Я не хочу без тебя спать

Нагито правда нравилось общаться с Хаджиме.

      С того самого дня, когда Чиаки познакомила своего лучшего друга с Хаджиме Хинатой, Нагито понял, что бесконечные рекомендации личного психотерапевта о «расширении круга общения и более социальному образу жизни» оказались не банальщиной, а довольно-таки полезным советом. Парень и помыслить не мог, что общение так положительно скажется на нем и его ментальном здоровье. Вторым потрясением стало то, что его «принципы» (хотя теперь их едва ли можно так назвать: от принципов так легко не отказываются), касающиеся учеников резервного курса, «бесталанных» людей, разбились как волны об острые скалы: Хината был невероятно интересным собеседником и человеком.       Первое время всё было, как в сказке: у Чиаки перестало болеть сердце за лучшего друга, когда она увидела, как тот наконец общается с кем-то кроме неё. С удовольствием девушка отметила, что всё реже видит Нагито в сети посреди ночи, а сам парень стал выглядеть куда бодрее и здоровее. Не укрылись такие перемены и от психиатра: количество таблеток на прикроватной тумбе уменьшилось.

Но жизнь — не сказка.

      Чиаки видит. Видит его насквозь. За столько лет дружбы она научилась читать его поведение, научилась видеть проскакивающую между строк истину, которую порой даже сам он не видел (или не хотел видеть).       Чиаки видит, что Нагито влюбился в Хаджиме.       Вы спросите: что же плохого во влюбленности? Чиаки, Нагито, его психотерапевт ответят Вам — многое. **********       Скрывать чувства больно. Когда ты видишься с объектом влюбленности каждый день по старой договоренности — еще больнее. Когда ты не можешь ни с кем поделиться, потому что параноидально боишься осуждения — нестерпимо больно. Когда ты остаешься один в пустой квартире — кажется, можно умереть от болевого шока. Но к сожалению продолжаешь жить. **********       Когда количество таблеток на тумбочке вновь резко возросло; когда припадки самоуничижения стали бесконтрольными; когда в беспамятстве Нагито пытался открыть шкаф с ножами в доме Чиаки; когда та, чуть ли не плача, пыталась увести друга с кухни… Молчать больше не было сил и смысла.       Он признаётся Чиаки в этом… Нет. Он признается себе.       Она обещает помочь, вытирая его слёзы. Она даёт клятву, что все обернётся хорошо. Она клянется не только ему, она клянется себе. **********

Ничего не снится, Мне не спится, Чтобы не спиться, Я возьму спицы.

      Нагито встаёт с кровати. Сон вот уже несколько дней не приходил к нему ни днём, ни ночью. Бессонница измывалась над и так слабым организмом и заставляла бодрствовать. Решив не тратить время без дела (это плохо сказывалось на его психическом состоянии, ведь он начинал копаться в себе), решил попробовать по совету подруги и психотерапевта заняться вязанием — довольно приятное занятие… Самое главное, что крючком себе сложно навредить, в отличие от спиц.

Свяжу любовь из порванных нервов — Она всё-таки стерва.

      Любовь мучила его. Она кусала и в то же время одаривала тёплом, разливающимся где-то внутри.       «Когда же это все буйство чувств успокоится во мне? Что мне нужно сделать, чтобы забыть? Не будь всего этого, было бы гораздо лучше.» — навязчивые мысли не покидали больную голову ни на минуту.       Резко осознав, что его удача может навредить (от таких мыслей) Хаджиме, он выронил вязание и закрыл рот руками (хотя вслух слов не произносил)… не веря в Бога, он все-таки мысленно послал сигнал куда-то в космос: «Мусор просто сморозил очередную глупость. Простите, простите, простите, простите меня…» ***********

Искусала, Тело, душу целовала, Кровь кипела,

      Нагито и Хаджиме продолжали общаться. За то время, пока Нагито не стало вновь хуже, они успели стать хорошими друзьями и встречались лично практически каждый день. Однако если раньше Чиаки старалась оставлять их наедине как можно чаще, теперь же старалась не просыпать их встречи (оставаясь на долго тет-а-тет с Хаджиме у Нагито «плавился мозг», как называла это сама Чиаки). Да и к тому же, Чиаки держала слово — подыскивала моменты, чтобы поговорить с Хаджиме. *************       В какой-то момент странно вести себя начинает не только Нагито.       Чиаки видит. Видит его насквозь. Она видит эти не по-дружески долгие взгляды на Нагито, пока тот не видит. Она видит перед собой Хаджиме, который, оставшись с той наедине, очень тонко намекает, что хотел бы оставаться с парнем только вдвоём почаще.       Чиаки видит, что Хаджиме влюбился в Нагито.       Неужели одна она это видит?       Взглянув на Нагито и стоящего рядом с ним Хаджиме, пытающихся скрыть румянец за смехом, понимает: да, только она. **************

Но ей видимо было мало.

