, — динамик телефона искажает своим потрескиванием голос, который ренджун знает так хорошо, словно свое собственное отражение. восторг рассеивается, сменяясь тяжелым чувством в груди. ренджун не отвечает. — ренджун, я... — он замолкает. статический шум. рен буквально физически ощущает, как стекленеют его глаза, пока он смотрит на экран ноутбука, забывая моргать, — твой голос по-прежнему идеально подходит для этой песни. и это определенно не то, что он ожидал услышать; теперь его преследует ощущение, будто бы он врезался в кирпичную стену. извинение, просьбы об извинениях, простое: "как дела?". да что угодно прозвучало бы лучше, чем это. его мотыляет по спирали воспоминаний: вверх-вниз, вверх-вниз, позволяя вновь врезаться в твердое тело, что напротив его собственного, теплую шею, к которой он когда-то прижимался губами. на него накидывается воспоминание о том, как эти самые эмоциональные строчки он напевает, уткнувшись в изгиб плеча юкхея, пока его широкие ладони продолжают сжимать его талию в тот ленивый, выходной день; туманно-розовый фильтр словно украшает эту сцену, образовавшуюся в голове парня. и это заставляет его хотеть кричать, плакать, сломать что-нибудь, но вместо всего этого он выбирает сухое: — спасибо. юкхей издает вздох. ренджун знает, он хочет большего; но еще он знает, что если даст ему большее, то в конце концов отдаст ему всё, только чтобы все это снова было порвано его собственной неуверенностью. он хочет напиться. — кун сказал, что очень гордится тобой, — светская беседа - это то, до чего они докатились? годы разговоров, разделенных друг с другом в постели и нежные ночные свидания; все это пошло насмарку, оставляя после себя лишь шлейф неловких пауз и желания покинуть любую комнату, в которой они остаются вдвоем. — я знаю, — отвечает рен; говорит как режет, держа свои карты близко к груди, надеясь на то, что юкхей поймет намек и наконец закончит этот разговор или же прекратит этот слабый блефф и попросит его вернуться. — тэн стримит, как бешеный, — смеется старший на том конце провода, и джун ощущает, как весь воздух покидает его легкие. — ага, — его голос звучит тихо, — он написал мне об этом, — все было написано заглавными буквами, дополняясь скриншотами счетчика просмотров на ютубе, пополняющийся очередной тысячей, и громкие, громкие похвалы. ренджун искренне любит тэна. и снова - тишина. ренджун слышит, как юкхей дышит в трубку, так слабо, но ровно, и гадает, слышно ли его собственное бешеное сердцебиение на том конце провода. и старший начинает рассказывать про бэллу, и рен знает, что тот болтает чтобы заполнить пространство; он виделся с собачкой накануне, видел, как она подросла, будучи окруженной любовью своих заботливых отцов; он видел, как лукас рухнул на пол рядом с ней, хватая игрушку и разыгрывая сцену драки за неё, тягая плюшевую беднягу туда-сюда с самой счастливой улыбкой на лице. он ревновал. после всего произошедшего он ревновал его к чертовой собаке. его грудь разрывается от боли. он хочет заставить лукаса улыбаться так снова. он припоминает их первую ночь вместе; не секс, просто вместе; когда они стиснули две односпальные кровати, сделав из неё двуспальную в гостиничном номере в осаке, стараясь не ерзать чересчур много, чтобы ренджун в конце концов не провалился в щель меж них. они без конца перешептывались, соприкасаясь кончиками пальцев и сталкиваясь коленями, пока юкхей наконец не притянул его ближе. признания их не были слышны никому, лишь дыхание скользнуло по нежному изгибу щеки, а глаза наполнились нервозностью, адреналином и сладким, сладким облегчением. он припоминает месяцы, наполненные тоской, перед той ночью: их раскрасневшиеся лица и улыбки, которыми они обменивались в зеркалах в комнатах для практики, нежные поддразнивания друг друга на камеру, целенаправленный флирт в присутствии других мемберов, мольба сычена не оставлять их наедине из страха, что тогда иллюзия осязаемости будет разрушена. в конце концов, не пребывание наедине сломало их; их концом стали моменты, проведенные вместе: адреналин, наполняющий сердце, каждый раз, когда они смотрели друг другу в глаза, и беспокойство, будто что-то выдало их. скудных минут одиночества оказалось недостаточно. — это не твоя вина, — вдруг выпаливает ренджун; фраза выходит более резкой, чем она предполагалась; он буквально может представить, как пухлые губы юкхея раскрываются, а глаза округляются этот момент, такие распахнутые, открытые, любящие... — мы могли бы все исправить, — настаивает старший, в его голосе не слышится шока от внезапной эмоциональной вспышки. рен прикрывает глаза, из последний сил стараясь задавить надежду, что заискрилась в его животе и немедленно начала расцветать, оплетая своим плющем его грудную клетку. несмотря на все это, несмотря на то, что он знает, как будет лучше, он по-прежнему хочет это будущее. по-прежнему хочет ощущать объятия сюйси, руки, крепко сжимающие его в ночи, шепот глупых обещаний прямо в кожу его щеки; обещаний, что никогда не будут исполнены. каждая косточка его тела наполняется болью. — не могли бы, сюйси. нам не положено быть вместе, — он хочет, чтобы было больно; все еще хочет причинить больше боли, после всего того, через что он заставил юкхея пройти. вот