оттенки тела

       — Придурок, я тебя ненавижу, — прошипела Темари не хуже кошки, сузив бирюзовые глаза, что уставились на слегка выпившего Шикамару.        — Взаимно, — ответил он, пьяно усмехаясь, едва попадая выкуренным бычком в урну. — Где потеряла ручного щенка? — спросил Нара, наслаждаясь хмельным румянцем на смуглых щеках, поверх которого праведный гнев мазнул еще больше красной краски.        — Тебе какое дело? — пыхнула она, ковыряясь в сумочке. — Черт... — самое культурное, что вырывалось из ее рта, пока Темари искала что-то. — Дай сигарету! — прикрикнула девушка командным тоном.        — Мне казалось, ты бросила, как только мы расстались, — тягуче произнес он, послушно вынимая из кармана пачку ее любимых сигарет.       Она промолчала, одарив его испепеляющим взглядом, и выхватила свою долю никотина. Зажигалка чиркнула в темноте подворотни клуба, где они пересеклись совершенно случайно. Совершенно случайно Шикамару узнал у болтливого друга, что сестра его хорошего друга сегодня будет здесь кутить со своим новым парнем. И совершенно случайно ему захотелось посетить именно этот клуб. И он ни на секунду не пожалел — Темари была создана для клубов. Неоновый свет огибал ее тело столь искусно, хотелось касаться ее тела вслед ярким лучам, оттеняя песочно-жаркие тона. Темари танцевала по-другому — иногда она почти не двигалась, только едва покачивалась в такт музыке, шевелила пальчиками, поддевая кромку ужасно короткого платья, а иногда выгибалась словно кошка, ныряя под ноты тягуче-сладкой песни. Он наблюдал за ней словно хищная птица, вцепился взглядом в ее фигуру, что будто нарочито попадала в его поле зрения. Невзрачный доходяга, что имел честь называть себя ее парнем, терся рядом, вызывая у Шикамару сочувствующую усмешку — он прекрасно знал, что это просто способ разозлить его.       И у Темари это получилось.       Шикамару злился: на ее мерзкий характер, что стоял у истоков их ссор; на ее тело, к которому он тяготел с завидным желанием; на ее губы, которые часто облизывал юркий язык, сметая вкус сигареты. Он хорошо знал, каковы они на вкус — горячие, едва горькие и нетерпеливые. Его бесили ее глаза — драгоценная бирюза, что тяжело оседала на нем, матовым блеском отражая ее чувства. А чувств в ней было сполна — они кипели, будто зелье ведьмы в котле, ранили в самую душу и они же лечили. Темари состояла из крайностей — она любила страстно и пылко, иссушая до дна, а ненавидела также сильно, заполняя до краев чашу его терпения.        — Чё вылупился? — грубо рыкнула она, блеснув глазами.        — Наслаждаюсь, — протянул Шикамару, вспоминая те редкие мгновения, когда девушка была нежной — ему хватало пальцев одной руки, чтобы пересчитать их, но не хватало слов, чтобы описать грани и тона ее нежности.        — Придурок, — хмыкнула Темари, выпустив сизый дым из рта, но ему хватило и кончика губ, чтобы понять — ей приятно.       Его капризная мерзопакостная песчаная принцесса.        — Сколько ты выпила? — внезапно спросил он, подперев стену, но не отводя взгляда.        — Та помню я, мамочка, — закатила глаза она, туша сигарету. — Отстань наконец и не мешай мне забыть тебя, — Темари затянула потуже высокий хвост и, бросив последний взгляд, вошла обратно в здание.        — Не забудешь, — пообещал себе Шикамару, на секунду прикрыв глаза.       Он выкурил еще одну сигарету, а затем вошел следом. После относительной тишины подворотни, гул внезапно осел в ушах, заставив его поморщиться. Шикамару не особо любил всевозможные тусовки — лучше уж посидеть дома, поспать, поиграть в приставку или шоги — в зависимости от компании. Покувыркаться с Темари, в конце концов. Но последние месяцы без последней оказался несколько хлопотнее, если в первый день тишина квартиры казалась благодатью, а небрежно брошенная футболка на полу стала символом свободы, то уже через неделю тишина стала напрягать, а одежда сама собой аккуратно укладывалась на полки шкафа. Плечо перестало болеть от того, что на нем уже никто не спал, недовольно бурча от малейшего недовольного вздоха парня. Оказалось волосы после душа нужно вытирать намного дольше — обычно это любила делать Темари, погружаясь в такие минуты в некий умиротворенный транс.        — Хэй, Шика, тот утырок с Темари пошел на выход, — отрапортовал серьезный Наруто, разминая кулаки, отвлекая его от собственных мыслей.        — Спасибо, — кивнул он, поймав одобрительный взгляд друга.       Он уверенно лавировал между танцующих тел, направляясь к выходу. Не то что бы Шикамару планировал бить морду временному кавалеру, не в их разномастных весовых категориях, просто хотел убедиться, что с ней все будет хорошо. У входа толпилось много людей, по пятницам клубы всегда наполнялись оравами студентов и постарше, а уж летнее вечера еще пуще привлекали молодежь кутить. Чуть поодаль дежурили таксисты, набивая карманы пятничной выручкой, доставляя клиентов домой, надеясь, что в этот раз обойдется без заблёванного коврика. Шикамару сразу понял, что что-то не так. Если обычно он усаживал девушку в такси, четко отмерив количество выпитого ею алкоголя, то теперь Темари пыталась запихнуть огромный в шкаф в машину. Он не слышал, только видел как недовольно хмурятся брови и шевелятся губы — прекрасно знал, какой отборный мат льется из этого красивого ротика. Шикамару стоял на достаточном расстоянии, чтобы теряться в толпе посетителей, и чтобы если что прийти на помощь.       Хренов принц.       Тяжелая тушка скрылась за дверцей такси и, наконец, умчалась восвояси, оставляя после себя легкий ветерок, что колыхнул короткое платьице Темари. Девушка снова пыталась найти несуществующую пачку сигарет в сумочке, но потерпела очередное поражение.       Выход Шикамару.        — У меня есть то, что тебе нужно, — хмыкнул он, протягивая пачку.        — Блять, сколько можно, — едва слышно прошипела она, с желанием посмотрев на сигареты. — Не нужно, — выплюнула Темари, разворачиваясь на сто восемьдесят, цокая каблуками по брусчатке.       Шикамару в глубоко вдохнул, пряча пачку обратно в карман, поднял глаза к небу, набираясь терпения. И пошел следом. Идиоту понятно — Темари знала, что ее провожают, поэтому старалась вышагивать от бедра более старательно. Каждый шаг сопровождался кровожадной улыбкой — пусть мучается, а еще лучше стало у подъезда — ключики случайно выпали из слабых ладошек. Пришлось поднимать, тем самым нагнувшись до самой земли.       Темари не успела опомниться, как оказалась в воздухе, повиснув на его плече.        — Отпусти меня, мудила, — извивалась она, пытаясь выцарапать ему глаза. — Ты слышал меня? — не унималась девушка, пытаясь отцепить мужскую ладонь от собственного бедра.        — Не дергайся — упадешь, — только и ответил Шикамару, поднимаясь на второй этаж.       Темари не столько пыталась вырваться из пут, чтобы сбежать и спрятаться в собственной квартире, сколько хотела сильнее ударить ненавистного парня, ущипнуть побольнее, но ни в коем случае не остаться одной сегодня. Он остановился у двери квартиры, опуская протрезвевшую девушку на пол, чтобы в тот же час выхватить хорошую пощечину.        — Блять, ты такая жестокая, — выдохнул парень, недовольно потираю ноющую щеку. — Ненавижу.        — Так катись, — выплюнула Темари, вспыхивая словно спичка, нервно открывая дверь.        — Ненавижу, как ты улыбаешься, — выдохнул Шикамару на ушко. — Как ты говоришь, — сильные руки обвились вокруг талии, чувствуя мурашки под ее платьем, — как ты смотришь, — он легко целовал смуглую шею, прижимаясь крепче к горящему телу. — Ненавижу то, как сильно люблю тебя.        — Взаимно, — прошипела Темари, слегка поворачивая голову, чтобы поймать его губы.       Девичья рука соскользнула с дверной ручки, чтобы сдержать чужую конечность, что норовила уже нырнуть под платье. Не прерывая поцелуя, они ввалились в квартиру, шпотаясь об раскиданные ботинки ее братьев в прихожей.        — Темари-и, — раздался протяжный крик из глубины, а затем высокая фигура Канкуро появилась в проходе. — Та вы бы хоть предупредили, — возмутился он, но сплетенные в поцелуе тела стойко игнорировали чужое присутствие.       Канкуро громко выдохнул, пробиваясь к выходу, едва увернувшись от скинутых Темари модных каблуков. Входная дверь громко хлопнула, разрывая поцелуй. Темари тяжело дышала, уперев шальной взгляд в явно довольного Шикамару.        — Ни слова не хочу слышать, — ровным голосом проговорила она, схватив его за руку, чтобы потащить в спальню.        — Я от тебя — все что угодно, — хмыкнул парень, послушно падая вслед за ней на кровать.       Темари любила нетерпеливо, вспыхивая за раз, ярко и красочно, словно бенгальский огонек. Шикамару же никогда не горел — он тлел, медленно и тягуче, обволакивая словно дым сигареты, проникая глубоко. Он исследовал поцелуями шею, прекрасно зная, что это ей нравится. Девушка извивалась под ним, запуская пальцы в темную шевелюру, которую давно высвободила из оков ненужного хвостика. С садистским удовольствием оттягивала его голову подальше от собственной шеи ближе к губам, чтобы целоваться — жадно, мокро, восполняя утерянное время. Это был самый долгий разрыв за последние три года — что поделать, если их характеры таковы, но лучше всего в ссорах был этап примирения, желательно горизонтальный.       Шикамару на миг оторвался от поцелуя, чтобы стянуть ненужную футболку, как потерял контроль над ситуацией, оказываясь снизу. Темари восседала на его бедрах, словно на желанном троне, упиваясь властью — знала, что она единственная достойная этого. Она едва прогнулась в пояснице, запрокидывая голову назад, распуская небрежный хвост песочно-светлых волос. Ее руки тянулись вверх, рисуя кистями фигуры, шевеля пальчиками в такт мелодии, что звучала в ее голове. Пальцы — тонкие, длинные, с окрашенной черно-матовой ногтевой пластиной — были его фетишем. Они переплетались между собой, подушечками оглаживая запястья и ладони. Парень следил за ее руками, что устремились ниже. К девичьей шее, проходясь по горящей от его поцелуев коже, к искусанным губам, очерчивая контур, к лямкам столь лишнего платья. Лифчика на ней не наблюдалось, стоило тонким бретелькам соскользнуть с хрупких песчаных плеч, оголяя грудь. Шикамару не выдержал — позволил себе пройтись широким движением раскрытых ладоней от впалого живота, щекоча ребра, и к груди, сжимая оную до судорожного вздоха. Темари оперлась ручками об торс, выгибаясь навстречу чужим ладоням, невольно раздвигая ноги шире. Мужские ладони прошлись дальше, огибая грудную клетку, смыкаясь на талии. Шикамару более настойчиво притянул ее к себе, что она была вынуждена согнуть руки в локтях, уперевшись носом куда-то между шеей и плечом. Пока он поглаживал поясницу, ненавязчиво переходя к выставленной к верху пятой точке, Темари старательно покусывала кожу у изгиба его шеи — чтобы всякие знали, что занят, наслаждаясь касанием шершавых ладоней. И внезапно для самой себя вскрикнула, стоило получить несильный шлепок по пресловутой заднице, что, как лично слышал Шикамару, получила сегодня в клубе пять из пяти по мнению выпивших парней у бара.        — Знаешь, сколько мудаков сегодня таращились на тебя? — спросил он, смотря прямо в глаза, что нависли над ним.        — Мне глубоко насрать, — выдохнула Темари, закатывая глаза. — Главное, что самый важный мудак сейчас держит свою руку на моей заднице и ничего не делает, — недовольно закончила она, поднимаясь.       Девушка поднялась на ноги во весь рост. Вытянув руки вверх, она бы коснулась пальцами потолка, но вместо этого платье, что покоилось на поясе, вконец соскользнуло с тела, приземляясь в ее ногах. Темари смотрела снизу вверх, наслаждаясь видом — напряженное лицо, что следило за малейшим движением очаровательных ножек. Она едва приподняла правую, переступая через край платья, а левой поддела осточертевшую тряпку, выбрасывая как можно дальше. Стоя на кровати в одних трусиках, Темари хотелось выгибаться так, чтобы его шея свернулась от безумия.       