***
Говорят, самое приятное после любой пьянки – это проснуться в том месте, где ты засыпал. Я ничего не пил, но вместо допросной комнаты сознание вернулось ко мне уже в четырёхместной больничной палате. -О-о-о, проснулся наконец-то! – лежащий напротив меня мужчина в майке-алкоголичке и спортивных штанах широко улыбнулся – Завтрак ты уже, конечно, просрал, но через полчаса обед! -Как я…как я здесь оказался? – спросил я, медленно поднимаясь на руках до уровня кроватной спинки. -Ну ясен хрен – не на своих двоих пришёл! – кивнул мне мужик – Меня вот жена заставила лечь, говорит – проверь ты уже свою печень дырявую, а то заливаешь, как не в себя! А что мне делать, если мужики каждый день зовут! Отказываться, что ли? Или рот нитками зашить? -Так как я… -Тебя, короче, ночью привезли – цокнул языком мужик – Положили сюда и ещё двоих заселили в соседнюю. Вот парню тому счастье подвалило – туда же одних баб кладут! -А вы сами… -Да я Петро, так-то – мужик протянул мне руку и только потом заметил расстояние в несколько метров между кроватями – А тебя как звать? -Дмитрий – ответил я, обводя изучающим взглядом палату – Вы не знаете, соседняя палата уже не спит? -Да у них там постоянно какой-то курятник! Галдят днём и ночью, вообще без перерыва! – махнул рукой Петро – Ну бабы, ну чё ты с них возьмёшь! Я кивнул своему соседу в знак солидарности, встал с кровати и пошёл к выходу из палаты, мимо мирно спящего пожилого господина и подростка, увлечённо уставившегося в экран планшета. Стоило мне открыть дверь, как на пороге палаты объявилась Настя. -Дима! – Настя всхлипнула и полезла меня обнимать, ненадолго повиснув на шее – Господи, ты живой! -Вау, какая цаца! – незамедлительно отреагировал на появление Насти Петро – Димон, твоя красотуля? -Моя напарница, мы в полиции работаем – ответил я. -Лежи и не вставай, мужик, а то к батарее наручниками прикую! – пригрозила ему Настя. -Ух ты, какая жёсткая! – улыбнулся Петро и подмигнул Насте – Будь я на двадцать лет моложе… Окончание фразы я не услышал, так как Настя насильно вытолкнула меня в коридор, где нас уже ждал Борис. -Ну я же говорил, что он живой – улыбнулся при виде меня Борис – Ещё и выглядит, как огурчик. Не то, что я. Борис был одет в помятый белый халат, что довольно сильно оттеняло его опухшее красное лицо и взъерошенные волосы на голове. -Да нормально ты выглядишь, не придумывай – махнула рукой Настя. -Да, просто замечательно! Краше только в гроб кладут! – вздохнул Борис – Итак, господа знатоки…кто-нибудь что-нибудь помнит? -Ничего, в башке провал полный – тряхнула головой Настя – Я как услышала тот запах, у меня внезапно в груди что-то защемило, дыхание перехватило и…короче, я вырубилась. -Да, аналогично – кивнул ей Борис – Дима? Они оба вопросительно посмотрели на меня. Стоит ли им рассказывать, что нервнопаралитический газ меня не вырубает, а Мухамеди Бобоеров оказался даже не трансгендером, а самой настоящей сволочью, которая к тому же в курсе насчёт моих способностей? -Нет, я тоже потерял сознание – пожал плечами с виноватым видом – Всё как в тумане. -Кто-нибудь звонил капитану? – спросил у нас Борис – Моя трубка сигнал не ловит. -Мы в тридцати километрах от города, тут ни у кого не ловит – поджала губы Настя – Надо попросить медсестёр одолжить стационарный. Если он тут вообще есть, конечно. -Наверняка в приёмной стоит такой старый пузатый телефон с циферблатом-колесом – улыбнулся Борис – Ну, знаешь, с отверстиями для пальцев…Хотя ты, наверное, такие уже не застала. -Не делай из меня дурочку – нахмурилась Настя – Я в девяносто третьем году родилась, а не в две тысячи восьмом. -Ну, знаешь, они уже тогда были большим раритетом. Вряд ли ты в живую видела хотя бы один… -И видела, и нюхала, и лизала! У нас такой аппарат у бабушки стоял! -У той, которая городская или деревенская? А то у тебя этих бабушек, как собак нерезаных. -Как ты смеешь так говорить про моих родственников? -Ребят, я пойду, позвоню капитану – сказал я, пытаясь привлечь к себе внимание – Ребята? Но Настя и Борис настолько увлекись перепалкой друг с другом, что даже не заметили, как я бесшумно ушёл дальше по безлюдному больничному коридору…***