      В последнее время Хаджиме очень задумчив. Как бы Нагито не пытался узнать, в чем дело, ответа ему никто не давал. Они стали встречаться реже: у Хаджиме было много разных «дел», поэтому встречи пришлось по несколько раз перенести, а затем и вовсе отменить.

Убежала -а-а…

      «Нет, не уходи. Это все моя вина, да? Я ему просто наскучил, ха-ха… И как он протянул так долго с таким отбросом, как я?..»

Вернись!

***********       Очередная бессонная ночь. В очередной раз таблетки не помогли.

Я не хочу без тебя спать, Я не хочу умереть в кровати, Я не хочу без твоих объятий, Невыносимо тебя желать.

      Нагито теряет контроль. Он кричит в подушки, бьется головой о стенку, плачет и смеётся, с силой обхватывает себя руками, пытаясь сдавить так, чтобы ребра просто сломались… как жаль что он слишком слаб для этого.

Я не хочу без тебя дышать,

      Гениальная мысль приходит в голову. Озарение, будто глоток свежего воздуха! Он находит припрятанную ещё пару лет назад крепкую веревку. Вот оно — дарование ему избавление от бесконечных мук. На лице появляется счастливая улыбка.       Почему-то в этот раз он уверен, что ничто не сможет ему помешать — на душе так легко и свободно третий раз в жизни (первый был при предложении дружбы от Чиаки; второй при знакомстве с Хаджиме). Неприятный звон вонзается в уши, но он точно знает — спасение от всего надоедливого прямо сейчас у него в руках…       Однако в этом парень ошибся. Да, на удивление, удача не помешала ему повиснуть в петле и почувствовать страх перед мучительной смертью от удушения — последние здравомыслящие клетки мозга взяли контроль над ситуацией уже слишком поздно, и Нагито не успел встать обратно на стул, ведь тот был сбит и валялся поодаль. Но когда Нагито начал задыхаться, в квартиру кто-то быстро ворвался, дал Нагито опору под ногами и очень быстро ослабил хватку петли на шее.

Чиаки.

      Прекрасно зная о состоянии лучшего друга, девушка специально ночами играла в сетевые игры, постоянно призывая парня присоединиться, чтобы всегда держать ситуацию под контролем. Она не хотела, чтобы тот оставался в одиночестве, ведь мог пройти точку «невозврата» и наделать много глупостей… Почувствовав неладное после нескольких проигнорированных сообщений и звонков, Чиаки бросилась к другу домой… Старания и сбитый режим окупились — Нагито был жив и относительно здоров. ************

Лишь одеяло согреет плечи, Ты знаешь, это меня не лечит, Я не хочу без тебя спать.

      Благодаря всех и вся, что у неё были запасные ключи от квартиры Абсолютного, Чиаки сидела рядом с Нагито в машине скорой психологической помощи.       По пути к дому Нагито, она вызвала машину скорой, разбудив личного психиатра парня и попросив того приехать (они обменялись номерами на случай экстренных ситуаций). Он сидел в пледе, за плечи его приобнимала Чиаки, осторожно поглаживая по спине и поправляя то и дело сползающий с худых плеч источник тепла.

— Ты знаешь, это меня не лечит.

      — Произносит нагито, указывая трясущейся рукой на медицинских работников.       Чиаки понимает. Она кивает в ответ на его слова, но не перестает поглаживать друга, стараясь сильнее укутать того в плед. Нагито благодарен. ***********       Постепенно мозг Нагито выработал защитную реакцию — безэмоциональность и апатия. Походы к психиатру перестали помогать. Таблетки теперь были расставлены по всей квартире. На улицу парень не выходил — не видел смысла. Общение с Хаджиме и с Чиаки старался свести к минимуму.

Я не сплю уже три недели, Кофе не пью, и так на пределе, «Если сойду с ума — Виновата ты сама.»

       — говорит Нагито своему отражению. **************       В одну из ночей парню позвонил Хаджиме. Его тон, то как он пытался собраться с мыслями, как путался в словах и в мыслях, настораживало Нагито. Сердце неприятно сжимается, от голода сосет под ложечкой, а от бессонницы раскалывается голова. Хочется сделать так, чтобы Хаджиме собрался с мыслями и сказал все через пять секунд, либо сделать так, чтобы тот замолчал навсегда. Однако Нагито лишь молча ждал. Ждал.       — Нагито, я, думаю, что понял, что не хочу быть с тобой просто друзьями.. друзья не должны испытывать такие чув-       Нагито отбросил телефон на кровать. Это конец. Он больше не хочет это терпеть. Жизнь потеряла смысл: Хаджиме не хочет даже остаться с ним друзьями… а ведь Нагито даже не признавался тому. В голове одно желание — исчезнуть.       … как хорошо, что он живет рядом с парком, в котором есть достаточно глубокое озеро…       Нагито выбегает на улицу.       — чувства. Я люблю тебя, Нагито, и предлагаю встречаться… Нет, ты, конечно, можешь подумать или вообще отказаться и прости что.. Нагито? На другом конце было тихо.

