Огнем и кровью

Шен смотрела на Саки широко открытыми глазами, и ее лицо со следами копоти выражало удивление и страх. Девушка дрожала, и эта дрожь передавалась тому, кто держал ее руку. Саки, такой же перемазанный сажей и оборванный, тоже боялся. Ее первое слово могло все погубить или, точнее, расставить по своим местам. Шен удивленно оглянулась по сторонам, будто ища кого-то взглядом, и снова замерла. Дрожь усиливалась, и Саки еще сильнее сжал ее руку. - Кто... - после приступа надсадного кашля Шен смогла продолжить, - ты? Неужели? Случайная догадка, когда вынесенная из огня девушка молча осталась сидеть и протирать глаза на камне, а не рвалась за дочкой и Йоши, оказалась правдой. Жизнь Шен, где были ребенок и муж, прервалась, память оставила все в прошлом, задернула темной пеленой. Рухнувшая потолочная балка или стена, кто сотворил с ней это? Саки не знал. Он не желал дурного любимой, выбравшей иной путь, пусть обида никогда и не оставляла его. Пока Шен пыталась продышаться и рассмотреть мир глазами, наполненными едкими от дыма слезами, Саки, замотав лицо тканью разорванного рукава, вновь и вновь бросался в горевший дом в поисках других выживших. Он бы вытащил Миву, если бы нашел. Оставить любимую, пусть и обратившую свое внимание на другого, без дитя - это слишком низко. Да, Саки - плохой человек, как считали многие, раз он наследник дома Ороку, да, не все его поступки достойны уважения и подражания, но покрыть себя бесчестьем, убив дочь счастливого соперника..? Горькая ирония судьбы, - господин Хамато так обзавелся старшим сыном. Почему Саки посчитал, что Мива до конца дней называла бы его отцом, не узнав правду и не добавив к имени проклятия? Так думал он сейчас, когда все осталось позади. Тогда Саки раз за разом врывался в горевший дом в поисках маленького ребенка. Возможно, потерявшая от удара сознание мать уронила дочь, но тогда Мива была бы рядом? - Саки, - ответил он хрипло, не понимая, почему крепкий, подходящий для командования голос не слушался. - Саки? - красивые глаза наполнило непонимание. - Кто ты, Саки? Идти ва-банк. Наплевать на все и выдать за истину свою искреннюю мечту. Сказать страшную правду о погибших в огне муже и дочери. Оставить в покое Шен и уйти, назвавшись обычным прохожим, который только хотел помочь и никак не в курсе происходящего. Ведь ей уже лучше. Жизни девушки больше ничто не угрожало. Пора прощаться. В ее жизни он только прохожий, который один унесет с собой всю боль утраты ребенка. Саки сжимал руку Шен и напряженно думал над ответом. Все варианты казались ему бесконечно пугающими. Ее ли или его самого. Молчать дальше и все крепче стискивать пальцы, которые он не мог отпустить ни на миг. - Твой муж. Будто ответил кто-то другой, и ветер донес слова до уха Саки. Что он мог сделать еще, когда всем сердцем хотел защитить несчастную девушку от собственной памяти? Возможно, ради нее самой он вытащил бы из огня и Йоши, пусть только для того, чтобы в следующую секунду вновь поддаться ярости и отправить его туда своими собственными руками. Саки не желал столько крови, не желал гибели малышки Мивы. Избавление от Йоши могло бы быть совсем другим! - Муж? - движение длинных ресниц, и вот трепетавшее тело уже прижалось к груди Саки. - Как хорошо, что ты жив! Что произошло? Наш дом сгорел? Я ничего не помню, только огромный костер из стен и тебя. Ты бежал ко мне! Ты! - изящные руки вцепились в мужские плечи так, словно она боялась потерять своего спасителя навсегда. - Кажется, в доме был кто-то еще? Отстранившаяся Шен наморщила лоб и обернулась в ту сторону, откуда тянуло гарью. - Возможно, - уклончиво ответил Саки, - я вернулся в дом, чтобы проверить. Возможно, кто-то зашел к тебе, пока я отсутствовал. Шен в ужасе закрыла руками лицо, и с широких местами прожженных рукавов взметнулось облачко пепла: - Как бы я хотела, чтобы, кроме меня, в доме никого не было! Как бы этого хотел Саки! Ради Мивы, ради Шен, ради себя самого. - Ужасно, - слабый шепот Шен еле доносился из-под ладоней, - ужасно... Что будет, если она вспомнит, кто еще был в комнате? Что будет, если она вспомнит, кто и зачем пришел в дом? Что будет, если правда станет известна? Что будет с ней? Что будет с ним? Сможет ли она жить в неведении долгие годы, или слепой случай вытащит из тайников памяти то, что не должно увидеть свет? Как будет жить он, кому и так известно то, что похоронено под обломками дома? Замарает себя еще большим враньем или однажды, не выдержав гнета хранимой тайны, расскажет все сам о Миве и Йоши, о себе? - Ты рядом, ты жив, - как мантру твердила Шен, - это тени, только тени. Я видела их, наверняка рядом со мной не было других людей. Кого я могла принимать в гостях, когда ждала мужа? - Жив, - медленно протянул Саки, притягивая ее к себе. Ей нужна поддержка. Пусть от него. Других рядом действительно нет. Что можно сделать, когда все потеряно, и осталось только двое, кому предстоит жить дальше и нести свои оковы? Саки наклонился, целуя Шен в макушку и ощущая горьковатый вкус и запах дыма. - Мы уедем. Ты же хотела посмотреть мир, и мы его обязательно увидим. Начнем с Америки, страны возможностей, - он говорил и говорил, чтобы занять мысли Шен, увести их от недавнего потрясения. Только было и то, что Саки не собирался озвучивать. Там можно затеряться в толпе, бросив на Родине родных и знакомых, кто может омрачить жизнь Шен ненужными вопросами. Там можно начать новую жизнь. Не светлую и безоблачную, как могла быть, если бы все изначально шло иначе, но достойную и положительную, как ныне обеспечит Саки. У него не было никаких конкретных планов. Он знал, что, помимо оставшейся на его попечении Шен (все-таки бросить ее, потерявшую память, без помощи, по крайней мере, жестоко), возьмет с собой несколько ниндзя бывшего клана Фут. А слова... они уже сказаны... Их документы погибли в огне, и теперь никто не сможет доказать обратного. Муж и жена навеки перед людьми и богами, кто пожелал скрепить огнем и кровью их неожиданный союз.