/ / /
донхек оповещает о том, что он свободен в девять утра в пятницу, так что марк проводит следующие три дня, приклеившись к экрану своего телефона, пока этот парень шлет ему фоточки своих эскизов. еще в первый вечер знакомства он дал понять хеку, что не хочет чего-то специфического; будет круто, если он набьет что-то, что давно хотел реализовать на ком-то, но не было шанса. в конце концов, ни одна из его татуировок не имела под собой грандиозного смысла, пока ты сам его себе не придумаешь; он уже получал замечания о том, что все эти "рисунки" не достаточно "личные", но правда в том, что марк не делает их для смысла или личности; он делает просто потому, что они красивые. еще когда он был подростком, а его рука была сломана и перемотана гипсом и каждый из его друзей оставлял на нем пару каракуль, гениальная мысль озарила его разум: все его тело - это холст. и когда он вытирается после душа, стоя перед зеркалом, из отражения на него смотрит кусочек искусства. не в том смысле, что какой-то там бог или богиня формировали каждую черту его тела; и не в том смысле, что все эти черты, - результат эволюции, длившейся много миллионов лет; а в том смысле, что он - нескончаемый проект, над которым корпели руки мастера долгие часы. некоторые эскизы были нарисованы целенаправленно для него, например, профиль пумы, который он набил на своем бицепсе, когда попросил мастера о чем-то сильном; другие - просто результат воображения его старых мастеров, что делились своими новыми эскизами в профилях инстаграма или сторис, после чего марк врывался в их дм, сообщая о том, как страстно желает получить именно этот дизайн. в четверг утром, пока он проверяет запись в их студию на следующую неделю, донхек отправляет ему фото эскиза. ну, он называет это эскизом, хотя в качестве холста выступает кусок оторванной откуда-то бумажки, но это детально прорисованная греческая богиня, держащая в руках арфу и флягу с вином. его телефон дребезжит, оповещая о новом сообщения, в то время, пока он все еще занят разглядыванием фото. [ 📲 ] 𝘩𝘢𝘦𝘤𝘩𝘢𝘯_𝘵𝘢𝘵𝘵𝘰𝘰𝘴: мне очень нравится вот это, могу стилизовать её под тебя и марк определенно отвечает ему согласием, боже, он абсолютно влюблен в этот эскиз; на следующий день он просыпается в половину седьмого утра, принимает душ и покупает себе круассан в ближайшей французской пекарне, о которой постоянно треплется чону. таков уж его ритуал: всегда баловать себя до и после приобретения новой татуировки. он слышал, что бить их будет больнее, если ты явишься в студию с плохим настроением; таков был совет, который он получил на съезде татуировщиков от парня по имени джонни (он зататуировал себе ладони рук, так что марк считал подобный совет довольно валидным). до студии он добирается минут на десять раньше, дергая дверь на себя, пока небольшой стикер на стеклянной двери издевательски усмехается: "от себя". это местечко внутри выглядит так же просто, как и снаружи: небольшая приемная и стойка, черная мебель и название студии, написанное на стене таким же шрифтом, каким оно переливается и снаружи. фотографии татуировок прошлый клиентов висят и стоят повсюду, покоясь на стенах и всех плоских поверхностях в помещении. рядом со стойкой большая, открытая дверь, оттуда до ушей марка доносится музыка. звон колокольчиков оповещает владельцев о его присутствии, стоит ему только сделать шаг за дверь; не проходит и секунды, как из дверного проема появляется фигура парня. высокого парня с яркой улыбкой и розовыми волосами, - это первые признаки, которые марк замечает в нем, честно говоря, - неоново-зеленая ящерка, набитая на его руке, приветствует посетителя и двигается за стойку. — привет, чем я могу помочь? марк, не колеблясь, просовывает руки в карманы джинс и двигается к стойке, ближе к этому парню, лишь теперь он замечает внушительное количество пирсинга на его лице. — я марк, у меня запись на сеанс к донхеку через, — проверяет он время на своем телефоне, — через пять минут? — парень мычит и открывает большую записную книжку, похожую на ту, что есть у него на рабочем месте, внимательно просматривая список имен, написанных ужасным почерком. — марк ли, вот он ты, — удостоверяется он, проводя ручкой по имени молодого человека перед ним, — донхек отошел в уборную, не возражаешь, если я дам тебе пару бумажек на подпись, пока мы ждем его? марк кивает и забирает ручку, предложенную ему. подобная процедура уже привычна для него (он подписывал подобные бумажки десятки раз); нервозности нет, хотя.. может быть небольшая: его мозг хватается за возможность напомнить ему, что сейчас ему снова выпадет шанс встретиться с донхеком снова. и если бы не этот парень, чье имя вообще-то джемин (как выяснилось позже), который вовлекает его в разговор после того, как с бумагами покончено, марк бы снова задался вопросом о том, что он тут вообще делает. вместо этого, он слишком занят тем, что показывает джемину различные татуировки на своей левой руке, лишь спустя немного времени он замечает, что кто-то еще вошел в помещение. и когда он таки замечает, то замолкает на полуслове. донхек стоит в дверном проеме, внимательно прислушиваясь к их разговору. сегодня, под естественным утренним светом ранней осени, этот парень выглядит еще более красивым, чем он выглядел в их первую встречу. на его лице снова приятный макияж, но в этот раз мейк не сверкает каждый раз, когда он двигается или моргает; но косметика так приятно лежит на его чертах лица, отдавая элегантным коричневым цветом, что расставляет правильные акценты и делает эти темные глаза еще темнее, особенно когда те встречаются с глазами марка. он — истинная красота; ощущение, будто марк физически не может смотреть никуда, кроме него. на его шее вытатуировано солнце, прямо под правым ухом; с другой стороны, на левом ухе у него небольшая сережка тоже в виде солнца. марк окидывает взглядом укороченный свитер, джинсы и пирсинг в пупке парня, прежде чем понимает, что пялится слишком откровенно, так что отводит взгляд, явно не желая ставить донхека в неловкое положение. и если это все же было неловко, то хек не показывает этого, вместо этого смиряя взглядом фигуру марка и улыбаясь. — привет, рад снова видеть тебя! — марк отчаянно старается не волноваться из-за такого внезапного внимания, так что неуклюже поднимает руку, чтобы помахать парню. — привет, я тоже рад видеть тебя! — джемин, сидящий между ними, прыскает от смеха, но никаких не комментирует происходящее. этот парень даже не удостаивает этих двоих больше своим взглядом, пока собирает бумажки и строчит расписание на неделю. донхек, вместо этого, приглашает его войти и проводит к своему оборудованному месту. вторая комната намного больше и хорошо освещена искусственным светом, вокруг все хорошо организовано и чисто. здесь, как и в приемной, куча панелей, заполненных фотографиями, висящими на стенах; однако, тут не только фото татуировок, но и различные рисунки и даже полноценные картины. r&b-музыка заполняет пространство, мягко