Кем мы были тогда, и кем не являемся сейчас. (What we were then and what we aren't now)

— Да, я буду ждать тебя в аэропорту. — Не могу дождаться, когда тебя снова смогу обнять. — Я тоже, Бо. Береги себя. Я люблю тебя. — И я тебя люблю, очень сильно. — Побыстрее возвращайся ко мне, ладно? — Как и всегдa, милый. — Скоро увидимся.

Акааши Кейджи

Акааши ждал в аэропорту, как и обещал. С каждой новой волной хлынувшей толпы людей, он сканировал их, в поисках знакомого лица. Прямо глядя на каждого, что никого не мог пропустить, он ведь приехал в аэропорт немного раньше, чем должен был. Он был нетерпелив и слишком скучал по Бокуто, чтобы ждать уже хоть одну секунду. Примерно через час Куроо и Кенма присоединились к нему, желая быть одними из первых, кто тепло приветствует Бокуто. Он отсутствовал на три месяца, чтобы провести кучу выездных игр со своей командой. Но, по правде говоря, он не должен был возвращаться до следующей недели. Он не стал осматривать достопримечательности страны, потому что ему слишком хотелось вернуться домой и упасть в объятия любимого человека. Акааши не стал возражать, он скучал по нему так же, если не больше. Он с двумя своими лучшими друзьями терпеливо ждал прибытия Бокуто. — Ты уверен, что мы здесь вовремя, Акааши? — спросил Куроо. — Да. Я разговаривал с ним незадолго до его полета, поэтому не должно быть никакой ошибки. — Может какая-то задержка там, — Кенма — Может быть. Но разве так не сказали бы бортпроводники? — Думаю, это так. Акааши забеспокоился, начал возиться руками и растряхивался где стоял. Куроо тоже начал волноваться, но сохранил самообладание ради Акаши. Они держались за руки. Кенма же убрал выключатель и смотрел, как его друг начал слишком много думать. — Кейджи… Я принесу тебе воды, хорошо? — Кенма предложил. Акааши просто кивнул и продолжил ходить туда-сюда от безысходности. Он проверял свой телефон почти каждую секунду, в надежде что увидит хоть сообщение от него. Кенма и Куроо переглянулись друг на друга и молча согласились присматривать за Акааши. Кенма пошел вперед и налил им напитков, а Куроо остался позади рядом с Акааши. — Почему его еще нет, Куроо-сан? Прошло несколько часов, а его все нет, — он так долго ждал этого момента, неужели нельзя обойтись без слез? — Хотел бы я знать… Куроо никогда раньше не видел Акааши таким измученным и встревоженным. Он всегда видел его таким уравновешенным и рассудительным. Когда у него были нелегкие времена, Бокуто или Кенма всегда были рядом. Когда это были только он и Акааши, держание его за руку обычно помогало. Но это другое. Это совсем другое. Сломанный взгляд в глазах Акааши и слезы, которые угрожали вырваться наружу были тем, что Куроо не был готов увидеть и это сломало его. Отчасти он чувствовал то же самое, с другой стороны хотелось все исправить, но как? — К… Куроо, где он? — Прости, я не знаю. Акааши, я правда ничего знаю, — не зная, что еще делать, Куроо взял руки Акааши, уткнулся головой в грудь и позволил тому запачкать свою рубашку горькими слезами. Тем временем, возвращаясь к двум другим, Кенма мельком увидел телевизор и уронил купленные напитки. Его глаза расширились от смелых слов, что украшали экран. Он был из тех людей, которые плачут только наедине с самим собой, но сейчас это услышанное явно стоило расплакаться. Тот сразу же побежал к Куроо и Акааши так быстро, как только мог. Добравшись до места, он обнаружил, что они сидят на сиденьях, а Акааши тихонько плачет у плечи Куроо. — В-вы тоже это видели? — спросил Кенма грустным шепотом. — Видели что? Кенма взглянул на Акааши, и кокетничая, пытался подобрать нужные слова. — Кенма? Кенма медленно подошел к Акааши и опустился перед ним на колени. Он положил свободную руку на колено Акааши, чем привлек его внимание. Увидев единственную слезу, скатившуюся по лицу Кенмы, беспокойство Акааши на мгновение обратилось к нему. — Кенма… П-почему ты плачешь? Ты никогда н-не плакал, все нормально? Кенма посмотрел вниз, не был в силах выдержать пристальный взгляд Акааши. Вместо того чтобы использовать свои слова, он достал телефон и открыл последние новости. Итак заплаканные глаза после увиденного в смартфоне, заставило его слезы литься еще сильнее. Его глаза скользили по жирным буквам, которые он никогда не хотел читать снова и снова, и будто чтение в который раз сделает эту чушь менее правдивым. «Рейс 0405 из Италии в Японию потерпел крушение. Будут другие обновления. Сообщается об 11 выживших, включая пилота, потерпевшего крушение 0405.» Сумасшествие. Акааши уставился на одну неизвестную точку. Слова начинали превращаться в беспорядочный, расплывчатый беспорядок. Только половина выживших была идентифицирована должным образом, а другая половина осталась как неизвестно. Вокруг была мертвая тишина. Все заморожено. Нереально и пусто одновременно. Акааши даже не почувствовал, что Кенма забрал свой телефон или тот факт, что они с Куроо зажали его в объятиях. Он не чувствовал слез, катившихся по его лицу. Он не чувствовал. Может и не хотел. Громкий плач, который он слышал от двух своих друзей, казались такими далекими. Если бы его не держали Куроо и Кенма, он наверняка рухнул бы на пол и закричал от боли. Стоило ли ему подтолкнуть Бокуто остаться на эту дополнительную неделю. Тогда может быть этого и не случилось. Это так эгоистично. Ему стоило немного подождать, и почему он был так нетерпелив? Теперь из-за этого Бокуто никогда не вернется. — Кейджи… — мягкий голос Кенмы вырвал у него опасные мысли. Акааши огляделся и заметил, что они уже были в машине. Когда мы сюда попались? Он буквально тонул в своих мыслях. — Кейджи, можешь взглянуть на меня минутку? — попросил Кенма. Он сел рядом с Акааши на заднем сиденье машины просто чтобы убедиться, что сможет позаботиться о нем должным образом. Акааши подчинился и посмотрел на заплаканное лицо Кенмы. Глаза, которые смотрели на Кенму, были пустыми и почти мертвыми. Казалось, что весь огонь превратился в пепел. — Я знаю тебя достаточно давно, чтобы понять, что ты винишь себя. Вы и Бокуто не могли знать, что это произойдет, никто не мог. И я не собираюсь вселять в твою голову ложную надежду, но были выжившие, а половина из них была неизвестна. Пожалуйста не вини себя, мы еще не все знаем. Все, что мог делать Акааши — это смотреть и слушать.

