Сюрприз

Питер знал этот взгляд. Он знал тот взгляд, каким смотрели влюбленные. Он знал, как мужчины смотрят на его сестру, будучи ею же очарованными. Он знал, что любой из них ударился бы в слезы, примкнув к ее гладкой коже, нежным губам и волосам, словно шелк, черным, как сама ночь. Он замечал, как сотни пар глаз пристально следят за Сьюзен, покорно или голодно. Королю приходилось лично отбивать сестру от некоторых из тех, что напивались так сильно, что уже не могли держать руки при себе. К счастью, Каспиан отличался рыцарским благородством и не преследовал никаких дурных намерений. Он походил на щенка, перед чьими глазами то и дело мелькало нечто лакомое, что тот никак не мог заполучить. Принц Тельмара глядел на Сьюзен, беседующую с Эдмундом в самом конце зала. Питеру нужно было сделать выбор. Он знал, что Каспиан не решится на первый шаг, попросту не посмеет. Но в то же время он казался хорошим человеком, и ему стоило хотя бы попытаться поухаживать за Сьюзен. Они говорили часами напролет, и все это время принц и вправду держался благородно. «Из него выйдет великий правитель Тельмара, если он не решит вторгнуться в Нарнию», ‒ довольно думал Питер. Каспиан крутил в руках свой кубок с вином, измеряя зал шагами, по-прежнему то и дело посматривая на Сьюзен. Он заговорил первым. ‒ Прекрасное дитя рода Пэвенси… сегодня по-особому великолепно, король Питер, ‒ произносит он неуверенно, не зная, о чем можно говорить, а о чем лучше умолчать. ‒ Действительно… ‒ Питер усмехается, хватая его за плечо и одним лишь подбородком указывая в сторону Сьюзен. ‒ Знаешь, принц Каспиан, вы могли бы побеседовать. Я заметил, ты глаз оторвать не можешь. Каспиан обомлел, тут же выпрямившись в спине. ‒ П-правда? Ты позволишь мне? ‒ спрашивает он, изгибая губы в едва заметной улыбке. Он выглядел, словно загнанная в ловушку мышь, отчаянно ждущая спасения. ‒ Ты кажешься мне хорошим человеком, и я не буду стоять у тебя на пути. Кроме того, достигнутое вашим союзом перемирие между Тельмаром и Нарнией могло бы принести пользу обоим нашим королевствам, ‒ отвечает Питер. Плечо под рукой верховного короля расслабляется, а поза вновь обретает горделивость. Он с облегчением выдыхает, осушая кубок одним глотком. ‒ Тысячи благодарностей, король Питер. Я обещаю оправдать все твои надежды, ‒ говорит он, и Питер провожает его взглядом, подмигивая. Он быстрым шагом направляется к посмеивающейся с Эдмундом Сьюзен, и длинная накидка его глубоко-синей тканью развевается вслед ему. Каспиан представляется Сьюзен, а затем и Эдмунду. Но прежде, чем Питер успевает увидеть что-либо еще, его уже утаскивает кружить в танце дриада, и он отдается веселью на полную. «Какая интересная ночь сегодня выдастся», ‒ думает он с ухмылкой, почесывая свою светлую бороду. *** Разморенный вином и изнуренный танцами, Питер направился в свои покои. Он остановился у самой комнаты Сьюзен, приложившись ухом к двери и пытаясь услышать голос Каспиана. К счастью, он слышал лишь болтовню Люси о том, что копыта сатиров стоит укутывать во что-либо на зиму, и то, как мягко смеялась над ее речами старшая королева. Довольно кивая, Питер отстраняется от двери, и сердце его едва не выпрыгивает из груди, стоит ему услышать стоны наслаждения и тяжелое запыхавшееся дыхание. Звуки эти были самыми что ни на есть непристойными: двое молодых людей слишком веселились после танцев. В другой ситуации Питер бы и внимания не обратил, лишь прошел бы мимо. Но теперь звуки раздавались из комнаты Эдмунда. О нет, он не посмеет делать это снова. «Никакого секса с гостями, мы же договаривались», ‒ думает Питер, мысленно отвешивая тупице Эдмунду подзатыльник. Когда подобное случилось в прошлый раз, Калормен едва не объявил Нарнии войну лишь потому, что Эдмунд отказывался вновь встречаться с приемным сыном короля. Он слышит смех, и через пару мгновений дверь тихо отворяется. ‒ Тише, заткнись! Мой брат тебя услышит, его спальня прямо за стенкой, ‒ шепчет Эдмунд, выталкивая мужчину из своих покоев. Питер уже готов был сорваться на брата и попросить его гостя немедленно вернуться в свою спальню. Но он не сорвался. Потому что ночным гостем Эдмунда был Каспиан ‒ грудь его голая, а плащ и рубашку он удерживает в руках. Он был растрепан, губы его красными, а на шее виднелись следы укусов. Очевидно пьяный, он смеялся больше обычного, наклоняясь к Эдмунду, чтобы страстно поцеловать на прощание. На младшем брате Питера была лишь наспех наброшенная ночная рубашка, без штанов. ‒ Мне все еще не верится, что твой брат позволил мне за тобой ухаживать, Эдмунд. Едва я увидел тебя в том зале, я понял, что мое сердце принадлежит твоим таким глубоким глазам, ‒ заявляет он, утыкаясь в шею Эдмунда, прикусывая тонкую кожу. Эдмунд лишь отталкивает его, прикусывая губу и сдерживая смешок. ‒ Ты неисправимый романтик, Каспиан. Я хорошо провел время, но тебе правда пора идти. Мой брат не хочет, чтобы я водил гостей в свои покои, ‒ объясняется Эдмунд, невинно чмокая Каспиана в губы несколько раз, противореча самому себе. ‒ Конечно, мой король. Но, я уверен, он сможет подождать еще немного, ‒ проговаривает Каспиан, обвивая талию Эдмунда рукой и притягивая его к своей груди. Он вновь прижимается к его губам своими, и Эдмунд издает тихий стон. Питер наблюдал за происходящим с отвращением. Он думал лишь о том, что стало для него большим сюрпризом: то, что Каспиану приглянулся Эдмунд, или же то, что Эдмунд отвечал взаимностью? Он подумывал о том, чтобы прервать их, но остановил себя одной лишь мыслью о том, как им всем тогда стало бы неловко. Поэтому Питер попросту скрылся в своих покоях, так и не осознавая, происходило ли все это наяву. Но, увы, те едва уловимые взгляды, жаждущие прикосновений, и озорные улыбки, которыми на следующее утро обменивались Эдмунд и Каспиан, расставили все точки над и.