Tony Award 2018

Мужчина слегка наклонился вперёд, как бы застыв в благодарном поклоне зрителям, одновременно сильнее прижимаясь к высокой фигуре рядом с собой. Кисти опущенных рук скрещены в застенчивом жесте, говоря о природной скромности. Знаком верности и преданности на безымянном пальце левой руки поблёскивает чуть шире обычного обручальное кольцо, судя по яркому желтому оттенку недавно отполированное. Округлая форма лица придаёт мужчине комичности, так что даже обильно тронутые сединой волосы не делают его старше. Брови приподняты домиком, на губах доброжелательная улыбка, немного шире той, что надевают из вежливости, взгляд больших карих глаз быстро перескакивает с одного объектива на другой. На спине тёплая ладонь. Едва заметным движением большого пальца его спутник поглаживает глянцевую ткань смокинга, обозначая свою поддержку. Высокий мужчина, чья рука обвивает талию супруга, кажется абсолютно расслабленным. Уверенная поза, свободная рука в кармане брюк, в осанке заметно превосходство, вместе с желанием защищать. На губах сдержанная улыбка. На Дэвлине черный смокинг, белая рубашка, узкий чёрный галстук со скромным зажимом, бликующим в ярком свете софитов. Натан в темно-синем смокинге с красиво уложенным в кармашке платком и чёрном галстуке-бабочке. Простояв в объективах камер положенное время, Натан вежливо кивает, благодаря за внимание, а Девлин разворачивается так, чтобы взять мужа под руку, последний раз, незаметно проводя ладонью по пояснице. В зале витает возбуждение и волнение, словно беспокойные порывы ветра они перекатывается от стены к стене и не найдя выхода снова с головой накрывают собравшихся. Сейчас, буквально через полчаса, состоится «плевок в вечность» чьи-то имена впишут в историю как номинантов на премию Тони в 2018 году, а кто-то один уйдёт со сцены с заветной статуэткой. Люди медленно тянутся мимо кресел, кивают друг другу в знак приветствия, общаются со своими спутниками, снуют фотографы, замерли в готовности операторы. В воздухе смешались сотни мужских и женских парфюмов, шелест платьев придавал торжественности происходящему. Номинантам были положены места у ближнего к левому краю прохода, Натан и Дэвлин сели в десятке рядов от сцены и ничего интереснее разглядывания декораций им не оставалось, зато это занятие отвлекало и помогало справиться с волнением. Казалось бы, это было далеко не первое подобное мероприятие для актера, их число давно перевалило за несколько десятков и давно пора перестать переживать, но... всё же это Тони, да хоть бы это был и не Тони, живое воображение актёра уже проигрывало все варианты событий, он представлял, как на сцену выйдет ведущий с конвертом в руках, как будет говорить вступительные слова, объявляя номинацию. Как не крути для Натана премии и конкурсы были не столь пропитаны духом соперничества, сколько были знаком, того что людям нравится его работа, наверное как и для большинства его коллег. Приятно было получить два предыдущих Тони, была проделана огромная работа и её оценили пор достоинству. Вообще он с детства не переносил соревнования, ещё в школе. В борьбе за первенство он видел конфликт, а конфликтов всегда старался избегать, или обращать всю ситуацию в шутку. Даже театральные конкурсы недолюбливал. Само выступление и подготовка к роли доставляли ему удовольствие, но когда кто-то пытался определить какая постановка лучше, какая хуже, он уходил в сторонку и даже не интересовался результатом. Что уж говорить о спортивных состязаниях. Натан, тогда ещё Джозеф, был пухлым, спокойным мальчиком, хотя и любил поиграть со сверстниками, но в команду его выбирали в числе последних. Нет, одноклассники вовсе не дразнили его и никогда не обижали, им нравилось смеяться над его кривляньями, а больше всего нравилось, когда Джозеф начинал подражать учителям. На переменах мальчик разыгрывал целые сценки, изображая шепелявящего учителя математики, неимоверно древнего географа или нескладную учительницу литературы. За это его любили, хотя он был очень скромным и о нем мало знали, друзей как таковых у него не было, были близкие приятели, но он никому не открывался до конца. Все видели в нем лишь клоуна и весельчака. И его это устраивало. Свет на сцене стал ярче. Дэвлин коснулся колена мужа, обращая на себя внимание, когда Натан повернулся, мужчина