***

Первые несколько месяцев после крушения, Акааши каждый день проверял новости в поисках новой информации. Он проверил больницы по всей стране и поинтересовался выжившими в аварии, спрашивая, не был ли кто-нибудь из них Бокуто. Однако его поиски оказались безуспешными. Он почти потерял надежду, что Бокуто являлся одним из них. С тех пор он переехал к Куроо и Кенме, учитывая, что они пообещали позаботиться об Акааши. Эта четверка заключила договор об этом еще в старшей школе. Невинный разговор, которого они не ожидали, случился так скоро. Акааши время от времени встречался с семьей Бокуто, наблюдал и помогал друг-другу в их общем горе. Акааши часто сидел на балконе своей комнаты, наблюдая за звездами и задавался вопросом, действительно ли Бокуто стал одним из них сейчас. В какой-то момент, в таких бессонных и тоскливых ночей, ему пришла в голову идея сделать татуировку со звездой и инициалами Бокуто на своем запястье. Просто напоминание о том, что даже если его нет, он всегда будет его частью. Ему понадобилась неделя, чтобы просить Кенму пойти с ним в тату-салон, пока взятка за яблочный пирог не заставила его смягчиться. Кенма закончил тем, что в тот же день импульсивно сделал и себе промышленный пирсинг. Для них обоих это стало счастливым воспоминанием, которое заменило грустные воспоминания последних нескольких месяцев. — Прошел почти год, — сказал Кенма неожиданно. — Это так. — Боль не кажется такой. — Что ты имеешь ввиду? — Это все еще похоже на боль от вчерашнего дня. — Тот факт, что мы все живем в одном доме из-за глупого соглашения, которое мы заключили еще во втором курсе. Ты хоть помнишь, как это произошло? — Куроо хотел сделать что-то глупое, что могло убить его, кажется. — Да, и это был первый раз, когда я увидел как ты плачешь — Это правда, — усмехнулся Кенма. — Позже Бокуто поднял эту тему. Он сказал: «Когда мы станем старше, как по-настоящему старыми, мы, очевидно, будем соседями. Но, кто бы ни умер первым из нас четверых, оставшиеся трое должны заботиться друг о друге. Потому что мы все лучшие друзья, верно? Пока мы все не станем грубыми и морщинистыми, пока все мои волосы не поседеют». — И Куроо тогда подумал, что это лучшая идея и вскоре приступил к планированию того, как мы все собираемся позволить себе большой особняк, расположенный напротив друг-друга. Я думаю, тогда мы оба думали что это смешно, потому что это не то, что приходило нам в голову, — Акааши ответил и Кенма засмеялся. — Мы все думали, что проживем вчетвером, когда Куроо так говорил. — Да-да, я рад, что мы заключили этот договор. Хотя приходилось плевать на руки и трясти. Я плохо справляюсь с потерей и недостаточно рассказываю о своих чувствах. К тому же, помощь тебе каким-то образом помогла и мне, если в этом есть смысл. — Просто скажи, что ты почувствуешь себя лучше, наблюдая за моими страданиями. — беззаботно поддразнил Акааши. — Это именно то, что я пытался сказать, — Кенма слегка усмехнулся. — Спасибо, Кенма. За все, за заботу обо мне и за то, что всегда приходил в мою комнату, когда слышишь как я плачу. Не думаю, что я мог бы что-нибудь сделать, если бы вас с Куро не было рядом. — Да ладно. В конце концов, это наше обещание друг другу. Акааши просто улыбнулся, не отрывая глаз от дороги. Он знал, что когда-нибудь с ним все будет в порядке. Пройдет немного больше времени, он шел к своей цели. Как бы он ни хотел верить, что Бокуто все еще где-то поблизости, но он и осознал, что не может ждать вечно. Это было бы несправедливо по отношению к нему и он знал, что Бокуто будет ругать его за то, что он не заботится о собственном благополучии. Он знал, что Бокуто хотел бы, чтобы он делал для себя лучшее. Несмотря на это, он все равно выходил на свой балкон каждый день и смотрел на звезды. Для него это стало повседневной привычкой, только с новым дополнением — целовать татуировку на запястье, чтобы пожелать спокойной ночи Бокуто. Иногда Куроо или Кенма присоединялись к нему с горячим кокосом либо чаем, и они говорили обо всем и ни о чем, или иногда разбивали бокалы совершенно случайно. Постепенно ребята стали более здоровыми. Постепенно смирились с потерей своего друга и любимого Акааши. Постепенно боль Акааши уменьшилась. Ему больше не мешало читать статьи того же новостного портала и повсюду видеть его плакаты. Маленькие напоминания о Бокуто стали вызвать нежную улыбку на лице Акааши вместо обычных горьких слез, которые текли в уголки