почему они никогда не смогли ничего исправить. юкхей - это солнце, распространяющее тепло, свет и жизнь всему, что находится вокруг него. люди оттаивают в его присутствии, наслаждаются яркими лучами, которыми его улыбка ласкает их, наполняются энергией от его слов, что полны добра и любви. ренджун не станет недооценивать себя, он знает, что люди тоже наслаждаются его компанией, но эта его садистская частичка по-прежнему хочет, чтобы юкхею было больно от него слов; это та часть его, которую он не в силах отрицать. в теле юкхея нет ни едной плохой клеточки; ренджун напевал ему песни о расставании тогда, когда они были счастливы вместе. они бы никогда не исправили этого. — ты этого не знаешь, — тихий бубнеж с той стороны; ренджун фыркает в ответ, оскорбленный одновременным упоминанием уверенности о возможности их отношений и этой неуверенностью в голосе юкхея; но тот знает его слишком хорошо, слыша презрение и повторяя свои слова на этот раз вкладывая в них намного больше силы, — ты не знаешь этого. перед нами простирается целое будущее. подальше от всеобщего внимания. подальше от всего этого. возможно, и в самом юкхее есть эта садистская частичка. рен вздыхает в ответ. — думаешь, я не знаю этого? ты думаешь, я не представлял, каково это - быть с тобой снова, когда мы разошлись? — приходится проглотить каждую колючку, застрявшую в горле. плющ надежды забрался слишком далеко, — ты думаешь, я не скучаю по тебе? — скажи мне, только честно, — голос юкхея звучит намного требовательнее, чем ренджуну когда-либо приходилось слышать его ранее, — ты счастлив, что я позвонил? и он сдувается; плечи младшего поникают, борьба на последнем издыхании покидает его сердце. — у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, когда я увидел твое имя на экране телефона, — и это не сарказм, как бы сильно он не старался придать этим словам оттенок неискренности. он догадывался о боли, которая надвигалась, о лавине эмоций, об огромном потоке воды, который сметет его с ног при прорыве плотины, которую они построили меж собой, и все же он не мог отрицать радости, которую испытал при виде входящего звонка. он скучал по их вечерним разговорам, когда он прижимал телефон к уху так сильно, чтобы обмануть себя, думая, будто бы юкхей был рядом с ним, а не за тысячу миль и огромное море от него. теперь костяшки его пальцев белеют совершенно по другой причине; и если бы юкхей был здесь, рядом с ним, то он совершенно точно не смог бы удержаться от парочки хороших ударов. так он и говорит. — я хочу ударить тебя, — выдыхает рен; голос его ломается еще на втором слоге. он буквально слышит, как раскрывается рот сюйси, спеша продолжить диалог, но слова ренджуна выплескиваются быстрее, выплескиваются липким месивом, оставляя на языке горький привкус, — ты, наверное, думаешь, что заслужил это, и в этом вся проблема, юкхей. ты не заслужил. это не твоя вина. это ... — он выплевывает следующие слова, — это их вина. я больше не мог выдерживать всего этого. лукас, я хотел тебя так сильно, что не мог заполучить, а теперь в этом всем даже нет смысла. парень падает на подушки своей кровати, пытаясь найти, за что зацепиться взглядом на своем отштукатуренном потолке. — я все еще хочу тебя, — раз уж пошла такая пьянка, то зачем останавливаться? — я по-прежнему хочу тебя, но не могу быть с тобой, так кем меня это делает? кем это делает меня, когда я стал именно тем, кто закончил это, но продолжает дразниться призрачной надеждой? — ренджун, прекрати. это не тво.... — объясни мне, почему теперь мы даже не друзья, сюйси. на линии повисает минутная тишина; врубается кондиционер, заполняя комнату ренджуна приятным гудением. их вновь раскидало по разным углам, между ними километры, но какой-то странной причине сейчас юкхей кажется ближе, чем когда-либо за последний год. — я всегда здесь для тебя, ренджун. я думал, что, быть может, для нас лучше быть порознь. может, я был не прав. ренджун сдается, его решимость крошится от нежной интонации голоса юкхея; и теперь он позволяет себе последнюю просьбу: единственную пулю, чтобы покончить с этим всем, холодный кинжал, что вонзится в его холодное, холодное сердце. — скажи это, — шепчет он, губами касаясь микрофона и прижимая динамик еще крепче к своему уху, — скажи это последний раз. это несправедливо. то, о чем он просит, несправедливо по отношению к ним обоим. они так близки к завершению, так близки к новому началу, но он собирается скомкать все это, выбросив в мусорное ведро, ради трех эгоистичных слов. юкхей потакает ему, как всегда и было, как всегда и будет. — я люблю тебя, ренджун. они увидят друг друга десятки раз на следующей неделе, и каждая их встреча будет такой же ужасной, как и сотни предыдущих. они будут избегать взглядов друг друга, ренджун пробормочет что-то вроде приветствия, а юкхей натянет на лице улыбку, но в уголках его глаз не появятся счастливые морщинки, как это было раньше. они увидят друг друга сотни раз на протяжении следующего месяца, и каждый раз ренджун будет вжиматься в стену так сильно, как это только возможно. каждый раз, когда марк будет упоминать имя юкхея, ренджун будет чувствовать, как его губы распахиваются в призрачном ответе, который он не дает сейчас. он кладет трубку.