Это было лишнее — Шикамару уже был без ума.       Он не выдержал, крепко хватая ее за бедро, чтобы подмять под себя хохочущую девушку. Ее смех — словно горячие искорки — обжигал сознание, поджигал фитильки выдержки, заставляя парня едва улыбаться. Темари любовно оглаживала крепкие плечи, подталкивая его ниже, а он нарочито не понимал ее желания, зацеловывая ключицы, массируя нежную кожу под грудью.        — Та-а-к, медленно, — недовольно простонала она, когда Шикамару с неимоверно громко-пошлым причмокиванием оторвался от груди.        — Та-а-к тебе и нужно, — выдохнул он, опаляя горячим дыханием влажную от слюны грудь.       Темари промолчала, про себя подтверждая его слова. Никто не был столь внимателен к ней, не касался так настойчиво-нежно, уделяя внимание каждой клеточке тела. Соски набухли под его пальцами, а в ложбинке меж грудей горела кожа от поцелуев, укрытая табуном мурашек. Живот невольно содрогнулся, стоило длинным пальцам пройтись по ребрам, а затем окунуть подушечки пальцев во впадинку пупка. Хотелось сжать ноги вместе, чтобы унять зудящее чувство внутри, сдавив голову меж бедрами. Парень бросил внимательный взгляд на девичье лицо, что исказилось в истоме, и поднялся, улавливая недовольный вздох.        — Придурок, куда? — выдохнула она, нахмуривая брови.        — Погоди, — оскалился Шикамару, поднимаясь с кровати, чтобы стянуть джинсы вместе с бельем. — Что-то ты совсем расслабилась, — хмыкнул он, наслаждаясь красно-спелым лицом Темари, что смотрела на него.        — Ты только подойди ближе, — невольно облизнула губы девушка, довольно улыбаясь, а затем — о, чудо — рывком подняла изумительные ножки наверх, одним движением стягивая трусики.        — Какая гибкость, — с ехидством восхитился Шикамару, опускаясь коленями на кровать.       Девушка приняла сидячее положение, оперевшись на руки перед собой, с удовольствием выгибая шею, но не отрывая взгляд. Она подалась корпусом вперед, подкрадываясь словно кошечка, обманчиво-ласково касаясь его бедра. С небрежным презрением проигнорировав член, что с каждым ее взглядом из-под ресниц наливался кровью еще пуще, она довольно куснула кожу у пупка, выдавив из него недовольный вздох. Мужская ладонь так и хотела опуститься на светлую голову, но сдержалась. Шикамару оставалось только смотреть, как ладошки со столь фетишными пальчиками продвигались наверх, царапая кроваво-красными коготками бледную кожу, а любимые губы смыкаются на коже живота. Она продвигалась выше, кусая за подбородок, прислоняясь еще ближе. Шикамару уложил руки на тазовые косточки, притягивая к себе, чтобы чертовка хорошо прочувствовала насколько сильно он ее хочет. Темари довольно улыбнулась, затягивая парня в новый поцелуй, оплетая руками крепкую шею. Девушка покачивала тазом, создавая почти болезненное трение напряженного органа и собственного живота. В один миг Шикамару надоело играть — он ухватился за ее правое бедро, закидывая себе на пояс, проходясь вставшим членом меж половых губ. Темари замычала в поцелуй, ощущая касания столь интимных мест. Она вырвалась из поцелуя, тихо проскулив прямо ему на ухо, активнее двигая бедрами, что пытался удержать Шикамару.        — Не спеши, — выдохнул он в ответ, слизывая бисеринки пота на ее висках.       Темари молча кусала собственные губы, желая, наконец, получить что-то большее. А затем хитрюще улыбнулась отстраняясь.        — Я же сказала — ни слова, — недовольно протянула девушка, перехватывая его руки на себя. — Ложись, — по-барски приказала она, укладывая Шикамару на спину — он уже прекрасно понял, что от него ожидают.        — Без этого никак? — хмыкнул парень, смотря с каким довольным лицом приближалась Темари.        — Не только болтать же, — сладко-ехидно протянула она, усаживаясь у его лица.       