его глаз. Было не больно, когда Акааши пригласили посетить мемориал, который MSBY Black Jackals устроили для Бокуто полтора года спустя. Поэтому он согласился, попросив Куроо и Кенму пойти с ним. Боль от присутствия в мемориале была не такой сильной как ожидал Акааши. Когда он произнес речь, все, что было в его сердце состояло немногую тоску, поскольку большая часть боли сменилась нежностью к нему. Остаток ночи был заполнен пустыми разговорами и общением со старшеклассниками. За исключением Куроо, который метался от человека к человеку, учитывая, что он был членом Японской волейбольной ассоциации. Акааши и Кенма продолжали разговаривать с Хинатой, они были более знакомы с ним, а также с Сакусой и Ацуму. Кейджи извинился и вышел из спортзала, который команда арендовала, чтобы подышать свежим воздухом. Он присел на ступеньки, почувствовав ветерок, что приятно веял и закрыл глаза. Его встретил красивый вид на звезды, которые ярко сияли. — С тобой все в порядке? — послышался низкий голос позади него. Акааши повернулся обнаружил, что Мия Осаму стоит позади него со скрещенными руками. — Думаю, я в порядке. — Могу я присесть? — вежливо спросил парень, на что Акааши ответил спокойным голосом, конечно. Осаму присел рядом и они начали смотреть на сверкающие на небе звезды. — Еда была вкусной, — заявил Акааши. — Рад, что тебе понравилось. Было довольно забавно наблюдать, как ты набиваешь себе в рот бесчисленное количество онигири за полчаса, — подразнил тот. — Ой, заткнись. Но приму это как комплимент. Осаму усмехнулся. — Да! Особенно с твоим традиционным вопросом, который ты задаешь мне каждый раз, когда мы видим друг друга. — Давай, спроси еще раз. — Хорошо, когда вы откроете филиал в Токио, Осаму-сан? Акааши наклонил голову к своему коллеге, который продолжал смотреть вверх с легкой улыбкой. — В следующем месяце. Он слегка повернул голову и встретился с широко удивленно раскрытыми глазами Акааши. Тот видел, как в них зарождается волнение и это делало его счастливым. — Что, правда? Акааши попытался скрыть волнение в голосе, но ему это не удалось. — Конечно. Я вчера официально переехал сюда. За месяц до открытия надо будет посмотреть последние штрихи и детали для магазина. Родители присматривают за моем домашнем филиале, поэтому я могу сосредоточиться здесь. В конце концов я надеюсь, что здесь будет больше людей. — Будет. В Токио люди очень голодные, я — тому пример, — Акааши выпустил смешок, продолжая смотреть на небо. — Определенно подумал о тебе, когда нашел, где можно открыться. Все таки, твой аппетит к моей еде не перестает меня удивлять. — Рад быть вдохновением для тебя. Они беззаботно смеялись и продолжали сидеть в полной тишине, где только слушали звук ветра. — Возможно, это не мое дело, но как ты на самом деле держишься? — с искрой в голосе спросил Осаму. — Я лучше. Все становится лучше. Это были тяжелые полтора года, но и до этого бывали несладкие моменты. Сожалении меньше, боли меньше. Думаю, если бы этот мемориал случился, не знаю, восемь месяцев назад, я вероятно не смог бы приехать или даже подумать о подобном, — Акааши ответил честно. Он только что осознал, что стал меньше думать о случившемся много месяцев назад, но и не забывал о своем бывшем возлюбленном. — Ты прошел столь много трудностей. — Это так. Но большей частью я обязан Кенме и Куроо. — Отдай себе должное тоже. Трудно преодолеть что-то подобное, тем более если еще двое болели за вас обоих. Бокуто-сан был бы рад. Акааши мягко рассмеялся. — Да. Но я думаю, это действительно так, знаешь. Будто он и был частью меня. Будто он изначально был создан для меня. — Ну, мне кажется, я это заметил еще давно в школьные дни. — Да… — на лице Акааши появилась грустная улыбка, которую Осаму заметил. — Эй. — М? — Ты бы обычно плакал, когда говорил об этом? — Ну, обычно да. — Без слез! Акааши неосознанно поднес руку к лицу, как бы подтверждая, что он действительно не плачет. — Ой. В голосе Акааши прозвучало неподдельное удивление, но он почувствовал… облегчение? — Знаешь, Акааши, я горжусь тем, что ты зашел так далеко и все еще силен несмотря на все это. Хотя, наверное это и не имеет большого значения для тебя, раз уж мы видимся четыре раза в год, — он улыбнулся. — Не, самом деле это очень многое для меня значит. Спасибо, Осаму-сан. — Не за что. Зайдем внутрь? — Конечно. Осаму встал и встряхнул одежду от пылинки, а Акааши же последовал его примеру и сделал тоже самое.

