Любить или ненавидеть.

…И вот так он распоряжается мной, как ему вздумается… Мне нужен ваш совет, Александра: стоит ли мне обращаться в милицию? Будут ли там меня слушать? Помогут ли? Или покрутят пальцем у виска и отправят домой? Я не хочу, чтобы там надо мной посмеялись, а он будет снова торжествовать! – Конструктор «Лего», – произнесла Александра. – Я помню, как ты выразилась в прошлый раз… Ты никуда не торопишься? – Нет. Только разве избавиться от Кирилла… – Тогда давай займемся приготовлением ужина. Примерно через час сюда приедет мой… мой гражданский муж, Алексей Кисанов. А он, по совпадению, является частным детективом. Вот с ним тебе и надо потолковать. – Частным детективом? – недоверчиво переспросила Тоня. – А что, он в состоянии помочь мне? – Полагаю, что да, – кратко ответила Александра. – А пока что пошли на кухню, поможешь мне. Алексей Кисанов оказался мужчиной за сорок – непонятно, насколько «за». Он был моложав, подтянут, невысок и крепок. Жесткие курчавые волосы с легкой проседью, зеленовато-карие, цепкие, но добрые глаза, – Тоне он понравился. Она мгновенно учуяла женским чутьем, что связывает этого мужчину с красавицей Александрой. Она не сумела бы определить это словами, но это было что-то стоящее. Настоящее. А Тоня любила все настоящее. После обеда на кухне они перешли в комнату, и Кисанов, налив себе крепкий кофе, распорядился: – Рассказывайте. Тоня говорила долго и сбивчиво. Алексей Кисанов иногда что-то царапал в блокноте. Наконец, Тоня выдохлась и умолкла. Только добавила в слегка затянувшейся паузе, вымученно улыбнувшись: – Ну что, я выживу, доктор? Кисанов не улыбнулся в ответ – он был слишком сосредоточен, – но за него ответила Александра, приобняв ее за плечи: – Не говори ерунду, Антоненок! – Значит, так, – заговорил Алексей. – Ваш рассказ не слишком внятен, но детали будем уточнять по мере продвижения. Первое и самое главное: за вами наблюдают. – Да ведь я так и сказала… – Тоня удивилась столь «глубокомысленному» выводу, понятному даже ребенку. – Мы с вами вкладываем разный смысл в эти слова, – ответил Кисанов. – Погодите минутку, мне нужно кое-что проверить. С этими словами он ушел на кухню, откуда вернулся минут через пять. – Во дворе имеются две личности, которые могут теоретически оказаться вашим «хвостом»: один сидит на лавке, другой прогуливается вдоль дома взад вперед. Но вполне возможно, что эти люди не имеют к вам никакого отношения. Обеспечить слежку 24 часа в сутки – это не просто даже для милиции. А уж тем более для частного лица. Было бы очень славненько, если бы никто не засек ваш приход сюда. С этими словами он потянулся к телефону и, набрав номер, проговорил: – Ванек? Сможешь подъехать к Александре и проверить, не торчит ли «хвост» у подъезда? Отлично, давай!.. Это мой ассистент… – пояснил он Тоне. – Квартирант, аспирант и друг, – весело добавила Александра. – В общем, наш человек. Почти член семьи. Тоне вдруг стало так уютно от этих слов… Как так получается, что чужие люди сходятся до «членов семьи», а члены семьи остаются навсегда чужими? У них, у Александры и Алексея, была какая-то особая атмосфера, которая легко вбирала в себя тех, кого эти двое были готовы принять… И они приняли ее, Тоню, и озаботились ее делами. Ей захотелось заплакать от благодарности, от этого уюта и тепла, которым поделились с ней чужие ей люди. И вдруг она встрепенулась. – А сколько я буду вам должна, Алексей? Вы ведь частный детектив, это же за деньги, верно? – Нисколько, – ответила ей Александра раньше, чем Алексей открыл рот. – Сначала вытащим тебя из этой истории. Расходы у Алеши, конечно, будут, – но в конце ты сама посмотришь, сколько сможешь заплатить. Или не заплатишь, если не сможешь. – Но… – Никаких «но», Антоненок. Алексей кивнул только. – С вашего позволения, я вернусь к делу. Итак, за вами следят. Я сказал, что мы