кивнул, смотря ему в глаза, как бы спрашивая: «Всё хорошо? Ты готов?» Получив в ответ благодарную улыбку, Дэвлин успокоился, и уголки его губ тоже невольно поползли вверх. Когда началось действо, было уже не до волнения. Объявлялись номинации, зал взрывался аплодисментами, со сцены шутили, говорили слова благодарности, объявляли регалии номинантов и победителей - это было шоу. Они как будто просто пришли его посмотреть. В зале было полно народу, становилось жарко, Натан расстегнул пуговицу смокинга. Вскоре он все чаще стал замечать операторов рядом с собой и другими номинантами его категории, стало ясно не за горами их выход. На сцену спустилась невысокая девушка с длинными завитыми в крупные кудри волосами в полупрозрачном широком платье, покрытом объемными темно-красными цветами, стебельки которых заканчивались белыми стразами. Рядом с довольно глубоким вырезом на самый край ткани была приколота брошка в виде статуэтки и надписи TONY. Она подошла к микрофону и после короткого вступления начала объявлять номинантов. Внешне все они были спокойны. -Nathan Lane. Angels in America. Аплодисменты продолжились, Натан до этого хлопавший другим номинантам, остановился и смущённо улыбнулся в камеру, Дэвлин чьё внимание было приковано к сцене, перевёл взгляд на друга, продолжая аплодировать. Тепло разливалось по всему телу, Натан словно почувствовал всех людей вокруг, разом уловил всю их энергетику, их радость, волнение, ощутил эмоции каждого в отдельности и всех вместе. Эта лавина чужих эмоций на мгновение захлестнула его. -And TONY Awards goes to... - зал замер, девушка на сцене выдержала положенную паузу, нарочно медленно вытягивая из чёрного конверта карточку с именем победителя, а операторы вблизи уже снимали реакцию каждого претендента на заветную статуэтку. - Nathan Lane. Angels in America. Зал разразился аплодисментами. Натан широко улыбнулся и повернулся к мужу, который тоже не мог сдержать радости и демонстрировал всем свои ровные белые зубы, ладони мужчин нежно легли на шею друг друга, а губы сомкнулись в коротком поцелуе, полном благодарности. Дэвлин провёл рукой по груди супруга и тот встал со своего места и направился к сцене, по пути застегивая пуговицу смокинга. Такие застенчиво благодарные гримасы нельзя представить больше не на чьём лице. Он был невероятно трогательным, хотя и старался выглядеть серьёзнее обычного. Поднявшись на сцену, он принял из рук ведущей статуэтку, и подошёл к микрофону. В своей речи он благодарил, тех кто создал мюзикл, за игру в котором он удостоился этой награды; продюсеров, режиссёра, коллег по цеху, костюмера, всех статистов, танцоров и персонал, своих друзей и многих других. Зал аплодировал, смеялся, иногда воодушевленно шумел в ответ на реплики актера. Его быстрая речь прервалась на фразе “and most importantly...”, теперь стало видно, каких неимоверных усилий ему стоило держать себя в руках. Дыхание перехватило, серьезность мгновенно испарилась. Говоря чуть быстрее чем нужно Натан, будто пытался убежать от своих эмоции, не дать им вырваться наружу, но они догоняли и когда он вдруг невольно посмотрел на Дэвлина, который улыбаясь уголками губ, слушал его, все старания пошли прахом. Чувства вырвались наружу, украв весь воздух вокруг, а по щеке актера предательски быстро покатилась слезинка. Натан наклонил голову и вытер влажную дорожку около носа, на безымянном пальце ещё раз блеснуло обручальное кольцо. Эти мгновения дали ему возможность сделать глубокий вдох, собирая в кулак остатки самообладания. Отыскав среди зрителей мужа, Натан заглянул родные изумрудные глаза в поисках поддержки. Всё остальное он говорил только ему, исчезли зрители, операторы, не осталось ничего вокруг только они вдвоём. Натан почувствовал, что влюбляется, осознал что двадцать один год, каждый день просыпаясь рядом с Дэвлином влюбляется заново, просто за рутинными заботами сам этого не замечает. “to my dear...” И снова воздуха не хватило, чтобы закончить, он моргнул, позволяя ещё нескольким слезинкам скатиться по щекам. “Ooo... I’m a mess!” - в оправдание своей сентиментальности воскликнул актёр. “to my dear husband Devlin Elliott - greatest blessing in my live” Больше Натан не пытался справиться с волнением, дрожащим голосом он закончил свою речь, не отрываясь смотря в глаза супруга.