***

Когда Мия открыл «Онигири» магазин в Токио и Акааши был очень рад узнать, что он находится всего в двух минутах ходьбы от его рабочего места. Он часто посещал его во время обеденных перерывов и перекусов после работы. Благодаря чему он и Осаму сблизились и стали часто общаться друг с другом. Кенма был первым кто заметил, как однажды поздно вечером Акааши пришел домой с самой широкой улыбкой на лице с пакетом различных онигири и сидящим на их обеденном столе. — Вижу, ты выиграл лотерею, — сказал Кенма и присоединился к нему. — Ха-ха, а ведь могу. Я шел в магазин Саму, но они тогда закрывались и он отдал мне этот пакет. Огонь, который раньше был в глазах Акааши казалось, снова вспыхнул, и Кенма не мог сдержать легкую улыбку, появившуюся на его лице. — Я рад, что ты улыбаешься. Хм. Мы долго не догоняли друг друга, даже если живем в одном доме. Как поживаешь? — Хорошо, в принципе. — Нет, как ты? -Ну, я в порядке. Правда. Будут еще моменты, когда я буду не в порядке. А что насчет тебя? — Так же, если не лучше. Он до сих пор не женат на мне, знаешь? Акааши мягко рассмеялся. — Ну, наверное это хорошо. — Хей, хорошенькие сеттеры, — послушался третий голос сзади. — Добрый вечер, Куроо-сан, — Акааши поприветствовал его. Куроо подошел к Кенме и поцеловал в щеку, — Котенок. — Акааши, ты живешь с нами полтора года, но до сих пор обращаешься формально Тот пожимал плечами. — Привычка. — О, у тебя там так много еды. — Кейджи ограбил Осаму. — Что? — Хочешь? — он предложил. — С удовольствием ведь. Но все равно, о чем вы говорили? — Проверяем друг друга, так сказать, — ответил Кенма. — Точно. — Обследование, да? У меня все в порядке. Был занят работой, помогал там с вещами, а вы двое? — Хорошо. — Лучше. Акааши и Кенма ответили одновременно. Все трое обменялись понимающей улыбкой. Ночь продолжилась, они поужинали и наверстали упущенное перед тем, как Акааши ушел спать раньше них. Кенма и Куроо наблюдали как Кейджи удалялся и с виду и повернулись друг к другу. Взгляд Кенмы сказал Куроо, что он хочет что-то сказать. — Пролил, — сказал Куроо, целуя парня в лоб. — Мне кажется, он движется вперед. — Да? — В его глазах вспыхнули искры, и он стал чаще улыбаться. Со времен мемориала это было как-то… Не знаю, изменился. — Я тоже это заметил. В ту ночь он не плакал. — И с тех пор перестал плакать много, как это происходило обычно. — Все ещё выходит на балкон. — Да, и думаю это то, что не изменится. — Наш Кейджи поправляется. — Говоришь так, будто он наш сын. — Имел ввиду, что мы его типа усыновили. — Ты странный. Я иду спать. — Эй, стой. Куроо последовал за Кенмой. Но он остановился перед дверью спальни Акааши, заметив, что она приоткрыта. Он приблизился к ней чтобы проверить его. Обычно он находил Акааши все еще снаружи, смотрящим вверх, на звезды. Но сегодня он крепко спал с легкой улыбкой на лице, а телефон был свободно зажат в руке.

***

Акааши, у меня никогда не было возможности сказать тебе спасибо, — сказал Осаму. Тот же склонил голову к другому, заставляя его сердце биться чуть быстрее. — За что? — Переезжать в другой город всегда сложно. Особенно, если большую часть жизни ты прожил в одном и том же месте. Но благодаря тебе все стало намного легче. Спасибо, что ты мой друг, Кейджи. — Ох, не надо меня за это благодарить. Каждый нуждается в ком то, не так ли? — Акааши улыбнулся. Улыбка, которая была искренней почти после двух лет притворства. Улыбка, которая сказала Осаму, что с Акааши действительно все в порядке и он не может быть более счастливым за своего друга. — Пожалуй, ты прав. — Что-ж, я тоже получил свою долю. Так что спасибо, что ты тоже был там. Осаму усмехнулся и посмотрел вниз, думая обо всех моментах, проведённых вместе. От постоянных посещений Акааши до их сегодняшних бесед. Он заметил рядом с собой руку Акааши, и ему в голову пришла мысль. Осаму взял его руку и переплел их пальцы вместе. Акааши посмотрел вниз, а затем на Осаму, который уже смотрел на него. Сердце последнего быстро билось, боясь, что вырвется наружу. Но это беспокойство вскоре прошло, когда он почувствовал как рука Акааши сжалась на его. Улыбка на его милом лице стала шире.