вкладываем разный смысл в эти слова. В одном пункте мы с вами согласны: за вами время от времени следует «хвост». Но есть и другой способ слежки. Начнем с конца вашей истории: вы разговаривали вслух, обращаясь к Кириллу, верно? Затем вы налили себе коньяку, выпили больше, чем следовало, и заснули в кресле… Так? – Так. А можно, вы ко мне на «ты» будете обращаться? Я не привыкла на «вы»… – Как хотите, Тоня. Как хочешь. Далее, ты перешла в постель… Больше до утра не было никаких приключений? – Вроде нет… Я только проснулась один раз, – страшно хотелось пить. Наверное, жажда меня и разбудила. Я выпила воды и снова заснула. – Воды? Из-под крана? Из бутылки? – Рядом стоял стакан. Наверное, я налила его перед тем, как заснуть… – Это ваша привычка? Стакан воды к постели? – Да нет… – Вы помните, как его наливали? – Нет… А почему вы спрашиваете? Вы думаете, что его кто-то мне налил? Позаботился? Пришел, пока я спала, и стаканчик водички приставил поближе? – съехидничала Тоня. – Полагаю, что да, – спокойно ответил детектив. – Позаботился. И налил стакан воды со снотворным. Тоня растерянно оглядела по очереди Александру и Алексея. – Иначе бы вы проснулись, когда вами манипулировали, – пояснил детектив. – Но как Кирилл мог знать, что я выпила лишнего и проснусь от жажды? – Правильный вопрос. Именно поэтому я сделал вывод, что за вами наблюдают. Подумайте сами: какова вероятность того, что к вам ночью пришел совершенно случайно Кирилл и совершенно случайно увидел, что вы дернули лишку коньяку, и тут же придумал план, тут же подсыпал снотворного, которое оказалось случайно в кармане, и тут же случайно нашел и краску, и плетку? – А как же тогда? – У вас в квартире наверняка видеонаблюдение. Возможно, и аудио тоже. Этот спектакль с краской и плеткой был задуман достаточно давно, и Кирилл ждал подходящего момента, чтобы его осуществить. Он увидел – в камеру увидел! – что вы выпили коньяку и заснули. И дальше вполне остроумно воспользовался тем, что человек, принявший излишек алкоголя, обычно хочет пить. Он пришел, подставил вам стакан с водой и снотворным, после чего он уже ничем не рисковал и мог спокойно вас раздеть, перевернуть на живот, налепить на ягодицы краску и даже подождать, пока она подсохнет. После чего положил плетку рядышком и убрался восвояси. А вы утром имели весь этот спектакль. – Вы оббещали на «тты»… – выговорила Тоня, которую после услышанного стала бить крупная дрожь. – Это вы ттак ббыстро вывели только изз одной сссцены? – Тоня, тут просто нет иных вариантов. Кирилл был готов к спектаклю, потому что видел тебя до того, как пришел. Через камеру. Если тебе мало этого примера, вспомни, как тебе помешали уехать в Пятигорск. Чтобы помешать, нужно было знать, что ты туда собираешься, верно? Кириллу ты этого не рассказывала. Значит, он слышал твой разговор с родителями… Еще пример? Тогда вспомни, что твой знакомый агент по недвижимости не сумел подобрать для тебя квартиру… А ты с ним говорила по телефону из дома. И Кирилл сделал так, чтобы квартира не нашлась, а жильцы съезжать категорически отказались. – Он психбольной, – выдавила из себя Тоня. – А вот этого я не знаю. Но постараюсь узнать. В твоей истории просматриваются три сюжетные части. Первая, в которой все развивается, как в сказке, и ведет к хеппи-энду: завязывается роман, вы начинаете жить вместе, у тебя новая интересная работа и любимый сказочный мужчина. Вторая часть начинается, когда ты находишь одну за другой странности и нестыковки в его поведении. Не та фирма, не тот директор; якобы безденежье и одновременно толстая пачка долларов… Алексей заглянул в свои пометки и продолжил: – Сомнительный запой, непонятные знаки в окошко, фотографии… Короче, тут много всего, но, главное, все это на первый взгляд не имеет ни видимого смысла, ни связи между собой. Так что придется нам еще бросить и второй