окутывая тело марка и доносясь из большой стерео-системы, установленной в углу комнаты. до него доносится знакомое жужжание тату-машинки, приглушенной музыкой; и когда марк оборачивается, наконец перебрасывая свое внимание хоть на что-либо, помимо донхека и всего рядом с ним, то замечает, что в комнате они не одни. еще один парень, что был на фото! его имя ренджун, именно он сейчас работал над татуировкой на бедре какой-то девушки, не поднимая головы даже не звук, исходящий от двух вошедших парней. девушка же слишком сильно занята разглядыванием чего-то в в своем телефоне, хотя все-таки одаривает марка улыбкой, когда тот обращает к ней свое внимание. когда взгляд его возвращается к донхеку, тот уже тянется к айпаду на своем столе. — вот, — говорит он, вручая айпад марку, — скажи, что думаешь об этом. богиня, которую донхек нарисовал на своем чудо-приборе, смотрит влево, открывая взору замысловатую прическу: в ее косы и за ушами вплетены цветы. в этой версии рисунка она обоими руками прижимает арфу к своей груди, фляга же с вином здесь отсутствует, а тело богини сокрыто под белой туникой. изображение представляет собой лишь половину тела, словно репрезентация какой-то статуи, украденной из музея искусством, нижняя же часть этой статуи могла быть скрыта где-то под водной гладью семи морей. марк представить себе не может, что существуют подходящие слова в этом мире, чтобы описать красоту эскиза. — это невероятно, — пытается он в слова, — это великолепно, правда. ты стилизовал это для меня? — да, я почувствовал себя вдохновленным, — донхек двигается ближе, чтобы тоже взглянуть на рисунок; он приближается настолько, что марк может ощутить запах его парфюма: он сладкий, цветочный; марку определенно нравится, — это богиня музыки, быть может, муза, — объясняет мастер, указывая на арфу, - я слушал твои треки на саундклауд, подумал, что, быть может, тебе понравится что-то связанное с твоей страстью к музыке. это многое значит: то, как донхек изменил дизайн работы для него, несмотря на то, что марк не просил этого, а теперь этот дизайн выглядит еще лучше, чем предыдущий. — ты слушал мои треки? — в том, что у марка есть саундклауд, нет никакого секрета; ссылка на него даже закреплена в его био в инстаграме. вполне вероятно, что донхек заметил её, когда просматривал его профиль, или ткнул случайно, когда хотел нажать на кнопку подписки, но он правда не ожидал, что этот парень и в правду станет слушать то, что делает. — господи помилуй, — доносится вздох с другой стороны помещения, — он уже несколько дней подряд не вырубает твою музыку. даже я уже знаю слова твоих песен лучше тебя самого. марк оборачивается, находя ренджуна уже заканчивающим свою работу, смутно напоминающую панк-рок версию агрецуко; и теперь этот парень смотрел на обоих из них, приподняв свои брови. притворившись безразличным к словам этого засранца, донхек забирает планшет из рук марка. оба из них предпочитают игнорировать румянец, что расцвел на их лицах кустами алых роз. — твои утверждения абсолютно нелепы и ничем не подтверждены, но это даже не удивляет меня сейчас. а теперь, будь добр извинить нас, у нас много работы. у них и правда много работы, которую нужно сделать, уже совсем скоро марк подмечает, насколько профессионально донхек ориентируется в своей стихии. после того, как он избавляется от своей рубашки, они обсуждают расположение татуировки: выбор падает на правую лопатку. дезинфекция кожи, перенос рисунка на неё, донхек даже помогает ему занять удобную позу, и они наконец начинают. к этому времени марку уже привычна боль, которая приходит вместе с приобретением татуировки, он способен высидеть долгие сеансы без проблем, так что он просто берет телефон в левую руку, чтобы отвлечь себя на время, пока донхек занят работой. каждого мастера характеризуют его собственные привычки, когда дело доходит до непосредственно работы, на всяких съездах он повидал людей, которые могут продолжать работу, одновременно поддерживая диалог с кем-то еще, видел людей, которые терпеть не могли никакого фонового шума помимо жужжания собственной тату-машинки. донхек не болтает, лишь иногда подвывает песне, что играет на радио, а иногда даже поет в полный голос; этот парень не устает становиться все более лучшей версией себя: его голос такой сладкий, что марку нужно пару минут, чтобы прийти в себя. он таки решается на комплимент его голосу, спустя пару часов после начала их сеанса, но донхек лишь смеется в ответ и качает головой, отвечая, что не так уж он и хорош в пении. марк откровенно не согласен. подходит время обеда, именно тогда джемин просовывает свою розоволосую голову в проем, спрашивая, не голодны ли они. — тебе плевать на нас, джемин, тебе просто нужнен предлог, чтобы смыться в сабвэй и взять себе тот сэндвич размером с ногу, — исходя из нескольких реплик ренджуна, которых марку удалось услышать за последние часы, он сделал вывод, что этот парнишка не тот, кто станет потакать чьим-то дерьмовым выходкам. — если это то обращение, которого я заслуживаю, тогда я оставлю вас всех здесь голодать, — и, быть может, ренджуну и нравятся остроумные ответы, но ему не нравится работать на пустой желудок. он даже предлагает джемину составить компанию, раз уж у него нет никаких клиентов до обеда. — ты голодный? — спрашивает донхек, очищая свою работу от излишков чернил. по каким-то неведомым причинам марку вовсе не хочется лгать ему, поэтому он на мгновение задумывается над вопросом. — немного, — заключает он, в конце концов. — можем сделать перерыв, взять что-нибудь перекусить, а потом закончим эту детку. что думаешь? марк думает, что это отличная идея./ / /
джемин записывает их заказы в заметки на своем телефоне, а затем они вместе с ренджуном скрываются за дверью под аккомпанемент переливающегося звука колокольчиков. после этого донхек помогает марку вернуться в сидящее положение, и они остаются пялиться друг на друга, пока на фоне играет lauv, напевая о том, что он нравится себе намного больше, когда его возлюбленный рядом с ним. оперевшись на локти, марк наклоняется ближе, льнет к донхеку и ищет тему для разговора. — почему вы переехали на новое место? — парень берет в руки небольшую баночку, - крем для рук, читает марк, — и выдавливает небольшое количество на свои ладони, а затем растирает их меж собой, чтобы равномерно распределить крем. пахнет чем-то сладким, запах достигает ноздрей марка, будучи все еще насыщенным и сильным, но не неприятным. — сыну нашего арендодателя нужен был дом или что-то в этом роде, так что нам пришлось съехать оттуда, — хек возвращает баночку на место, — ренджун и я, мы были соседями на протяжении уже многих лет. в любом случае, наша прошлая студия была немного беспорядочной: слишком много мастеров и слишком много людей. мы собирали деньги на этот проект задолго до этого, просто подвернулся удачный повод. мы знаем людей в этом районе, например, джемина, а еще мы нашли это помещение по хорошей цене, что была