***

— Это все? — Да. Спасибо вам, Тецу, Кенма. За все. — Ты говоришь так, будто больше никогда нас не увидишь, — монотонно заявил Кенма. — Да, ты теперь живешь… В десяти минутах езды отсюда. — Ну да. Но все равно — жить с вами двумя было лучше всего. — Тебе понадобилось всего три с половиной года, чтобы назвать меня по прозвищу, — Куроо усмехнулся. — Ой, да ладно. Все трое стояли в пустой комнате, которая раньше принадлежала Акааши. Что-то в этом заставляло его чувствовать себя… свободным? Будто некая глава в его жизни наконец-то закрылась. Он прошел на балкон, где проводил ночи, разговаривая со звездами и слегка улыбнулся сладко-горькой улыбкой. Он посмотрел на голубое небо и увидел проплывающее мимо облако в форме звезды. Акааши посмотрел на татуировку на своем запястье и поцеловал ее, будто прощаясь. Куроо и Кенма вскоре присоединились к нему и Куроо заключил их в объятия. Кенма проворчал, хотя все равно обнял их, уткнувшись лицом в плечо Акааши. Кейджи же хихикнул и склонился головой на них двоих. — Я знаю, что говорю вам это не часто, но я очень люблю вас обоих, — сказал Акааши, его голос сорвался от угрожающего рыдания. — Эй, не плачь. Ты по-прежнему обязан приходить на воскресные обеды! — пробормотал Кенма. Акааши засмеялся, прошептал «конечно» и прижал их обоих к себе, пока легкий стук в дверь не отвлек троицу. — Надеюсь, я вас не прерываю, но грузовик готов, — объявил Осаму. Акааши покачал головой и подошел к своему жениху, взяв его за руку. Осаму поцеловал его в макушку и спросил: «Ты готов, Кейджи?» Тот же слегка кивнул. Вскоре все четверо вышли из дома, попрощались и упаковали последние вещи Акааши. Он ехал в свой новый дом со своим будущим мужем. На его пути к новому этапу своей жизни, когда он может оставить горько-сладкое прошлое позади и, наконец, уйти от боли, сковывающей его последние три с половиной года. Он был свободен и все, что осталось — это теплые воспоминания о том самом, кто всегда будет занимать особое место в сердце Акааши. Осаму тоже это знал. Он знал, что не станет сравнивать любовь Бокуто и Акааши и он также знал, что Бокуто всегда будет иметь место в сердце Акааши. Однако это не значит, что Акааши его не любит. Он любит его по-другому. Это уникальный и доступный для него путь, и Осаму знал это тоже. Это что-то вроде особенное для Осаму и Акааши. Их собственная любовь, которая не могла сравниться ни с чем другим. Они не падали быстро, и в какой-то момент они думали друг о друге как о родственных душах. Они медленно падали, в первую очередь наслаждаясь комфортом и дружбой, создавая фундамент, на котором они и дальше будут расти. Позже это превратилось во что-то лучшее. Во что более глубокое. Они любят друг друга так, как не может любить никто и это так прекрасно. Акааши и Осаму собирались начать новую жизнь вместе, построив друг друга индивидуально. Они очень взволнованы и очень счастливы. У них была особая любовь, нерушимая.