взгляд, и третий… И последняя часть: тебя наказывают. И пугают. Тебе дают понять, что ты во власти Кирилла и не вырвешься из нее. Тебе мстят за каждое прежнее ослушание. Возможно, что это действия сумасшедшего, но за всем этим есть какой-то план… Он бывает даже у сумасшедших. – Какой план? – в один голос воскликнули Тоня и Александра. – Так я же еще не знаю! – свел брови Алексей. – Это еще думать и думать… Но он есть. А раз есть план, – значит, он к чему-то ведет. Только не спрашивайте, к чему! – торопливо добавил он с усмешкой. – Что же получается, – проговорила Тоня в недоумении, – что он… Что Кирилл с самого начала что-то задумал? И подошел ко мне не потому, что я ему… Что я понравилась… А с какой-то другой целью? – Необязательно, – мягко утешил ее детектив. – Может, что-то произошло позже, что изменило его поведение. – Антоненок, – вдруг спросила Александра, – а он тебя любил? Вернее, ты чувствовала , что Кирилл тебя любит? Тоня задумалась. В начале она была настолько ошарашена его вниманием и ухаживаниями, что она не задавала себе никаких вопросов, кроме одного: что этот богатый красавчик в ней нашел? Кроме того, ей казалось, что это аксиома: раз ухаживает – значит, влюблен… Она поделилась этим соображением с Александрой. – Это не аксиома, нет, – грустно улыбнулась журналистка. – Ухаживания не означают влюбленность, Антоненок… Ну, вспомни, а потом, когда первый шок прошел, когда вы стали встречаться регулярно и проводить ночи вместе? – Я влюбилась в него так сильно… Ужас просто. Какой-то неземной любовью, – смущенно добавила она. – Я его боготворила. Я была счастлива только оттого, что он смотрит на меня, что дышит рядом со мной… – И это чувство настолько тебя заполнило, что ты не слишком задумывалась, любит ли тебя Кирилл? – Но раз он все это делал, – так значит… – Нет, – на этот раз ответил Алексей. – Не значит. У него могла быть какая-то цель – и в таком случае он просто соблазнил тебя. Поэтому вопрос Саши действительно важен. Вспоминай свои ощущения дальше, Тоня. – Любил! Он меня любил, я это точно знаю! Ее слушатели незаметно переглянулись между собой, и в их взглядах сквозили жалость и сомнение. Тоня, однако, уловила этот жест. – Вы не верите, да? Думаете, что я просто не хочу смириться с мыслью, что он никогда не любил меня? Так вот, я вас уверяю: любил! Я не ошибаюсь. Я это чувствовала, я это видела! Как он смотрел, как он говорил, как он меня ласкал, – он меня любил! Слышите?! И я его любила! Я его и сейчас люблю!!! Тоня разрыдалась, ясное дело. Александра принялась ее утешать, а Кисанов направился к окну и некоторое время смотрел в него, прячась за занавеской. Когда Тоня утихла, он обернулся. – Давай сделаем так: я скоро поеду к себе домой, а ты оставайся ночевать здесь. Да, Саша? – Алексей посмотрел на нее. – Разумеется. «Наверное, они собирались провести эту ночь вместе, – подумала Тоня. – А я нарушила их планы…» – Не надо, я поеду домой! Я не хо… – Антоненок, не спорь. Алеша знает, что говорит. – Я не хочу вас… – Цыть! – прикрикнул Кисанов. – Это не обсуждается! Тобой манипулируют, это и ежу понятно, но, чтобы раскрыть эту манипуляцию, мне придется манипулировать тобой в свою очередь. Это просто контригра – то есть наша игра против игры Кирилла. И мы с тобой должны следовать определенным правилам этой игры. Разница в том, – если ты еще не поняла, – что Кирилл манипулирует тобой тайно, – я же предлагаю тебе сотрудничество. Я понятно изъясняюсь? Тоня усиленно закивала. Она не была уверена, что поняла хоть что-нибудь, все услышанное было столь запредельно, что ее ум не справлялся. Но она все-таки усвоила, что с Александрой и Алексеем не будет никакой заспинной игры – игры против нее. А будет, наоборот, за нее , и она должна в этом принять участие… – Наиболее простым решением было бы поговорить с твоим Кириллом по-мужски. Его можно