«Дочь морей»

      Сырой каменный пол уже порядком надоел, но свалить из этого богом забытого места у Дофламинго при всем желании бы не получилось. Пока что. Клетка на Шестом уровне Импел Даун казалась смутно знакомой, но он не совсем понимал, отчего же такое чувство дежавю.              Нахождение в камере смертников означало лишь одно — рано или поздно его отправят на казнь. Пусть на Шестом уровне находились и пожизненно заключенные, Дофламинго сообщили о том, что его в любом случае показательно казнят. Сделано это было для отвода глаз, чтобы остальные сидящие в Импел Даун не задавали лишних вопросов. Если бы изначальная сделка прошла хорошо, по плану, то Минго бы вышел оттуда и вернулся на Дресс Роуз.              Увы, его нынешнее положение оставляло желать лучшего. Осознание того, что он никоим образом не сможет предоставить нужную информацию тому, с кем был заключен договор, не добавляло оптимизма. Тем не менее, учитывая работу фрукта Ламии, воспоминания все еще были при нем, но закопаны так глубоко, что без этого же фрукта их попросту не вытащить.              У Джокера всегда был запасной план. Но даже у такого человека, как Донкихот Дофламинго, могли быть промашки. Он ведь тоже человек, пусть и пытался это отрицать. Тенрьюбито ведь не совершают ошибки. Они — боги. Они — абсолют. Но эмоции, зависимость и неудачные попытки перестроить под себя новую эру пиратов привели Дофламинго к тому, где он сейчас.              Надзирателей на Шестом уровне было всего ничего. Хватало постоянного наблюдения по видео ден-ден муши. После побега Портгаса Д. Эйса за заключенными следили круглосуточно. Магеллан, правда, говорил, что толку от этого никакого — не было в Вечном Аду таких людей, которых бы рискнули вытащить. Кроме Эрги никто бы и не смог.              И все же, на уровне было довольно шумно. Потому, когда все резко стихло, Минго и вынырнул из своих мыслей, подняв голову, и прислушался. Стук каблуков разрезал тишину, словно нож масло. Два человека.              — То-то думаю гнильцой повеяло, — усмехнулся Донкихот, вздернув разбитую губу.              По лицу мгновенно и болезненно чем-то хлестнули сквозь прутья клетки. Мужчина лишь оскалился, самодовольно осматривая стоявшую чуть позади от адмирала Акаину молодую женщину. Не меньше двух метров ростом, так еще и каблук делал ее действительно грозной. Пышная челка белоснежных волос сливалась с таким же белым, как облако, костюмом. Словно раздражающее глаз пятно. Вице-адмирал не первый и не последний раз позволяла себе применять силу на заключенных — Минго был наслышан о ее буйном характере. И не только о нем.              — Следи за словами, Донкихот, — металлическим голосом скомандовала Сорана, надевая на руки перчатки. Готовилась что ли к чему-то?              — Боюсь-боюсь, — издевательски рассмеялся Дофламинго, зазвенев цепями, и сел в более удобное положение, наподобие позы лотоса.              Цепь, идущая вокруг его ног под коленями, тянулась к поясу, а затем и к рукам. Если правильно потянуть — можно его полностью обездвижить. Пока ему хватало длины цепи, чтобы свободно двигаться по камере и сидеть так, словно он не в тюрьме, а у себя дома. Король положения? Скорее, король проебов.              Повернув голову к подчиненной, Акаину молчаливо кивнул и протянул ей связку ключей. Женщина открыла клетку и пропустила внутрь Сакадзуки. Не будь он в цепях из кайросеки — уже бы заставил пожалеть дозорных о том, что они смотрели на Джокера, как на отброса. Вместо этого он равнодушно взглянул на адмирала, мельком замечая на периферии, как Накамура открепляет цепь от одного из колец. Уж явно не для того, чтобы выпустить.              Стоило вице-адмиралу потянуть за свободный конец, как цепь натянулась, выворачивая конечности Дофламинго так, чтобы он встал на колени, подняв скрепленные руки. У него нервно дернулось веко от такого положения. Да что они себе позволяют? Увы, вместо гнева на лице Джокера дозорные увидели лишь насмешку. И ни капли страха. С чего бы? Слишком умен или слишком безумен для этого — Доффи уже и не знал.              — Ты знаешь, какие ответы я от тебя жду, Донкихот. Договор есть договор. Говори, — приказ был четкий и сухой, как раз в стиле адмирала Акаину. Он не любил разглагольствования.              