даже меньше, чем аренда предыдущего помещения, поэтому мы переехали. марк хмыкает и кивает, показывая собеседнику, что он по-прежнему слушает, вот только донхек заканчивает со своим рассказом, поэтому он вновь занимает свое место рядом с марком. — как ты нашел мой инстаграм? — мой друг, юкхей, дал его мне. он знаком с ренджуном, рассказал мне о вашей студии, но я не знал, что это будешь ты. — о, я знаю юкхея, ренджун рассказывал о нем, — марк поднимает брови, будучи заинтересованным вот именно с этого момента. — рассказывал? - донхек закатывает глаза. — ты и представить себе не можешь, сколько. они пялятся друг на друга какое-то время, прежде чем разразиться смехом один за другим. и марк не должен был быть настолько удивлен тому, насколько красив смех парня перед ним. его лицо очаровательно морщится, когда тот смеется, а голос становится на пару тонов выше и мелодичнее; такой милый, что марк бы любовался им еще дольше, если бы не его собственные покатывания от смеха. — итак, — начинает хек, когда тишина вновь заполняет комнату, но на этот раз они чувствуют себя гораздо легче, нежели раньше, — чем еще ты занимаешься, помимо того, что загружаешь крутецкую музыку на свой саундклауд? марк надеется, что его тату-мастер не надеялся на короткий ответ, потому что он теперь он находит себя, рассказывающим буквально историю своей жизни; о том, как он специализировался в области звукорежиссуры и музыки в колледже, как получил свою работу на студии звукозаписи и обрел там все необходимые связи. уже много раз он слышал о том, что слишком увлекается, рассказывая о том, к чему он имеет страсть и любовь, а марк любил музыку. он любит всю эту среду, любит иметь возможность написать свое имя в кредитах к песне. чего нельзя не заметить, так это то, с каким вниманием слушает его донхек; это, в конце концов, трогает сердце марка. он задает вопросы, интересуется и выглядит искренне взволнованным, когда история доходит до того момента, где марк делится о времени, когда ему удалось поучаствовать в большом проекте, и его песня держалась в чарте биллборда топ100. — ты хочешь быть знаменитым? — спрашивает он, когда марк заканчивает свое повествование. — нет, на самом деле, — отвечает марк, — я хочу делать музыку, и мне нравится пребывать в закулисье. я не стремлюсь к славе, турам и большим выступлениям. они беседуют еще некоторое время о том, что для них значит слава в нынешних реалиях мира, о том, какое давление она несет за собой, прежде чем ренджун и джемин возвращаются со своими сэндвичами. донхек достает огроменную бутылку колу из мини-холодильника в углу комнаты; марк даже не заметил его поначалу. теперь все они возвращаются в приемную, собираясь у небольшого столика, чтобы перекусить на диване. — хэй, ренджун, — окликает его донхек в один из моментов их светской беседы, когда та начинает сворачивать в том направлении, в котором он вообще не шарит, — а ты знал, что марк - друг юкхея? — конечно, — отвечает деджун в перерыве между укусами своего сэндвича, — он часто светится в его сторисах. — и ты, конечно же, не мог упустить и одной, а то помрешь без них, — за этот комментарий джемин получает жесткую оплеуху. — за языком следи, секретутка, я тебя и уволить могу за такое поведение. — донхек никогда не позволит тебе сделать этого, мы с ним подружились раньше, чем он встретил тебя, — упомянутый парень все еще никак не комментировал эту словесную перепалку; в какой-то момент марк даже подумал, что тот и не слушает их, будучи слишком занятый осмотром его плеча со свежими чернилами на нем. — о, я бы уволил, — заявляет он через мгновение, эхом ему вторит разочарованный вздох джемина, — но тогда мне придется иметь дело с джено, который бесконечно скулит о том, что ты надоедаешь ему, пока он работает, потому что тебе нечем заняться весь день. а я переживаю о нем больше, чем о вас обоих вместе взятых. надеясь, что это не звучит слишком неуместно, марк не может сдержаться от смеха над выражениями лиц этих двух. особенно над выражением лица ренджуна, который все никак не мог собраться с мыслями, стоит ему быть удовлетворенным или расстроенным словами донхека. — тебе стоит знать, что мой парень обожает, когда я докучаю ему, пока он работает, большое тебе спасибо. — что насчет тебя? — задает вопрос ренджун марку, определенно подмечая, что в прошлый их разговор он не был сильно включен, — у тебя есть парень? или девушка, конечно же. да, он явно ведет разговор с марком, учитывая взгляд, обращенный непосредственно к нему, и тот чувствует себя слегка взволнованно, ощущая столько внимания. он чувствует, как напрягается тело донхека рядом с ним, чувствует, как вся комната ждет его ответа на вопрос. — у меня нет никого, я был бы не против иметь кого угодно из предложенных вариантов, — тело донхека расслабляется. — почему же? ты такой милый! — марк лишь качает головой в ответ на это утверждение джемина; он засовывает в рот последний кусочек сэндвича, дабы выиграть хоть немного времени. не то что бы он не знает причину, просто довольно странно делиться с первыми встречными о том, насколько он скромный. — я не... очень хорошо умею обращаться с людьми, и, полагаю, я не настолько интересен, чтобы люди заинтересовывались во мне первыми, —трое парней, сидящих рядом с ним, фыркают с завидной синхронностью, будто пытаясь сказать, что марк довольно интересная персона. это мило, учитывая то, что он знает их меньше двадцати четырех часов. — тебе просто нужен кто-то, кто сможет прорваться через твою стеснительность, — комментирует джемин, собирая со стола оберточную бумагу и салфетки, чтобы отправить их в мусорное ведро, — кто-то игривый и жизнерадостный, быть может, у меня есть кое... — что ж, — перебивает донхек и поднимается изо стола, переключая внимание на себя, словно светлячок в ночи, — обед и без того отнял у нас много времени. у марка, наверное, есть дела после полудня, и мне нужно закончить его татуировку. ренджун смиряет его долгим, словно знающим все, взглядом, но никак не комментирует. вместе они убирают со стола все, что осталось от их ланча, готовясь вернуться к работе. они оставляют ренджуна и джемина ждать следующего клиента за стойкой, возвращаясь в кабинет для работы. донхек переключает стерео-систему на новый плей-лист, и марк удивляется, когда одна из его песен начинает проигрываться. — теперь ты должен рассказать мне про каждую песню, которую ты написал. поначалу марк немного не уверен в этой затее; не потому, что он не хочет делиться, а потому, что не хочет отвлекать донхека от работы. но хек дарит ему ободряющую улыбку, подготавливая их место к работе, и марк начинает рассказ о том, где он находит вдохновение, пока сам удобно располагается на кресле. они пробегаются по всей музыке марка, а затем ему даже позволяют выбрать следующую песню, которая ему нравится, на спотифай, и они принимаются комментировать вкусы друг друга в музыке. меньше чем через два часа донхек вырубает тату-машинку, откидываясь на собственном