Пока я шёл вперёд в поисках медсестры, попутно заглядывая в открытые палаты, меня не покидало странное ощущение де-жа-вю. Как будто я уже когда-то был здесь, и довольно продолжительное время…Но я отчётливо помню, что редко покидал пределы Минск, и уж тем более никогда не посещал загородные больницы. Тогда откуда же я знаю, что идущую мне навстречу медсестру зовут… -Вика! – внезапно для самого себя окликнул я её – Виктория! -Дмитрий Сергеевич! – расплылась Виктория в лучезарной улыбке – Здравствуйте! -Вы меня…знаете? – опешил я от неожиданности – И я вас…знаю? -Дмитрий Сергеевич, подождите секунду – медсестра недовольно посмотрела на меня – Молодой человек, вам что-то нужно? Только сейчас я заметил на её ухе небольшую беспроводную гарнитуру. -Нет, нет…ничего – помотал я головой – Простите. Медсестра ещё раз смерила меня сердитым взглядом, отвернулась и пошла дальше по коридору, милым голоском общаясь с Дмитрием Сергеевичем, которым был, разумеется, не я. Господи, как глупо! Веду себя как полный идиот! И ежу понятно, что я здесь никогда не был, и медсестру, зовут, конечно же, не Вика. Это всё просто игра моего воображения, мозгу хочется зацепиться за что-то знакомое, вот он и придумывает сам себе непонятно откуда взявшиеся образы… -Эй, шизик! – мальчик лет восьми в замызганной белой футболке и шортах цвета «хаки» стоит напротив меня в пустом больничном коридоре – Лови! Он бросает мне под ноги какой-то предмет. Это маленький перочинный ножик. Его выдвижное лезвие покрыто кровью. -Помнишь, как ты меня пырнул? – улыбается мальчик, и из центра белой футболки начинает растекаться кровавое пятно – Помнишь это, шизик? Я пытаюсь ему что-то ответить – но не могу. Я в серовато-жёлтой смирительной рубашке привязан по рукам и ногам к больничной койке. По обе стороны от меня – Настя и Борис, точнее – их окровавленные, лежащие на белых простынях, головы. -Я видела твой сраный телефон, я видела все сраные телефоны в мире! – кричит голова Насти. -А я зарезал всех бабок, и собак, и бабок с собаками, и собак с бабками, потому что они все были нерезаными – вторит ей голова Бориса. Рядом со мной стоит Петро в докторском халате и с огромным шприцом в руках. -Ну что, Димон, завтрак ты просрал, и на обед не пошёл! – кровожадно улыбается мой сосед и протыкает острой иглой вену на моей шее. Меня всего трясёт. Тело обливается липким, холодным потом, изображение в глазах плывёт и покрывается мелкой рябью, как по неисправному аналоговому телевизору. -Шизик, а где ты тогда ножик спрятал? – улыбается мне окровавленный мальчик – Ты же его до сих пор носишь, да? Людей им кромсаешь и жрёшь? -Молодой человек, вы убивать кого-нибудь будете? – недовольно говорит мне медсестра, покрытая ползающими по ней червяками и личинками – Решайте быстрее, не задерживайте очередь! -Ну что, Димон… -Шизик, а где ты… -А видела все сраные… -Молодой человек… -А я зарезал… -ХВАТИТ!!! – кричу я что есть силы, напрягая объятые пламенем лёгкие… И просыпаюсь, на этот раз – окончательно.***
По всей видимости, меня разбудили бесконечные толчки и удары моего безвольного тела о холодные металлические борта моего комфортабельного жилища. Темнота. Теснота. И периодически трясёт так, как будто катаешься на «Американских горках». Но заморские карусели тут не при чём – это подвеска машины логично реагирует на встречные ей дорожные ямы и ухабы. Да, я в чьей-то едущей машине, и судя по всему – это её багажник. Пытаюсь пошевелиться, но руки и ноги ожидаемо сцеплены чем-то крепким – верёвкой, бечёвкой, клейкой лентой – в темноте не разобрать, да и особого желания нет. Не сказать, чтобы похищение и последующие пытки неизвестно кем и ради чего входили в мой плотный рабочий график, но как говорил главный герой моей любимой детской передачи – «В жизни всегда есть место для приключений!». Видимо, это приключение станет для меня последним. По мере того, как автомобиль замедлял своё движение, меня всё больше охватывало невиданное доселе чувство тревоги за свою жизнь, диктующее мне немедленно выбраться наружу и убежать на все четыре стороны. Да, как ни странно, я человек, и умирать не желаю. Оказывается, базовый инстинкт самосохранения мне не чужд, а ведь у меня были большие сомнения на этот счёт. Машина останавливается окончательно. Я слышу оживлённое движение и чьи-то голоса снаружи. Ну вот. Сейчас мой панцирь откроют, выволокут мою черепашью сущность наружу и зажарят её со свежей зеленью и кусочком лайма. Крышка багажника распахивается, в глаза мне ударяет яркий луч света. -Проснись и пой, сладкий! – Мухамеди Бобоеров убирает от моего лица луч фонарика и дружелюбно улыбается. Сзади него стоят ещё несколько человек, укрытых плотной ночной тьмой. -Вам от меня что-то нужно…господа? – спрашиваю я, понимая, насколько глупо это звучит в контексте мой ситуации. -Не бойся, насиловать не будем – смеётся Бобоеров – Мы просто хотим поговорить. По поводу того, что ты видел. Его выражение лица внезапно сменяется с дружелюбного на убийственно-холодное. -И по поводу того, куда не должен был совать свой длинный буратинистый нос.