Десерт

— Гладио тебя прикончит. Промпто на это лишь хмыкнул, продолжая лежать рядом на примятых колосьях. Облака медленно плыли над их головами и хоть было и опасно находиться на открытой местности, иногда было на всё наплевать, и хочется просто упасть и нежится в солнечных лучах. — Зато Игнису будет из чего приготовить нам стейк, — пожимает плечами блондин и косит взгляд в сторону принца. Тот кажется безразличным ко всему происходящему. В принципе, как и всегда. — А тебе не кажется, что ты расстроешься, если не попробуешь стейк из себя же самого? — слышится вопрос со стороны спустя пять долгих минут. Аргентум успевает уплыть в даль своих собственных мыслей к этому моменту, поэтому пытается вспомнить, что от него хотели. — А вот это вряд ли! Я очень вкусный, я сам знаю это, так что для меня будет честью лежать в королевской плошке, — смеётся стрелок, но вызывает у брюнета лишь снисходительный взгляд. Фыркнув, Промпто отворачивается, разглядывая Игниса, который уже шаманил над новым кулинарным произведением. Ноктис в это время улыбается. А потом начинает совсем тихо смеяться, и на этот звук блондин поворачивает голову обратно, театрально возмущаясь: — Что? Думаешь, я не вкусный? Не веришь мне, значит? — Аргентум приподнимается на локтях, заглядывая в чужие глаза, когда Люцис задиристо отвечает: — Не верю! Аргентум смотрит на него около трёх секунд, а потом подаётся вперёд, накрывая губы принца своими, совсем не раздумывая. Не быстро — не серебро. Ноктис не отстраняется, его губы чуть раскрываются, но это, вероятнее всего, лишь от удивления, поэтому Промпто лишь углубляет поцелуй, и этот поцелуй словно смешанный. Тягучий, как смола, и быстрый, чтобы никто не заметил. А губы у Промпто сладкие-сладкие, как тот десерт, который Шиенция всё никак не может повторить. Они отстраняются друг от друга, лишь сейчас замечая, что рука Ноктиса обвивает шею блондина, а сам Аргентум практически лежит на нём. Они молчат, пока не переведут дыхание, и Промпто не начнёт подниматься, и, придав своему голосу весёлость, словно никто и не видит его румянца, спросит: — Ну, так что? Убедился? И исчезает в высоких колосьях, не дав Люцису и слова сказать, или кивнуть. На то он и Аргентум, чтобы быть быстрым. А Ноктис снова ложится на землю, думая о том, что нужно сказать Игнису о том, чтобы тот прекратил готовить тот десерт. Он нашёл десерт получше.