стуле. — готово! — восклицает он, а затем принимается очищать тату от излишков краски и крови, прежде чем аккуратно похлопать марка по спине, — иди взгляни на себя себя в зеркало. ему требуется немного времени, чтобы найти зеркало, что вообще-то смущает, потому что эта штуковина огромная; но когда он таки находит его, подходит ближе и оборачивается, чтобы увидеть свою спину, то задыхается. он давит воздухом, глядя на законченное произведение искусства. — о мой бог, хек, это просто потрясающе! — рисунок выглядит точь в точь, как первозданный эскиз, только контрастность выше и эффект чернил на коже вдыхает в рисунок жизнь. марк может говорить подобное каждый раз после сеансов тату, но в этот раз он уверен, это его новая любимая татуировка. — тебе правда нравится? ты доволен? марк оборачивается к донхеку, который по-прежнему стоит возле своей машинки, и улыбается, пытаясь выразить все свое восхищение, как только может. — это самая красивая татуировка, которую мне приходилось видеть, мне нравится, - он возвращается на место, вновь усаживаясь на кресло, — заклеишь пленкой, пожалуйста? — просит он, и донхек хихикает, вновь дезинфицируя кожу. ренджун подходит к ним, чтобы оценить результат, и довольно хмыкает, возвращаясь к своему клиенту, чтобы перенести рисунок на бицепс какого-то парня. как только татуировка тщательно замотана и защищена от всякой грязюки и бактерий, марк вновь надевает свою рубашку, а донхек отправляет его к джемину для оплаты, пока он сам принимается очищать рабочее место. розоволосый парень выражает свое негодование о том, что никто не позвал его взглянуть на результат, во всей своей красе, поэтому он берет с марка обещание, что тот обязательно даст глянуть на татушку, когда та заживет. донхек провожает его до двери, что вообще-то составляет ничтожно крохотное расстояние, и кладет руку на дверную ручку раньше, чем это успевает сделать марк. на какое-то мгновение они просто застывают, глядя друг на друга, пока джемин отчаянно притворяется занятым в попытке дать этим двум немного пространства. глаза марка вновь падают на прелестные черты лица парня перед ним, на татуировку на его шее, на пирсинг, что поблескивает в пупке, на загорелую кожу, выглядывающую из дырок на его джинсах. на этот раз он не ощущает никакого смущения, любуясь хеком, ощущая лишь то, что эти большие, карие глаза делают с ним тоже самое; так что он дает себе время, чтобы запечатлеть в своей памяти каждый сантиметр тела этого парня, его лицо и то, как изгибаются уголки его губ в хитрой улыбке. — знаешь, инстаграм, конечно, миленькое приложение и все такое, но было бы намного полезнее знать твой номер вместо этого. марк соглашается, хихикает и кивает, выуживая свой телефон из заднего кармана джинс, чтобы вручить его парню. донхек сохраняет свой номер и отправляет на него смс-ку; когда телефон возвращается в руки владельцу, тот обнаруживает новый контакт, сохраненный как "миленький хэчан". марк полагает, что солнце - символ, который донхек использует, чтобы обозначить себя, и это попадание в сотку, по скромному мнению марка, ведь улыбка этого парня, которую он дарит ему перед расставанием через стеклянную дверь, сияет в тысячи раз ярче, чем солнце. — я скину тебе миленькое селфи попозже, не забудь сделать тоже самое! марк отвечает ему лишь жестом, складывая пальцы в знак "ок" и махает рукой, когда дверь окончательно закрывается; он оборачивает пару раз, прежде чем наконец уйти. донхек по-прежнему смотрит на него через стеклянную дверь. ᅠ[ 📲 ] миленький хэчан: так... кофе? как-нибудь на следующей неделе?/ / /
уже следующим вечером марку вовсе не хочется идти никуда на ужин; он занят пересматриванием "во все тяжкие", не желая, чтобы что-либо разлучало его с любовью всей его жизни - диваном. к великому сожалению, юкхей непробиваем для любого вида оправданий. на календаре вечер субботы, такое заключение декларирует друг марка, помогая тому обработать свежую татуировку, а это значит, что они идут тусоваться. и они правда идут. ужин выдается просто отличный, они встречаются с деджуном и гуаньхэнем, съедая на четверых так много еды, что хозяин ресторана желает видеть их перед уходом, еще долго пожимая руки каждого из парней; вероятно, он чересчур доволен огромным счетом, который они оплатили. к тому же, они оказались последними клиентами в заведении, что давало им право остаться за столом еще надолго после того, как они закончили ужин; и когда они вновь оказываются на свежем воздухе, то время движется к ночи, позволяя небольшой группе парней тут же нырнуть в клуб. никто из друзей марка не мог причислить себя к любителям больших вечеринок; они предпочитают тусоваться в местах с негромкой и ненавязчивой музыкой, где они прекрасно могут слышать друг друга, но сегодня юкхей настаивает на обратном. никто в здравом уме не может противостоять его щенячьим глазкам, что вообще-то просто смешно: кто-то, кто настолько высок, не должен обладать подобными щенячьими глазками. до клуба они плетутся пешком, вместо того, чтобы взять машину, так как все из них живут в двух шагах от клуба, а гуаньхэнь все равно бы остался на диване деджуна. внутри жарко и темно, как и в большинстве клубов; марка радует то, что он решил надеть простую белую рубашку поверх черных джинс, все остальная верхняя одежда в его шкафу сделана из толстой ткани, а цель сегодняшнего вечера - не вернуться домой, вспотевшим как свинота. танцпол переполнен людьми, слишком переполнен, по скромному мнению марка, так что они двигаются в сторону столиков. как правило, необходимо заказывать столик заранее, если ты хочешь иметь место, где упасть, а еще приходится заказывать огромную бутылку водки, но все они, будучи вчетвером, знают достаточно людей в округе, так что велика вероятность того, что они найдут, к кому присоединиться для общения и бесплатной выпивки. кто-то похлопывает марка по плечу, пока он пробивается сквозь толпу людей, и тот быстро оборачивается, натыкаясь на темные глаза, обрамленные золотом, что улыбаются, глядя в ответ. — привет! — здоровается донхек, и марк позволяет своим друзьям идти без него; все это попахивает странностью, серьезно, какова вероятность встречи с одним и тем же парнем дважды за два дня? вчерашняя встреча была запланированной, окей, но сегодня встречаться они не планировали. они переписывались без остановки на протяжении всего дня, даже насчет планов на оставшиеся выходные, но марк лишь вскользь упоминал об ужине, пока донхек по-прежнему ждал своих друзей, чтобы выбрать, чем они займутся; таково было содержание их последней переписки. высшее существо пожалело бедняжку-марка, влачащего скучное человеческое существование, и решило, что он заслуживает что-то вроде награды. донхек, выглядящий еще более роскошно, чем во все предыдущие разы, награда, конечно же. он весь переливается золотом: на веках, щеках, золото стекает из его ушей, обвивая шею. на нем рубашка золотистого цвета с короткими рукавами, сотканная из такого тонкого