Накамура напряглась, прислушиваясь, и обернула цепь вокруг другого кольца, повыше, чтобы зафиксировать положение заключенного. Почти шибари, но какой-то извращенный вариант. Подняв голову, Минго пришлось чуть ли не до хруста вывернуть шею, чтобы все еще смотреть с высока на Сакадзуки. О да, они будто мерялись хуями, одновременно играя в гляделки.              — Что-то не припоминаю никакой сделки с тобой, — соврал Дофламинго и даже не скрыл этого. Издевался, игрался, стараясь не выдать тот факт, что он ни черта не помнит об этом договоре, лишь о его факте.              — Не тебе со мной в игры играть, — Акаину говорил излишне спокойно, будто его терпение ничто не может потревожить. Такая же крупная ложь, как и все, что касается этого адмирала.              — Отчего же? Кто, как не я, на это способен? — Минго откровенно веселился с ситуации, в которую попал. Он — король Дресс Роуз, Джокер и, в первую очередь, тенрьюбито по праву крови. От него так просто не избавиться.              — Ты много говоришь не по делу. Святой Мьёсгард тебя не спасет в этот раз. Да и никто не спасет, кроме тебя самого.              — Думаешь, мне помощь чья-то нужна? — огрызнулся Донкихот, дернув руками. Железным терпением он не обладал, так что реакция на слова Акаину совершенно не удивила.              — Если бы ты со всем справлялся сам, то здесь бы не оказался, — не сдержалась от едкого комментария Сорана, делая пару шагов к заключенному.              Каблук громко стукнул о каменную поверхность, резанув слух. Вблизи она казалась еще выше. С ростом Минго явно ошибся. На своих шпильках-лодочках юная вице-адмирал была выше двух с половиной метров — это стало заметно, когда она встала рядом с Сакадзуки. Впрочем, для самого Джокера это не имело никакого значения — руки и ноги он ломал девчонкам любого возраста и роста, и эта не будет исключением. Когда он выберется отсюда.              — Фу-фу-фу, это касается и тебя, дорогуша, — последнее слово он намеренно выделил, издевательски скалясь.              — Что? — удивленно ахнула дозорная. До нее даже не сразу дошло, что Дофламинго имел в виду. Губы Акаину едва заметно дернулись в ухмылке. — Ты это мне? — Сора горделиво расправила плечи, и вздернула нос.              — Умом не отличаешься. Зря ты ее на должность взял. Или она отменно сосет? — Джокер бросил насмешливый взгляд на адмирала и снова повернул голову к Соране. — Я тоже не откажусь. В тюрьме довольно одиноко, — елейный голосочек Дофламинго вызывал лишь приступы тошноты.              Акаину бы с ним не церемонился, но… Но. Если не дать этому психопату всласть наиграться, он ни черта не расскажет. От пыток толку не было — так еще и, если все неправильно выкрутить, Дозору потом достанется, а Акаину заботился не только о Мече, но и о Морском Дозоре. Как жаль, что он все еще не адмирал флота. Как жаль, что спит с ним именно Сора, иначе бы ей не достался такой заключенный, как Донкихот Дофламинго.              — Больше уважения к вице-адмиралу Дозора! — прикрикнула девушка и замахнулась, ударяя сформировавшимся в хлыст облаком.              Щеку рассекло. Кровь брызнула на пол и попала на безукоризненно белый брючный костюм. Сора скривилась в отвращении, глядя на то, как Дофламинго кровожадно облизывается. Длинный язык слизнул металлические на вкус капли, стекающие по щеке к уголку губ, и мужчина расплылся в ухмылке.              — С чего бы мне тебя уважать? — презрительно хмыкнул пират. Он все еще улыбался, хотя один его взгляд объяснял всю серьезность его слов. — Дорогуша, наличие крупного капитала у твоей семьи и широко раздвинутых ножек у тебя лично — не повод для уважения. Хэй, Сакадзуки, сколько стоит твоя подружка? — язвительно бросил Дофламинго и громко расхохотался.              — Денег не хватит, — шпилька каблука воткнулась в плечо стоящего на коленях пирата, аккурат в еще не зажившую рану после ножа Эрги.              У Минго даже мурашки по коже пробежали от одного воспоминания об испуганном, но безумно удовлетворенном лице Ньюгейт, когда она сидела сверху и прорезала в нем дыру. Мужчина подался вперед, вызывая очередной приступ тошноты у Соры. Скрывать эмоции у нее получалось не так хорошо, как у ее начальника.              — Значит, ты все-таки продаешься, — Донкихот снова расплылся в довольной усмешке. — Ничего, на тебя у меня хватит.              Вице-адмирал злобно зарычала, мечтая свернуть шею этому гадкому Донкихоту, но он все еще нужен был живым Акаину, потому девушка еще раз замахнулась хлыстом, убирая каблук с его кровоточащей раны, чтобы хорошенько его избить. Но ее запястье было так не вовремя перехвачено рукой адмирала. Сорана едва не вырвала руку из захвата, действуя инстинктивно, но удачно себя одернула.              — Прекрати ребячиться, — с укором и усталостью произнес Акаину. Ему явно надоело, что его подчиненную разводят на эмоции. Благо, в отличие от своей младшей сестры, тупой идиоткой Сорана не была, но все равно расценила слова мужчины, как оскорбление в свою сторону, хотя обращался он к Дофламинго.              — Мне нечего тебе рассказать, — чуть более расслабленно произнес Джокер. — В моей прекрасной светлой головушке покопалась одна девчонка-фруктовик из Пиратов Сердца. Так что, пока вы не притащите ее сюда, и она не вскроет всю ту информацию, которую ты так страстно желаешь, ты ничего не получишь. А вечно держать меня здесь ты не сможешь, — самодовольно усмехнулся Дофламинго, позвякивая цепями.              Разозлить Акаину не сложно, но сделать так, чтобы он попытался тебя убить, нужно иметь талант. Дофламинго был весьма талантлив. И при этом достаточно безумен, чтобы все еще ухмыляться, когда к его ногам подползала разгоряченная лава. Коснись — и расплавит. Не факт, что его Воли Вооружения хватит, чтобы защититься. Все тело напряглось, но просить остановиться, тем более умолять, Дофламинго не собирался. С чего бы это? Его смерть повлечет последствия, с которыми Акаину не справится. Пусть оставшиеся родственники в Мировой Знати и делали вид, что не знают, кто такой Джокер, но все еще имели с ним некую связь. В конце концов, у Дофламинго было достаточно власти в подпольном мире, чтобы доставать Мировой Знати те вещи, которые в официальном запросе не оформишь.              — Что ж, если ты так не хочешь отсюда выйти… — низкий грозный голос Сакадзуки напугал бы любого, но не того, у кого от чувства самосохранения не осталось ни следа.              — Ха, не думал, что ты способен шутить, — нахмурился Донкихот.              — Ты будешь сидеть здесь, пока не предоставишь всю информацию, о которой мы договаривались. Мне плевать, почему ты этого не делаешь прямо сейчас, — рука Акаину сжала тюремную робу пирата в районе груди, чуть не надорвав ткань, на что Дофламинго лишь улыбнулся.              — Ты не сможешь долго удерживать меня здесь.              — Посмотрим, — Сакадзуки позволил себе легкую усмешку, затем развернулся, приказал подчиненной снова приковать Донкихота к металлическим цепям на полу и проследовал к лифту.              Сора нагнала адмирала как раз, когда подъемник оказался на Шестом уровне. Она что-то бурчала под нос по поводу испорченного мундира и окровавленной туфли, которую девушка сейчас просто не могла снять — босиком идти по каменным плитам тюрьмы было еще хуже.              — Почему вы не позволили мне пытать его? — почти обиженно спросила Накамура, и двери лифта сомкнулись перед их лицами.              — У тебя еще будет время, — спокойно ответил Акаину.              — Он издевался надо мной! — возмутилась вице-адмирал.              — Значит, в следующий раз не позволяй этого! — рыкнул Сакадзуки, одной рукой прижав девушку к стене. Подъемник пошатнулся, губы Соры растянулись в вызывающей ухмылке.              — Как скажете, Сакадзуки-сан… — девушка провела ногтями по широкой груди адмирала, мысленно радуясь тому, что их никто не видит. Даже ден-ден муши в лифте был отключен.              — Как закончим, найдешь ту девчонку из Пиратов Сердца, что в его голову залезла. Мне некогда возиться с ним и некогда разбираться с насевшими Горосеями, — приказ Акаину звучал звонко, четко, но при этом мужчина смотрел так, словно Сорана должна сейчас перед ним на колени встать.              — Как скажите, Сакадзуки-сан… — повторила она и встала на колени.              Какая удобная.