как-нибудь найти? – Не представляю, где он живет, а его мобильный не отвечает… А вы… А что значит «по-мужски»? Вы же не собираетесь его избить?! – Избить? Нет, конечно. Но разочек дать в зубы, для пущей разговорчивости, возможно, пришлось бы. Думаю, что мы бы узнали немало и интересного… Вопрос в том, как его найти. – Не представляю, – несколько сухо повторила Тоня. Идея, что кто-то даст ее Кириллу «в зубы», ей не очень понравилась. – А все же продиктуй мне его телефон. Тоня нехотя продиктовала. – Ну ладно. Мои дальнейшие действия будут зависеть от той информации, которую мне даст Иван. И твои тоже. С сегодняшнего дня ты не предпримешь ничего, что выходило бы за рамки обсужденной нами программы. А пока что в твоей программе следующее: ты остаешься ночевать у Александры, а завтра утром, на ее компьютере, ты письменно излагаешь мне свою историю, стараясь не упустить ни одной детали. Сегодня ты едва не забыла упомянуть про стакан воды – а это важнейший элемент! Так что ты завтра сидишь, не разгибаясь. И не уйдешь отсюда, пока я тебе не позвоню и не дам инструкции. Понятно? – Понятно, – пробормотала Тоня. У Алексея зазвонил мобильный. Он выслушал сообщение Ивана и, чуть помрачнев, сказал: – Не исключено, что Тоню выследили. Значит, мы в той или иной степени на мушке… Что ж, это обязывает продумать более тщательно правила игры. Я пошел, девочки. Посмотрю, кто сядет мне на «хвост» и сядет ли. – А сюда, сюда он не придет? – спросила Тоня, вконец ошарашенная последними откровениями детектива. – Сюда нет. Он с тобой играет Тоня. Не знаю, зачем, но вряд ли у него есть интерес и возможности распространить свою игру на посторонних людей. Так что спите спокойно, девочки. До завтра! Алексей вышел из подъезда. Иван был где-то в глубине двора, он его не видел, но знал, что ассистент здесь. С точки зрения Вани, мужчина, который прогуливался взад-вперед перед домом, вполне мог быть «хвостом» по той простой причине, что давно болтался тут без всякой видимой цели, разве только для вечернего моциону. На окна он не посматривал, но подъезд Александры находился примерно посередине его траектории. Итак, оставалось понять, «хвост» ли это, а если да, то засек ли он номер квартиры, в которую пошла Тоня. Это могло произойти до того, как Ваня явился на место, и теперь оставалось одно средство проверки: если «хвост» засек номер квартиры, то он непременно двинется за Алексеем, чтобы выяснить, кто он таков… Алексею не хватало многих элементов в сбивчивом Тонином рассказе. Но он ясно видел, что девушка в шоковом состоянии и что подробнее сегодня он не узнает. В результате у Алексея не было ни малейшей идеи, что за фрукт этот Кирилл, что у него на уме, зачем затеял все это действо. Сумасшедший? Или здесь какой-то дьявольский расчет? Никакого материального интереса Тоня не представляла. И к чему тут «дьявольский расчет» – совершенно непонятно. Скорее всего, просто шизофреник. Но, как это часто бывает, ни логика, ни воображение ему не отказывают, и он умело строит свои мизансцены для того, чтобы держать Тоню на привязи… Пугать ее… Тем не менее, располагая лишь этими скудными сведениями и догадками, Алексей должен был сейчас решить: дать «хвосту» узнать, кто он таков, и тем самым дать понять Кириллу, что Тоня попросила защиты? Или оторваться от «хвоста» и оставить, тем самым, Кирилла в неведении? Он попытался взвесить, чем рискует Тоня. Да, Кирилл методично «наказывает» ее за прошлые несогласия. Но как? Эротический массаж? Бог мой, Алексей и сам бы не отказался, чтобы пара голеньких девочек потерлась об него! В этом действе нет никакого настоящего наказания – ни физического, ни морального: это столь физиологично, что лежит за пределами морали. Опустошение квартиры – избавление Тони от «люкса», против которого она выступила? Детский сад. Далее – бассейн, в котором она едва не утонула. Но