материала, что кажется, будто она вот-вот испарится, рассыплется в пыль; вся эта роскошь заправлена в черные, гладкие брюки. марк абсолютно уверен, что хек мог бы надеть на себя мешок из под картошки и оставаться самым красивым человеком на земле, но разодетый донхек - то еще зрелище. — привет, — отвечает он, все еще ошеломленный произошедшим, но все равно ощущая прилив смелости, — мы снова встретились, должно быть судьба, — донхек смеется в ответ на эту фразу, подходит ближе и указывает пальцем куда-то за спину марка; пальцы парня сверкают золотыми кольцами, бесполезный мозг марка схлопывается. — скорее дело в том, что твой друг подкатывает к моему, наверняка ренджун сказал ему, что мы здесь сегодня. через пару столиков от них друзья марка и донхека дружелюбно болтают между собой, обмениваясь представлениями и втягивая друг друга в светские беседы. джемин замечает марка со своего места, где он сидит рядом с хорошо сложенным блондинистым парнем, принимаясь махать новоиспеченному другу ладонью. юкхей, этот подлый засранец, даже не обращает на него внимания, будучи слишком занятым вторжением в личное пространство ренджуна, шепча тому что-то в ухо. что ж, вероятно, марку нужно быть благодарным за то, что юкхей настоял на их появлении именно здесь. — как думаешь, у него есть шанс? — спрашивает он, не отводя взгляда от столиков. - ох, определенно, - смеется донхек, все же отвечая на вопрос. — а у меня есть шанс? — сегодняшняя ночь будет славиться его смелостью, марк разворачивается, чтобы взглянуть на золотого мальчика, — с тобой? лишь на мгновение удивление вспыхивает на лице донхека, тут же сменяясь на очаровательную улыбку, заставляющую марка опешить; они близко, чересчур близко, и хек протягивает ладонь вперед, вынимая пару пуговиц из петель на рубашке марка; его улыбка становится все более дразнящей. — я не знаю, может быть, если ты купишь мне выпить... марк бы купил ему тысячи напитков, если бы он только попросил. они движутся ближе к бару, садясь прямо друг напротив друга у стойки. конечно же, марк осведомлен о своей не самой лучшей выносливости, когда дело касается алкоголя, но ведь не так уж он и плох в выпивке. к этому моменту он уже выпил немного за ужином, так что сейчас необходимо налегать на что-то не крепкое. у него на уме есть список напитков, из которых нужно выбирать, если он не хочет напиться в зюзю, нет необходимости даже глядеть в карту. донхек же наоборот увлекается озвучиванием всех напитков в ассортименте, комментируя все непристойные названия, а также ингредиенты и процент алкоголя. — возьми мне вот этот, — говорит он, указывая на какое-то рандомное название, — звучит так, будто оно будет ярким. и он оказывается прав, напиток яркий; когда бармен подает ему высокий, узкий бокал, наполненный яркой розовой жидкостью, марк внимательно наблюдает. — там, наверное, полно красителей, — комментирует он. — но оно такое красивое. вот это отрицать марку трудно. они продолжают болтать, потягивая напитки, и марку даже удается попробовать пару глотков розовой штуковины из бокала хека. на вкус оказывается сладко, как химозная клубника и алкоголь, обжигающий его глотку, когда он проглатывает. — хочешь потанцевать? — спрашивает донхек, опуская бокал на барную стойку в последний раз; марк умирает как хочет согласиться, правда, он не знает, чем бы готов был пожертвовать, лишь бы посмотреть на донхека, сияющего под огнями ночного клуба на танцполе; но он не горит желанием тереться своей новоиспеченной, еще не совсем зажившей, татуировкой обо все эти потные тела вокруг. — я бы с удовольствием, но не думаю, что могу сегодня, — побежденно отвечает он, указывая на свое плечо; донхек кивает в ответ, но марк опережает его, махая руками, прежде чем тот станет извиняться за то, что вообще задал этот вопрос, но золотой мальчик надувает губы, и марк не может, он правда не может смотреть на то, как донхек дуется. как оказалось, каждый день ты узнаешь что-то новое о самом себе, — могу купить тебе еще выпить? за такой облом. улыбка возвращается на лицо донхека - миссия выполнена - и он хватает марка за руку обеими своими ладонями, притягивая того ближе к стойке, вновь начиная перечислять все напитки, дабы выбрать один. — хватит так смотреть на меня, — возмущается он, замечая удивленное лицо марка, - я здесь впервые, некоторые из них совсем новые для меня. в конце концов, он решается заказать еще один большой бокал, но в этот раз он наполнен зеленой жидкостью со льдом, отдающей запахом яблока. совсем неважно, сколько всякой гадости находится внутри, важно лишь милое выражение лица донхека, когда он бубнит что-то вроде: "ммх, яблоко", делая первый глоток; этого достаточно для марка, чтобы оправдать выбор парня. они возвращаются к столикам, и марк обнаруживает, что тот блондинистый парень, сидящий рядом с джемином, - и есть его парень - джено, который работает в аптеке, что находится в двух кварталах вниз от студии марка. удивительно то, что они до сих пор не знакомы, учитывая то, какое огромное количество раз за зиму марк бывает в этой аптеке, однако джено уведомляет его о том, что получил эту работу совсем недавно, потому что потратил пару лет после выпуска на профессиональную игру в баскетбол. и, вау, окей, марку уже нравится этот парень. тем временем глаза деджуна ловят руку донхека подозрительно лежащую на руке марка, так что он толкает гуаньхэня локтем под ребра, привлекая внимание. не проходит и десяти секунд, как они уже представляются перед хеком, бомбардируя его вопросами о том, кто он вообще такой по жизни и откуда взялся. марк смиряет этих двоих неодобряющим взглядом, вот только донхек выглядит скорее веселым, нежели смущенным, так что вмешиваться не приходится. вместо этого, ему выпадает возможность полюбоваться донхеком в свете знойных огней ночного клуба; джемин и джено заняты своими собственными разговорами между собой, так что марк остается просто сидеть рядом со своим золотым мальчиком, который пересказывает какую-то уморительную историю двум его друзьям. в какой-то момент история, видимо, заканчивается (марк не знает, он потерял нить повествования уже давно), потому что взгляд донхека вновь обращает свое внимание лишь на него одного. «на что ты так пялишься?» кажется, будто об этом говорит этот взгляд. об этом он думает, марк может прочитать по его глазам. — ты прекрасен, — шепчет он в ухо донхека, наклоняясь ближе; и когда он выпрямляется, отстраняясь и ища ответа в глазах парня напротив, то обнаруживает, насколько большими стали эти глаза; намного больше, чем обычно, они кажутся ошеломленными. может он сам придумал себе это, сложно сказать точно, учитывая освещение, но донхек краснеет. это мило, но в тоже время неожиданно. исходя из прошлых их встреч, марк уловил идею о том, насколько уверен в себе этот парень, уверен в себе и своей красоте; это одна из тех вещей, что делают его таким притягательным даже в обыденных ситуациях: тот факт, что он просто идет, словно зная, что он самый