Бокуто Котаро

Слабые звуковые сигналы кардиомонитора отскакивали от белых стен больничной палаты, делая это первым звуком, который услышал Бокуто, когда он открыл глаза. Его глаза были прищурены, приспосабливаясь к резкой яркости окружающей среды. Он моргнул пару раз, пока не смог полностью их открыть, и огляделся. Первое, что он увидел, — это прикрепленные к нему несколько трубок, второе — источник звуковых сигналов. Он попытался сесть, но это оказалось затруднительным. Попытавшись пошевелив пальцами, он вскоре переместил всю руку. Когда он это сделал, в комнату вошел врач. — Ого, вы проснулись. Наконец то. Он сказал монотонным голосом. Врач подошел и проверил жизненно важные показатели пациента и проверил все по его карте. Затем он протянул бокал воды Бокуто. — Как вы себя чувствуете? — Не очень, везде болит, — честно ответил Бокуто хриплым и слабым голосом. — Это скоро пройдёт, как только мы переведем вас на физиотерапию и все такое. Вы хоть что-нибудь помните до того, как приехали сюда? — Ну, я помню как был в самолете, — будто это все, что он помнит. Последний телефонный звонок, который у него был с Акааши. Аэропорт. Самолет. Суровая турбулентность. Крики. Огонь. Паника. Авария. А потом лицо Акааши, его глаза, его улыбка, его смех. Все. Бокуто не осознавал, что из его глаз текли слезы. — Г-где Акааши? Он был здесь? — Простите? — Кейджи Акааши. Он мой… — Сэр, не могли бы вы сначала сказать мне, как вас зовут? Вы были Джоном Доу три с половиной года. — П-подождите… Три? — Да. Вы долго были в коме. Но ваши раны полностью зажили. Три с половиной года. Не может быть. Это невозможно. Бокуто уставился на свои руки, как будто они собирались дать ему ответы и ясность, но того не произошло. — Я дам вам минутку. А пока я собираюсь взять для вас лекарства и все остальное, чтобы вам было легче двигаться, хорошо? Бокуто кивнул. Три с половиной года. Он отсутствовал три с половиной года и никто не знал, кто он такой, никто из его друзей и родственников не знал, что он здесь. Мысли бегали со скоростью мили в минуту, размышляя, в порядке ли Акааши. В порядке ли его семья. Он думал о своей волейбольной команде и о времени, которое он пропустил. Три года его жизни полностью выброшены. Рассуждая все это он даже не заметил, что доктор вернулся в сопровождении медсестер. Они удалили все ненужные трубки и провода, заменили его на капельницу и все остальное, что нужно было сделать. Когда это закончилось, медсестры ушли и снова остались только он и его врач. — Вы готовы? Бокуто кивнул. Был задан ряд вопросов: от его имени до его возраста и последних вещей, которые он помнил. Для Бокуто все прошло в тумане. Все, что он знал, это то, что с его семьей сейчас связываются. Весь процесс остался незамеченным и о чем только мог думать Бокуто — был Акааши. Где он? Что он делает? Ждет ли он все еще его возвращения? Позже он узнал, что находится в больнице всего в паре часов от Токио, в маленьком тихом городке, где мало что происходило. Он должен остаться здесь еще немного, чтобы пройти физиотерапию и прочее. Больница наконец связалась с семьей Бокуто и разрешили им приехать. Истерические крики и благодарность за то, что Бокуто жив и находится в их руках последовали, когда они наконец вошли в его больничную палату. Они рассказали ему обо всем, что он пропустил. И когда он спросил об Акааши, его семья перевела тему, не зная, что ему ответить. Это беспокоило его, и он почему то думал о худших сценариях, которые только могли случиться с Акааши. В конце концов он попросил телефон матери и набрал номер, который все еще знал наизусть. Однако он больше не находился в эксплуатации и набрал следующий номер в его мысленном списке. Он прозвенел три раза, пока кто-то наконец не ответил. — Алло? — Куроо? Бокуто услышал прерывистое дыхание. — Привет? Куроо? Это я, Бокуто. — Послушайте, розыгрыши — это старый век. — Нет, братан. Это действительно я… Помнишь, в старшей школе ты думал, что Кенма не видел как ты тренируешься и как ты собирался наконец пригласить его на свидание? Он видел все это, но я пообещал ничего не говорить об этом тебе. — Бо? — Эм. Сюрприз? — Братан, какого хрена? Ты… Ты был мертв три с половиной гребаные года. Почти четыре! — Да… я… я слышал. — Так много всего произошло, Бо… Мы были… Боже, мы были так чертовски потеряны так долго. Кенма… Я. Особенно Кейджи, черт. — Кейджи. Как он поживает? — Он в порядке. Послушай, Бо, я на самом деле готовлюсь к… свадьбе прямо сейчас, но если тебе нужно чтобы я приехал за тобой где бы ты ни был, я смогу.  — О, все в порядке. Моя семья забирает меня домой через неделю. А на чью свадьбу вы собираетесь? Другая линия замолчала и Бокуто пришлось проверить, не случайно ли он повесил трубку. — Куроо? — Я… я не знаю, как тебе это сказать, Бо. Сердце Бокуто замерло, он уже догадывался, кто женится. Он только надеялся, что услышит другое имя от Куроо. Тем не менее… — Это Кейджи. Он женится сегодня. — Что?.. На кого? — Мия Осаму. — Куроо, пожалуйста, скажи что ты шутишь. Куроо глубоко вздохнул. — Я хотел бы. Но это правда, и он счастлив. — Пожалуйста, отвези меня туда прямо сейчас. Я всего в пары часов отсюда и… — Бокуто? — Куроо, пожалуйста. Мне нужно… Увидеть его снова. Мне нужно… — Бокуто. Я не могу этого сделать. Так нельзя. Я не могу сделать это с Кейджи. Он так долго оплакивал тебя. Он был так сломлен, и я все это видел. Кенма и я были с ним все это время. И мы втроем сдержали обещание, данное еще в старшей школе. Ты помнишь это? — Я помню. — Было бы несправедливо по отношению к кому-либо, если бы я просто пошел с тобой на свадьбу, где все думали что ты умер. Попробуй быть на месте Кейджи в этой ситуации. Прямо сейчас я даже не знаю, как я сохраняю спокойствие, но черт возьми, Бо. Почти четыре года, и ты внезапно воскрес из мертвых. Я чертовски счастлив, что ты жив и я сейчас нахожусь в урагане эмоций. Но я не могу отвезти тебя на свадьбу. Я не могу так поступить с тем, кто буквально сломается прямо передо мной. Кейджи наконец-то поправился, он счастлив. Я прошу тебя. — Куроо, он может быть счастлив только со мной. Я… Мы любим друг друга. Мы даже собирались состариться вместе. — Все изменилось, когда мы думали что ты умер. Кейджи изменился. Он все еще любит тебя и всегда будет любить, насколько я знаю. Но… Послушай меня, Бокуто, мне правда жаль. Я приеду к тебе в течение недели, обещаю. Но я действительно не могу взять с собой тебя на свадьбу. Пожалуйста, постарайся понять это. Сейчас это может быть сложно, но я смогу все объяснить когда доберусь до тебя. Ты мой лучший друг, и я бы убил и умер за тебя, но я не могу выполнить твою эту просьбу. Прости, пожалуйста, но я правда не могу. — Куроо… прошу, — голос Бокуто стал тихим и прерывистым. Все, о чем он мог думать, это Акааши и как его вернуть. — Мне очень жаль. Я обязательно тебя навещу как только смогу, но мне пора идти. — Тецуро… — Прости. Линия оборвалась. Бокуто за секунду услышал как Куроо расплакался. Он почувствовал как слезы падают на его одежду. Он не хотел верить, что любовь всей его жизни будет обещана кому-то другому, кроме него. Слишком поздно что-то делать.