Шикамару крепко ухватился за бёдра, что так и норовили сегодня раздавить его голову, и широким мазком языка прошелся по влажным губам, собирая естественную смазку. Темари глубоко вдохнула, до хруста выгибаясь, оперевшись руками об спинку кровати. Шикамару дразнящее проникал языком глубже, играл с горошиной клитора, чувствуя как смазка вперемешку со слюной стекает с подбородка. Тихий мат и стоны сверху, нежные пяточки, что не терпя бились об его плечи, а также пять-из-пяти задница, что все хотела опуститься ниже, — все это побуждало его еще пуще раззадорить Темари, довести до края и отпустить. Она особенно надрывно простонала, стоило ему отпустить одну ножку, чтобы подключить к делу пальцы — один и второй медленно проникли внутрь, раздвигая набухшие губы, давая больше пространства для юркого языка. Темари особенно хорошо выругалась, сжимаясь в тугой узел, когда ему удалось довести ее до края. Ноги едва слушались, она устало спикировала задницей на крепкую грудь, пачкая оную собственной смазкой и слюной. Шикамару и сам тяжело дышал, тыльной стороной ладони вытирая рот и подбородок, наблюдая, как расширяются кошачьи зрачки, когда пальцы, испачканные в ее соках, погружаются в рот, что только что довел ее до оргазма.        — Понравилось? — усмехнулась Темари, поглаживая пальчиками мужские соски.        — Понравится еще больше, когда ты наконец опустишься на мой член, — ответил он, играя с ней в ее же игры.       Она причмокнула губами, пытаясь сдержать довольную улыбку, и сползла чуть ниже, задевая промежностью давно вставший член. Шикамару приподнялся на локтях, едва держа голову прямо.        — Сюда? — спросила Темари, тяжело выдыхая, чувствуя колоссальное напряжение, плавясь под внимательным взглядом темных глаз.       Шикамару молчал, запрокинув голову назад. Острый кадык призывно двигался каждый раз, когда парень тяжело сглатывал, стоило ей дразнящее качнуть бедрами. Дыхание перехватило, когда она наконец опустилась на член, крепко сжимая его внутри. Шикамару прошелся влажными ладонями по смуглым бедрам, обхватывая ягодицы, сдерживая ее в желании тут же двигаться.        — Прочувствуй, — выдохнул он, грубо сжимая полушария.       Темари недовольно промычала, играя внутренними мышцами, пытаясь прощупать каждую венку, ощущая пульсацию, что достигала сердца. Парень едва качнул бедрами, выбивая из нее глубокий стон, заставляя Темари выгнуть шею, чтобы удержать внезапную вспышку удовольствия как можно дольше. Она зацепилась взглядом за стену — глубокая ночь на дворе отражала их тела в тени уличного фонаря. Девушка получала истинное наслаждение, смотря, как прекрасно она смориться — чувственный изгиб спины, что плавно переходит в выпуклость ягодиц, на которых покоятся столь любимые ладони. Шикамару качнулся сильнее, вынуждая ее отвлечься от созерцания их сплетенных теней. Темари застонала пуще, с каждым толчком, что доходил до сердца. Парень не выдержал, перекатываясь на бок, хватаясь за ее ногу, словно за спасительную соломинку. Она вытянула руки, притягивая напряженное лицо ближе к себе, чтобы кончить вместе в поцелуе. Шикамару долго не продержался, спуская все напряжение, что копилось в нем все семь месяцев расставания. И монашеского воздержания.        — Бля-я-ть, — особенно ярко простонала Темари, стоило ему после оргазма простимулировать одними лишь пальцами разбухший клитор. — Почему только тебе приходит в голову не просто кончить и забыть, а еще и довести меня пальцами? — она едва дышала, смотря на безумно довольного Шикамару.        — Просто я очень хорошо тебя знаю, — хмыкнул он, нависая над ней, рассматривая красиво-уставшее лицо.        — Прости меня, — внезапно сказала Темари, пристыжено отводя глаза в сторону.        — Что поделать, если мне повезло любить капризную принцессу с мерзопакостным характером.       Темари даже не захотелось бить его. Просто хватило еще одного поцелуя.