красивый человек в этой комнате, именно поэтому марк не ожидал румянца на лице хека. — что? разве ты не знал об этом? донхек ударяет его в грудь, и теперь марк на сто процентов уверен, что под этим золотым хайлайтером прячутся алеющие щеки. — заткнись, конечно, я знаю, — он комкает рубашку марка в кулак, притягивая того ближе, - просто ты был... искренен. я чувствую, что околдовал тебя. — может, и околдовал, — хихикает марк в его ухо, — возьми ответственность за это. смех донхека озаряет все вокруг, разливаясь, словно звук рождественских колокольчиков, вот только праздничную радость прерывают. — хэй, вы двое! — бумажная салфетка ударяется о затылок марка, - публичные проявления нежности запрещены за этим столом! вы либо ведете себя уважительно, как наша любимая парочка, — гуаньхэнь указывает в сторону джено и джемина, которые выглядят чересчур самодовольно по мнению марка, — или испаряетесь, как юкхей и ренджун полчаса назад. донхек берет на себя инициативу ответа, драматично поднимаясь из-за стола и утягивая марка за собой, держа его крепко за руку. — полагаю, пора и нам отчаливать домой, раз уж наше присутствие здесь не в силах оценить по достоинству. остальные четверо парней протестуют, но марк лишь смеется, повинуясь и поднимаясь из-за стола, прежде чем помахать группе друзей ладонью. (хэй, мы можем сыграть в баскетбол вместе, если хочешь, набери мне!) (конечно, дай мне свой номер!)/ / /
уличный воздух обдает их холодом и заставляет ежиться. — мне нужна куртка, — жалуется донхек, лавируя между людьми, что стоят в очереди возле клуба, - или еще больше алкоголя. — ты не достаточно выпил для этого вечера? толпа людей на тротуаре остается позади, но донхек по-прежнему крепко сжимает ладонь марка, несмотря на то, что риска потерять друг друга в толпе уже нет. — я бы мог выпить еще. я не пьян, скорее слегка навеселе, — марк мычит в ответ на эту фразу, — но я не хочу. завтра я хочу помнить каждую деталь этого вечера. марк тоже хочет помнить каждую деталь, будь он проклят, если не вспомнит, как хорошо выглядел донхек этой ночью. внезапно оказывается, что все это он озвучивал вслух, за что он и получает щипок за руку. — что с тобой сегодня? ты слишком храбрый. верни назад моего вечно краснеющего мальчика, — может, не следовало смеяться, донхек снова пытается ударить его, избегать чего вообще-то очень сложно, учитывая то, что они по-прежнему держатся за руки. — это алкоголь, не переживай, долго не продлится. они проделывают одинаковый маршрут до дома, ведь марк был прав: они живут совсем рядом, на разных сторонах от того супермаркета, где произошла их первая встреча. всю их совместную прогулку, донхек тянет его за руку, указывая на различные магазинчики и здания, жаждя узнать мнение марка обо всем, что они продают. — мне нужно, чтобы ты рассказал мне обо всем. мне нужно знать все об этом районе: что если я пойду в ресторан, а это окажется худший переоцененный ресторан в округе, но я не буду знать об этом, ведь ты не рассказал мне? — в чем смысл рассказывать тебе о хорошем ресторане, если я могу тебя туда сводить? — излишни будут фразы о том, сколько еще ударов марку приходится избегать. — вот и мой дом, — говорит он, останавливаясь у главного входа; он терпеливо выжидает пару секунд, пока донхек оглядывает окрестности. — ох, — дуется он, глядя на дверь, — думаю, здесь я тебя и оставлю. — нет, сначала я отведу тебя домой, это ведь даже не так далеко. их прогулка продолжается, и донхек не упускает возможности тыкнуть марка в бок еще парочку раз. — тебе не стоило говорить мне, где ты живешь, теперь я буду стучаться в твою дверь каждое утро, скуля, пока ты не купишь мне завтрак. — это не пойдет на пользу моему кошельку, но знаешь, я лучше просто соглашусь. — я знаю. довольная улыбка донхека не спадает с его лица, даже когда они переходят дорогу, попадая на парковку супермаркета возле их домов, и марку остается лишь набюдать за тем, как этот мальчишка размахивает своими руками взад-вперед. есть что-то такое очаровательное в том, как этот великолепный мальчик, такой красивый, уверенный и сексуальный, чье лицо украшено блестками и черной подводкой, мило улыбается, словно ребенок, сжимая руку марка, когда тот смеется над его шутками, и дуется, когда не делает этого. это все реально, это искренне, это все, что марк искал. он хочет встречаться с ним, он хочет быть причиной его улыбки еще долгое время. — мы на месте, — говорит он, делая пару шагов к двери. теперь он становится выше марка, глядя на того сверху вниз, словно ангел. — видимо и правда и на месте. на какое-то время они просто остаются стоять вот так, глядя в глаза друг друга, по-прежнему крепко переплетая пальцы, словно ища нечто. и они наверняка находят это, ведь каждое лицо озаряет улыбка. — я не попрошу тебя зайти внутрь, — говорит хек, просто чтобы прояснить ситуацию. — я и не ждал этого. марк качает головой, по-прежнему улыбаясь; донхек наклоняется, укладывая свободную руку на щеку парня. его дыхание опаляет теплом кожу, а затем губы нежно опускаются на вторую щеку. и когда он отстраняется, что-то загорается в его глазах; что-то, что сияет так ярко в темноте его радужки, прямо в центре сияющего золота. марк хочет схватить это нечто, сохранить его в тепле своих ладоней у груди, у самого сердца. — хорошей ночи, марк ли, — их руки наконец не держат друг друга, что немного грустно, и марк делает шаг назад, — напиши мне, как будешь дома. — напишу. марк стоит там, засунув ладони в карманы джинс, пока донхек открывает дверь, заходя внутрь здания; и даже когда перед ним остается лишь дверь из темного дерева, его разум продолжает проигрывать на повторе последнюю улыбку этого парня, его пожелание спокойной ночи, произнесенное шепотом, прежде чем яркая звезда покинет небо марка, отправляясь ко сну. что ж, думает он, направляясь обратно к своему дому, полагаю, теперь я в глубоком дерьме. / / / воскресение разводит их, не давая повода для встречи, зато утро понедельника обнаруживает донхека, полного энтузиазма, у двери квартиры марка, и тот отчаянно пытается изобразить сварливость. на часах восемь утра, правильное настроение для такого времени - подавленное, но как же трудно сопротивляться этому эмоционально поддерживающему мальчику, во всей красе его тела, обрамленного сеточкой. — я пришел, чтобы проверить твою татуировку, — говорит он, делая шаг внутрь квартиры, - а потом ты можешь купить мне завтрак. — ты просто хочешь, чтобы я купил тебе завтрак. — абсолютно верно. и все же, они устраиваются на диване, и хек покрывает плечо марка лосьоном с такой же осторожностью, с какой художник накладывает последние мазки на свой холст; его пальцы с нежностью ласкают кожу, заботясь о том, какой чувствительной она может быть сейчас, одновременно с этим выслушивая все планы марка на день. — не привыкай к этому, — слышит марк, пока младший помогает ему расправиться с рубашкой, — это не станет рутиной./ / /