***

Куроо вышел из машины и остановился на стоянке незнакомой больницы. Его дыхание было неровным, пока чужая маленькая рука не взяла его большую. — Ты готов? — спросил Кенма. — Даже если я не готов, нам бы все равно пришлось туда пойти. — Тогда давай не заставим его ждать. Прошло три дня с тех пор, как Бокуто позвонил Куроо. Три дня с тех пор, как Акааши женился на Осаму. Три дня Бокуто расхаживал в своей больничной палате и по его щекам постоянно текли горькие слезы. Стук в дверь прервал его сломленные мысли. Он смотрел на дверь дольше, чем он сам ожидал. — Войдите. Дверь мягко распахнулась, и за ней оказались Куроо и Кенма. Бокуто больше не мог сдержать своих эмоций и заплакал. Куроо бросился к Бокуто и обнял его. Его слезы запачкали рубашку Бокуто. Эти двое плакали в объятиях друг друга, а Кенма стоял в нескольких метрах от них, утирая постоянный поток собственных тихих всхлипов. Бокуто оторвался от своих объятий с Куроо и раскрыл руки, чтобы поприветствовать его возлюбленного. Кенма нерешительно подошел и расположился между двумя мужчинами. Они оставались в таком состоянии некоторое время, прежде чем наконец успокоиться, и те присели на край больничной койки Бокуто. — Ты и вправду здесь. Куроо выдохнул изучая до боли знакомое лицо своего лучшего друга. По большей части он выглядел так же, только за исключением того, что он был немного тоньше и у него было меньше мышц, все-таки он ведь был прикован к постели почти четыре года. Однако его глаза остались прежними. Те же яркие золотые оттенки, которые приносили счастье окружающим. Его волосы были распущены, но он был все тем же Бокуто, который кричал «эй, эй, эй» всякий раз, когда у него появлялась возможность. — Я здесь, здесь, — хихикнул Бокуто. — Я чертовски скучал по тебе. Ты даже не представляешь, как сильно. — Я тоже скучал по тебе, чувак. И по тебе, Кенма. — Я скучал по тебе тоже, — тот тихо проворчал, опираясь головой на Куроо, их руки были переплетены. Бокуто заметил одинаковые кольца на их пальцах, и его глаза расширились от приятного удивления. — Вы двое поженились? — взволнованно спросил он. Куроо посмотрел на свои руки и руки Кенмы и нежно им улыбнулся. — Да. Прошлый год. У нас была небольшая церемония с близкими друзьями и семьей. — О, поздравляю вас двоих! — Бокуто просиял. — Спасибо, Бо. Внезапно воздух наполнился напряжением и животрепещущий вопрос в голове Бокуто стал виден только по его взгляду. Куроо вздохнул и собрался с силами. — Как… как он? Голос Бокуто был чуть выше шепота, но они четко услышали его сквозь громко бьющееся сердце. Куроо все объяснил. Он и Кенма взяли Бокуто с самого начала. Из аэропорта, где они ждали его предполагаемого прибытия и до трех дней назад, Куроо все объяснил: из аэропорта, где они ждали его предполагаемого прибытия, последних событиях, когда Акааши — теперь уже Мия. Они ведь обменялся клятвами с Осаму. Куроо и Кенма рассказали ему обо всех ночах, которые Кейджи проводил на своем балконе, о татуировке, которую он сделал в его честь, о бесчисленных панических атаках и срывах, которые у него были в течение дня. Бокуто внимательно слушал каждое их слово, цепляясь за каждый конец их предложения. Бокуто даже не мог заставить себя рассердиться на Кейджи. Как он мог? Не то, чтобы он знал что жив и тем более не обязан ждать его так долго. Он не мог злиться на него, когда он страдал от такой боли, что потерял он самого ценного человека из своей жизни. Он не мог его винить. Бокуто поблагодарил Куроо и Кенму и извинился за все, что им пришлось пережить из-за его отсутствия. Но, конечно, это тоже было вне его контроля. В итоге они втроем разговаривали часами, рассказывая Бокуто обо всем, что произошло и о том, чем они сейчас занимаются. — Ты… Рассказывал кому-нибудь обо мне? — в конце концов спросил Бокуто. — Нет, по крайней мере, пока. Особенно с учетом всего, что произошло три дня назад. Я думаю, тебе стоит сообщить эту новость всем остальным понемногу, понимаешь? Думаю, просто не пугать публику. Особенно Кейджи, — Куроо объяснил. Кенма же кивнул, соглашаясь с его словами. — Начни с твоих близких друзей и, возможно, твоих старых товарищей по команде. И именно этим закончил Бокуто. После того, как его выписали из больницы, его семья и двое лучших друзей привели его домой и устроили небольшой праздник. Они также договорились пока что не говорить об этом Акааши. Оттуда новости о его возвращении распространились по их тесному кругу друзей и родственников, все из которых были счастливы и в восторге от этой новости. Затем, после примерно полутора месяцев адаптации Бокуто, Куроо организовал для Black Jackals специальную встречу, на которой появился Бокуто. Все они были рады его возвращению, но опечалены тем, что он не вернется в команду. Хината и Ацуму больше всего плакали и не хотели отпускать его из их объятий. Сакуса на короткое время обнял его, так как его парень втащил его. Хотя улыбки, которую он имел, было достаточно, чтобы Бокуто понял, что он скучал по нему тоже. Это было прекрасное воссоединение, и сердце Бокуто почти переполнилось радости. Почти. Ведь единственный, кто по его мнению может завершить это, теперь принадлежит кому-то другому.