В полночь позвонила, Цепи разорвала, Снова возбудила — Всё-таки было мало.

Убежала-а-а… Вернись!

**************       Нагито бежал сломя голову прямиком к озеру. Были ли какие-то мысли в этот момент в голове? Он не помнит. Он не помнит, как чудом избежал столкновения с машиной, пробегая на красный. Он не помнит, как чуть не сбил группу прогуливающихся ребят. Он не помнит, как зацепился плащом за ограду и разорвал рукав. Он не помнит. Перед глазами сплошная мутная пелена из подступивших слез.       Однако Нагито был везунчиком. Поистине, талант его невероятен — в это время, пока он бежал к озеру, он совершенно не заметил, что на одной из скамеек парка сидела Чиаки. Удивительное совпадение? Воля удачи.       Окликнув друга, но не услышав ответа, Чиаки сразу поняла, что дело плохо — Нагито ненавидел бегать, а сейчас бежал так быстро, как только мог. Чиаки берет в руки завибрировавший телефон: звонок от Хаджиме. Прежде чем тот успевает что-то сказать — девушка называет адрес и говорит поторопиться. *************       Когда же Нагито начинает заходить в озеро, шаг его замедляется. Легкие разрывает от частого и тяжелого дыхания холодным ночным воздухом. Мокро, зябко, больно, тяжело, холодно. Зайдя уже по пояс, парня обхватывают сзади чьи-то руки, мягко прижимая и оттягивая в сторону берега. Запах знакомого и успевшего стать любимым парфюма избавляет от тумана в голове. Это Хаджиме.       — Нагито, прошу, идём… Я не думал, что ты так отреагируешь… Прости, мне не стоило говорить об этом, это я виноват. Прости меня, мне правда не стоило-       Договорить ему опять не дают. Нагито разворачивается и кричит, срывая голос:

Я не хочу без тебя спать, Я не хочу умереть в кровати, Я не хочу без твоих объятий, Невыносимо тебя желать.

Я не хочу без тебя дышать, Лишь одеяло согреет плечи, Ты знаешь, это меня не лечит, Я не хочу без тебя спать.

      Он бьет руками по груди Хаджиме, пытается оттолкнуть его от себя, вырваться из сильной хватки, чтобы поскорее скрыть себя под толщей воды. Он хочет нырнуть, остудить жар, приливший к щекам…

Как ты могла, так поступить, Так завести и отпустить, Как ты могла, ну как ты могла..

      Силы на исходе. Бег, бессонница, переохлаждение, стресс: Нагито плохо, конечности не слушаются… Хаджиме хватает парня за руку, притягивает и крепко прижимает к себе.       — Тише, тише… Чшшшш… Спокойно, прошу, не плачь. Все уже позади. — говорит на ухо спокойно и тихо, дожидаясь, пока тело в руках не расслабится и не перестанет сопротивляться.       Подхватывая парня на руки, Хаджиме аккуратно начинает идти в сторону берега, продолжая нашептывать всхлипывающему бедолаге разные успокаивающие слова.       Оказавшись на берегу, Хаджиме посадил парня на скамейку, а сам сел перед ним на колени, взяв другого за руки:       — Я тоже люблю тебя, Нагито. Я об этом и пытался сказать, но ты бросил трубку и не услышал. Прости я не знал что ты так страдаешь, я бы признался уже давно. Я сам боялся отказа… И я не хотел ранить тебя и потерять нашу с тобой дружбу, поэтому мне нужно было некоторое время побыть одному, чтобы разобраться в себе.       Нагито вновь плачет. Он не верит. Хаджиме осторожно утирает его слезы.       — Я… это, должно быть, очередная затянувшаяся шутка, да? Очень смешно, Ха-Хаджиме *ик* н-н-но я уже прохххходил чере-ез это и… *всхлип* в-в-все п-пониимаю…       — Тебе доказать, что я искренен? - Хаджиме выглдядит серьезным.       — Т-т-тыы о.. *шмыг* о чем?

Я не хочу без тебя…

      Хаджиме проводит большими пальцами по внешней стороне ладоней Нагито и очень медленно и осторожно пересаживаеся с земли на скамейку, не отрывая взгляда от глаз Нагито. Тот же, как загипнотизированный, не отрывает глаз от двух изумрудных напротив. Медленно, будто в замедленной съемке, чтобы не спугнуть Нагито, Хаджиме сокращает дистанцию между их лицами и касается уголка губ Нагито.       «С него на сегодня и так хватит потрясений» — думает Хаджиме, смотря, как все лицо Нагито заливается краской, и тот не знает, как себя вести и куда деть свои глаза, руки, ноги и вообще всего себя. Но долго думать не пришлось — Хаджиме прижал Нагито к себе…        И тот ответил на объятия.        Почувствовав, что Нагито перетряхивает от холода и отмечая, что сам он тоже достаточно сильно прозяб в мокрой одежде, Хаджиме осторожно взял любимого за руку и повел в сторону уже махавшей им Чиаки, стоящей около такси…