это становится рутиной. каждый выходной день, ровно в восемь утра донхек материализуется возле двери квартиры марка, стучась и самостоятельно впуская себя внутрь под предлогом того, что за татуировкой необходим самый лучший уход. порой он вытаскивает старшего в ближайшую кофейню, чтобы отведать завтрак, а порой сам приносит завтрак к нему домой; в таком случае они ютятся вдвоем на кухне марка, деля на двоих кусок пирога. между ними выстраивается дружба, именно к такому выводу приходит марк спустя пару недель, пока хек в очередной раз делится с ним фотографиями милого щеночка, с которым он встретился вчера. но можно ли их считать друзьями, учитывая то, что сейчас они сидят вместе на диване, пока ноги донхека покоятся на его коленях? можно ли их считать друзьями, если они держатся за руки каждый раз, прогуливаясь по улице? можно ли их считать друзьями, если каждый раз, когда они сидят за столом, их бедра будто бы склеены клеем-моментом. можно ли их считать друзьями (и да, марк, в курсе происходящего, это очевидно, а он не слепой), если их так тянет друг к другу, что порой до боли сложно не переходить границы? взгляд его глаз падает на губы донхека: такие пухлые, словно созданные для поцелуев, особенно в те моменты, когда он надувает их, пересказывая историю уже во второй раз; пока мозг марка не может перестать возвращаться к той ночи, когда он подскочил, обливаясь потом, а изображение донхека по-прежнему было вытатуировано на внутренней стороне его век; его губы на его собственных, на его шее, груди, и чл... н е т, к этой части сна возвращаться он не собирается. не тогда, когда донхек выглядит таким мягеньким, приближая излюбленную фоточку щеночка на своем телефоне, такой милый и чистый, так что единственное, чем марку хочется заняться - это взять отгул на работе, притворившись смертельно больным, вместо этого обнимая этого парня до конца своих дней. — марк, ты вообще слушаешь меня? — приходится проморгаться; должно быть, было очень-очень очевидно, что в его глазах нет и крохи понимания, о чем ему толкуют в данный момент, ведь донхек толкает его так сильно, что из марка невольно вырывается всхлип. больше нет нужды для донхека использовать предлог с татуировкой, чтобы завалиться рано утром в квартиру марка, усевшись на диван и дожидаясь, пока тот предложит ему чашку кофе, прежде чем они начнут болтать обо всем и ни о чем одновременно. марк всегда слушает. ну, пожалуй, кроме сегодняшнего дня, он всегда слушает; слушает, как донхек смеется, как он хихикает и издает милые звуки, отпивая обжигающе горячий кофе слишком рано; нетерпелив, как всегда. но самое главное, он вслушивается в слова, задает вопросы, качает головой и выказывает интерес, делясь собственными переживаниями в том числе. и донхек тоже слушает его, марк абсолютно точно уверен в этом; и это самое лучшее чувство на всем белом свете, которое только можно познать, - знать, что кто-то действительно заботится о том, что ты говоришь. — извини, я отвлекся. — на что же? марк не отвечает на заданный вопрос, но глаза его всего на какую-то долю секунды вновь возвращаются к губам этого парня. донхек замечает, марк слышит, как тот вздыхает; ощущает движение воздуха; наблюдает за тем, как тот прикусывает губу. он задается вопросом, который вот уже две недели болтается в его голове, безустанно отбивая ритм по черепной коробке: почему я все еще не поцеловал его? они никогда не соглашались между собой о том, чтобы не торопить отношения, никогда не заводили глубоких разговоров о том, что нужно дождаться особенного момента, не спешить со следующим шагом в выстраивании их отношений. зато они виделись каждый день на протяжении вот уже нескольких недель, обоюдно испытывая симпатию и ощущая притяжение; даже каждый из их друзей успел посмеяться над тем, почему они до сих пор не поцеловались, если так хотят этого? но когда его взгляд обращен к глазам донхека, марк понимает: он ждет. донхек ждет, пока он сделает первый шаг, ведь он раскусил этого парня быстрее, чем все его друзья. он знает, что этому парню нужно время, прежде чем он разберется в собственных чувствах; что он не очень хорош в социальных взаимодействиях, ведущих к каким-то переменам. марк готов, он был готов вот уже несколько недель, просто слишком медленно понимает намеки. — мы встречаемся? — спрашивает он, нащупывая своей ладонью ладонь хека; слышится глухой стук телефона донхека, что свалился с дивана, их пальцы переплетаются, но никто не нарушает молчания. — а ты хочешь, чтобы мы встречались? — донхек знает ответ на этот вопрос наверняка, учитывая то, насколько хорошо он разбирается в чувствах марка. — да, — несомненно, ответ таков. ничего не меняется, осознание этого не привносит в игру никаких новых карт, они по-прежнему сидят на этом проклятом диване, слишком близко и одновременно слишком далеко друг от друга, лишь воздух заряжен чувствами. марк двигается первым, почти тут же останавливаясь; донхек не отстраняется, лишь сжимает ладонь парня в своей ладони и улыбается, снова выжидая, и марку удается лишь увидеть то, как смыкаются его веки, прежде чем расстояние между ними сократится до минимума. и снова, нет никаких искр вокруг них, мир не распадается на две половинки, а какой-то сопливый саундтрек не проигрывается на фоне, но нечто в груди марка загорается чем-то светлым, он так сильно счастлив. его рука ложится на щеку донхека, мягко оглаживая бархатную кожу большим пальцем ладони и притягивая того еще ближе к себе, дабы ощутить каждый вздох в поцелуе. он улыбается, не в силах сдерживать счастье, рвущееся наружу изнутри груди и желающее расплескаться вокруг; донхек хнычет прямиком в его губы, мягко ударяя его, прежде чем они оба рассмеются, отстраняясь. теперь, когда он вновь смотрит в глаза этого парня, в них отображается новое сияние, словно они могут озарить целую комнату; его улыбка так красива, марк не может сдержать своего порыва, вновь сгребая это чудо в свои объятия и втягивая его в очередной поцелуй. они продолжают целоваться, пока донхек не оказывается на коленях старшего, запустив ладони в его волосы, пока марк ласкает его талию и спину, рассекая пальцами ту самую загорелую кожу, о которой он мечтал столько дней напролет. поцелуи едва не превращаются в лихорадку, достигая пика, прежде чем вновь обрушиться в пучину нежности, пока марк вырисовывает большими пальцами круги на бедрах донхека. и когда они разрывают свой поцелуй в последний раз, их губы кажутся такими раскрасневшимися, скользкими, а сами они - запыхавшимися; хек позволяет их лбам аккуратно столкнуться: его глаза такие красивые, так близки, что они кажутся единственной вещью, которую марк только может видеть в своем тесном мирке; и он ощущает, как пропадает в них, плывя в темноте и купаясь в их золоте. марк склоняется ближе, касаясь кончиком носа носика хека, ощущая, как тот расплывается в улыбке. — нужно идти, иначе мы опоздаем, — в ответ марк лишь скулит, откидывая голову на спинку дивана и отказываясь отвечать; вот только притворяться расстроенным та еще