Мия Осаму

— Саму!!! Осаму закатил глаза при звуке голоса брата. — Почему ты такой громкий? Уже почти полночь. — Бокуто жив! — Вернулся? — Бокуто-кун жив! Помнишь, у нас же было сегодня особое собрание? Это потому что он вернулся. Что-ж, он будто воскрес из мертвых, если быть реалистами. — Ты ведь не шутишь? — Почему я должен о таком шутить? Ты можешь спросить у Шоё или Оми. — Оу. — Да, он объяснил все, что с ним произошло и… Остальные слова Ацуму, казалось, попали в одно ухо и вылетели из другого. Чувство страха поразило Осаму как молния от внезапного известия о возвращении Бокуто. Он думал только о Кейджи. Его Кейджи. На Кейджи, на которого он женился около двух месяцев назад. Тот самый Кейджи, который любил Бокуто. — Саму? — А, да, прости. Что ты там мне сказал? — Я сказал собираешься ли ты об этом сообщить Акааши сам, или кто нибудь другой? — Сейчас это тяжелый вопрос после всего этого, — Осаму бессмысленно усмехнулся. — Ах, извини. Я не хотел. Я просто обрадовался, что Бокуто жив, но потом уж понял, что… — Нет, нет. Я рад, что он жив, не пойми меня неправильно. Но если честно страх, который я сейчас испытываю, немного ошеломляет. — Что-ж, я предлагаю тебе рассказать ему. Думаю, ему и тебе было бы легче. — Да, я полагаю. — Хочешь, чтобы я приехал? Акааши на этой неделе работает допоздна из-за дедлайнов, верно? Могу привести и Оми, или только я сам. — Нет, не стоит. Я хочу сегодня остаться один. — Ну, тогда хорошо. Если что я в связи. — Спасибо, Цуму. — Всегда пожалуйста. Я собираюсь домой на машине, поговорим позже. — Конечно, только без косяков давай. — В твоих мечтах. Ацуму повесил трубку, и Осаму медленно убрал телефон с лица. Он смотрел на экран, глядя на свое отражение и Ацуму повесил трубку, Осаму медленно убрал телефон с лица. Он смотрел на экран, глядя на свое отражение, и думал сразу о многих вещей. Он скажет это Кейджи? Или ему придется попросить Куроо сделать это за него? Подождать, пока не появится сам Бокуто? Что, если Кейджи оставит его после того, как его вторая половинка вернулась за ним? Сможет ли он с этим справиться? Осаму знает, что Кейджи любит его всем, что у него есть. И знает, что не станет делать ничего, что могло бы причинить ему преднамеренный вред. У них были свои проблемы еще до того, как они впервые стали парой, но они вместе прошли через трудностей. Но что, если он был изначально был один? Что тогда? Кейджи оставит его? Останется ли он? Трудно сказать. Осаму не уверен. Он плюхнулся на их общую кровать и уставился в потолок. Он не знал как долго оставался в таком состоянии, пока не услышал как открылась входная дверь. Неужели я так долго думал об этом? — Малыш, я дома, — отозвался Акааши. — Я в спальне, — крикнул тот в ответ. Осаму услышал отдаленное шарканье ключей. Вскоре он услышал шаги Кейджи, приближающиеся к их спальне и почувствовал, как кровать наклонилась под его весом. Осаму повернулся к нему лицом и улыбнулся. На мгновение все его заботы рассеялись, как только он встретился глазами с Кейджи. Тем более когда он увидел любящую улыбку, которую Акааши ему подарил. Осаму притянул его к себе и уткнулся лицом в изгиб шеи Кейджи, вдыхая его запах, пахнувший домом. — Как работа? — Осаму пробормотал, его дыхание щекотало другого, заставляя хихикать. — Как обычно, утомительно. Но я думаю что мы сможем закончить все раньше срока в том темпе, в котором идем. Что насчет тебя? Как обычно. Осаму замолчал, его мысли вернулись к предыдущему разговору с братом. — Ой. Похоже, ты хочешь сказать больше, — заметил Кейджи, целуя Осаму в лоб. Он слишком хорошо знал его и Осаму улыбнулся этой мысли. Поэтому он принял решение, доверяя любви Кейджи к нему и мысленно надрал себе задницу за то, что сомневался в этом. — Вообще-то, да. — Что такое? Осаму поднял голову, чтобы посмотреть на Кейджи и поцеловал его в нос, прежде чем заговорить. Этот жест заставил последних биться сильнее, будто они все еще находились на ранней стадии знакомства. — Звонил Цуму. — Ох, и что он наделал на этот раз? Осаму усмехнулся. — Ничего подобного. Это довольно важные новости. Кейджи ахнул от удивления. — Он наконец собирается сделать предложение Киёми?  — Нет… я просто пытаюсь найти правильные слова, чтобы сказать тебе. Серьезность в голосе Осаму заставила Кейджи немного волноваться и поднял руку, чтобы прижать его к щеке. Он наклонился к прикосновению, глубоко вздыхая. В Black Jackals сегодня была встреча, и она была, мягко говоря, насыщенной. Кейджи смотрел в бурные глаза Осаму, молча говоря ему, чтобы он продолжал. — Бокуто жив.