вокруг нее стояла целая команда спортсменов. Вряд ли бы они дали Тоне действительно утонуть. Это такая шуточка дурацкая, не более: научить Тоню плавать, хоть по-собачьи. Единственная серьезная, в смысле опасная, выходка – это машина без шофера. И то – она оказалась не на оживленной трассе, а на пустой проселочной дороге с безопасными обочинами… Потом такси, голосующий Кирилл – угроза группового секса. Тоня предприимчиво выкрутилась, молодец, – а что случилось бы, если нет? Довел бы Кирилл затею до конца? Алексей попытался додумать сценарий, но ему отчего-то упорно представлялось, что задачей Кирилла являлось Тоню напугать, а не устроить реальную групповуху. Дальше в списке – попытки Тони снять квартиру. Она убеждена, что за всеми неудачами стоит Кирилл. Равно как и с ее попытками уехать в Пятигорск. И, скорее всего, она права. И последний прикол – плетка и краска на попе. Почти смешно. Но не Тоне, разумеется. Нет никаких сомнений, квартира не только просматривается, но и прослушивается. Тоня говорила вслух о том, что не любит садизм и мазохизм. И ей дали понять, что угроза существует… Выглядит несерьезно, как забава недоростка, но на самом деле серьезно. Потому что расчет верен: у девчонки зуб на зуб не попадает от страха. Страх! Кириллу почему-то нужен ее страх… И подчинение. Ничего себе дельце! Да еще и без гонорара. Сашка, добрая душа, решила заняться благотворительностью. Собственно, Алексей бы и не против, но у него два дела висят над душой, причем оплаченных, хорошо оплаченных клиентами… Что, согласитесь, обязывает… Впрочем, не существовало на свете такой вещи, которую бы Алексей не сделал для Александры. Она и все, что было связано с ней, являлось его приоритетом. Если бы он позволил себе озвучить некоторые мысли, то ему пришлось бы сказать довольно нелепую, но при этом очень точную фразу: он ей обязан жизнью. Потому что жить он начал с тех пор, как у него появилась Сашка..[1] Ладно, пока что надо выяснить, есть ли за Тоней «хвост» и проследует ли он за Алексеем. Если да, решил Кис, то пусть узнает, что Тоня обратилась к частному детективу. Может, тогда пыл этого психопата поутихнет. А не поутихнет, так он себя чем-нибудь выдаст. Так что нехай следит. А Ванек проследит за ним. На этой здравой мысли Алексей забрался в свою машину, набрал номер Вани, дал короткие инструкции и стартанул. «Хвоста», однако, как сообщил Ванек, не наблюдалось. Подозрительные личности остались на месте. Может, они и были «хвостами» Тони, но их слежка ограничилась только ею. Детектив Кисанов остался без их внимания. Что ж, в этом были свои плюсы… «Хвоста», однако, как сообщил Ванек, не наблюдалось. Подозрительные личности остались на месте. Может, они и были «хвостами» Тони, но их слежка ограничилась только ею. Детектив Кисанов остался без их внимания. Что ж, в этом были свои плюсы… …Она снова поехала к журналистке… Он знал о случайном знакомстве и необычной дружбе Тони с Александрой Касьяновой, известной модной журналисткой. Но это, с его точки зрения, ничего не меняло. И даже если Касьянова весьма неглупа, но, помилуйте, что такое бабий ум против него? Читал он ее статьи, читал… Не лишены таланта и блеска мысли, да… Но он – он написал бы куда лучше, если бы взялся за это гиблое дело – журналистику. Иными словами, Касьянова не представляла для него опасности. Все равно им не добраться, даже вдвоем, до причин и следствий. И потому, получив рапорт, что Антония отправилась к журналистке, он успокоился и снял наблюдение. В конце концов, эта затея ему и без того слишком дорого обходится. Иными словами, Касьянова не представляла для него опасности. Все равно им не добраться, даже вдвоем, до причин и следствий. И потому, получив рапорт, что Антония отправилась к журналистке, он успокоился и снял наблюдение. В конце концов, эта затея ему и без того слишком дорого обходится.