головоломка, хихиканье донхека кого угодно вновь заставит смеяться, — давай же, — настаивает хек, поднимаясь с колен своего парня и утягивая того за собой, — мы можем встретиться сегодня за ужином, бойфренд. марк запечатлевает последний поцелуй на его губах. — в таком случае, это свидание, бойфренд. / / / марк не знает, правда, он вообще не знает, когда это началось; они были вместе вот уже на протяжении месяцев, но точки отсчета так и не обнаружилось. никакого прозрения, никакого внезапного понимания, мол, да, я действительно влюблен в ли донхека, никаких бессонных ночей, в течение которых ты пытаешься отрицать собственные чувства. а в чем смысл этого всего, так или иначе? марк влюблен, он преисполнен этой любви так сильно, что попытавшись закупорить её, она бы ежесекундно норовила выплеснуться в ненужный момент; он так полон ей, что та стекает по его пальцам и уголкам глаз. так что, вместо того, чтобы запирать её, он позволяет любви выплеснуться из своей груди через рот: через каждое слово, что он шепчет в кожу донхека, через каждый вздох и выдох, что он выдыхает в рот парня, когда их губы рассоединяются в поцелуе. марк правда не знает, когда он миновал точку обычного притяжения, обычного влечения; он тут же перенесся к моменту (марк все еще не уверен, когда это вышло), когда просто донхек стал е г о донхеком с этой яркой улыбкой и большими глазами, и его губами! ох! его мягкие губы - центр вселенной марка, солнце, вокруг которого вращается его бедненькая планетка с ничтожно малым количеством воды и жизни; гравитация заставила его навсегда застрять в этой погоне за теплом и близостью. донхек такой теплый, его пальцы едва касаются кожи старшего, пока он вырисовывает что-то замысловатое на ней; его губы изображают крайнюю степень концентрации, а каждое прикосновение заряжает кожу марка очередным зарядом электричества, так что каждый раз ему приходится останавливать себя от возгорания. он зачарованно наблюдает за тем, как донхек заполняет линии и добавляет новые детали к льву на его груди; его большому льву с восходящим солнцем позади, который его парень донхек (парень марка!) набросал на салфетке, пока они наслаждались ужином в заведении с шашлычками. — хэй, — мягко проговаривает марк, заставляя донхека обратить свой взгляд на него всего на мгновение; всего одно короткое мгновение созерцания шоколадных глаз, прежде чем те вернут свой взор к коже, на которой хек работал прежде чем его отвлекли; хоть тот и улыбается, когда отвечает. — хэй, — марку хочется протянуть руку и потискать его щечки, зарыться пальцами в его волосы, но донхек увлечен работой, отвлекать его — отнюдь не вариант; сейчас он не может разгладить морщинку, что залегла меж двух напряженных бровей, своим большим пальцем; не может рисковать тем, что тот совершит ошибку, когда все должно быть идеально, согласно мнению мастера; не может... — я люблю тебя, — упс, думает он, быть может, это был неподходящий момент? донхек вновь поднимает свой взгляд, на этот раз немного дольше задерживая его на своем парне. звук тату-машинки наполняет воздух между ними, когда младший отводит её от кожи марка. — я знаю, — конечно же, он знает: марк не такой уж хитрый, а донхек слишком проницателен; проницателен настолько, что марк даже удивлен, что тот не сказал этого первым. но в тоже время, все это настолько в стиле донхека, чего еще стоило ожидать? он постоянно налегает и ждет, пока марк поцелует его первым, а порой хватает старшего за руки, укладывая их себе на грудь в знак того, чтобы тот раздел его первым, а теперь он уже довольно давно смотрел на него с ожиданием этой заветной фразы, — я тоже люблю тебя. и это марк знает тоже, так что и отвечать не приходится, он лишь продолжает наблюдать за тем, как хек выключает машинку в последний раз. и слава богу! конечно же он знал, что эта часть груди будет болезненной, но эти три сеанса были самыми долгими в его жизни, несмотря на ободряющие поцелуи донхека, жизненно необходимые, дабы успокоить боль. хек помогает ему подняться и следует за парнем к зеркалу. татуировка выглядит красиво: свирепый зверь, король зверей, и солнце, солнце донхека. — это ты, — говорит он, показывая марку на изначальный набросок и указывая на льва, - а это я. и, по правде говоря, марк не привык делать татуировки с глубоким значением, честно, в большинстве своем он любит их лишь за художественную ценность, но эта значит совершенно другое. это празднование того, что они смогли выстроить, и донхек нарисовал это для него и вытатуировал самостоятельно. — тебе нравится? — спрашивает младший, оборачивая руку вокруг талии марка, и укладывая подбородок на его плечо. марк притягивает его еще ближе к себе. — мне нравится, теперь она моя любимая. — ты каждый раз это говоришь. — и каждый раз это чистая правда, — донхек заглушает свой смех, утыкаясь в шею марка, и тот с нежностью наблюдает за ним, прежде чем ладонью взъерошить недавно выкрашенные золотые локоны хека. — это моя вершина, не думаю, что смогу ее преодолеть, — марк смеется в ответ на такое смелое утверждение, выворачиваясь из объятий, лишь чтобы чмокнуть донхека в губы. — ты справишься, всегда справляешься. а теперь поможешь мне очистить эту штуку? и давай сообразим что-нибудь на ужин, я голоден, — смех донхека раздается эхом в ответ, и он качает головой, но все равно тащит парня обратно к своему оборудованию. — нельзя, у нас сегодня парное свидание, помнишь? точно, ренджун и лукас, вот эта вещица полностью вылетела из головы марка. он лишь стонет в знак разочарования, и донхеку приходится осыпать его поцелуями, лишь бы тот не стал настаивать на отмене всех планов на сегодняшний вечер. ему просто хочется лечь на диван, целоваться со своим парнем и пересмотреть шрека еще пару разочков. почему социальная жизнь вообще должна вставать у него на пути? донхек помогает парню вновь подняться с кушетки и аккуратно надеть черную футболку, под которой надежно завернута новая татуировка, о чистоте которой позаботились с особой тщательностью. на протяжении всего процесса они болтают о предстоящем ужине, и донхек настолько красив, что марку абсолютно точно необходимо приподняться, зарабатывая очередной поцелуй. в ответ на это младший удивленно вздыхает, хихикая прямо в губы своего парня. они целуются еще какое-то время, так раскрепощенно и мирно, а затем донхек оставляет его губы, лишь чмокая на прощание и убирает челку с лица парня. — я люблю тебя, — марк улыбается, теряя самого себя в глазах своего парня: темных и добрых, обрамленных золотом. таких красивых, что он не может не коснуться своим лбом его лба, делая их еще ближе, глядя в самую душу. — я тоже люблю тебя, — и когда хек улыбается, золото освещает целую комнату, делая погоду вокруг теплее, чем августовское солнце; марк знает, что самая большая удача, которую ему удалось схватить за хвост в этой жизни - это найти этого парня, иметь возможность сохранить его рядом с собой. — пойдем, мне нужно принять душ перед ужином. агх, ужин.